Новости АТО

«Реальная ситуация в зоне АТО складывается следующим образом: Украина плотно укрепляется, строит фортификационные сооружения, готовятся, как они говорят, к наступлению. Хотя на самом деле они сами провоцируют ополченцев. Есть реальные данные – я лично разговаривал со знающими людьми о том, что украинские силовики подъезжают к линии соприкосновения, допустим, на танке и производят несколько выстрелов. В ответ идет «обратка». В это время ведут съемку украинские журналисты, и преподносится это таким образом, как будто провокации совершаются со стороны ЛНР», – рассказывают братья.

По их словам, «идет целенаправленное истребление народа Луганска и Донецка. Столько детей погибло. Никто не ожидал, что такое в нашей стране может произойти. Как они называют это антитеррористической операцией – это явный геноцид».

Помимо уничтожения мирных жителей, украинские власти занижают и собственные потери. «Что касается жертв – их сознательно занижают в разы. Мне известны данные только по Иловайскому котлу – там не менее 2600 погибших, хотя Украина уверяет, что их там сто с чем-то… уже не помню. Также в районе Дебальцево было уничтожено около 6-7 тысяч украинских военных. Делается это для того, чтобы не паниковали лица призывного возраста на территории Украины», – говорит один из перебежчиков.

«Что касается преступлений – в основном, ими занимаются территориальные батальоны, как их еще называют, «каратели». Известны факты, что они расстреливали молодых призывников вооруженных сил Украины, которые пытались бежать с передовой во время реальных боевых действий. Также известны факты, что они бросали тяжелораненых военных, своих же. Очень много преступлений совершались по отношению к мирным жителям – мародерства, массовые изнасилования, несовершеннолетних в том числе, угон транспортных средств. Лично был свидетелем», – утверждает один из братьев Мирошниченко.

Алексей сообщает, что «под руководством США в нашей службе разрабатывались всякие информационные сообщения, которые компрометировали российскую сторону. Вся служба работала в этом направлении». Помимо информационной войны, они подтвердили и многочисленные случаи участия иностранцев в реальных боях: «В основном, это инструктора – Америка, Англия, Канада, насколько мне известно. Также под видом добровольцев присутствуют представители таких стран, как Литва, Польша, Румыния».

Братья также рассказали о тесных связях членов украинского правительства с зарубежными ведомствами и о том, что ряд высокопоставленных политиков являются непосредственными ставленниками Запада.

Хотя обо всех приведенных сведениях уже так или иначе либо было известно, либо можно было догадаться, эти свидетельства не просто очевидцев, а профессионалов, работавших на украинскую власть.

За могилами присматривают незнакомые

Самое большое в Украине кладбище временно неопознанных защитников страны находится на территории действующего Краснопольского кладбища, на окраине Днепропетровска. Участок с захоронениями погибших военных располагается прямо у входа. Перед ними установили мраморную арку-мемориал, на которой написано: «Защитником кланяемся низко. Вам навсегда в наших душах жить». Первые захоронения здесь начались в сентябре 2014 года. А больше всего тут могил — тех, кто погиб в Иловайском котле. В Днепропетровской обладминистрации говорят, что захоронений тут около сотни, но точное количество не называют, похороны еще продолжаются. «Вести» насчитали более 120 могил, на каждой — крест, венки, флаг Украины и табличка: «Временно неустановленный Защитник Украины». Рядом — четырехзначный номер регистрации. Еще несколько свежих ям стоят наготове. Охранники Краснопольского кладбища рассказывают, что за могилами присматривают незнакомые люди: они убирают после дождя, приносят свежие цветы, поминают погибших чаркой, оставляют на могилах конфеты и печенье.

«Сергея искали еще с иловайска»

Тут уже есть и могилы тех, кого опознали родные, но некоторых решили не перезахоранивать. В частности, потому, что они жили или родились в Днепропетровской области. Один из тех, чью личность удалось установить по ДНК-экспертизе, — 41-летний солдат из 39-го батальона территориальной обороны «Днепр-2» Сергей Нистратенко. Стрелок — помощник гранатометчика пропал в августе прошлого года, когда его подразделение выходило из Иловайского котла. «По военным законам, подтвержденным погибшим считается боец, чью смерть видели минимум трое солдат. Сергей погиб 29 августа 2014 года, и его смерть, по моим данным, подтвердили более трех человек. Он вышел живым из Иловайского котла, но попал в новое окружение — недалеко от поселка Червоносельское «Днепр-2» и другие подразделения сил АТО взяли в кольцо российские танки. Мама Сережи сдала ДНК-тест в начале сентября. Эта процедура и помогла в итоге опознать Сергея», — рассказали нам друзья Нистратенко. Еще один военный — 30-летний младший сержант из 25-й днепропетровской воздушно-десантной бригады Евгений Сердюков. Он погиб 31 июля в боях под Шахтерском. Родители искали Евгения с первого августа, когда он перестал выходить на связь, а потом увидели погибшего сына на видео сепаратистов. В октябре волонтеры вывезли погибших солдат, их похоронили на Краснопольском кладбище как временно неопознанных. Попрощаться с десантником смогли лишь в феврале этого года, когда подтвердилась ДНК-экспертиза. «Женя родился в Армении. В марте прошлого года его призвали, он был в числе первых военных, которые отправились в АТО. У Жени был свой бизнес, его он оставил ради защиты страны», — рассказали о Сердюкове в организации «Армянская молодежь Днепропетровской области».

