Горячие новости (том №98)

Тем удивительнее и трогательнее узнать о том, что человек, успешно себя реализовавший и в творческом плане, и в жизни, принимает решение приехать в охваченный войной Донбасс – помочь детям из ЛНР от имени неравнодушных россиян в рамках проекта «Глаза ребенка – зеркало мира». Ольга лично вручала подарки, своими глазами увидела и страшные разрушения городов, и невероятное человеческое мужество защитников Луганска, а также не побоялась выехать на передний край, чтобы встретиться с бойцами Народной Милиции. О своих впечатлениях она рассказывает нам в эксклюзивном интервью.

- Что побудило Вас приехать в Луганск – город, в котором до сих пор небезопасно? Ведь это – поступок…

- Мы ездили не только в Луганск, но и в самые разрушенные районы Славяносербска и Первомайска с гуманитарной помощью. И я побывала на линии соприкосновения, на передовой. Да, там до сих пор опасно, но я пренебрегла этим всем, чтобы лично встретиться с теми, кто стоит на защите Родины. Уже после поездки я узнала, что в этой местности начались тяжелые бои, и в этих окопах, где я была, полегло много народа… Говорят, не меньше тысячи бойцов там погибло… Мне хотелось приободрить людей, подарить им улыбку, немного отвлечь от трудностей войны. И, честно говоря, я хотела почувствовать собственную полезность – что я не просто так живу. Просто потребность души была такая.

- То есть у Вас не стоял вопрос выбора стороны, в отличие от некоторых Ваших коллег по цеху, которые поддерживают «молодую украинскую революцию»?

- Для меня вопрос выбора даже не стоял. Никогда. Еще в 2006 году, приехав в Киев на съемки, я осознала, что нас тут не очень-то любят. Я ощутила это на собственном опыте – по настроениям той творческой среды, в которой я варилась. У нас, в России, если мы снимаем кино, мы же не говорим все время об Украине, даже если у нас будет сниматься украинец. А они, что в Киеве, что в Москве – постоянно отделяли себя от нас. А зачем, если мы все вместе занимаемся творчеством?

- А как Вы полагаете – это вечная вражда между двумя народами или политическая «накачка»?

- Раньше это присутствовало в скрытом виде, сейчас – стало явным. Нет, я не думаю, что это только результат зомбирования. Они действительно в большинстве так думают. Взрослые люди, сознательного возраста, независимо друг от друга – хоть уличный торговец, хоть актер – каждый лезет со своей активной позицией доказывать тебе, что Россия у них что-то там украла. Это было уже тогда, несколько лет назад. Пойдешь на рынок – услышат московский акцент, и давай тебе грузить про «путинскую империю»…

А как смешно было, когда вышел указ Рады о переозвучивании российских сериалов на украинский язык! Я не могла слушать, как какая-то женщина-дублерша, на 20 лет меня старше, озвучивала мою героиню. Сразу исчезла и моя актерская игра, и драма, и вся художественная ценность. Вообще, российских актеров приглашали в сериал, чтобы он нормально продавался на территории России. Словом, взять нас взяли, а полюбить забыли.

- Недавно в Украине запретили прокат российских сериалов. Как Вы оцениваете «изнутри» состояние украинского кинематографа? У них есть, что показать зрителю?

- Собственного производства у них практически нет, заказчиком большинства проектов раньше была Россия. Какие-то свои сериалы у них не окупаются даже на внутреннем рынке, не говоря о внешнем, где их никто не купит. Эта отрасль уже страдает от разрыва с Россией, и пострадает еще больше в дальнейшем.

- А есть ли у Вас в Москве знакомые «свидомые», которые изменили свою точку зрения после приезда в Россию?

- Нет, таких нет. Одни упорствуют, другие – не выдержав темпа работы в столице, уезжают обратно. У меня есть некоторые друзья, которые в штыки восприняли мою поездку в Луганск, стали мне рассказывать, что те разрушения, которые я видела – это ополченцы сами себя обстреляли. Я даже спорить не стала…

- А как Вы расцениваете желание большинства современных украинцев идти в Европу? Ждут ли их там?

- Мне кажется, сама гражданская война началась именно из-за недальновидного желания киевлян и западенцев получить что-то от Европы. Их просто поманили, они захотели получше за европейский счет устроиться, забыв о том, сколько связей всегда было между Украиной и Россией. Я против Майдана, категорически. Это – разрушители.

Эти люди даже чисто по-человечески сильно отличаются от тех, кого я встретила в ЛНР – у ЛНРовцев есть сердце, гордость, достоинство. Там я видела столько русского патриотизма, сколько и в Москве не найти. А женщины? Они как губка – чуть тронешь, и сразу слезы. Но все сильные, почти все умеют обращаться с оружием, все помогают друг другу. На них, на самом деле, все там и держится. Они там все как один настоящие, у них нет никакой фальши. У детей – глаза взрослые, играют с какими-то обломками снарядов…

Я возглавила сейчас проект «Глаза ребенка – зеркало мира», который создан, чтобы помочь детям из ЛНР приехать в Москву, вырваться на время из этого мира войны. Им нужна своего рода реабилитация. Весь проект – на чистом энтузиазме, ни под чьей-то эгидой. Всю помощь мы сами собирали, находя инвесторов, а иногда они сами находили нас.

- То есть Вы использовали свое имя ради благой цели?

- Да. Потому что для артиста главное – себя отдавать. И поездка в ЛНР тоже была моей личной инициативой. Это для меня вопрос личностного роста. Мне всегда нравилось преодолевать препятствия, идти сквозь них к цели. Главная цель: я хочу помогать людям. У меня есть определенные возможности, и я хочу их использовать ради этого. Так что, надеюсь, поездка моя в ЛНР была не последней. Я делала и делаю все от меня зависящее. Но пока не буду ничего громкого обещать."