Jelen@ Замужем |
19-01-2012 - 10:59 №8
QUOTE | FREE YOUR MIND, BODY AND SOUL.
Был канун Нового года, когда основная масса людей тоннами закупает всякий хлам, режет ваннами салаты и насилует несчастных птиц разного полета разными же неодушевленными съедобными и не очень предметами. Но, как говорится, в канун чудесного всегда есть место собственно и самому чуду. И оно ждало своего неосторожного простофилю. Всеволод был человеком глубоко женатым. Нет, он периодически ругался с супругой, взбрыкивал, как конь, порой в знак протеста напивался дома и даже уходил в загулы, только вот исключительно с друзьями. Правда, друзья у него случались и женского рода, но никакого секса с ними не было. Хотя, если сказать честно, то был, но всего один раз, который-то и заставил Севу усомниться в необходимости оного. Нет, Сева был нормальным мужиком, часто глядящим налево, только еще больше он был жутким превередой и злостным противником быстрого секса на один-два раза, как это стало модно говорить сейчас. Подходящие же ему женщины всегда рассматривались им с точки зрения: «А стоит ли, если она однозначно хуже жены?» Новый год стремительно наступал на пятки нашему герою, чего нельзя было сказать о его семье, которая уехала на встречу сего замечательного праздника в Чехию, куда и Сева собирался податься вместе с семьей, да по самому серьезному «честно» не смог. Сева работал на «дядю». И хоть «дядя» его ценил, не притеснял по мелочам и совсем не обижал в зарплате, приходилось считаться с интересами компании. А интересы мягко попросили Севу поработать еще и тридцатого и тридцать первого. Так вот и вырвался наш Всеволод в большой мир, из последних сил сдерживающий наступающий по всем фронтам Новый год, лишь тридцать первого числа в пятом часу после полудни. Приглашений на совместную встречу с друзьями не было по причине анонсированной Чехии, дом к встрече праздника готов не был. По большому счету Сева вышел с работы весьма озадаченным. До наступления нового года по его недешевым наручным часам оставалось чуть меньше восьми часов. Тело, погруженное в какие-то праздные размышления, было отдано на волю ногам, которые понесли его вдоль по одной из центральных улиц города. И не было в этом мире ясности, насколько сильно может зависнуть Сева в состоянии свободного полета по приборам. Помог случай. Взгляд его привлекла довольно интересная дама, с некоторой смесью разочарования и скуки разглядывавшая платье Снегурочки в витрине бутика средней распальцованности. Центральный процессор Всеволода в тот же момент ударил по мощностям и вывел из ступора бесхозное тело, уверенно двинувшееся к витрине и женщине соответственно. Сева четко понимал, что отступать ему уже некуда, позади Новый год. Катя была замужней дамой, без приставки «глубоко» и уж точно без слова « исключительно». Тем не менее, Катя была разборчивой замужней дамой и позволяла себе ровно столько, сколько можно было позволить без вредных последствий. Муж и семья для нее были все-таки очень важны, куда важнее прочих увлечений, включая даже таких монстров женского почитания, как «шопинг» и «стрельба глазами». Катя не была излишне напыщенна, меркантильна или мультяшно глупа, что позволяло ей легко находить общий язык с полом противоположным и, как следствие, притягательным. Вниманием мужа Катя обижена не была, но все же сказать, что он уделял ей все время, было бы большим грехом. Увлечения мужа были многогранны и всепоглощающи. Конкурировать с ними Катерине удавалось далеко не всегда, но она была настойчива и изобретательна. Примером могла стать победа над первой и самой опасной конкуренткой. Чтобы быть на равных с ней, с непредсказуемой «работой», наша героиня пошла к мужу бухгалтером и скоро дослужилась до главного «бюста» компании, по праву став вторым человеком после мужа-директора. Нагоняи за напоротые главбуховские «косяки» случались не часто и сильно били по самолюбию женщины. В один из таких случаев, когда слова были уже ни к чему, Катя просто закрыла кабинет на ключ, приспустила колготки вместе с шикарными кружевно-сетчатыми трусиками до колен и, с трудом задрав строгую офисную юбку в район талии, встала у стола в позе готовности со словами: «Готова понести заслуженное наказание по всей строгости полового кодекса.» Муж на удивление