Взрослая социальная сеть
 Gamilkar Свободен |
18-06-2010 - 21:43 Размышления на тему выуженной из интернета карты: http://valery-polyakov.livejournal.com/13471.html 7 января 2008 года президент Литовской Республики Валдас Адамкус заявил следующее: Россия должна признать факт советской оккупации Литвы и возместить этой стране весь причиненный ущерб. Причем тут же была озвучена и сумма ущерба – 28 миллиардов долларов США. Уж не знаю, слухи это или нет, но российская сторона предложила Литве пересмотреть ее собственные границы, а так же - посчитать, сколько ей стоит отбашлять правопреемнице СССР за фабрики-заводы, паровозы-пароходы и т.п. Но для начала вернёмся в 1938 год. ...Советскому дипломату Владимиру Потемкину приписывают вещие слова, сказанные после Мюнхенского соглашения 1938 года. Прощаясь с французским послом Кулондром, он сказал: —Теперь дело может дойти и до четвертого раздела Польши... Видимо, имея в виду многострадальную историю Польши, три раза подвергавшейся разделу между Россией, Пруссией и Австрией, советский дипломат предвидел, что после Чехословакии немецкая агрессия устремится против Польши. Он оказался прав: не прошло и года, как Гитлер 1 сентября 1939 года напал на Польшу. Но до 1 сентября была еще одна дата: 23 августа. В этот день в Москве Молотовым и Риббентропом был подписан договор о ненападении между СССР и Германией, а к нему— секретный дополнительный протокол: «Секретный дополнительный протокол При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату: 1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами. 2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития. Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия. 3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях. 4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете. Москва, 23 августа 1939 года. Идея раздела Польши появилась не сразу. Сначала— в общей форме рассуждений Риббентропа о том, что у СССР и Германии нет противоречащих интересов в Восточной Европе, а для Германии само существование Польши нетерпимо. Затем— в форме отказа Германии от создания некоего украинского государства на польской земле. Наконец, при разработке проекта договора от 23 августа— в совершенно определенной форме линии разграничения государственных интересов двух стран по Нареву, Висле и Сану. По состоянию на 23 августа решение выглядело так: окончательная судьба Польши будет решена позже, пока по центру страны проводится линия разграничения советских и германских интересов. Литва относится к германской сфере. У Сталина эта линия сомнений сначала не вызывала. Более того, когда Молотов 28 августа с ужасом установил, что авторы протокола впопыхах забыли упомянуть реку Писсу (она шла севернее Нарева), то он срочно связался с немецким послом фон дер Шуленбургом, и было решено сделать специальную запись с упоминанием Писсы. Лишь затем говорилось о Нареве, Висле и Сане. Так появилось «разъяснение» за подписью Молотова и Шуленбурга, в котором была подтверждена линия, разрезавшая Польшу с севера на юг приблизительно пополам. До 17 сентября это был проект теоретический. 17 сентября он превратился в реальность. Пока немцы завершали окружение Варшавы, Красная Армия в этот день двинулась к Бресту и Львову. До этого немцы очень торопили Сталина, который выжидал исхода боев в центральной Польше. Затем в Москве вдруг появились сомнения: а остановятся ли немецкие дивизии на обусловленной линии? Для советских же войск была поставлена цель выхода к линии Белосток— Брест— Львов. Подозрительность Сталина сыграла свою роль. В ночь на 18 сентября он вызвал Шуленбурга и, несмотря на заверения последнего, не без ехидства сказал: —В лояльности немецкого правительства я не сомневаюсь, однако известно, что военные очень неохотно уходят с завоеванных территорий... Присутствовавший военный атташе генерал Кёстринг парировал: —Немецкие генералы