Экономика РФ: отсталая и незначительная

Потерянные годы

В первые рабочие дни 2016 года внимание россиян было сосредоточено на курсе доллара и ценах на нефть — уже 77 руб. за долл. и $31 за баррель марки Brent на утро 12 января. Спокойно воспринимать эти цифры, многим казавшиеся еще совсем недавно нереальными, все тяжелее.

Не стоит считать, что эта нервозность не имела никакого отношения к нашим национальным торжествам. Напротив, она напрямую связана с одним, хотя и не отмечающимся пока общенародно, событием — переездом в Кремль Владимира Путина, случившимся под Новый год 16 лет назад. Потому что именно главе Российского государства мы более всего обязаны тем, что, зата­ив дыхание, следим за котировками нефти, ведь именно его политика и привела к тому, что, кроме энергоносителей, за душой у России мало что ос­талось.

С чем встречает страна начало 17-го года правления своего лидера? Со средней зарплатой, если перевести ее в доллары, соответствующей уровню октября 2005 года. С ВВП 2016 года, который, если также пересчитать его по рыночному курсу, близок к показателю 2006 года. Мы принимаем прогнозный ВВП на 2016 год в сумме 77,2 трлн руб. и среднегодовой курс в 79 руб. за долл.; для 2006 года берем номинальный ВВП в 26,7 трлн руб. по Росстату и среднегодовой курс доллара в 27,17 руб., по данным Банка России.

Встречает с оттоком капитала за последние три года в $280 млрд. С военным бюдже­том, увеличившимся за годы его правления по номиналу в 7,5, а в долла­ровом выражении — в 4,4 раза. С бюрократией, окончательно превратившейся в правя­щий класс, с сотнями новых геральдических символов. С двумя вой­нами, начатыми за последние годы, с разбегающимися соседями по постсоветскому пространству и испорченными отношениями с основными хозяйственными партнерами.

Встаем с колен?

Как главе государства Владимиру Путину повезло. Ему улыбнулась конъюнктура, которая вознесла котировки нефти с $28,5/барр. в 2000 году до $102/барр. в среднем за 2010–2014 годы (по данным BP Statistical Review of World Energy 2015). Под его руководством оказался народ, который хотел только зарабатывать, потреблять и радо­ваться «вставанию с колен». В таких условиях Россию можно было превратить если не в очередной Китай, то в новые Эмираты, заложив основы для экономического подъема на несколько десятилетий. Но что было сделано на самом деле?

Начнем с самого простого — с разрекламированных Путиным «движителей российской экономики», близких к государству корпораций. «Газпром», крупнейшая монополия страны, все эти годы руководимая одним из ближайших друзей президента, построила (и строит) несколько впечатляющих труб, но в то же время добыла в 2015 году газа меньше, чем в 1999-м: 414 млрд против 545 млрд куб. м. Считается, что ее мощности намного больше и растут, проб­лема только со спросом на российский газ. Но тогда почему ее не возникло, например, у Катара, нарастившего добычу с 24 млрд до 177 млрд куб. м и ника­ких трудностей со сбытом не испытавшего?

«Роснефть», собравшая за эти годы все возможные нефтяные активы — от ЮКОСа до «Итеры», ку­пила в 2013 году ТНК-ВР за $55 млрд, но сама сейчас оценивается лишь около $34 млрд. ВЭБ, главный «институт развития», — после стольких лет упорной работы потенциальный банкрот, на чье спасение государству придется выделить более 1 трлн руб. «Ростехнологии» — ничто без военных заказов, истощающих бюджет.

Если оглянуться на историю российской экономики в путинскую эпоху, станет ясно, что развивались практически ис­ключительно негосударственные отрасли: оптовая и розничная торговля, коммуникации и связь, частные банки, строительство, сфера коммерческих услуг. Государ­ство было экономическим тормозом.

Дураки и дороги

Следующий очевидный пункт — инфраструктура. В стране, переживающей бум (не важно, чем порожденный, пусть даже случайными нефтедолларами), как правило, его первым следствием становится строительство автомоби­льных дорог, скоростных железнодорожных магистралей, мостов и эстакад, развитие энергетических сетей. Посмотрите на Китай, например.

Это происходит везде, кроме России. За 16 лет не сдано в эксплуатацию ни одного километра современного железнодорожного полотна, приспособленного для скоростного движения. Дорог в 2014–2015 годах строилось по 1,2 тыс. км в год — в 4 раза меньше, чем в 2000-м. Автомобильная трасса между Москвой и Санкт-Петербургом все так же строится, как и в конце 1990-х. По данным самого «Газпрома», уровень газификации российских населенных пунктов за год вырос на 0,1%, до 65,4%. С такими темпами задача полной газификации будет выполнена в начале XXII столетия.

За 16 лет прирост мо­щ­ности российских морских портов ока­зался вдвое меньше, чем прирост перевалки в одном только порту Шанхая. Проводки транзитных грузов по Северному морскому пути в 2014 году были ниже, чем в 1999-м (130 тыс. против 460 тыс. т).

