Были красивые девушки...

"Мы любим гордиться нашими девушками. Говорим, что они у нас самые красивые. Иностранцы, когда хотят польстить, охотно поддакивают. Между тем это уже совсем не так. Оглянитесь вокруг. Где красивые девушки? Ау! Нету.

По моему глубокому убеждению и внимательному наблюдению, женщины в России неуклонно страшнеют. Перефразируя цитату из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», можно с грустью констатировать: «Были красивые девушки, мы этого не отрицаем. Но они самоликвидировались!»

«Красавицы есть, но все меньше и меньше. В процентном соотношении с некрасивыми их у нас теперь ничуть не больше, чем в какой-нибудь Италии, Франции или даже Германии и Голландии»
То есть, конечно, не все и не совсем. Красавицы есть, но все меньше и меньше. В процентном соотношении с некрасивыми их у нас теперь ничуть не больше, чем в какой-нибудь Италии, Франции или даже Германии и Голландии.

Я знаю, что вы мне сейчас возразите. Вы скажете, что это у меня возрастное. Что, будь мне не тридцать четыре, а, к примеру, двадцать три, я бы сейчас первый над этим текстом посмеялся, а его автора дисквалифицировал.

А я вам на это отвечу, что для объективного взгляда на женский пол мой возраст – самое оно. Глаза уже не липнут к каждой проплывающей мимо груди, а трезво оценивают увиденное. И наличия одних лишь половых различий и молодости уже недостаточно, чтобы вывести меня из равновесия. Я даже недавно поймал себя на том, что умею желать красивой девушке хорошего жениха, причем не в слух, а про себя – то есть искренне.

Только вот объектов для такого желания почему-то все меньше и меньше. И это понемногу вгоняет в депрессию, поскольку красивые девицы – это все-таки наш генофонд, который за последнее время как-то сильно попортился. Сидишь в метро, смотришь в эти глаза напротив, и в голову лезет жестокая правда: «Господи, как же не повезет тому, кого ты осчастливишь!»

Вот эта, которая зашла на «Кантемировской» и уставилась своими припухшими глазами в коммуникатор, явно злоупотребляет пивом и «Парламентом». Ей лет двадцать с небольшим, но на лице уже предательски просвечивают будущие сорокалетние черты. Видно, какой она очень скоро станет – толстой бледной жабой. Если ее обнять и поцеловать, то трудно будет отделаться от ощущения, что в оболочке молодой девицы приласкал будущую старушку-алкоголичку. И от этого она выглядит на три с минусом, хотя исходные данные очень даже ничего.

Чуть правее сидит изящная такая и ухоженная мадам лет под тридцать, но только это не женщина, а мужчина. Лицо суровое, пальцы тонкие и бледные, взгляд типа «щас я тебе все объясню». Когда глядишь на такую, хочется только одного – срочно стать мусульманином или импотентом.

А вот в двери заходит малолетка, и джинсы у нее ниже копчика. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь объяснит публично слабому полу, что вываливающаяся из штанов задница – это вовсе не сексуально. Какими бы красивыми ни были твои ягодицы, в таком ракурсе они выглядят уродливо. Потому что линия ремня, спускаясь ниже чем нужно, ломает линию бедра. В итоге очертания женской фигуры, которые подсознательно вызывают в мужчине сексуальное беспокойство, нарушены и никакого беспокойства больше не вызывают. Это все равно как если бы мужик завязал себе кое-что бантиком, а потом бы удивлялся, почему в таком виде оно возбуждает у прекрасной половины только смех. Бантиком – оно ж красивее!

Удивительно, на что только ни готовы наши самые красивые в мире, чтобы изуродовать себя в наших козлиных мужских глазах. Одни терзают свои лица и фигуры алкоголем. Другие строят из себя деловых, независимых и курящих. Третьи, наоборот, убивают наше либидо своей доступностью. Четвертые просто дуры, причем не такие дуры, которые очаровательные дуры, а такие, которые совсем не очаровательные. Если добавить сюда небольшую прослойку тех, кто уже родились страшными, плюс ушедших в готы, эмо и прочую нечисть, то вроде как и выбирать не из кого.

Один мой знакомый, причем намного моложе меня, недавно жаловался: «Веришь, нет – четвертую пятницу подряд не могу с дискотеки домой девицу затащить. Причем по собственному желанию не могу. Точнее, нежеланию. Пока прыгаешь вокруг нее в темноте на танцполе – вроде ничего. Пощипались, пошептались – на все согласна, сердце замирает, солнечное сплетение екает, крылышки отрастают. Но как выходим на улицу – все, трындец, хиросима. И лицо вроде то же самое, и грудь правильного размера, и фигура ничего, а какое-то все неженское, серое, грубое, как будто с помойки. Не хочется вот это все иметь, защищать, спонсировать. Даже на одну ночь не улыбается все это хозяйство. Приходится отступать. Предлагаю: «Давай пойдем еще потанцуем», – а потом смываюсь, и все. Что за фигня такая, никак не могу понять. У тебя нет каких-нибудь идей по этому поводу?»