делают, что им прикажет фюрер! Так или иначе, червь сомнения уже шевелился в голове Сталина. Результат был неожиданный: через день Молотов сообщил Шуленбургу, что у советского правительства возникло новое решение: не оставлять «остаточное польское государство», а провести линию разграничения непосредственно между СССР и Германией. Для этого необходимы новые советско-германские переговоры. Что же случилось? Судя по всему, все время после немецкого вторжения в Польшу в Москве обсуждались различные варианты советского поведения. Когда же быстро обозначились успехи вермахта, пришлось принимать решение. Оно в любом случае означало использование войск Красной Армии. Напрашивалось самое простое обоснование (оно и было опубликовано): польское государство распадается, Советский Союз не может оставить в беде своих братьев по крови в Западной Белоруссии и Западной Украине и берет их под защиту. Обоснование выглядело логичным: не вступление в войну, а лишь акция по защите белорусов и украинцев, основная масса которых живет в составе СССР в своих национальных республиках. Но тогда возникала новая сложность: а как обосновать движение Красной Армии к Висле и Нареву, в районы с чисто польским населением? Здесь-то и пришло новое сталинское решение. Остановиться не на Висле у Варшавы, а на Западном Буге у Бреста. Оно было близким для Сталина, испытывавшего еще с 1920 года антипатию к полякам, вовсе не встретившим тогда цветами конные армии Буденного и Ворошилова. Перспектива иметь в 1939 году дело с враждебным местным населением отнюдь не могла радовать советское военное и политическое руководство. Впрочем, Сталин и в августе едва ли хотел идти к Варшаве. Но, как умелый политик, он совсем не собирался делать подарок Гитлеру. Он предложил ему обмен: Гитлер получает большую часть Варшавского воеводства и все Люблинское, Сталину же передается Литва, первоначально отданная в немецкую сферу. Именно об этом Сталин сказал немцам 20 сентября, предложив оформить обмен новым соглашением— разумеется, секретным. О Литве Сталин вспомнил не случайно. Только недавно на англо-франко-советских военных переговорах в Москве обсуждался проект маршала Шапошникова, предлагавшего направить советскую военную помощь (то есть дивизии Красной Армии) на Запад через так называемый «Виленский коридор», то есть по самому удобному стратегическому маршруту. Кроме того, в Москве стало известно, что уже в сентябре Гитлер принял срочные меры для закрепления германского влияния в Литве. Литовский посол в Берлине Шкирпа вел секретные переговоры о переходе Литвы под германский военный протекторат, причем вел успешно. Немцы уже обольщались перспективой того, что именно они вернут Литве старинную столицу Вильнюс, превратившуюся в польский город Вильно. Сталин же не хотел оказывать своему новому союзнику такой услуги: он хотел сам отдать Вильно литовцам. 20 сентября Сталин решил начать все заново, о чем через Шуленбурга и сообщил в Берлин. Гитлеру оставалось лишь согласиться. Отдадим должное Сталину: он переиграл на этот раз Гитлера. У немецкого диктатора не было другого выбора, ибо он во что бы то ни стало нуждался в благожелательной позиции Советского Союза. Начиналась долгая, а не молниеносная война— а для нее были нужны советские нефть, зерно, руда. Недаром параллельно с Риббентропом трудились немецкие торговые представители. Взвесив все «за» и «против», фюрер решил снова послать своего министра в Москву. При этом он вознамерился обратить неприятность во благодеяние: использовать встречу со Сталиным для выяснения важных вопросов. В своих воспоминаниях, написанных в нюрнбергской камере, Риббентроп излагает эти вопросы, которые в ночь перед отлетом в Москву получил от Гитлера. Первое: прозондировать возможность превращения договора о ненападении в более тесное сотрудничество с целью заключения формального союза в будущих боях с западными державами. Второе: