sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:27 Начинаем голосование по присланным цитатам!
У нас 20 участников (надеюсь, ничье письмо не пропустил), поэтому определяем 3 призовых места.
От Гильдии литературы и языка - 50 сексо 4-му месту.
Большие цитаты - под спойлерами.
Особое внимание обращаю на второй пункт правил конкурсов: 2. Участникам анонимного конкурса категорически запрещено рекламировать себя ЛЮБЫМИ способами (подпись, личка, создание тем на «своих» подфорумах, постановка плюсов в репутацию или благодарность проголосовавшим до окончания конкурса, рекламирование себя в дневниках, включая собственный дневник). Рекламирование самого конкурса не запрещается. (наказание – снятие с конкурса, бан на десять дней). |
sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:29 1. В том не любовь, кто буйством не томим - В том хворостинок отсырелый дым Любовь - костёр, пылающий, бессоный, Влюблённый ранен, он неисцелим
Омар Хайям
2. — О нет, солнце сделало тебя еще красивее, прекраснейшая из женщин! Вот ты засмеялась, и зубы твои — как белые двойни-ягнята, вышедшие из купальни, и ни на одном из них нет порока. Щеки твои — точно половинки граната под кудрями твоими. Губы твои алы — наслаждение смотреть на них. А волосы твои... Знаешь, на что похожи твои волосы? Видала ли ты, как с Галаада вечером спускается овечье стадо? Оно покрывает всю гору, с вершины до подножья, и от света зари и от пыли кажется таким же красным и таким же волнистым, как твои кудри. Глаза твои глубоки, как два озера Есевонских у ворот Батраббима. О, как ты красива! Шея твоя пряма и стройна, как башня Давидова!.. — Как башня Давидова! — повторяет она в упоении. — Да, да, прекраснейшая из женщин. Тысяча щитов висит на башне Давида, и все это щиты побежденных военачальников. Вот и мой щит вешаю я на твою башню... — О, говори, говори еще... — А когда ты обернулась назад, на мой зов, и подул ветер, то я увидел под одеждой оба сосца твои и подумал: вот две маленькие серны, которые пасутся между лилиями. Стан твой был похож на пальму и груди твои на грозди виноградные. Девушка слабо вскрикивает, закрывает лицо ладонями, а грудь локтями, и так краснеет, что даже уши и шея становятся у нее пурпуровыми. — И бедра твои я увидел. Они стройны, как драгоценная ваза — изделие искусного художника. Отними же твои руки, девушка. Покажи мне лицо твое. Она покорно опускает руки вниз. Густое золотое сияние льется из глаз Соломона, и очаровывает ее, и кружит ей голову, и сладкой, теплой дрожью струится по коже ее тела. — Скажи мне, кто ты? — говорит она медленно, с недоумением. — Я никогда не видела подобного тебе.
Куприн, "Суламифь"
3. ... Но я бродил один, покинув праздник яркий. Вдруг чей-то смех за мной раздался в темном парке. И я увидел ту, кого я так любил, — Увы, без отзыва: любви ответный пыл Напрасно я внушить пытался равнодушной. Она сказала мне: «Побродим!» Я, послушный, Пошел за ней. Она шутила по пути, Что бедная луна живет вдовой на свете... «Вернуться надо нам — мне тяжело идти — Я в тонких башмаках и в новом туалете. Вернемся!» — Молча я увлек ее вперед. Но спутница моя в порыве прихотливом Вдруг бросилась бежать, и платья легкий взлет В уснувшем воздухе стал вихрем торопливым.
Ей было весело, я ж проклинал свой жребий. Я видел: и луна развеселилась в небе! Две заговорщицы, не знаю почему, Смеялись, радуясь несчастью моему. Мы сели у стены. При этом свете ясном Я не посмел сказать «люблю» в порыве страстном. Но руки тонкие взволнованно я сжал. Не отнимая их, она ждала с усмешкой Так ловчий зверя ждет, весь поглощенный слежкой...