быстро приступил к экзекуции, которая еще долго запомнилась самой Кате и регулярно напоминала о себе им обоим царапинами, оставленными на полировке стола красивыми каблучками «офисных» туфлей главбуха. Практика экзекуций была взята на вооружение руководством и проводилась особенно часто в первое время после нововведения, так сказать, для выработки у воспитуемого работника четкого понимания линии руководителя. В данный момент муж по официальной версии был на корпоративном приеме в честь Нового года в солидной организации, с которой намечалось очень интересное и благотворное сотрудничество. По неофициальной версии от сети осведомителей сидел он с «пацанами» в бане под водку с пивом и, скорее всего, бескрылых лебедей с самого что ни на есть вчера. Совершать над супругом акт под названием «облом» Катя не собиралась, ибо кем угодно, а дурой назвать ее было трудно. Ну а лебеди… Лебеди и есть. После многих лет супружеской жизни, проведенных с переменным успехом, Катя была абсолютно уверена в том, что муж ее без сомнения побывал во многих, скажем так, щекотливых местах. Да и Катя без особого цинизма вполне могла сказать, что в ней побывало многое. И стоило ли из-за такого пустяка ломать человеку радость общения с друзьями? Ведь после полуночи, а возможно и до нее, он появится с нешуточным «подарком сатисфакции» в домике пригласивших их на празднование друзей, где они встречали уже практически по традиции Новый год вот уже шестой год. По сценарию для друзей эти часы перед праздником Катя проводила в посещении и поздравлении своих школьных подруг и прочих знакомых, по большей части не подлежащих проверке на эту самую посещаемость. Сама же Катерина безоговорочно предпочитала их прогулке по бутикам, кафешкам и просто улицам предпраздничного города. И в этом, видит бог, была своя прелесть, прелесть быть свободной от новогодних забот. Вот и сейчас она с интересом и некоторым разочарованием рассматривала в витрине магазинчика наряд Снегурочки. Интерес был вызван тем, что Кате вдруг захотелось купить такой наряд и прибыть в нем к друзьям, а разочарование – тем, что именно этот наряд ну никак не мог претендовать на ее ухоженное тело. - Упаси Вас господь купить эту дешевую репродукцию новогоднего реквизита, - послышался позади нее приятный мужской голос, совершенно точно попав в резонанс ее отношения к наряду. – Если Вы сочтете меня достаточно дедморозным, я могу показать Вам, где в этом городе водится наряд, подобающий присутствующей здесь Снежной королеве. - Уж ли? – приподняла бровь Катя в извечно-строгой манере главбуха, измерив взглядом всю глубину падения отразившегося в витрине довольно интересного и не сильно молодого человека. – Откуда у Вас могут быть столь большие печали от столь ненужных знаний? - Знаете ли, сударыня, любой эстет мужского обличия не прочь воззреть на красивый женский наряд, - не растерялся незнакомец. – Я как раз из них. - И как же Вы, сударь, было бы интересно знать, предаетесь этому пороку воззрения? – усмехнулась Катерина. – Только не говорите, что любите порой примерить нечто эдакое. - Отнюдь, сударыня, - с честью выдержал оппонент испытание словом, даже для самой Картины бывшее на грани фола. – Зачем же портить столь приятный вид моими мощами? Для этого существуют симпатичные продавщицы. И они вполне могут гипотетически подходить под размеры моей супруги, которая потом может уже окончательно уделить толику своего драгоценного времени для окончательного утверждения покупки наряда. - И что, прокатывало? – искренне удивилась Катя. - С превеликой легкостью, - ответил незнакомец. – Не извольте сомневаться, сударыня, мне не с руки обман, а вдруг Вы захотите убедиться сами? - А вот и захочу, - совершенно неожиданно для себя сказала Катя, поворачиваясь к живому лицу собеседника. – Еще как захочу, только с условием, что Вы, сударь, стерпите все мои примерки и не сбежите, как подлый обманщик! - Честное условие, сударыня, - согласился незнакомец, - только со встречным условием, что вы совершите все примерки, которые я сочту нужными. - Сделка, - протянула Катерина руку резко набирающему шарм в ее глазах незнакомцу. - В таком случае, Сева, - поцеловал на самом серьезном серьезе ей руку незнакомец. - Катерина, - сделала ему в ответ книксен наша героиня.
