Церковь враг прогресса

Президенту Российской Федерации В.В. Путину

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович!

С нарастающим беспокойством мы наблюдаем за все возрастающей клерикализацией российского общества, за активным проникновением церкви во все сферы общественной жизни. Конституция Российской Федерации провозглашает светский характер нашего государства и принцип отделения церкви от системы государственного образования. Мы обращаемся с этим письмом к Вам как к высшему должностному лицу нашей страны, являющемуся гарантом соблюдения основных положений Конституции.

В марте с.г. в Москве проходил XI Всемирный русский национальный собор. Среди его решений обращает на себя внимание резолюция «О развитии отечественной системы религиозного образования и науки». Название несколько странное. Если религиозное образование — внутреннее дело РПЦ, то с какой стати церковь заботится о развитии науки? И нужна ли науке такая забота? Из дальнейшего текста все становится ясным. В резолюции предлагается обратиться в Правительство РФ с просьбой «о внесении специальности «теология» в перечень научных специальностей Высшей аттестационной комиссии. Сохранить теологию как самостоятельное научное направление».

Что касается попыток внедрения теологии в ВАК, они начались отнюдь не сегодня. Но раньше ВАК ощущала мощное давление, не видимое постороннему глазу. После Собора оно уже не скрывается. А на каком основании, спрашивается, теологию — совокупность религиозных догм — следует причислять к научным дисциплинам? Любая научная дисциплина оперирует фактами, логикой, доказательствами, но отнюдь не верой.

Между прочим, католическая церковь практически полностью отказалась от вмешательства в дела науки (в 1992 г. она даже признала свою ошибку в деле Галилея и «реабилитировала» его). В беседе с академиком В.И. Арнольдом (март 1998 г.) папа Иоанн Павел II признал, что наука одна способна установить истину, а религия, по словам понтифика, считает себя более компетентной в оценке возможного использования научных открытий. Наша РПЦ придерживается иной точки зрения: «Необходим диалог власти и общества для того, чтобы сложившаяся в советское время монополия материалистического видения мира наконец прекратилась в российской образовательной системе» (из резолюции Собора).

Вообще-то все достижения современной мировой науки базируются на материалистическом видении мира. Ничего иного в современной науке просто нет. Прекрасно высказался на эту тему известный американский физик, лауреат Нобелевской премии С. Вайнберг: «Опыт ученого делает религию совершенно несущественной. Большинство ученых, которых я знаю, вообще не думают на эту тему. Они настолько не размышляют о религии, что даже не могут считаться активными атеистами» (New York Times, 23 августа 2005 г.). Так на что же нам предлагают менять «монополию материалистического видения мира»?

Но вернемся к Высшей аттестационной комиссии. Внедрение церкви в государственный орган — очевидное нарушение Конституции страны. Впрочем, церковь уже внедрилась в вооруженные силы, СМИ рекламируют религиозные церемонии окропления новой боевой техники (спускаемые на воду надводные и подводные корабли окропляются в обязательном порядке, но, увы, не всегда это помогает). Широко освещаются религиозные церемонии с участием высокопоставленных представителей власти, и т.д. Все это примеры активной клерикализации страны.

В уже упоминавшейся резолюции Собора содержится еще одна настоятельная просьба «о признании культурологической значимости преподавания основ православной культуры и этики во всех школах страны и о включении этого предмета в соответствующую область федерального образовательного стандарта».

Иерархи РПЦ призывают Правительство ввести во всех школах России обязательный предмет — «Основы православной культуры». Надо сказать, идея запустить религию в школы страны вынашивается давно. В циркуляре Алексия II ? 5925 от 9 декабря 1999 г., обращенном ко «всем епархиальным преосвященным», отмечается, что «мы не решим задачи духовно-нравственного воспитания будущих поколений России, если оставим без внимания систему государственного образования». В заключительной части этого документа сказано: «Если встретятся трудности с преподаванием «Основ православного вероучения», назвать курс «Основы православной культуры», это не вызовет возражений у педагогов и директоров светских учебных заведений, воспитанных на атеистической основе». Из процитированного текста следует, что под видом «Основ православной культуры» нам пытаются ввести (и вновь в обход Конституции) «Закон Божий».

Даже если предположить, что речь действительно идет о курсе «Основ православной культуры», уже не раз говорилось, что в многонациональной многоконфессиональной стране такой курс вводить нельзя. И тем не менее Собор считает, что изучение школьниками «Основ православной культуры» необходимо в нашем государстве, где православные составляют абсолютное большинство населения». Если считать атеистов русской национальности поголовно православными, то большинство, наверное, получится. А вот если без атеистов, то, увы, православные окажутся в меньшинстве. Ну, да дело не в этом. Разве можно так презрительно относиться к другим конфессиям? Не напоминает ли это православный шовинизм? В конце концов, неплохо было бы церковным иерархам задуматься, куда ведет такая политика: к консолидации страны или к ее развалу?