Я сухость ощутил в гортани. Жаркий шквал Потряс меня, и зуб на зуб не попадал. Как возмущенный раб, пыл яростный почуя, Я думал с торжеством: «Сейчас ее схвачу я! Она спокойно ждет, презренье затая, Но плакать наконец ее заставлю я!» Насмешница была так дерзостно прекрасна! О, как я жаждал пить, целуя ей ладонь, Дыханье этих уст! Как сердце билось страстно!...
Мопассан, "Стена" |
sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:31 4. Полюби любовь - и ты обручишься со всем миром Э. Арсан, "Эммануэль"
5. Толстой, "Война и мир"
скрытый текст
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и как это часто бывает во время разговора, он почему-то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье — милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
— Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что-то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, — подумал он. — Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, — улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее — яснее, чем самыми определенными словами, — он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», — подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу.
Пьер не заметил Наташу, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально-вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
6. Слова любви моей тебе все сразу брошу! Да, наконец тебе отдам я сердца ношу! Я нес ее один, она мне тяжела: Мне надо, чтоб и ты ее себе взяла! Я полон весь тобой, я трепещу, дрожу я; Твой взгляд, твои слова мне слаще поцелуя. О, смейся надо мной, безумцем назови, Но задыхаюсь я от страсти, от любви. Я все в тебе люблю! Я счастлив, вспоминая Твой каждый жест пустой и каждую из фраз! Я помню, год назад, двенадцатого мая Переменила ты прическу первый раз! Я волосы твои, с их золотистым цветом, Давно привык считать, мой ангел, солнца светом. Ты знаешь, если мы на солнце поглядим, То алые кружки нам кажутся повсюду; Так, с взором пламенным расставшись вдруг твоим, Всe пятна светлые я долго видеть буду.
Эдмон Ростан. "Сирано де Бержерак" |
sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:32 7. Мне хочется, чтоб ночь, раскинувшая крылья, Воздушной тишиной соединила нас. Мне хочется, чтоб я, исполненный бессилья, В твои глаза струил огонь влюбленных глаз.
Мне хочется, чтоб ты, вся бледная от муки, Под лаской замерла, и целовал бы я Твоё лицо, глаза и маленькие руки, И ты шепнула б мне: “Смотри, я вся – твоя!”
Бальмонт
8. Владимир Короткевич, "Чозения"
скрытый текст
«Мой милый, дорогой, первый и последний, добрый мой судья, единственно любимый! Не смотри на конверт, он тебе ничего не скажет, он брошен далеко от моих мест. Прости меня за мою жестокость, за то, что я так поступила с тобой, мой хороший. Ты должен понять из письма, что это не измена, что я никогда ни с кем не изменю тебе и что прошу я прощения не за то, что предала тебя, а только за то, что причинила тебе боль. Вот за это я и казню себя. Безжалостно казню — ты мне верь. Потому что ты никогда не сделал бы мне больно, разве что нечаянно. Но потому ты и святой, и потому я — обычный мелкий человек. Сердце обрывается при мысли, как ты вынужден был мучиться эти два месяца, ничего не зная, не понимая, брошенный, будто преданный мною. Поверь, у меня за это время не было ничего, кроме слез. Но как я могла писать тебе? Писать — это все равно, что смотреть в глаза. А как смотреть? Одолжив, глаза у собаки? Да что у собаки? Есть такие собаки, как Амур. Я и сегодня решилась написать тебе потому, что ты простишь многое, когда узнаешь. У меня будет ребенок. Теперь это уже точно. Спасибо тебе за него, за единственно солнечные дни в жизни, за любовь, за веру твою, которую я обманула, не желая этого. Сегодня впервые улыбнулась. Пока сквозь слезы. Как тогда, когда Амур тащил меня на катер. Зачем ты отозвал его? Может, я и не выдержала бы, пошла, хоть и была бы потом несчастной, хоть и сделала бы несчастным тебя. Но я даю тебе слово: больше я не буду