сохранить за Германией хотя бы часть Литвы или получить компенсацию в форме поставок сырья. Третье: выяснить советские намерения в Прибалтике, коей Сталин «собирается вскоре заняться». Как видно, цену за свое согласие на «пятый раздел» Гитлер собирался получить немалую. Наиболее щекотливым— для Сталина— становился вопрос о возможном военном сотрудничестве Германии с Россией в конфликте с западными державами. Здесь выяснилось, что Сталин не хочет давать никаких обещаний. Правда, он облек свою позицию в такую своеобразную форму: он... похвалил Риббентропа за то, что тот не просит советской военной помощи. «Но если Германия вопреки ожиданиям попадет в тяжелое положение, то можно быть уверенным, что советский народ придет на помощь Германии и не допустит, чтобы Германию удушили. Советский Союз заинтересован в сильной Германии и не допустит, чтобы ее повергли на землю». Эти слова Сталина звучали весьма двусмысленно: они, безусловно, могли пробудить у Риббентропа надежды на «помощь в тяжелом положении», хотя звучали отказом в военном союзе. Зато в двух других вопросах Сталин был более великодушен: отдал ему маленькую часть южной Литвы (так называемый «сувалкский выступ») за солидное денежное вознаграждение, выразил желание активизировать торговлю (не в последнюю очередь намекая на немецкие поставки для советской оборонной промышленности) и вербально согласился с немецкими предложениями говорить о плодотворном сотрудничестве в будущем. Он согласился на предложенное немцами название договора «О дружбе». На рассвете 29-го и был подписан новый Договор о дружбе и границе, а к нему еще секретный дополнительный протокол. «ГЕРМАНО-СОВЕТСКИЙ ДОГОВОР О ДРУЖБЕ И ГРАНИЦЕ МЕЖДУ СССР И ГЕРМАНИЕЙ Правительство СССР и Германское Правительство после распада бывшего Польского государства рассматривают исключительно как свою задачу восстановить мир и порядок на этой территории и обеспечить народам, живущим там, мирное существование, соответствующее их национальным особенностям. С этой целью они пришли к соглашению в следующем: Статья I Правительство СССР и Германское Правительство устанавливают в качестве границы между обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства линию, которая нанесена на прилагаемую при сем карту и более подробно будет описана в дополнительном протоколе. Статья II Обе стороны признают установленную в статье I границу обоюдных государственных интересов окончательной и устранят всякое вмешательство третьих держав в это решение. Статья III Необходимое государственное переустройство на территории западнее указанной в статье I линии производит Германское Правительство, на территории восточнее этой линии— Правительство СССР. Статья IV Правительство СССР и Германское Правительство рассматривают вышеприведенное переустройство как надежный фундамент для дальнейшего развития дружественных отношений между своими народами. Статья V Этот договор подлежит ратификации. Обмен ратификационными грамотами должен произойти возможно скорее в Берлине. Договор вступает в силу с момента его подписания. Составлен в двух оригиналах на немецком и русском языках. Москва, 28 сентября 1939 года. По уполномочию За Правительство Правительства СССР Германии В. МОЛОТОВ И. РИББЕНТРОП» Чем этот договор отличался от договора 23 августа? Различие огромное. 23 августа Германия еще не напала на Польшу, и формально Советский Союз мог с ней заключать такой пакт, не становясь соучастником,— повторяю, формально, ибо знал о предстоящем нападении на Польшу. 