Среди наших солдат могут оказаться и сепаратисты

Как рассказал «Вестям» глава правления общественной организации «Союз «Народная память» Ярослав Жилкин (который вывозит груз 200), под табличками временно неопознанных солдат ВСУ могут покоиться даже сепаратисты. «Мы вывезли более 600 пакетов с останками. Иногда захоронения делались прямо на месте боя, где могли быть и те, кто воевал по ту сторону баррикад. Есть правила обращения с усопшими, и мы забираем все останки», — говорит Жилкин. По его словам, процедура установления личности погибших военных (ДНК-экспертиза) проводится за счет государства, но не все родители солдат готовы пройти тест. «Родственники могут не верить в то, что их родной человек погиб, и просто отказываются сдавать анализ — не верят, что его больше нет. «Тест должны сдавать только прямые родственники — родители или дети погибшего. Дальше с останков, которые вывозятся из зоны АТО, и попадают, как правило, в Днепропетровск или Запорожье также идет забор ДНК. Потом вся информация вносится в специальную базу, ищут совпадения», — рассказал Жилкин.

Как уже писали «Вести», в церковь «Новое поколение» харьковчанин Павел Бакум пришел в 1993 году. Через три года, когда парню пришло время идти на службу в армию, он принес справку от руководства своей конфессии о том, что не может брать в руки автомат по религиозным убеждениям и с 1997 по 2000 годы проходил альтернативную службу (работал при благотворительном фонде).

В конце апреля Павлу вновь пришлось вспомнить об армии. Ему принесли повестку в военкомат и не стали смотреть на справку от конфессии. «Меня направили на медкомиссию, признали годным к службе и велели явиться на сборный пункт. Когда я сослался на 35-ю статью Конституции Украины, которая гласит, что я имею право на альтернативную службу, мне сказали, что это касается только священнослужителей», — вспоминает молодой человек.

Свое право на прохождение альтернативной службы харьковчанин решил доказывать в суде. Он обратился во Фрунзенский районный суд Харькова и в своем исковом заявлении потребовал признать действия военкомата по призыву его как представителя религиозной конфессии неправомерными. Кроме того, Павел Бакум просил суд признать неправомерным сам факт вручения повестки. «Суд полностью удовлетворил мои требования… Я считаю, что каждый должен заниматься тем делом, в котором он чувствует свое призвание и необходимость. Я вижу, что я более необходим как волонтер», — отмечает харьковчанин.

Павел готов оказывать моральную поддержку бойцам в зоне АТО, читать им лекции по медицине, а также заботиться о семьях пострадавших от войны. «Солдатам нужна моральная поддержка, и священники и священнослужители могут ее оказать. Если просто придет психолог, это не так срабатывает, как срабатывает помощь от духовного лица, потому что мы руководствуемся прежде всего не своими знаниями, а тем, что написано в Библии, а это уже проверено веками», — говорит Павел. В качестве волонтера он уже побывал в Новогоровке и Трехизбенке с подобной миссией, но недавно переключился на лагерь. «Сейчас мы готовим в Пуще-Водице (в 15 километрах от Киева) дневной лагерь для детей переселенцев. Всего планируется привлечь к отдыху около 50 детей», — рассказал Павел.

В Харьковском облвоенкомате «Вестям» пояснили, что только недавно получили разъяснения из Генштаба по поводу альтернативной службы. «По верующим военнообязанным сегодня нет никаких законов, есть только законопроект. В связи с этим из Генштаба ВСУ пришло пояснение. Они рекомендуют эту категорию военнообязанных не призывать по мобилизации, а направлять на прохождение альтернативной службы, но сроки (прохождения службы. — Авт.) там не указаны», — отметил заместитель военкома области Юрий Калгушкин.

В каждом районе и при Харьковской облгосадминистрации есть комиссии по делам альтернативной невоенной службы. «Туда подаются документы, подтверждающие, что этот человек действительно состоит в религиозной организации. Эта категория тоже проходит медосмотр, и уже комиссия определяет, где они будут работать», — отметил Калгушкин. Всего с начала мобилизации по религиозным убеждениям не были мобилизованы четыре жителя Харьковской области.