*** К неподдельному удивлению Екатерины нарядов «а-ля Снегурка» в бутиках центральных улиц оказалось не так уж мало. И ей не совсем было понятно, кто их покупает при таких неслабых ценах, ибо на ее главбуховский взгляд было бы глупо выкинуть столько денег ради «вещи-одной-ночи». Сева оказался действительно любителем посмотреть, и скоро она поняла, что ее женская тяга к примеркам вступила в жесткую конкуренцию с мужской тягой «увидеть эдакое». Вскоре наряды, примеряемые Катей, стали лишь с сильным натягом подходить под разряд «Снегурочка» и по большей части лишь нижним бельем. Положив руку на сердце, Катю не впечатлил ни один из «реквизитов». Все они были скорее напыщенны, чем удобны и интересны. И так она могла утверждать, пока ей в руки не попало «это». «Реквизит», который Катя держала в руках, был пошит из качественного материала с не менее качественной отделкой. Качество же пошива, как и пуговок-бижутерии было вообще выше всяких похвал. - Сева, - позвала она из-за ширмы, - ты будешь поражен увиденному, если подашь мне мою сумочку. В сумочке у Кати лежали купленные специально для встречи праздника чулки, как раз в стиле «где-то тут новый год». Робко раздвинув полог, в святая святых примерочной проникла мужская рука с сумочкой. И почему-то этот невинный жест заставил нечто внутри Кати бросить ее женское начало сначала в жар, а потом в холод. Быстро забрав требуемое, Катя вытолкала нарушителя ее женского спокойствия. Чулки стали именно той деталью паззла, которая объединила в одно целое наряд Снегурочки с ее любимыми полусапожками. Лично ей самой картина показалась окончательно завершенной. Не хватало, пожалуй, только косы. С чувством какого-то тотального удовлетворения наша героиня улыбнулась себе самой в зеркале и вышла «в свет». Сева, как и каждый раз, тщательно обошел ее несколько раз вокруг, отошел чуть вдаль, попросил покрутиться. Подыгрывая ему, Катя даже присела на пуфик, гламурно заложив ножку за ножку. - Это нужно всенепременнейше брать! – вдруг неожиданно сказал немногословный во время «показа» Всеволод. – Вы, Катерина, в нем просто прекрасны. Я хочу подарить его Вам. Миг они задумчиво смотрели в глаза друг друга, и Катю вдруг как будто осенило очень интересной мыслью: - Сева, а давайте лучше сыграем в настоящих деда Мороза и Снегурочку? Вместо этого платья давайте купим лучше каких-нибудь хороших породистых подарков и подарим их совершенно случайным людям, к примеру, пяти женщинам и пяти мужчинам? - А Вы еще та штучка, - улыбнулся как-то задумчиво Всеволод. – Только праздник будет неполным, если дарить их будут посторонние люди. Мы купим все же Вам, Катерина, этот наряд и подарки тоже купим. - Ну тогда уже и дед Мороз должен быть «правильным», - загорелась идеей девушка. – Мы идем искать костюм, потому что дед Мороз в Вашей душе, Сева, уже есть!
*** Костюм на Севу нашелся быстро, правда, ни по качеству, ни по затейливости он ни в какое сравнение не шел с тем, что сидело, как «с иголки» на Катерине. Но это, по словам самого Севы, погоды не делало, все в первую очередь будут смотреть на Снегурочку, а от нее особенно мужское население способно растаять даже в этот приличный мороз. Подарки подбирали по принципу: Женщина всегда лучше знает о том, чего не знает мужчина о женщинах и чего не знает о мужчинах женщина. В общем, для понятности: Катя покупала подарки для женщин, а Сева – для мужчин. На удивление Катерины это оказалось так неожиданно приятно выбирать подарок для какого-то еще не известного тебе человека. Посовещавшись, они решили купить просто добротные подарки, рассчитанные на средней обеспеченности человека. Бомжам Сева без затей купил ящик приличной водки. А банкиры были способны позаботиться о себе и сами. Таким вот нехитрым образом и было выбрано по десять подарков от уровня «приятно» до уровня «солидно». Единственное, чего боялась по-настоящему Катерина, чтобы эти расходы не встали Всеволоду в нервные клетки. Она даже была готова сама оплатить все эти приготовления, которые обещали интересное приключение. Но Сева совершенно не напрягался, уж это Катерина могла почувствовать легко, а значит, все было в пределах разумного. Переоделись они в бутике, где был куплен костюм Снегурочки после того, как расфасовали купленные и упакованные подарки, а «лишние» в гардеробе вещи уложили в багажник машины Севы. По окончании действа оба выглядели возбужденными. И хоть Катерина искренне думала, что это именно приключение будоражит ее, низ живота и некоторое томление в районе груди, а так же мягкий холодок в шее, имели свое мнение на этот повод, и оно очень сильно отличалось от мнения Катерины. - Где будем чудодействовать? – немного хрипло спросил Сева, как-то вожделенно обозрев глазами заплетенную девчатами из бутика на голове Кати косу и на долго остановившись в районе неглубокого декольте. – Кстати, не холодно? - Нет, - ответила Катерина, почувствовав как будто наяву прикосновение чего-то к своей груди. – Думаю, что лучше у центральной ёлки, там появляются все от мала до велика и от богатого до бедного. - Отличная идея, - поднял глаза Сева, поглядев как будто в самую душу Кате. – Там и начнем, а продолжим по городу в машине, потому что в ней будет просто теплее.