28 сентября все было иначе: Германия была агрессором, и СССР заключал с ней договор о дружбе! Впоследствии Сталин в специальном (и позорном) сообщении ТАСС 29 октября даже подтвердил, что, по его мнению, не Германия, а Франция и Англия начали войну! С агрессором Сталин собирался дружить, хотя и не без корысти. Секретный протокол разъяснял: «Секретный дополнительный протокол Нижеподписавшиеся уполномоченные констатируют согласие Германского Правительства и Правительства СССР в следующем: Подписанный 23 августа 1939 г. секретный дополнительный протокол изменяется в п. 1 таким образом, что территория литовского государства включается в сферу интересов СССР, так как с другой стороны Люблинское воеводство и части Варшавского воеводства включаются в сферу интересов Германии (см. карту к подписанному сегодня Договору о дружбе и границе между СССР и Германией). Как только Правительство СССР предпримет на литовской территории особые меры для охраны своих интересов, то с целью естественного и простого проведения границы настоящая германо-литовская граница исправляется так, что литовская территория, которая лежит к юго-западу от линии, указанной на карте, отходит к Германии. Далее констатируется, что находящиеся в силе хозяйственные соглашения между Германией и Литвой не должны быть нарушены вышеуказанными мероприятиями Советского Союза». Наконец был подписан еще один секретный протокол: «Секретный дополнительный протокол Нижеподписавшиеся Уполномоченные при заключении советско-германского договора о границе и дружбе констатировали свое согласие в следующем: Обе стороны не допустят на своих территориях никакой польской агитации, которая действует на территорию другой страны. Они ликвидируют зародыши подобной агитации на своих территориях и будут информировать друг друга о целесообразных для этого мероприятиях. Москва, 28 сентября 1939 года». Вечером 28-го состоялся пышный прием. Для гостей был сделан перерыв, во время которого Риббентроп с делегацией посетил Большой театр и посмотрел один акт «Лебединого озера» (о, этот многострадальный балет!). К утру все было готово, причем Сталин времени не терял: одновременно с Риббентропом в Москву был приглашен министр иностранных дел Эстонии Сельтер. С ним был подписан договор, разрешавший создание советских военных баз в Эстонии. Так Гитлер получил ответ на интересовавший его вопрос о советских намерениях в Прибалтике. Вскоре последовали аналогичные советские соглашения с Литвой и Латвией, ввод туда частей Красной Армии и флота. Практически начался процесс, завершившийся в августе следующего года присоединением трех республик к СССР. На приеме 28-го не было недостатка ни в напитках, ни в тостах. Обе стороны не преминули высказывать свое удовлетворение новым договором. А ведь это был роковой договор! Он практически отдал Гитлеру всю Польшу, превратив ее в сплошной концлагерь под названием «генерал-губернаторство». Теперь в него вошли уже не только западные воеводства, но и восточные (недаром в преддверии нового регулирования тысячи польских евреев устремились на Восток— к Бугу и Сану, надеясь спастись от уничтожения). Сталин, казалось, мог торжествовать. Но цена полученной отсрочки оказалась страшной. После 22 июня 1941 года дивизии вермахта быстро прошли через районы Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики, которые Красная Армия не успела освоить и приспособить к обороне. Еще страшнее были последствия той политической игры с Гитлером, в которую ввязался Сталин в преддверии неизбежной войны. Для подготовки к обороне было потеряно время. А его, как известно, возвращать никому и никогда не удается. Не удалось и Сталину. После успешного раздела Польши, Литва договаривается на присоединение Виленского края, взамен обязуясь разместить на своей территории советский 20-тысячный военный контингент. Примечательно, что еще 19 марта 1938 года Сейм Литовской Республики утвердил решение правительства Литовской Республики об отказе от претензий Литвы на город Вильно. А как сообщает российский журнал «РОДИНА»: «В 1939-м Вильно и Виленский край, куда Красная армия вошла 19 сентября, поначалу определили в состав Белорусской ССР. Об этом объявили вполне официально, и поздравления освобождённым и воссоединившимся братьям успели