плакать. Ради него. Он должен быть здоровым. Он должен вырасти таким, как ты: сильным, умным, добрым, самым лучшим на свете. Из-за него я не говорю теперь, что все было напрасно, что я не должна была идти на то, чтобы быть с тобой. Нет, я лгу. Даже без него я бы все равно не жалела ни о чем. Ни о той ночи, когда рыскал леопард и ты вынужден был лечь в доме (бог ты мой, до чего меня к тебе тянуло!). Ни о том страшном, что почудилось тебе и что заставило меня прийти к тебе самой. Ни о женьшене я не жалею, ни о лианниках. Ни о чем. Благодаря всему этому я узнала тебя. Лучших, других нет и не будет. Безрассудно после леопарда иметь свидетелем кошку. Я снова солгала. Совсем не этот твой сон, совсем не желание утешить. Я сама искала утешения. Больше не могла. Пришла к тебе с радостью и облегчением, с ощущением самого большого счастья. Да и кто мог чувствовать что-то другое рядом с таким, как ты! Родной мой, как мне хочется сесть у твоих ног, положить голову тебе на колени, целовать твои сильные руки, не сопротивляться твоей ласке. Как мне горько, что этого не будет. Постараюсь хоть немного объяснить тебе почему. А ты пойми, прости глупой бабе, которая больше всего на свете любит тебя. Я все-таки баба. Не думай обо мне ни лучше, ни хуже того, чего я стою. Я боюсь. Помнишь, когда джунгли вились над нами? Я хотела, чтобы ты вечно обо мне думал, чтобы это никогда не прошло. И я дрожала от мысли, что это пройдет. Я не перенесла бы этого. Я знала, что все кончается на земле, бессмертие живет только в воспоминаниях. Да, так, я мучаю тебя, я — дрянь, и зачем тебе такое бессмертие и то, что ты вспоминаешь меня и что будешь помнить теперь до конца?! Но каждый день на земле умирает любовь, и люди равнодушно проходят мимо дорогих когда-то могил. Я не могла бы. Прости меня. Я не жила бы после того и минуты. Ты мой первый. Ты мой последний. Я решила все после первого мгновения близости с тобой. И тогда, у женьшеня. Я просто не могла без тебя. Этим объясняется и то, что я сама пришла, потому что хотела, чтоб тебе было хорошо, потому что думала о тебе, потому что невозможно было, чтобы ты умер от жажды и не помнил меня такой. Этим объясняется и то, что я сама ушла. Не хотела потерять тебя. И ты не удивляйся, любимый. Какой-то человек застрелился в ночь перед дуэлью. Считай, что я сделала то же самое. И не только потому, что я боялась смерти. Это как раз глупость. Больше всего боялась я, что эту смерть можешь принести мне ты. И все же я колебалась. Еще во время последнего прощания я могла смалодушничать. Даже от этого поступка лайки. А если б взял меня за руку ты — что и говорить. На счастье… на горе так не случилось. Во время прощания ты неожиданно дал мне силу для моего поступка. Я увидела то, что могло бы потом перерасти в смерть нашей любви, в мою смерть. Мы во всем разные. Что делать мне там? И что тебе — здесь? Мы разные во всем, кроме нашей любви. У тебя эта, своя, непонятная мне работа, у меня — мои деревья, цветы и бабочки. Я знаю, ты сейчас не думаешь так, ты ослеплен, ты бросаешься и рвешься. Ты в отчаянье, как я. Но я предвижу, кто-то должен будет пожертвовать, его будет тянуть к своему утраченному раю. Ты упомянул об измене друзьям, и «если бы только живым», ты упомянул имя Генуся, с которым… Я поняла: даже подсознательно ты не простишь себе того, что ты называешь «изменой». И, рано или поздно, сойдет на нет твоя любовь, самая большая, какая у меня была, как у меня будет. Единственная. Не хочу. Пусть лучше останется наивысшее, единственное воспоминание жизни, единственное, ибо другого у меня не будет, клянусь тебе. И тогда, на склоне дней, я вспомню перекаты реки, избушку под кедрами, летучую тень чозений. Я вспомню то варвара с головней и дубиной, то Адама в водопаде, то нежного любовника, от поцелуев которого хотелось умереть, то загорелого бога, который подбросил меня чуть не до самого солнца. Разного, но навсегда молодого… …Тебя… Тебя… Тебя… Ты стал сильным. Хватит с меня. Пойми. Прости. Не ищи».