*** Мысли Севы уже давно вступили в вооруженный конфликт с применением тяжелой артиллерии. И он все яснее понимал, что привереда внутри него шаг за шагом сдает позиции охотнику на Катерину. Сам себе Сева не мог сказать, что так влияет на его принципы, то ли этот прикид, то ли коса, то ли просто Катерина оказалась очень ухоженной и на редкость интересной женщиной. И самым главным, пожалуй, был тот факт, что она отчаянно хотела его, но не показушно, а где-то там внутри своей души. Он не мог не заметить этого, глядя ей в глаза, ему казалось, что он просто тонет где-то глубоко в море ее нарастающего, но пока еще не выплеснувшего наружу желания. Машина медленно катила по незагруженному в преддверии праздника городу. Ехать было приятно, глаз радовали мириады огоньков, веселые и одетые «на выход» люди, которые куда-то спешили, просто гуляли или шли компанией на какие-то вечеринки. Кроме этого взгляд Севы постоянно натыкался и довольно ощутимо задерживался особенно под светофорами на красивых коленках, да и вообще обтянутых красивым нейлоном ногах Кати. И коленки эти совершенно недвусмысленно говорили его мужскому началу о чем-то откровенном, таком откровенном, что отвести взгляд от них становилось очень и очень затруднительно. Катя отчаянно делала вид, что не замечает этого, исследуя улицы на предмет их совместной затеи. Поздравляемых они выбирали как бы общим голосованием консилиума их душ. Просто очередной «подозреваемый» в необходимости подарка сравнивался с их общими впечатлениями и отголосками душ. Первый раз Всеволоду показался самым трудным, хоть и самым убойным или удойным в плане адреналина и вообще приятности. Катя отчаянно нервничала, хоть фактически и являлась инициатором этой идеи. - Ну как мы к нему подойдем? – сдавленным голосом сказала она, когда их общим мнением наметился первый претендент на поздравление. – Что мы ему скажем и вообще, как это будет выглядеть? - То и скажем, о чем решили, - усмехнулся волнениям Кати Сева. – Мол, верит ли красен молодец, по совместительству студент в добрый дух Нового года. - Сева-а-а-а… - протянула Катя, - ну это как-то… Давай, лучше девушку первой поздравим. - Девушку, так девушку, - улыбнулся Сева притворно щенячьим глазам красивой женщины. Мы искали именно девушку, потому что молодежь проще относится к таким вещам, а нам все же было бы немного неуютно, если бы первый же наш «клиент» оказался б излишне недоверчивым, чтобы испортить наш «дедморозо-снегурочный» дебют. И нужная девушка нашлась довольно быстро. Белокурая девчонка лет «от двадцати» немного понуро сидела на остановке. Потертая сумка, скорее всего, с таким же видавшим виды ноутом, поношенные, но довольно ухоженные сапожки, джинсики, пальтишко из драпа довольно модное прошлой зимой, а вот шарф и шапка совершенно не шли к облику. И у нас таки было чем ее удивить. - Давай, - одобрительно как-то уже по-свойски подтолкнула меня под локоток Катя. – У нас как раз есть хороший гарнитурчик для нее на случай кусачей зимы. И к цвету ее пальтишка будет хорошо. Медленно проехав непустую в данное время остановку, Сева припарковался метрах в ста от нее. Даже оттуда им обоим показалось, что девушка сидит как бы одна, будто все остальные люди были в другом от нее измерении. Посмотрев для храбрости друг на друга, наши герои сделали первый шаг к доброму и вечному. Остановочный народ реагировал на предновогоднюю спарку вяло, разве только стайка подростков зашушукалась, показывая глазами