прислать даже трудящиеся Якутской АССР. Логика в этом была — город давно стал центром белорусского движения всех оттенков, от национального до коммунистического. В Вильно обосновались ответственные товарищи из Минска, а заведующий отделом пропаганды ЦК ВКП(б) Иван Климов развернул бурную деятельность — открылись белорусские школы и вышла белорусская газета «Вiленская праўда». Кому-то показалось, что вскоре и столицу БССР перенесут из Минска в Вильно. Но товарищ Сталин (естественно, не посоветовавшись с торжествующими белорусскими товарищами) 10 октября 1939 года передал славянский город «буржуазной Литве», предварительно вывезя оттуда промышленное оборудование и культурные ценности (так в Минске ещё до войны появился завод радиоприёмников). Логика вождя была железной — литовцы лучше белорусов управятся с вечно непокорным «польским элементом». А вот еще из выступления Вячеслава Молотова: "Принципы советской политики в отношении малых стран с особой силой продемонстрированы на примере договора о передаче Литовской Республике города Вильно и Виленской области. При этом Литовское государство с его населением в два с половиной миллиона человек значительно расширяет свою территорию, увеличивает на 550 тысяч человек свое население и получает город Вильно, число жителей которого почти в два раза превышает население теперешней Литовской столицы. Советский Союз пошел на передачу города Вильно Литовской Республике не потому, что в нем преобладает литовское население. Нет, в Вильно большинство составляет нелитовское население." Позже, Верховный Совет СССР ратифицирует вступление Литвы (провозглашённой 21 июля 1940 года Советской Республикой) в состав СССР в обмен на оккупацию Литвой Вильно и Виленского края. При вхождении в состав СССР Литвы, ей передавались из состава БССР административным решением территории, на которых ныне расположены Игналинская АЭС и курорт Друскининкай. Согласно Конституции СССР территория союзной республики (в данном случае БССР) не могла быть изменена без её согласия. На передачу территории от одной республики другой требовалось согласие верховных советов обеих республик, утвержденное указом Президиума Верховного Совета СССР. Такого согласия БССР не давала, и установленная процедура соблюдена не была. В настоящее время эти территории (Свенчёнский район, части Видзовского, Годутишковского, Островецкого, Вороновского и Радунского районов) полностью слились с Вильнюсской областью, хотя имеют совершенно особый правовой статус. Беларусь, конечно, не пыжилась во времена Союза. А уж после войны никто и не вспоминал, ибо Россия оказала такую непомерную помощь в восстановлении республики, что политические ходы Москвы, в обход мнения Минска, осуждать было, по меньшей мере, неприлично. Но когда нерушимый зашатался, президиум ВС БССР, 29 марта 1990 года, намекнул тогда уже независимой Литве, что пора и честь знать. ЗАЯВА ПРЭЗIДЫУМА ВЯРХОЎНАГА САВЕТА БССР Прэзiдыум Вярхоўнага Савета Беларускай Савецкай Сацыялiстычнай рэспублiкi лiчыць неабходным заявiць Вярхоўнаму Савету Лiтоўскай Савецкай Сацыялiстычнай Рэспублiкi наступнае. Тым, хто робiць у Лiтве спробы па ўвядзенню ў дзеянне Канстытуцыi Лiтвы ад 12 мая 1938 года, трэба ўлiчваць. што ў 1938 годзе тэрыторыя Лiтоўскай рэспублiкi была зусiм iншай, i толькi ў вынiку рашэнняў вышэйшых органаў Саюза Савецкiх Сацыялiстычных Рэспублiк Лiтоўскай рэспублiцы i Лiтоўскай Савецкай Сацыялiстычнай Рэспублiцы былi перададзены спрадвечна беларускiя тэрыторыi. Пры выхадзе Лiтоўскай ССР з Саюза ССР Беларуская ССР не будзе лiчыць сябе звязанай усiмi законамi, указамi i iншымi актамi адносна перадачы Лiтве часткi беларускiх зямель. Акты па тэрытарыяльных пытаннях памiж Беларускай ССР i Лiтоўскай ССР грунтавалiся на Законе Вярхоўнага Савета СССР ад 3 жнiўня 1940 года "Аб прыняццi Лiтоўскай Савецкай Сацыялiстычнай Рэспублiкi ў Саюз Савецкiх Сацыялiстычных