9. О прошедшей жизни не скорблю, Я люблю тебя! Люблю! Люблю! Люблю! Потому, что все с тобой - полёт, Потому, что всё с тобой поёт: Сосны, рельсы, провода поют, Потому, что мне везде с тобой уют! Мне с тобой любые дебри - терема! Без тебя мне вся Вселенная - тюрьма!
Ушко
|
sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:35 10. Ты просто прелесть. Этакая снежная королева, ледяная и недоступная. Наверное, за это я тебя и люблю. Некоторые женщины такие хваткие и наглые, просто до омерзения… или, наоборот, удержу не знают в своем собачьем обожании, ну, душат им человека, и только. Терпеть этого не могу! С тобой же я никогда ни в чем не уверен, в любой момент ты можешь окатить меня этим твоим холодным, отчужденным взглядом и заявить, что передумала, — и при этом даже глазом не моргнешь. Ты изумительна. Такая законченная, изысканная, словно произведение искусства!.. Мы любим друг друга, но не слишком. Мы хорошие друзья. В наших вкусах много общего. Мы знаем друг друга наизусть. Но ты мне никогда не надоешь, потому что ты такая изменчивая, такая неуловимая…
Агата Кристи, "Печальный кипарис"
11. "Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою - одна молитва: "Да святится имя Твое". Да, я предвижу страдание, кровь и смерть. И думаю, что трудно расстаться телу с душой, но. Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь. "Да святится имя Твое". Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было богу и судьбе. "Да святится имя Твое". В предсмертный печальный час я молюсь только тебе. Жизнь могла бы быть прекрасной и для меня. Не ропщи, бедное сердце, не ропщи. В душе я призываю смерть, но в сердце полон хвалы тебе: "Да святится имя Твое". Ты, ты и люди, которые окружали тебя, все вы не знаете, как ты была прекрасна. Бьют часы. Время. И, умирая, я в скорбный час расставания с жизнью все-таки пою - слава Тебе. Вот она идет, все усмиряющая смерть, а я говорю - слава Тебе!.."
Куприн, "Гранатовый браслет"
12. "Он крепко обнял ее, стал гладить ее волосы. — Мэгги, Мэгги, если б я мог на тебе жениться, если б никогда больше не расставаться… Не хочу я от тебя уезжать. В каком-то смысле ты никогда уже меня и не отпустишь. Пожалуй, напрасно я приехал на Матлок. Но себя не переменишь — и, может быть, так лучше. Теперь я знаю себя, как без этого не узнал бы, не посмел бы посмотреть правде в глаза. А со знакомым противником бороться легче, чем с неизвестным. Я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить. Ты это помни."
Колин Маккалоу, "Поющие в терновнике" |
sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:36 13. Что я люблю? Чай с мятою, Росу, траву несмятую, Рассвет, Рожденье, Рождество, Огонь свечей и торжество Своей победы над собой, День после ночи, Свет над Тьмой, И слезы радости, и смех, И твой божественный успех, Свистящий ветер над Невой, И солнце над морской водой, Шампанское и черный хлеб, И Новый год, и нежный бег Моей поэзии невечной… Что я люблю? Тебя, конечно!
Татьяна Егорова, "Андрей Миронов и я"
14. Ты - рядом, и все прекрасно: И дождь, и холодный ветер. Спасибо тебе, мой ясный, За то, что ты есть на свете.
Юлия Друнина, "Ты - рядом"
15. "Я вижу, вы меня не ждали — Прочесть легко из ваших глаз; Ах, вы еще не испытали, Что в страсти значит день, что час! Среди сердечного волненья Нет сил, нет власти, нет терпенья! Я здесь — на всё решился я... Тебе я предан... ты моя! Ни мелочные толки света, Ничто, ничто не страшно мне; Презренье светской болтовне — Иль я умру от пистолета... О, не пугайся, не дрожи; Ведь я любим — скажи, скажи!..."