Где же вставание с ко­лен? Где единство российской территории и ее удобство для проживания? Этого как не было, так и нет. Есть только красивые обещания, каждый год похожие на те, что давались ранее. На протяжении всех лет своего пребывания во власти Путин обещал стране «удвоение ВВП» и «слезание с нефтяной иглы». Забавно, что первый лозунг был озвучен в 2003 году, и у нас есть все шансы уже к 2018 году вернуться приблизительно к таким же долларовым показателям ВВП, которые были в стране в то время.

Преодоление зависимости от нефтедобычи иллюстрируется прос­ты­ми цифрами: в 1999 году доля нефти, нефтепродуктов и газа в экспорте соста­вляла 39,7%, в 2014-м – 69,5%. При этом никакой индустриальной трансформации в России не произошло: на протяжении всех путинских лет она была и остается единственным из emerging markets, где темпы роста промышленного производства отстают от темпов роста ВВП.

Где разрекламированные нефтеперерабатывающие предприятия, например завод «Роснефти» в Приморье? Где производство современного оборудования, медицинской техники, лекарств, компьютеров или мобильных телефонов? По большинству данных позиций страна зависит от импорта на 70–100%. Если наши «партнеры» захотят добиться пол­ного коллапса российской экономики, достаточно запретить ввоз в страну расходных материалов.

«На авось»

Катастрофическими выглядят результаты «реформ» социальной сферы и характер работы госструктур, ответственных за обеспечение нормальной жизни граждан. В стране, казна которой лопается от нефтедолларов, почти ликвидировано бесплатное здравоохранение. Все рейтинги фиксируют обвальное снижение качества среднего образования, а вузы давно уже стали фабриками по производству людей с ничего не значащими дипломами. Даже «визитная карточка» путинской России — могущественное МЧС — не может спасти десятки людей, попавших в снежные заносы неподалеку от Орска. Про сращивание бюрократии с криминалом не стоит вспо­минать: знаменитый фильм «Чайка» посмотрели уже миллионы людей.

Даже во внешней политике России не слишком есть чем похвастаться. Я не буду вспоминать Украину, которую мы превратили во врага, но очевид­но, что наши союзники в Средней Азии все больше склоняются к Китаю, в последнее время ставшему основным инвестором в регионе. Мы отгораживаемся от мира санкциями, налагаем на себя всяческие епитимьи, но никого это не страшит. Мы начали военную операцию в Сирии, но уже сейчас начинаем осознавать, что для успеха в ней необходимы намного бóльшие силы и средства, чем Россия может позволить себе применить. Но разве micromilitarisme theâtrale типа операции в Южной Осетии имен­но то, ради чего Россия потратила на военные нужды за годы путинского правления почти $960 млрд. (данные SIPRI Database 2015), или 80% своего номинального ВВП за 2015 год?

Однако, конечно, самым впечатляющим является то, насколько быстро и, похоже, неотвратимо начинает разваливаться мнимое благополучие по мере сдутия нефтяного пузыря. Правительство пятый год не может сделать ничего, что привело хотя бы к замедлению снижения темпов роста. Оно три года подряд замораживает частные пенсионные накопления, по сути проводя принудительные заимствования у граждан. Резервный фонд, которым власти так гордились все последние годы, может быть растрачен уже через год-полтора. Первые же признаки падения цен на нефть вызвали прекращение индексации пенсий, и, видимо, не за горами радикальное сокращение социальных расходов, выраженных даже во вдвое обесценивши­хся рублях.

Страной управляет человек, который много говорит, но не готов делать практически ничего конкретного, более 10 лет полагаясь на позитивные тренды, задаваемые извне. Это державное бессилие. Власть способна растратить сколько угодно миллиардов, но не может ни поставить действительно амбициозные задачи, ни подобрать достойные кадры для их решения, ни простимулировать бизнес, ни вдохновить граж­дан на что-либо, кроме повторения избитых лозунгов. Наблюдая за постоя­н­но снижающимися котировками нефтяных фьючерсов, российские власти находятся в оцепенении от увиденного и надеются, похоже, только на из­вечное русское «авось».

30 долларов за баррель, или Экономика как сговор

Ровно год назад в колонке "Нас действительно хотят уничтожить, или так думать — опасная паранойя?", я предположил, что цены на нефть в течение года опустятся до 20-40 долларов за баррель. Этот прогноз был отнюдь не экономическим. Он исходил из того, что мировая финансовая система требует перезагрузки, американская валюта при этом должна остаться единственной мировой расчетной системой. Все остальные деньги должны быть производными от неё и, следовательно, быть элементами той же системы. Это абсолютная константа, безусловный целевой ориентир для наших "партнеров".