Рэспублiк", якi цяпер у аднабаковым парадку аб'яўлены лiтоўскiм бокам несапраўдным. Тым самым ён бярэ на сябе адказнасць за тое, што страчваюць сваю сiлу пункт 2 указанага Закона Вярхоўнага Савета СССР ад 3 жнiўня 1940 года адносна перадачы Лiтоўскай ССР Свянцянскага раёна i часткi тэрыторыi Вiдзаўскага, Гадуцiшкаўскага, Астравецкага, Воранаўскага i Радунскага раёнаў Беларускай ССР, а таксама адпаведнае прадстаўленне Прэзiдыума Вярхоўнага Савета Беларускай ССР i Прэзiдыума Вярхоўнага Савета Лiтоўскай ССР i прыняты на гэтай аснове Указ Прэзiдыума Вярхоўнага Савета СССР ад 6 лiстапада 1940 года "Аб устанаўленнi гранiц памiж Беларускай Савецкай Сацыялiстычнай Рэспублiкай i Лiтоўскай Савецкай Сацыялiстычнай Рэспублiкай". Прэзiдыум Вярхоўнага Савета Беларускай ССР у выпадку выхаду Лiтоўскай ССР з СССР будзе вымушаны перагледзець прынятыя iм рашэннi аб адмiнiстрацыйна-тэрытарыяльнай будове адпаведных абласцей Беларускай Савецкай Сацыялiстычнай Рэспублiкi, якiя вынiкалi з названых вышэй актаў. Акрамя таго, улiчваючы заяву лiтоўскiх улад аб iх негатоўнасцi захоўваць у поўным аб'ёме "Дагавор аб перадачы Лiтоўскай рэспублiцы горада Вiльня i Вiленскай вобласцi i аб узаемадапамозе памiж Савецкiм Саюзам i Лiтвой", заключаны 10 кастрычнiка 1939 года памiж Прэзiдыумам Вярхоўнага Савета СССР i Прэзiдэнтам Лiтоўскай рэспублiкi, паўстае пытанне i адносна захавання ў сiле прадугледжаных у iм тэрытарыяльных змяненняў у карысць Лiтвы. Указаны дагавор, акрамя iншага, закрануў iнтарэсы беларускага насельнiцтва, якое пражывае на гэтай тэрыторыi, што знаходзiлася з другой палавiны верасня 1939 года пад савецкай юрысдыкцыяй. Ён быў заключаны без паведамлення i згоды Беларускай ССР. Акрамя таго, не трэба забываць, што заключэнне гэтага дагавора вынiкае з сакрэтных дагаворанасцей у сувязi з савецка-германскiм дагаворам аб ненападзе ад 23 жнiўня 1939 года, якi, як указана ў пастанове З'езда народных дэпутатаў Саюза Савецкiх Сацыялiстычных Рэспублiк ад 24 снежня 1989 года, у адпаведнасцi з нормамi мiжнароднага права страцiў сiлу ў момант нападу Германii на СССР, гэта значыць 22 чэрвеня 1941 года. З'езд народных дэпутатаў СССР таксама асудзiў факт падпiсання "сакрэтнага дадатковага пратакола" да дагавора ад 23 жнiўня 1939 года i iншых сакрэтных дагаворанасцей з Германiяй. З'езд прызнаў сакрэтныя пратаколы юрыдычна беспадстаўнымi i несапраўднымi з моманту iх падпiсання. У сувязi з выкладзеным мы будзем вымушаны настойваць на вяртаннi Беларускай Савецкай Сацыялiстычнай Рэспублiцы беларускiх зямель. Прэзiдыум Вярхоўнага Савета Беларускай ССР 29 сакавiка 1990 года Что касаемо Клайпедского края - части бывшей Восточной Пруссии, которая вместе с районом Кенигсберга была в 1945 году передана СССР. Административно переданная в 1950 году в состав субъекта Советской Федерации — Литовской ССР, Клайпедская область юридически сохранила статус союзного подчинения. Никаких официальных документов, юридически передававших ее в состав ЛССР, оформлено не было, что подчеркивает чисто административный характер ее переподчинения Литовской ССР. Про Сувалский выступ: 10 января 1941 года был подписан секретный протокол, согласно которому правительство Советского Союза выкупило у правительства Германии часть территории Польши (район Сувалкского выступа) за 7 500 000 золотых долларов и передало эту территорию Литве. |
||||||||
Camalleri Женат |
27-12-2010 - 17:43 Текста много. Очень много. Чуть мышь не сломал, пока пытался прочесть всё это. Вывод очевиден - Литве никто ничего не должен. |
||||||||
| Gamilkar Свободен |
18-10-2011 - 19:20 Да нормально текста, чтоб читали. |
||||||||
arisona Влюблен |
19-10-2011 - 09:52 Я то думал, что то новое появилось, а тут оказывается за год всего один пост прочитали  |
||||||||
also Свободен |
31-05-2012 - 18:06
А что тут думать - тема не актуальна  |
||||||||
| Gamilkar Свободен |
31-05-2012 - 20:26
Не совсеи так.