Лермонтов, "Тамбовская казначейша" |
sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:41 16. Эрленд Лу, "Грузовики Вольво"
скрытый текст
Вот он протягивает руку и достает кипенно-белые старомодного кроя подштанники, белую майку, серые костюмные брюки, белую рубашку, пару серых носков, темно-синий блейзер и платок в красных тонах. Он облачается во все это, не глядя в зеркало. Пока ничего примечательного. Но затем – затем он встает перед зеркалом и начинает изучать свое отражение. На миг ему удается представить себе, как он смотрелся в этом же наряде пятьдесят лет назад. Он купил его в Лондоне в середине пятидесятых. Тогда на джембори под Соунси он встретил Эрнеста, инструктора английских скаутов, приехал с ним в Лондон и прожил у него неделю. Им было чудесно вдвоем. Никогда, ни до, ни после, фон Боррингу не бывало так хорошо с другим человеком. Они проводили дни на выставках и в кафе, они лежали на траве в парке, рассматривали птиц и болтали обо всем и ни о чем. А ночи они проводили у Эрнеста дома, и это были те единственные за все пятидесятые годы ночи, когда фон Борринг спал в помещении. Фон Борринг был на вершине счастья, когда Эрнест сообщил ему, что должен уехать: далеко от столицы его давно заждались жена и дети, он обещал приехать еще несколько дней назад. По дороге на станцию Эрнест купил ему темно-синий блейзер. На память об этой неделе, сказал он. Поняв, что мир не дозрел до терпимости к таким, как он, фон Борринг сжал зубы и терпел. В последние лет десять он заметил, что сексуальных запретов стало гораздо меньше, и порадовался этому, хотя и понимает, что его поезд уже ушел. Он одинок, фон Борринг. И полон неудовлетворенного желания. Эрнест умер уже лет двадцать как. Они больше не виделись. Хотя фон Борринг иногда, особенно летом, прилетает в Лондон. Он сидит в тех же кафе, ходит теми же маршрутами, что ходили они с Эрнестом пятьдесят лет назад. А по ночам он спит на траве в больших парках. Если его будят и прогоняют, он тихо уходит. Он прожил долгую жизнь. И он знает, что такое тоска.
17. Тургенев, "Первая любовь"
скрытый текст
- Ты соскучился без меня? - проговорил он сквозь зубы. - Немножко. Где же ты уронил свой хлыст? - спросил я его опять. Отец быстро глянул на меня. - Я его не уронил, - промолвил он, - я его бросил. Он задумался и опустил голову. И тут-то я в первый и едва ли не в последний раз увидел, сколько нежности и сожаления могли выразить его строгие черты. Он опять поскакал, и уж я не мог его догнать; я приехал домой четверть часа после него. "Вот это любовь, - говорил я себе снова, сидя ночью перед своим письменным столом, на котором уже начали появляться тетради и книги, - это страсть!.. Как, кажется, не возмутиться, как снести удар от какой бы то ни было!.. от самой милой руки! А, видно, можно, если любишь... А я-то... я-то воображал..." Последний месяц меня очень состарил - и моя любовь, со всеми своими волнениями и страданиями, показалась мне самому чем-то таким маленьким, и детским, и мизерным перед тем другим, неизвестным чем-то, о котором я едва мог догадываться и которое меня пугало, как незнакомое, красивое, но грозное лицо, которое напрасно силишься разглядеть в полумраке...