Россия — самый существенный фактор риска при реализации такого плана. Снижение цен на нефть — уже проверенный и доказавший свою эффективность способ действия. Поэтому цена и была снижена. Это чисто политическое решение, не имеющее никакого отношения ни к "спросу-предложению", ни к играм конкурентов за долю рынка, ни к каким-либо ещё собственно рыночным факторам. Да и экономисты пишут, что со стороны баланса спроса и предложения никаких фундаментальных изменений не произошло. Хотя структура и меняется постоянно, но таких разбалансировок, которые могли бы оправдать трехкратное падение цен, не было.

Есть точка зрения, что низкая цена на нефть необходима для удержания на низком уровне цен на золото. Да, конечно, ничто, включая золото, не должно подвергать сомнению статус единственной расчётной системы. Дешевой нефтью убивают, наверное, не одного, а нескольких зайцев. Но в любом случае это именно решение, принимаемое конкретной группой лиц, у которых достаточно приводных механизмов для его реализации. И, соответственно, если хочешь предсказать значение тех или иных значимых для тебя экономических параметров, в первую очередь пытайся понять, в какой логике действуют не рыночные игроки, а ключевые фигуры современной сверхвласти.

Исходя из такого понимания, можно сказать, что никакого отскока нефтяных цен через один-два месяца, как у нас некоторые надеются, не будет. Будут душить дальше. И прибыли/убытки конкретных западных корпораций, даже очень мощных и влиятельных, тут не важны, поскольку на кону вопросы мирового господства.

Будет власть над миром — всё остальное приложится (тем более что все транснациональные корпорации принадлежат этой самой группе сверхвласти, тут никакого конфликта интересов нет). Я бы вообще в текущем планировании исходил из того, что возможности что-либо продавать на Запад, включая нефть и газ, по осмысленным ценам нам будут полностью перекрыты.

Сказанное можно обобщить. Той экономики, которую описал Маркс и которую много раз в различных версиях переписали другие известные экономисты, давно не существует. Может, её и не было никогда.

Это только кажется, что вопросы, чего и сколько ты сможешь произвести, сколько из произведенного и по каким ценам будет продано, каковы будут твои прибыли/убытки, какие у тебя будут возможности для кредитования и развития и т.п., решаются по законам рынка и по каким-то правилам, устанавливаемым государственными регуляторами.

На самом деле за всеми этими законами и регулированием стоят конкретные люди с конкретными целями. Точнее не люди, а определенные исторически сложившиеся группы людей. Кланы. Можно даже сказать, что определенная порода людей, выведенная путем социальной селекции. И это именно люди управляют всем, а не безличные законы движения капитала.

Да, у них имеют место определенные исторически сложившиеся установки, особенный мотивационный контур, мировосприятие и свои внутригрупповые механизмы передачи этого "добра" от поколения к поколению. И эти люди ведут себя в соответствии с тем местом, которое они занимают в социуме и в соответствии с культурой этого места. Выводить их поведение из законов функционирования капитала по меньшей мере некорректно. Не капитал устанавливает структуру общественных отношений, в которой они занимают господствующее положение. Всё наоборот: отношения господства — подчинения определяют потоки, направления и пропорции движения капиталов.

У нас не отсталая экономика. Её просто нет

Поэтому всё, что ты заработаешь и потеряешь, будет определяться системными условиями твоей деятельности, которые тебе установят. И если "там наверху" решат, что богатым тебе не быть, то хоть нефть ты качай, хоть высокотехнологичный продукт производи, хоть производительность труда в 1000 раз подними, хоть инфраструктуру свою развивай до Луны, — ничего тебе не поможет.

Условия твоей деятельности: цены твоих продуктов и услуг, кредитов, ресурсов, уровень платежеспособного спроса и прочие важные параметры, — сделают такими, что ты получишь ровно столько, сколько "там" решат. А если что-то вдруг сумеешь накопить, то опять-таки не тебе решать судьбу твоих накоплений. В чем бы ты ни копил. Даже если в золоте.

Если ты включен в мировую (она же и американская) экономику, то ты будешь крутиться в такой операционной системе, которая исходно является управляющей по отношению к любой твоей деятельности. Вся современная мировая экономика — это результат узкогруппового сговора. И у операторов всегда есть возможность что-то в ней подкрутить, и либо подать тебе кислород, либо отключить от него.

Я бы не стал недооценивать слова Обамы про то, что "российская экономика порвана в клочья". Это не констатация, это цель при наличии эффективных средств.

Считаю наивными и иллюзорными представления, что все наши проблемы от коррупции, тупости начальства, сырьевой зависимости, недостатка демократии и прочей ерунды. Всё много хуже. Главная наша проблема — в отсутствии собственной экономики. То есть в отсутствии той самой собственной операционной оболочки, в которой должны существовать наши хозяйствующие субъекты и которая позволяла бы им эффективно трудиться, развиваться, копить.

Все разговоры про инновации, инвестиции, диверсификацию и импортозамещение, по сути, бессмысленны до тех пор, пока не выстроена суверенная экономическая система. А такая задача даже ещё и не поставлена.