В Европейском сообществе, где межконфессиональная рознь уже проявилась во всей красе, после длительных обсуждений пришли к выводу о необходимости введения в школах курса истории основных монотеистических религий. Основной довод состоит в том, что знакомство с историей и культурным наследием других конфессий будет способствовать улучшению взаимопонимания между представителями различных национальностей и религиозных убеждений. Никому и в голову не пришло, к примеру, требовать введения «Основ католической культуры». На предыдущих Рождественских чтениях министр образования и науки А.А. Фурсенко сообщил, что закончена работа над учебником «Истории мировых религий». Лоббисты православия встретили сообщение в штыки. Между тем учебник, написанный сотрудниками Института истории РАН (он называется «Религии мира» и предназначен для учащихся 10—11-х классов средней школы), хорошо сбалансирован и содержит много сведений, которые следует знать каждому человеку, считающему себя культурным.

А что мы имеем сейчас? Год назад петербургская школьница Маша и ее папа обратились в суд с требованием включить в программу средней школы по биологии теорию творения человека божественной силой (креационизм) вместо «устаревшего и ошибочного» дарвинизма. Абсурдная сложилась ситуация: почему-то суд должен решать, верна ли теория эволюции, которая утверждает, что жизнь на Земле зародилась свыше трех миллиардов лет назад, или же справедлива теория творения, которая в отличие от эволюционной теории не может представить ни одного факта и тем не менее утверждает, что жизнь на Земле существует несколько тысяч лет. Казалось бы, это вопрос, относящийся только к компетенции науки. Однако Маша и ее папа получили поддержку от патриарха Алексия II, который на Рождественских образовательных чтениях заявил: «Никакого вреда не будет школьнику, если он будет знать библейское учение о происхождении мира. А если кто хочет считать, что он произошел от обезьяны, — пусть он так и считает, но не навязывает это другим». А что если в школе изъять любые доказательства, забыть про элементарную логику, полностью выхолостить последние остатки критического мышления и перейти на зазубривание догматов, тоже никакого вреда не будет? Кстати, чтобы все было точно, ни Дарвин, ни его последователи никогда не утверждали, что человек произошел от обезьяны. Утверждалось лишь, что у обезьяны и человека были общие предки. Да и не только с дарвинизмом у церкви проблемы.

Например, какое отношение имеет «библейское учение о происхождении мира» к фактам, твердо установленным современной астрофизикой и космологией? Что же в школе изучать — эти факты или «библейское учение» о сотворении мира за семь дней?

Верить или не верить в Бога — дело совести и убеждений отдельного человека. Мы уважаем чувства верующих и не ставим своей целью борьбу с религией. Но мы не можем оставаться равнодушными, когда предпринимаются попытки подвергнуть сомнению научное Знание, вытравить из образования «материалистическое видение мира», подменить знания, накопленные наукой, верой. Не следует забывать, что провозглашенный государством курс на инновационное развитие может быть осуществлен лишь в том случае, если школы и вузы вооружат молодых людей знаниями, добытыми современной наукой. Никакой альтернативы этим знаниям не существует.

Академики Российской академии наук

Е. АЛЕКСАНДРОВ
Ж. АЛФЕРОВ
Г. АБЕЛЕВ
Л. БАРКОВ
А. ВОРОБЬЕВ
В. ГИНЗБУРГ
С. ИНГЕ-ВЕЧТОМОВ
Э. КРУГЛЯКОВ
М. CАДОВСКИЙ
А. ЧЕРЕПАЩУК

Как отмечалось ранее, русское православие дореволюционной поры враждебно относилось к человеческому разуму и открыто демонстрировало свое непринятие научно-технического прогресса. Разум, свободный от религиозного влияния, третировался духовенством как «носитель ереси». Технические достижения характеризовались богословами и церковными проповедниками как помеха в деле религиозного развития личности. Жажду знаний мракобесы в рясах квалифицировали как серьезный порок, подлежащий искоренению.

Научные открытия либо с порога отвергались идеологами РПЦ (например, эволюционная теория Ч. Дарвина), либо фальсифицировались ими в религиозном духе (как гипотеза о «тепловой смерти» Вселенной). Передовые ученые, стоявшие на твердых материалистических позициях, подвергались всевозможным гонениям со стороны церковников.