на Катю. - Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе милая? - начал Сева голосом деда Мороза со стажем, когда до остановки осталось едва с десяток шагов. У остановки на добрые три шага воцарилась подозрительная тишина, которую прервал нагловатый ломающийся голос одного из подростков: - Тепло, дедушка, борода из ваты… - Тебе, малец, замерзнуть и не грозит, судя по втертому носу, - прервал Сева расхожую в народе фразу в зародыше. – За колокольчиками своими смотри, кабы не померзли от недосмотру. Среди молодежи прыснули, но остряк не угомонился: - А что, дедушка, не дашь ли нам свою снегурку погреться? Бубенцы с оглоблями отогреть… - Да без нужды тебе моя внученька, хворь головная, - грозно поглядел Сева на непонятливого. - Она девка жаркая, да вот беда, только снаружи, а в нутрии вся в меня – всунуть-то свои окаянства всунешь, да вот высунешь ледяную сосульку с бубенчиками, только на ёлку и вешать. Народ малость заухмылялся, но нужная девушка так и не проявила себя. - Да не уж-то не слышишь меня, красавица, - прищурил Сева глаз в сторону нужной девицы. – Аль не видишь и ты, внученька моя, красны девицы тут? - Чем я тебе не девица, дед? – с вызовом заявила дородная бабища лет пятидесяти. - Девица? – искренне удивился Сева, - Быть может и девица, да вот только когда последний раз срок годности-то на тебе проверяли, красивая? Как бы от налоговой или еще каких поберушников проблем с тобой не нажить. Народ в голос засмеялся, радуясь бесплатному развлечению на пустой остановке. - Ой, и я вижу, дедушка! - вступила в игру Катя, указав на нашу избранницу, несильно, но требовательно подернув Севу за рукав красной шубы. - Я? – искренне удивилась девушка. – Да Вы точно ошиблись! - Нет, красавица, не могли мы ошибиться, - уверенно отрезал Сева. – Ты-то нам как раз и нужна. - Ой, да ладно Вам, - не поверила скромница. – Я Вас не знаю. С чего Вы решили, что Вам меня поздравлять заказали? - Ой, дедушка, - запрыгала Катя, красиво вздымая короткую снегурочную юбку, - это она, она, я ее точно узнала, ей мы подарок и несли! - То, что тебе чудно, внученька, так это не беда, - солидно сказал подошедший к девчушке Сева. – То не заказ коммерческий, не воля чужая, то настоящий случай новогодний, случай праздничный, случай радостный. Хоть в чудеса-то ты веришь? Девушка немного испуганно колебалась с десяток секунд, а затем неуверенно ответила: - Верю… - Вот и славно, - удовлетворенно кивнул Сева. – Ну-ка, внученька, одари-ка красну девицу, коль заслужила она… Красиво крутнувшись передо мной, Катерина вынула из моего кармана приготовленные вещи и, вытворяя какие-то па народных танцев, двинулась к нахохлившейся девице. - Вот тебе, красна девица, шапочка теплая, - надела она ей на голову розовую вязанную шапочку с кожаными же розовыми вставками и меховой опушкой. - Ой, - дернулась было девушка. - Вот тебе шарфик теплый, - повязала Катя розовый шарфик крупной вязки с длинными меховыми хвостиками на конце. - Да не надо, - попыталась испуганно отпрянуть девица. - Вот тебе перчатки теплые, - положила Катрина прямо в руки девушке розовые вязанные перчатки-варежки с кожаными же вставками и легкой опушкой по краю. – Носи на здоровье, помни о чудесах! И не успела остолбеневшая девушка что-либо сделать, как наши герои быстрым шагом двинулись прочь, отрезая какие-либо попытки отказа. - Но почему!? – донесся вдогонку неуверенный голос одаренной красавицы. - А потому что чудо! – ответил на ходу Сева.