Вчера было рано

Думаю, что она не поставлена неслучайно. В 1991-м мы сознательно отказались от своих суверенных форм организации хозяйства. Можно спорить об эффективности/неэффективности его социалистической формы. Это вообще вопрос второй. Главное, что, отказавшись от "планового хозяйства", мы окончательно отказались от своей операционной системы (а начали от неё отказываться, когда стали продавать нефть за доллары).

Именно в 90-х сотни понаехавших американских советников прописали нам лекала, по которым мы до сих пор и живем. Ельцин разменял международное признание своей власти на интеграцию советского хозяйства в американскую экономику по формуле "власть наша — экономика ваша".

Рубль окончательно и полностью стал производным от доллара. Центробанк стал филиалом МВФ и Всемирного банка. Нас обязали существенную часть экспортной выручки возвращать "на базу", покупая государственные облигации США. Существенные финансовые потоки были выведены в офшоры. Вся сфера производства мотиваций, убеждений, представлений была отдана на откуп западным форматам и контенту, да и прямо их кинокомпаниям, СМИ и их ставленникам у нас. Вся национальная система налогообложения и государственного регулирования хозяйственной деятельности стала чрезмерно сложной, забюрократизированной и прочее, прочее.

Команде Путина, пришедшей во власть в 2000 году, надо было решать другие задачи. Было не до экономики. Надо было остановить распил страны. Надо было суметь стать выше региональных баронов, олигархов, криминала. И как-то стабилизировать ситуацию. С чем они успешно и справились.

То, что задача проектирования собственной экономической системы не ставилась, было обусловлено ещё рядом факторов: и концептуальной нищетой (в СССР философия хозяйства была давно убита), и навязанной нам иллюзией честного партнерства с Западом, и происхождением самой группы власти. Всё-таки выходцы из спецслужб — это прежде всего охранители государства, а не его проектировщики.

Завтра будет поздно

Думается, что мы и сегодня во многом остаемся в плену тех же иллюзий. Мы продолжаем считать, что у нас всё ещё есть шансы вписаться на достойных условиях в их систему. Тешим себя надеждой, что мы поумнели.

Если раньше мы думали, что нас полюбят и по-братски возьмут в свою цивилизованную семью, то теперь думаем, что у всех есть свои интересы и надо только суметь свои отстоять.

Я так понимаю, что прежде всего именно в этом суть нашего присутствия в Сирии: это у нас такая операция по принуждению "партнеров" к коммуникации и учету наших интересов. Кажется, что мы до конца не отдаем себе отчет в том, что имеем дело с группой, которая хочет господствовать в мировом масштабе. Не просто думать только о себе, не просто доминировать, не просто всеми командовать, но полностью расчеловечить большую часть человечества и владеть этими людьми, как домашними животными.

Мы ищем в них партнеров, а они хотят всех сделать своими рабами. На самом деле у них нет интересов. Потому что желание безраздельно владеть тобой нельзя называть интересом. Интерес — это всё-таки такая материя, которая возникает в отношениях сторон, которые признают друг за другом такой статус.

Может быть, России удастся сформировать себе партнеров из Германии, Франции и Италии. И из Китая. Но надо понимать, что на данный момент, без собственной экономической системы, мы сами не являемся для них партнерами.

На самом деле сегодня самое время поставить перед собой задачу построения своей экономики. Момент вполне подходящий. В Крыму и Донбассе мы продемонстрировали свою решительность, в Сирии мы показали демоверсию своей способности воевать. Напрямую с нами наши "партнеры" связываться, по-видимому, не будут. С "Исламским государством" (ИГ, запрещена на территории РФ) и прочим сбродом мы должны эффективно и относительно бескровно справиться на подступах, если не на дальних, то на ближних. Хорошо бы ещё как-то дать понять нашим "партнерам", что мы готовы разбираться не только с их инструментами вроде ИГ, но и с их хозяевами.

То есть шанс не допустить войны на своей территории мы имеем. Кроме того, у самих "партнеров" дела обстоят неважно. Они сейчас очень уязвимы. Вера в силу и вечность долларовой расчетной системы сильно ослабла. Просто нет пока альтернативы. Пока.

Задача построения суверенной экономической системы вполне подъемная, если её принять как задачу. Но полагаю, что ее надо принять президенту только как свою задачу. Не поручать кому-то исполнение, а вместе с узкой проектной группой продумать ключевые и принципиальные моменты российской экономической системы. Для этого не нужны институты и годы работы. Достаточно 8-10 человек, которые последние 10-15 лет размышляют об этих вопросах плюс месяц рабочих дискуссий. Такие люди в стране есть. Для реализации чрезвычайного проекта будет достаточно для начала человек 100 в центре (на уровне администрации президента и правительства) и условно 900 в регионах (300 банкиров, через которых пойдут дешевые кредиты в бизнес, 300 топ-менеджеров страновых инфраструктурных проектов, 300 спецуполномоченных при губернаторах). Неужели в стране не найдется 1000 человек под проект?! Уверен, что есть пригодные люди, в том числе и из нынешних руководителей. Им же только осмысленные задачи в этом аспекте до сих пор никто не ставил.