18. Ильф и Петров, "Золотой теленок"
скрытый текст
…Прямо перед ним на секунду остановилась девушка. Задрав голову, она посмотрела на блестящий циферблат почтамтских часов и пошла дальше. На ней было шершавое пальтецо короче платья и синий берет с детским помпоном. Правой рукой она придерживала сдуваемую ветром полу пальто. Сердце командора качнулось еще прежде, чем он узнал Зосю, и он зашагал за ней по мокрым тротуарным плитам, невольно держась на некоторой дистанции. Иногда девушку заслоняли прохожие, и тогда Остап сходил на мостовую, вглядываясь в Зосю сбоку и обдумывая тезисы предстоящего объяснения. На углу Зося остановилась перед галантерейным киоском и стала осматривать коричневые мужские носки, качавшиеся на веревочке. Остап принялся патрулировать неподалеку. … Зося пошла вперед, …. Начальная фраза разговора была уже готова. Командор быстро нагнал девушку. -- Зося, -- сказал он, -- я приехал, и отмахнуться от этого факта невозможно. Фраза эта была произнесена с ужасающей развязностью. Девушка отшатнулась, и великий комбинатор понял, что взял фальшивый тон. Он переменил интонацию, он говорил быстро и много, жаловался на обстоятельства, сказал о том, что молодость прошла совсем не так, как воображалось в младенческие годы, что жизнь оказалась грубой и низкой, словно басовый ключ. -- Вы знаете, Зося, - сказал он, наконец, -- на каждого человека, даже партийного, давит атмосферный столб весом в двести четырнадцать кило. Вы этого не замечали? Зося не ответила. … --…. Я несчастен. -- Печальный влюбленный, -- произнесла Зося, впервые поворачиваясь к Остапу. -- Да, -- ответил Остап, -- я типичный Евгений Онегин, он же рыцарь, лишенный наследства советской властью. -- Ну, какой там рыцарь! -- Не сердитесь, Зося, Примите во внимание атмосферный столб. Мне кажется даже, что он давит на меня значительно сильнее, чем на других граждан. Это от любви к вам. И, кроме того, я не член профсоюза. От этого тоже. -- Кроме того, еще потому, что вы врете больше других граждан. -- Это не ложь. Это закон физики. А может быть, действительно никакого столба нет и это одна моя фантазия? Зося остановилась и стала стягивать с руки перчатку серочулочного цвета. -- Мне тридцать три года, -- поспешно сказал Остап, -- возраст Иисуса Христа. А что я сделал до сих пор? Учения я не создал, учеников разбазарил, мертвого Паниковского не воскресил, и только вы... -- Ну, до свиданья, -- сказала Зося, -- мне в столовку. -- Я тоже буду обедать, -- заявил великий комбинатор, взглянув на вывеску: "Учебно-показательный пищевой комбинат ФЗУ при Черноморской Государственной академии пространственных искусств", -- съем какие-нибудь дежурно-показательные щи при этой академии. Может быть, полегчает. -- Здесь только для членов профсоюза, -- предупредила Зося. -- Тогда я так посижу. Они спустились вниз по трем ступенькам. В глубине учебно-показательного комбината под зеленой кровлей пальмы сидел черноглазый молодой человек и с достоинством смотрел в обеденную карточку. -- Перикл! - еще издали закричала Зося. - Я тебе купила носки с двойной пяткой. Познакомьтесь. Это Фемиди. -- Фемиди, -- сказал молодой человек, сердечно пожимая руку Остапа. -- Бендер-Задунайский, -- грубо ответил великий комбинатор, сразу сообразив, что опоздал на праздник любви и что носки с двойной пяткой-это не просто продукция какой-то кооперативной артели лжеинвалидов, а некий символ счастливого брака, узаконенного загсом. -- Как! Разве вы еще и Задунайский? - весело спросила Зося. -- Да, Задунайский. Ведь вы тоже уже не только Синицкая? Судя по носкам... -- Я -- Синицкая-Фемиди. ....
19. Эрик Сигал, «История любви»
скрытый текст
Я бы хотел немного рассказать о наших отношениях в физическом смысле. Странно, но очень долгое время между нами вообще ничего не было. То есть не было ничего серьезного, кроме тех поцелуев, о которых я уже упоминал...