|
||||||||
| also Свободен |
31-05-2012 - 22:59
Нет, совсем именно так. Литве не имеет смысла предъявлять претензии ибо я не знаю другой такой страны которая получила бы от Советского Союза больше. Заметим - незаслуженно получила. Во всяком случае Литве без СССР Вильнюс не светил НИКОГДА!!!. Польша в 30-е годы была вполне мощным государством а Литва нищим огрызком. Из 3-х прибалтийских республик самым нищим. И если бы Сталин по пакту Молотова-Риббентропа уступил бы Литву Германии (как ему Гитлер предлагал)то после окончания 2-й МВ эта территория наряду с Восточной Пруссией запросто симогла бы стать Российской территорией. Кстати Польша помалкивает о Вильнюсе не потому что не считает его своим, а потому что помнит - у Германии тоже могут появиться вопросы. Типа почему Данциг называется Гданьском или Бреслау - Вроцлавом. Это порочная цепочка претензий и вся Европа тут запутана. |
||||||||
 Puma Punku Замужем |
02-03-2016 - 21:41 "Дьяк. Он, батюшка, по-немецки говорит. Да понять-то его немудрено. Они Кемскую волость требуют. Воевали ее, говорят, так подай теперь ее, говорят!.. Милославский. Так что же ты молчал? Кемскую волость? Посол. О, я... о, я... Милославский. Да об чем разговор? Да пущай забирают на здоровье!.. Господи, я думал, что!.. Дьяк. Да как же так, кормилец?! Милославский. Да кому это надо? (Послу.) Забирайте, забирайте, царь согласен. Гут." М.А.Булгаков. Иван Васильевич. По условиям Ништадтского мирного договора шведский король уступал «…за себя и своих потомков ...Его Царскому Величеству и Его потомкам и наследникам Российского государства в совершенное и непрекословное вечное владение и собственность" Лифляндию, Эстляндию, Ингерманландию, часть Карелии с Выборгом. Россия заплатила за всё это 2 миллиона ефимков (золотых талеров) - это серебряные монеты очень высокой пробы, которые чеканили в Берлине, Лейпциге, Брауншвейге и каждая из которых весила 28 грамм. То есть примерно 56 тонн серебра. В то время это был годовой бюджет Шведской Империи, половина бюджета России (он составлял 4-5 миллионов этих самых ефимков) или стоимость 56 линкоров, самых мощных военных кораблей того времени. Если брать военные корабли за эталон, то в переводе на день сегодняшний, это - 300 000 000 000 долларов. Кстати, покупка Прибалтики затмила собой не менее интересное приобретение - левобережной Украины с городом Киевом, за которую Российская казна отвалила польской короне 146 000 серебряных монет или 11 600 кг серебра. Но я подчёркиваю - левобережной. Правобережная нам категорически не нужна, ибо чужда. Представьте себе, что вы купили квартиру. Потом, воспользовавшись вашей болезнью, жильцы, которые арендовали эту квартиру, объявили ее своей собственностью. И пусть 3 века с тех пор прошло - беззаконие остаётся беззаконием. У России отнято её достояние. Так что мне ближе не булгаковский, а киношный, гайдаевский Жорж Милославский. |