Наличие такого проекта при условии его реального исполнения позволит сформулировать новый общественный договор и стабилизировать социальную ситуацию. Сегодня отношения строятся по формуле: мы (народ) терпим вас и не лезем в ваши начальственные дела, вы обеспечиваете нам постепенное повышение жизненного уровня. В условиях, когда с нас решили жирок стрясти, эта формула перестает работать. Собственно, на это у них (группы сверхвласти) и расчет.

Альтернативная формула могла бы быть следующей: "мы готовы терпеть временное падение жизненного уровня в обмен на справедливость и развитие". Про справедливость — важное дополнение. При том уровне безобразий и мерзости, который сегодня установился в регионах, мы долго не выстоим. Каждый человек должен быть уверен, что есть дверь, в которую можно достучаться и найти правду. Собственно, судебная и правоохранительная системы — это тоже неотъемлемая часть экономической системы.

Не надо больше откладывать создание собственной экономики. Иначе может быть поздно.

"Мы проиграли конкуренцию, надо честно сказать. И это технологическое порабощение, я бы так говорил, мы просто оказались в числе стран, которые проигрывают, стран-дауншифтеров", — сказал Греф, выступая на сессии "Будущее невозможного" в рамках Гайдаровского форума в РАНХиГС.

"Страны и люди, которые сумели адаптироваться вовремя и проинвестировать в это, они победители сегодня. Страны, которые не успели адаптироваться собственную экономику, и всю социальную систему, и все институты, они будут очень сильно проигрывать. И разрыв будет, к сожалению, значительно больше, чем в ходе прошлой индустриальной революции", — считает глава Сбербанка.

"Первое последствие это самой четвертой революции — это колоссальный разрыв в доходах между людьми, которые сумели адаптироваться к этой ситуации и людьми, которые не сумели адаптироваться к этой ситуации", — прогнозирует Греф.

"Самый страшный наш экспорт, и самый большой наш экспорт, который надо остановить, — это "экспорт мозгов". Мы не считаем, сколько мы экспортируем в год, но это, я боюсь, по объему потерь самое большое количество того, чего мы экспортируем. Экспортируем безвозвратно, к сожалению", — высказал мнение экс-глава Минэкономразвития.

На прошлом заседании было принято решение о разработке стратегии научно-технологического развития России на долгосрочный период. Сделать это нужно к осени.

"Одновременно, не откладывая, надо выработать и конкретные практические инструменты реализации стратегии, которые позволят учитывать глобальные тенденции и вызовы, гибко реагировать на запросы общества и экономики, на новые технологии, научные знания, образовательные компетенции", - распорядился глава государства.

"Вопрос носит принципиальный характер. Наличие собственных передовых технологий - это ключевой фактор суверенитета и безопасности государства, конкурентоспособности отечественных компаний, важное условие роста экономики и повышения качества жизни граждан", - пояснил Путин.

"За последние годы создан серьезный задел для выполнения масштабных научных проектов, - оценил президент. - Укрепляется инфраструктура науки, ее кадровый потенциал. Так, значительно возросло число молодых ученых, прежде всего, в организациях, которые занимаются прикладными и ориентированными на конкретные задачи фундаментальными исследованиями". По отдельным направлениям доля специалистов до 39 лет превышает 50 процентов.

В научных изысканиях все более активно участвуют ведущие вузы. Растущие возможности отечественного высшего образования отмечают и иностранные эксперты: несколько десятков российских вузов включены в международные рейтинги, в 2015 году три российских университета попали в первую сотню лучших в мире по направлению "физические науки".

Проведена серьезная работа по созданию отечественных исследовательских центров мирового уровня в сфере атомной энергетики, авиации, космонавтики, объединены ресурсы ведущих академий, на этой базе образованы федеральные научные центры, нацеленные на проведение масштабных междисциплинарных исследований в области генетики, биотехнологий, химии.

В России более 150 сильных государственных научных институтов, центров, вузов, которые вносят заметный вклад в мировую и отечественную науку, на них приходится 70 процентов патентов, выдаваемых в РФ и 80 процентов высокоцитируемых работ. Их разработки востребованы реальным сектором. Но это лишь десять процентов всех государственных образовательных и научных организаций, заметил Путин.

"Конечно, возникает вопрос: а где остальные-то, как там обстоят дела, как они работают?" - спросил глава государства. "Ресурсы, которые выделяются на науку, должны получать сильные исследовательские коллективы, способные создавать прорывные технологии по наиболее важным для страны направлениям, конкурировать с ведущими мировыми центрами", - подчеркнул он. "Именно в такой логике надо выстроить финансирование работ по приоритетам научно-технологического развития страны", - заметил Путин и указал правительству "разработать эффективные механизмы, в том числе на проектной основе".