- Оливер, ты завалишься на экзамене. В то воскресенье, днем, мы сидели у меня в комнате и занимались. - Оливер, ты точно завалишься на экзамене, если будешь только смотреть, как я занимаюсь. - А я не смотрю, как ты занимаешься, Я сам занимаюсь. - Чушь собачья. Ты разглядываешь мои ноги. - Ну, только иногда. Между главами. - Что-то в этой книжке удивительно короткие главы. - Послушай, жертва нарциссизма, не такая уж ты красавица! - Конечно, нет. Но что я могу сделать, если ты меня такой воображаешь? Я швырнул книгу на пол, пересек комнату и подошел к ней вплотную. - Дженни, ради Бога, как я могу читать Джона Стюарта Милля, если каждое мгновение я до смерти хочу тебя? Она нахмурилась. - Ну, Оливер, пожалуйста. Я примостился около ее стула. Она опять углубилась в книгу. - Дженни... Она медленно закрыла книгу, положила ее на пол, а потом опустила руки мне на плечи. - Пожалуйста, Оливер... И тут все случилось. Все. Наша первая близость была совершенно не похожа на нашу первую встречу и наш первый разговор. Все было так тихо, так нежно, так ласково. До этого я никогда не подозревал, что это и есть настоящая Дженни, такая мягкая и нежная, и что в ее легких прикосновениях столько любви. И что удивило меня больше всего, так это моя собственная реакция. И я был мягким и ласковым. Я был нежным. Неужели это и был истинный Оливер Бэрретт IV? Как я уже говорил, до этого я всегда видел Дженни полностью одетой, разве что на кофточке у нее была расстегнута одна лишняя пуговица. Поэтому я был немного удивлен, обнаружив, что она носит крошечный золотой крестик на цепочке без застежки. То есть, когда мы любили друг друга, крестик был на ней. Потом (в этот миг "все" и "ничего" значат одно и то же) я дотронулся до маленького крестика и спросил, как отнесся бы ее духовный отец к тому, что мы лежим в постели, ну и так далее. Она ответила, что духовника у нее нет. - Но ведь ты послушная верующая девушка? - удивился я. - Да, я девушка,- согласилась она.- И я послушная. Она посмотрела на меня, ожидая подтверждения, и я улыбнулся. Она улыбнулась мне в ответ: - Так что попадание - два из трех. Тогда я задал ей вопрос о крестике на запаянной цепочке. Она объяснила, что это крестик ее матери; это память, а религия здесь ни при чем. И мы снова заговорили о нас. - Эй, Оливер, а я тебе говорила, что люблю тебя? - спросила она. - Нет, Джен. - А почему же ты не спрашивал? - Если честно, то я боялся. - Ну, тогда спроси меня сейчас. - Ты меня любишь, Дженни? Она взглянула на меня. - А ты как думаешь? - Да. Пожалуй. Вероятно. Наверное, любишь. Я поцеловал ее в шею. - Оливер? - Да? - Я тебя люблю не просто так... (О, Боже мой, в каком смысле?..) - Я очень люблю тебя, Оливер.
20. Нагибин, "Чистые пруды"
скрытый текст
Самая трудная пора наступила, когда мы перешли в десятый класс. Нину «открыла» вся школа. Я и то удивлялся, как могут ребята размениваться на других девчонок, когда есть Нина. И вот, наконец, то, что было мне ведомо многие годы, вдруг стало ясным всем ребятам: в 326-й школе есть чудо, и чудо это — Нина Варакина. Возможно, пришло время раскрыться всему, что таилось в ее зыбкой, смутной прелести подростка. Очарованный ею, когда она была еще косолапой, смешной девчонкой, я не берусь об этом судить. Общее поклонение, как и всякий культ, непременно должно было обрести единую форму. Этой формой оказалась поэзия. Школой овладело стихотворное помешательство. Не было дня, чтобы очередной поэт не вел Нину на Чистые пруды, к беседке, чтобы прочесть ей стихи своего сердца. Стихи были плохие, с однообразными околичностями, почти в каждом упоминались роза и озеро, читай: бульвар и пруд. Мы вместе с ней смеялись над этими стихами. И все же я с болью чувствовал, что Нину трогают если не сами стихи, то усилия, затраченные в ее честь. И становилось странным, отчего же молчу я, самый давний и преданный ее поклонник... И вот я просидел долгую ночь, марая один тетрадочный лист за другим. Первая строчка давалась легко: «Пусть все тебе пишут играя», «Всю жизнь так близко и далеко», «Неужто ты не понимаешь», «Я тебя разлюбить не умею», «Какая боль, какая нежность». Иногда к первой строчке подтягивалась вторая, но и на этом все кончалось. Я стал вспоминать стихи своих любимых поэтов: Пушкина, Лермонтова, Тютчева. Снова потекли первые строчки: «Я полюбил тебя младую», «Твой взор меня бежит», «Там на берегу пруда». И дальше ни с места. Мне было печально и больно. Уже под утро я схватил чистый лист бумаги и твердо написал: «Ты самая красивая, я очень тебя люблю». Нинино лицо, когда она прочла это краткое послание, выразило досаду и разочарование. Потом она еще раз прочла его и долго, задумчиво улыбнулась. «Пиши прозу, — сказала она, — у тебя получается...» Прошли годы и годы, я так и не придумал ничего лучшего. И вот теперь, уже немолодой, я могу сказать своей нынешней любви все то же: «Ты самая красивая, я очень тебя люблю...»