Считаясь с тем фактом, что верующие советские люди одобрительно относятся к научно-техническому прогрессу, плодами которого они повсеместно пользуются, идеологи современного православия отмежевались от оголтелого обскурантизма, признав, что в нынешних условиях он объективно служит целям международной реакции. «Противостояние прогрессивному изменению общества в науке, технике, экономике в социальном плане,— говорится в статье «Христианство в революции»,— должно быть полностью исключено сегодня из жизни церквей и христиан, поскольку в противном случае они окажутся на службе идеологии эксплуатации, насилия, контрреволюции».

Из богословских статей и церковных проповедей православного духовенства исчезли грубые выпады против разума и науки, а приобщение к научному познанию идеологи РПЦ стали рассматривать как вполне христианское занятие. «Христианину,— утверждается на страницах официального органа РПЦ,— научное знание столь же необходимо, как и его вера в промысл божий». Научная картина мира и человека должна, по нынешним высказываниям богослов-ско-церковных кругов Московской патриархии, не отвергаться религиозным сознанием, а лишь корректироваться им. «Науки о Вселенной, о мире и человеке,— заявил один из авторитетнейших иерархов РПЦ на собеседовании с католическими теологами,— не только не чужды христианскому самосознанию и действию, по, наоборот, самым непосредственным и необходимым образом к тому и другому имеют отношение».

Считаясь с высоким престижем науки в социалистическом обществе, современные православные богословы исподволь пересматривают некоторые прежние оценки важнейших научных открытий, получивших всемирное признание. В частности, теперь идеологи РПЦ уже не отвергают дарвиновское учение об эволюционном развитии природы. Более того, в настоящее время предпринимаются попытки вывести это учение из Библии и воззрений «отцов церкви». «В слове божием и в толкованиях св. отцов,— заявил, например, автор статьи «Природа и человек-христианин»,— находим ссылки на собственную активность природы, то есть дается тот смысл, который был подчеркнут теорией эволюции». В качестве примера автор сослался на воззрения Григория Нисского (IV в.), в которых современный богослов усмотрел прообраз дарвиновской теории, в частности на высказывание: «Природа естественным образом… делает восхождение от малого к современному»; это высказывание охарактеризовано как «богословское мнение, приближающееся к современному научному пониманию эволюции».

Весьма положительно характеризует современное православное духовенство и научно-технический прогресс, плодами которого оно всячески пользуется и в содействии которому неизменно клянется при каждом удобном случае. Так, глава РПЦ в одном из своих выступлений заявил, будто русское православие «содействует богословием и проповедью разрешению экологических проблем».

Однако разрыв современного русского православия с многовековой традицией открытой борьбы против науки и жестокого преследования ученых никак не означает, что церковь сдала свои позиции науке и примирилась с торжеством научного познания мира и человека. Понимая, что научно-технический прогресс своими успехами сокрушает библейскую картину мира и подрывает мировоззренческие основы религии, нынешние поборники православия продолжают традиционный курс РПЦ на дискредитацию науки в глазах прихожан, но делают это более деликатно, чем их дореволюционные предшественники.

Пользуясь каждым подходящим случаем, современные православные богословы и церковные проповедники стараются привить верующим советским людям сомнение в познавательных способностях человеческого разума. На страницах изданий РПЦ то и дело встречаются высказывания, весьма скептически характеризующие мыслительную деятельность человека и ее познавательные возможности: «Из тысячи примеров можно уразуметь, что преимущество человеческой мудрости непрочно и скорее маловажно и низко, чем велико и высоко», «от мыслей много происходит зла» и т. д.

В богословских статьях и проповедях адептов современного православия настойчиво проводится мысль об относительности научных знаний, их неполноте и незавершенности. Данным науки приписывается лишь «условная ценность», которая противопоставляется «безусловной ценности божественного откровения». Полное и всестороннее познание мира и человека объявляется «совершенно недопустимым для положительной науки».

Чтобы сделать верующих невосприимчивыми к научно-атеистической критике, не оставляющей камня на камне от христианской догматики, современные поборники православия внушают им мысль о принципиальной непознаваемости основных положений православного вероучения, которые якобы могут быть восприняты лишь силой веры. Вот типичные характеристики, даваемые богословами этим положениям: богоявление «невозможно постичь человеческому разуму», всеобщее воскресение мертвых — «непостижимая тайна», бог —«превыше всякого понимания и видения», нераздельность святой троицы — «непостижимая для нас мысль», боговоплощение — «непостижимая тайна».

Налицо все та же линия на дискредитацию разума и науки, все то же стремление убедить прихожан доверять не разуму, а вере, ориентироваться не на научную, а на религиозную картину мира — то есть негативное отношение к научному познанию объективной реальности, раскрывающему ложность религиозных представлений о мире и человеке. Это лишний раз свидетельствует об антинаучной сущности идеологии современного русского православия (как и любой другой религии), как бы эта антинаучность ни прикрывалась богословскими комплиментами в адрес научно-технического прогресса.