Девственник в 28 лет.

В последнее время некоторые читатели нашего ресурса стали отмечать падение интеллектуального уровня статей и комментариев к ним. «В последнее время» — это, собственно, с момента основания сообщества. Другие читатели, напротив, довольны и счастливы, но не о них речь. Речь о том, что наша с вами интеллектуальная среда нас же самих (в целом) не вполне удовлетворяет. А тут есть о чем задуматься.

В том числе и с позиций эволюционизма и популяционной биологии: как так получилось, что носители интеллекта, вступив в сообщество друг с другом, с удивлением обнаружили, что это сообщество их не удовлетворяет в интеллектуальном плане. Парадокс — это еще мягко сказано.

Чтобы если не разрешить этот парадокс, то хотя бы позабавиться с ним вволю, я предлагаю вспомнить одну научную работу, в свое время стяжавшую большое паблисити. Даже и неуемно рекламируемый мною Александр Марков упомянул ее в своей книжке про эволюцию человека, так что и нам не грех.

Автор этой работы — Сергей Гаврилец, биолог-теоретик, работавший некогда в МГУ, но самые свои забавные модели разработавший в Теннесси. Статья, о которой пойдет речь, называется «Динамика макиавеллиевского интеллекта».

Название, возможно, заслуживает дополнительных комментариев. За ним стоит неплохо документированная гипотеза о том, что быстрая эволюция высшей нервной деятельности в линии, ведущей от обезьян к человеку, отчасти вызвана усложнением социальной жизни этих существ. Эволюционное преимущество в ней получили особи, умеющие нравиться другим, внушать доверие, производить впечатление надежности и компетентности, интриговать, очаровывать, формировать партии и тактические союзы, обманывать, манипулировать и т. п. — все эти штуки у глупого, скорее всего, не получатся. Это и называется «макиавеллиевским интеллектом». Не будем спорить с термином, это просто ярлык.

Гаврилец и его сотрудник Аарон Воуз придумали нарочито упрощенную модель того, как могла бы в эволюции развиваться эта неуловимая субстанция. Я в этой статье намерен упростить ее еще сильнее, не взыщите — это исключительно ради доступности и увеселения публики.

Представьте себе, что в некой группе особей самцы завоевывают сердца самок с помощью «шуток»*. Самец, знающий больше шуток, пользуется репродуктивным успехом и оставляет больше потомства, чем скучный самец**. Пока вполне реалистично.

Шутки придумываются разными особями как бы сами собой, с некой постоянной частотой. Один такой реальный случай описывает Марков: в некотором сообществе шимпанзе некий довольно задрипанный самец случайно понял, что, если украсть у зоологов две пустые канистры и стучать одной о другую, получится веселый грохот. Ранг самца в стае немедленно поднялся на головокружительную высоту. Другие самцы пытались повторить веселую проделку с канистрами, но не преуспели: все ж таки даже для такого юмора нужно приложить хоть немного ума.

О том и речь в модели Гаврильца и Воуза: в их воображаемой популяции шутки придумываются как бы случайно, но, чтобы перенять их, нужно немного ума. Чем больше ума, тем больше запоминается фишек. При данном уровне ума в него помещается больше простых шуток, чем сложных. Логично.

Жизнь воображаемого сообщества начинается с того, что ни у кого нету достаточно ума, чтобы запомнить хотя бы одну шутку. Они придумываются и тут же пропадают втуне. Но (это встроено в модель) ум особи может повышаться на одну ступеньку в результате мутации. В начале такие мутации, возникнув, не слишком хорошо поддерживаются отбором, ведь велика вероятность, что именно этот вдруг поумневший самец за всю свою жизнь так и не получит шанс придумать или выучить хорошую шутку. Так продолжается много-премного поколений.

Но вдруг в недрах теннессийского компьютера происходит нечто. Неожиданно чуть поумневший самец случайно сталкивается с парой удачных фишек, демонстрирует их дамам и оставляет большое-пребольшое потомство. Так начинается поумнение популяции. А начавшись, оно распространяется лавинообразно: чем народ в среднем умнее, тем чаще повторяются придуманные шутки, тем проще поумневшим особям запомнить их побольше, тем сногсшибательнее их успех у дам, тем выше эволюционная ценность ума, тем быстрее он распространяется. Цепная реакция.

Да, люди в своей эволюции вполне могли поумнеть именно таким образом. Но — благо компьютер работает быстро — давайте посмотрим, что произойдет с нашим воображаемым сообществом дальше.

Когда достаточно многие самцы поумнеют до какого-то уровня, наряду с простыми шутками они научатся запоминать и более сложные. Однако сложных в них поместится меньше. Пока шуток циркулирует не слишком много, это полбеды. Но когда их становится все больше, между ними тоже начинается конкуренция за место в головах самцов. Начинается эволюция шуток. В этой эволюции, как вы понимаете, побеждают самые нехитрые кунштюки. Они заполняют собой все, и нету от них никакого спасения.

Теперь, в насыщенной незатейливыми шутками среде, по достижении определенного уровня ума в среднем по сообществу ум перестает быть таким уж большим преимуществом. Он просто больше не нужен***, когда завоевать сердце самки можно, просто пересказав какой-то хит из твиттера. И тут в нашем воображаемом сообществе — вернее, в лабораторном компьютере Сергея Гаврильца — начинается интеллектуальная деградация.

Оправдала ли человеческая история это предсказание компьютерной модели? Не нам судить (ведь, если верить модели, мы как раз сейчас стремительно глупеем, так что какой смысл доверять нашим оценкам?) Антропологи утверждают, что на протяжении неолита и до наших дней человеческий мозг практически не рос, а то и уменьшался. Об этом можно бы призадуматься, пока еще есть чем.

Мы же, в скромных масштабах нашего сообщества «Сноб», постараемся хоть как-то противостоять деградационным процессам. Если верить модели Гаврильца и Воуза, для этого достаточно слегка почистить среду от самых примитивных мемов. Успехом в завоевании доверчивых сердец придется временно пожертвовать, зато какую награду мы получим! Мы, просто выражаясь, поумнеем. Оно того стоит, правда же?

Примечания

* В оригинальной статье речь идет не о «шутках», а о «мемах». В этом смысле «мемом» может быть, например, умение построить дом, принести с охоты мяса или станцевать сложный танец. Это все тоже нравится самкам. Называя «мемы» «шутками», мы, мне кажется, не упускаем ничего важного.

** Да, именно так: в модели Гаврильца и Воуза ум приносил успех только самцам, а наличие ума у самки никак не вознаграждалось эволюцией. Это сделано ради простоты. Привет «мужскому движению»!

*** Опять же ради простоты я не упомянул, что сам по себе «ум», в отсутствие «шуток», в обсуждаемой модели рассматривался как слегка вредный признак (известно же, что большой мозг потребляет неоправданно много ресурсов организма). Поэтому, как только полезность ума снизилась, его средний уровень пошел вниз, вместо того чтобы стабилизироваться.