|
sawenka Свободен |
14-02-2011 - 12:43 Голосование открыто и продлится до 24-00 28-го февраля. Голосуем за три первых места. Участники, конечно, могут голосовать, но за себя нельзя.
Голосуют форумчане с датой регистрации не позже 1-го января 2011.
Поехали!
Это сообщение отредактировал sawenka - 14-02-2011 - 13:55 |
Odesssa Свободен |
14-02-2011 - 12:58 1 20 18 |
ptary Свободна |
14-02-2011 - 13:01 12 6 1 |
Alihena Свободна |
14-02-2011 - 13:05 Ах ... тяжко выбирать ... № 2 № 7 № 15 |
=Freedom= Замужем |
14-02-2011 - 13:41 10 7 18 |
Lion69 Женат |
14-02-2011 - 13:46 1 место - участник № 10 2 место - участник № 1 3 место - участник № 4 |
смертельные_грезы Свободна |
14-02-2011 - 14:15 1 ------ 1 2-------4 3-------7 |
Мартин Север В поиске |
14-02-2011 - 15:02 1 место - участник № 16 2 место - участник № 18 3 место - участник № 8 |
Lena _3 Свободна |
14-02-2011 - 15:04 1 - №6 2 - №20 3 - №2 |
nikolla Свободен |
14-02-2011 - 15:26 1 7 6 9 Трудно выбирать,большинство супер! |
shambambukly Женат |
14-02-2011 - 15:27 1 место - №15 2 место - №7 3 место - №14 |
maboga Свободен |
14-02-2011 - 15:50 1 место - №7 2 место - №2 3 место - №15
|
Ирга4 Свободна |
14-02-2011 - 15:59 1 место - № 7 2 место - № 15 3 место - № 20 |
Комарик Влюблена |
14-02-2011 - 16:31 1 место - № 20 2 место - № 8 3 место - № 6
|
Свободолюбивая Свободна |
14-02-2011 - 17:38 №11 №7 №19 |
TheLine Влюблена |
14-02-2011 - 19:50 7 1 4 |
Bog_shat Свободен |
14-02-2011 - 19:54 1 место - № 7 2 место - № 15 3 место - № 8 |
arln Свободен |
14-02-2011 - 20:33 1 - № 14 2 - № 4 3 - № 11
|
goodmaster Свободен |
14-02-2011 - 20:58 1-№17
2-№19
3-№13 |
Дионео Влюблен |
14-02-2011 - 21:48 1 - №19 2 - №1 3 - №4 |
ascon Свободен |
14-02-2011 - 22:02 1 место - №18 2 место - №17 3 место - №3 |
мицубиси Женат |
14-02-2011 - 22:42 1-18 2-1 3-20 |
Selesta Замужем |
15-02-2011 - 00:03 1-7 2-6 3-13 |
Format C Влюблен |
15-02-2011 - 00:05 #18 #19 #10 |
*Лёлька* Свободна |
15-02-2011 - 00:29 № 1 № 4 № 7 |
Анельга Свободна |
15-02-2011 - 01:42 13 5 12 |
Ci ne Mato-graff Свободен |
15-02-2011 - 10:15 1 место - № 7 2 место - № 11 3 место - № 2 |
Солнечная зайка Свободна |
15-02-2011 - 12:47 4, 6, 8 |