"Ключевой принцип реализации стратегии научно-технологического развития - это тесное взаимодействие науки, образования, бизнеса и государства, их общая ответственность за практические результаты, - продолжил президент. - В этой связи предлагаю по каждому из приоритетных направлений сформировать специальные советы".

"Они могут быть узковедомственными, но не должны замыкаться только на профессиональную научную среду. И в этом смысле они должны быть, конечно, "широкими" по охвату целей и задач", - считает глава государства. В них должны быть представители научных организаций и вузов, РАН, компаний с госучастием. Важно вовлечь в работу частный бизнес, малые и средние инновационные компании. Правительство совместно с РАН до конца года должно "сформировать такие площадки и выработать четкие, понятные механизмы их деятельности, которые позволят быстро выходить на конкретные решения и добиваться поставленных целей", - поручил Путин.

Необходимо определить конкретные научные и образовательные организации, которые способны выполнять сложные исследования по каждому обозначенному в стратегии приоритету. Важно внимательно посмотреть на их кадровый потенциал, научную инфраструктуру, на то, какие нужны дополнительные меры по их укреплению, распорядился глава государства.

Немало хороших примеров сотрудничества науки и бизнеса. "Наши ученые создают уникальные технологии, а отечественные компании на основе этих технологий выпускают продукцию с высокой добавленной стоимостью, востребованную не только на нашем, национальном уровне, но и на внешних рынках", - пояснил президент. "Надо вывести такую кооперацию на более высокий уровень, максимально сократить путь от постановки научных задач до практического внедрения конкретной разработки", - указал он.

Образовательные организации должны соответствовать приоритетам научно-технологического развития страны. "Необходимо посмотреть за горизонт одного, а может быть, даже и двух десятилетий, проанализировать, какие компетенции будут востребованы через 10 и более лет, каких специалистов нужно готовить уже сегодня", - призвал глава государства и поручил на основе такого анализа сформулировать предложения по модернизации программ всех уровней образования, а также по повышению квалификации преподавателей.

"У нас есть хорошие традиции популяризации научных знаний. И, конечно, нужно использовать этот опыт", - заметил Путин и призвал ученых, преподавателей и представителей бизнеса "активнее подключаться к просветительским проектам и в Интернете, и на телевидении, в печатных СМИ". Нужно рассказывать о достижениях отечественной науки, проводить популярные научные мероприятия на самых разных площадках для людей разных возрастов и профессий, считает он.

В ходе совета речь зашла о реформе РАН. "Месяц назад мораторий кончился, и сразу же выстроилась толпа охотников до чужого имущества и чужих научных результатов. Мы и ФАНО с трудом сдерживаем этот натиск", - посетовал глава Академии Владимир Фортов.

"Если Академия наук считает целесообразным и дальше мораторий продлить, я его продлю", - отреагировал президент. Но нужны шаги, направленные на достижение цели реформы. "Это не значит, что имущество должно растаскиваться куда-то на сторону. Преобразования должны происходить", - обозначил он.

Сообщается, что субсидии будут предоставлены в целях возмещения затрат регионов на создание, модернизацию, реконструкцию объектов коммунальной, технологической и транспортной инфраструктуры, а также зданий, строений и сооружений, предназначенных для резидентов индустриальных парков и технопарков, за исключением технопарков в сфере высоких технологий. В справке к документу отмечается, что принятые решения направлены на стимулирование промышленности и будут способствовать организации производства приоритетных для импортозамещения видов промышленной продукции.

Напомним, в октябре 2015 года был принят закон N55 «О промышленной политике города Москвы», который должен дать толчок развитию в городе нового формата индустриализации, а также положить начало системной поддержке столичной промышленности. Предполагается, что разрабатываемые в стране подзаконные акты продолжат совершенствование нормативной базы в области взаимодействия предприятий с финансовыми институтами, кадрами, управления сбытом продукции.

Субсидии выделяются в рамках подпрограмм госпрограммы "Развитие электронной и радиоэлектронной промышленности на 2013–2025 годы".

Общая стоимость и максимальный ежегодный размер предоставляемой субсидии составляют по подпрограммам госпрограммы: на телекоммуникационное оборудование — до 1,5 миллиарда рублей (не более 300 миллионов рублей в год), на вычислительную технику – до 2,5 миллиарда рублей (не более 400 миллионов рублей в год), на специальное технологическое оборудование – до 2 миллиардов рублей (не более 300 миллионов рублей в год) и на системы интеллектуального управления – до 1 миллиарда рублей (не более 200 миллионов рублей в год).

Господдержка будет способствовать реализации проектов по созданию инфраструктуры отрасли, в том числе промышленных кластеров, увеличению доли импортозамещающих и инновационных товаров в общем объёме выпуска электронной и радиоэлектронной продукции, сказано в документе, внесенном Минпромторгом.

Субсидии предполагают компенсацию расходов по приобретению или долгосрочной аренде земельных участков под создание новых производственных мощностей, разработке проектно-сметной документации, строительству или реконструкции производственных сооружений, проведению строительно-монтажных и пусконаладочных работ, а также приобретению, изготовлению и доставке оборудования.

Конкурсный отбор проектов на право получения субсидии проведен в два этапа при участии Минпромторга. Он включает в себя научно-техническую оценку проектов экспертным советом, создаваемым Минпромторгом, а также оценку по ряду критериев, среди которых объём производства и реализации импортозамещающей или инновационной продукции, количество вновь создаваемых высокотехнологичных рабочих мест, количество патентов и ноу-хау и объём экспорта созданной продукции.

Для стагнирующей России, пытающейся найти источник экономического развития, в повышении значимости человеческого капитала есть и хорошая, и плохая новость. Хорошая – в стране около 40% населения, чья потребительская модель ориентирована на саморазвитие и тем самым может стать драйвером экономического роста. Плохая – политика государства способствует, скорее, сокращению доли этого населения, нежели переходу экономики к развитию с опорой на человеческий капитал. Рецессия этот переход осложняет.

За 16 лет российские домохозяйства не только существенно повысили доходы, но и прошли через технологическую революцию – оснащенность семей компьютерами, автомобилями, мобильными средствами связи возросла в несколько раз, причем и бедных семей тоже. Доходы населения, несмотря на то что падают 16 месяцев подряд, в реальном выражении в 1,5 раза выше уровня 1991 г. (см. график). Доля населения, тратящего на самое необходимое не более трети дохода, – 40%: эти семьи в состоянии покупать жилье, выделять средства на услуги здравоохранения, образования, культуры, т. е. своим потребительским выбором способствовать развитию этих сфер. К новой реальности домохозяйства подошли с запасом прочности, что в сочетании с признаками выхода бизнеса из «голландской болезни» усиливает шансы развития за счет несырьевых секторов, заключают эксперты.

Государство могло бы это развитие поддержать, говорит Лилия Овчарова: «Мы выходим на социальную политику третьего этапа. Первый был в 1990-е, в условиях выживания, второй – в условиях дележки большого пирога, а третий – когда социальная политика формирует человеческий капитал, который становится драйвером экономического роста». Эксперты снова предлагают реализовать бюджетный маневр, изложенный еще в Стратегии-2020, подготовленной под эгидой ВШЭ и РАНХиГС для третьего президентского срока Владимира Путина: повысить финансирование здравоохранения, образования, культуры за счет силового блока. Все реализуется с точностью до наоборот, и сокращается то, что наиболее важно для развития: расходы на образование, здравоохранение, науку (некоторые – почти вдвое). За 2012–2016 гг. доля в бюджете силового блока (оборона и безопасность) выросла с 28 до 32%, доля образования сократилась с 4,7 до 3,6%, здравоохранения – с 4,8 до 3%. Спрос на квалифицированную рабочую силу падает: темпы ликвидации рабочих мест в экономике выше, чем их создания (5–6% против 4–5% в год), занятость растет за счет теневого сектора, где высокая квалификация не нужна, а производительность минимальна. Если приоритеты бюджета не изменятся, то и рассчитывать на привлечение средств населения для софинансирования услуг в социальной сфере не приходится, считают эксперты.

Прежде политические приоритеты были направлены на распределение денег от продажи природных ресурсов, и реализация сценария рентоориентированной экономики пока продолжается по инерции. Рента упала, ее заменили резервами, но они исчерпаемы, говорит Овчарова: «Дальше либо найдем новый источник роста, научившись извлекать доход из инвестиций в человеческий капитал, либо скатимся к выживанию – это будет деградация. Альтернативы нет».

Если не реализовать бюджетный маневр, то останется только обрушить доходы населения инфляцией и привести экономику в соответствие с низким уровнем цен на нефть, но тем самым установив надежный барьер на пути трансформации качества человеческого капитала в экономический рост.

Двухлетний спад реальных зарплат этот барьер уже возводит, беспокоятся эксперты. По их мнению, сейчас, напротив, экономить на зарплатах нельзя: для сохранения бюджетникам зарплат, повышенных благодаря президентским указам, нужно передать регионам доходные источники в 1–1,5% ВВП, взамен произведя реструктуризацию бюджетного сектора. Сейчас, когда трудоспособное население сокращается, а мигранты уезжают, допустить некоторый рост безработицы, остающейся на исторических минимумах, было бы наиболее безболезненно, чем когда-либо, полагает Овчарова. Компенсировать же политику сокращения доходов сейчас, в отличие от 1990-х, нечем, указывает она: тогда спад уровня жизни был компенсирован населению тем, что оно получило свободу передвижения, конец дефицита и либерализацию внешней торговли, ставшей основой предпринимательской активности. Эффект «компенсации» в виде территориальной экспансии недолог – эйфория населения постепенно ослабевает, а осознание долгого кризиса – усиливается. Если населению дать нечего, ему нужно дать новые ниши – в первую очередь, оправдать его вложения в образование, уверена Овчарова: «Это главный вызов. Если ответа на него не найдем – перспектив у нас нет».

Причины появления мифа понятны, однако прежде чем их разбирать, стоит все же доказать, что в действительности заводов строится немало. Сделать это несложно. Во-первых, достаточно заглянуть на сайт Росстата, чтобы убедиться: в нулевые годы наша промышленность почти полностью отыграла падение девяностых и находится сейчас на уровне в 91 процент от 1991 года. При этом она пребывает в несравнимо лучшей форме, чем в недоброй памяти период перестройки.

Для сравнения: за два срока Ельцина объем отечественной промышленности усох вдвое, при этом даже оптимисты надеялись тогда максимум на замедление темпов падения.

Во-вторых, список построенных недавно и строящихся сейчас крупных проектов впечатляет — в строй один за другим вводятся заводы-гиганты, не имевшие аналогов в СССР. Достаточно упомянуть один только "Тобольск-Полимер", который полностью покрыл потребности России в полипропилене и рядом с которым строится сейчас еще более крупный "Запсибнефтехим".

Вместе с тем, повторюсь, миф о том, что заводы сейчас в России практически не строятся, очень живуч. На то есть три причины.

Причина первая — смена строя с условного социализма на полноценный капитализм, которая повлекла за собой резкое сокращение числа заводских рабочих. Там, где раньше стоял цех с сотнями простых станков, за которыми работали сотни токарей и фрезеровщиков, сейчас находится заменяющее их сложное оборудование, которое обслуживается несколькими инженерами.

Помните анекдот про советского и японского директоров рыбзаводов? Советский директор, не желая позориться перед японцем, соврал, что у него работает семь человек, хотя на самом деле работало 500. Японский директор, управляющий заводом такой же мощности, удивился: "А что у тебя седьмой делает?"

Сейчас этот анекдот уже перестал быть актуальным. Если сравнить, например, 2005 и 2013 годы, мы увидим, что промышленность России выросла за это время на 19 процентов, а количество занятых в промышленности уменьшилось на 17 процентов.

Таким образом, в кругу наших знакомых теперь куда как меньше рабочих: кадры постепенно перетекли из цехов в офисы.

Вторая же причина, по которой мы не видим новых заводов, заключается просто в том, что новые предприятия строятся на окраинах или даже за пределами городов. Никто не будет сейчас выкупать дорогую землю в центре мегаполиса, чтобы построить там дымящее трубами производство, — это нелепо со всех точек зрения. Завод построят в специально оборудованной промзоне, которая будет расположена зачастую километрах в 10-20 от городских границ, там, куда обыватели без специальных на то поводов не ездят.

Вот список самых крупных проектов (включая заводы), которые были построены в этот президентский срок Владимира Путина. Несложно убедиться, что основные мощности вводятся отнюдь не в самых густонаселенных точках.

Третья причина, создающая иллюзию малого количества вводимых в строй производственных предприятий, заключается, как ни странно, в свободе слова. Граждане сначала голосуют телепультом за яркие реалити-шоу, после чего с сожалением замечают: в советские годы они слышали про открывающиеся заводы чаще.

Если бы они начинали рабочий день с чтения "Сделано у нас" или поиска новостей по словосочетанию "новый завод", то были бы убеждены, что с производством у нас полный порядок. Однако, увы, бодрые репортажи с производства начисто проигрывают конкуренцию развлекательным передачам и волнующим новостям о международной политике.

Теперь, когда мы разобрались в причинах появления мифа о "нестроящихся" заводах, следует заметить, что сравнивать современную промышленность с советской в "штуках" и "тоннах" не вполне корректно. Позднесоветский завод мог позволить себе работать в убыток, не думая о том, нужна ли кому-нибудь его продукция. Современным заводам приходится работать в условиях жесткой конкуренции, в том числе — с импортными товарами. Это сравнение они с успехом выдерживают — причем даже отправляя многие товары на экспорт.

Впрочем, я сильно сомневаюсь, что миф о якобы отсутствующих в России заводах удастся развеять. Напротив, все идет к тому, что он будет становиться все живучее и живучее.

Массовая роботизация, начало прихода которой мы уже наблюдаем, еще сильнее сократит число связанных с заводами специалистов: если сейчас почти у каждого есть хоть один работающий на заводе знакомый, в будущем такие люди встречаться будут не чаще, чем, например, таксидермисты. Не нуждающиеся в рабочей силе производства будут строиться еще дальше от крупных городов, а интересоваться заводами общество, надо полагать, будет еще меньше, чем сейчас.

Пожалуй, на месте наших депутатов я бы озаботился принятием закона об обязательной маркировке товаров отечественного производства — в противном случае граждане так и продолжат покупать сделанные в России холодильники со стиральными машинами, ворча при этом на тему начисто разрушенной российской промышленности.