*** Уже отъехав добрые полкилометра, Катя повернула раскрасневшееся то ли от мороза, то ли от возбуждения лицо к Севе. Глаза девушки, спрятанные на улице под бахромой снегуркиного кокошника, сияли, улыбающиеся губы немного подрагивали, а руки постоянно теребили кончик голубого подбитого мехом пояска. - Ты молодец, - подбодрил Сева, которого и самого нешуточно накачало адреналином. – Хорошо подыграла. - Ой! – выдохнула Катерина, - я чуть не умерла от волнения. Жаль, что у тебя нет ничего выпить. А то руки дрожат. - Почему же нет, - остановился Сева у обочины, - в бардачке фляжка с коньяком. - Ой, коньяк, - поморщила носик Катя, - и без закуски… - Не «ой, коньяк», а «ух ты, коньяк», - передразнил ее Сева. – И это именно то, глоточек чего тебе сам дед Мороз прописал. Мондраж снять, сугрев создать, да в чувствах разобраться. - Это ты о чем? – недоумленно и немного подозрительно спросила Катя. - О том, - Сева снова посмотрел ей прямо в глаза. - Ладно, - Катя уверенно открутила крышку и перед тем как сделать глоток сказала, - тогда поцелуй с тебя на закуску. - Легко, - ответил Сева, осуществив закуску после согрева.
Дальше пошло легче, а после третьего удивленного счастливчика в действиях наших заговорщиков появилась какая-то непринужденная легкость. Они без всяких стеснений играли новогодние роли, получая от этого удовольствие. Время шло к девяти вечера, людей на центральных улицах стало поменьше, а у наших представителей деда Мороза остался один женский подарок. Некоторая проблема возникла с тем, что подарком этим было сильно понравившееся Кате белье. И взяла она его, просто не задумываясь, как будет выбираться его будущая обладательница. Оставить белье себе Катя тоже не могла в виду его неподходящего размера. Вот и наматывали наши герои почитай третий круг по городу, выискивая подходящего размера даму. И таковая нашлась, когда стрелки часов перевалили за девять вечера. Довольно легко, но очень нарядно одетая девушка бежала изо всех сил к остановке, где стояла маршрутка. Бежать-то она бежала, да не успела. Видимо, водитель маршрутки просто не заметил последнего пассажира. - А что, вполне наш размер, - уже без тени смущения в голосе сказала Катерина. – Давай прямо к остановке. Дальше все прошло как по нотам. Удивленной девушке даже слова сказать не дали, введя ее неожиданным происшествием в полную растерянность. - Неужели даже ничего не спросишь? – подмигнула ей Катя. - Аль ты не веришь в чудеса? – подыграл ей Сева. - Верю, - вдруг прорезался голос у девушки. – Как раз чудо мне и нужно! Вы же на машине, подвезите меня, пожалуйста, на базу «Союз», знаете такую? - Знаем, - солидно ответил Сева, - что ж ты там забыла в такой час-то? - Мы там с коллективом Новый год встречаем, а я как всегда везде опаздываю, - затараторила с надеждой в глазах девушка. – Вот и автобус заказанный пропустила и маршрутку. Да и такси сейчас уже не поймать. Подвезите, пожалуйста! - Ты как? – спросил Сева Катю. - А нормально, лишь бы твое «как», дедушка, было в норме, - улыбнулась она, прильнув к плечу нашего героя. - А и отвезем тогда, красавица, - широким жестом показал Сева на машину. – В карету! Зимняя ночная дорога почему-то всегда настраивает на романтический лад. Отраженный тусклый свет приборной панели в глазах Кати рисовал Севе все сплошь романтическое продолжение вечера. Да и Катя, похоже, совсем была не против такового, то красиво оголив ножку, то потянувшись, то прильнув к плечу нашего героя, она как будто дразнила его. - Ой! Какая прелесть! – вдруг послышался сдавленный возглас с заднего сиденья. Сева даже притормозил от неожиданности, совсем забыв о пассажирке. - Какой шикарный гарнитур! – опять не удержалась пассажирка, - да он же кучу денег стоит! И размер мой! Откуда Вы узнали? Честно говоря, я думала, что это какой-то розыгрыш! - Самое настоящее чудо, - ласково коснулась Катя руки девушки. – Мы не знали, кто это будет, и с размером было все наугад, просто вещь очень понравилась. Вот ведь как точно все сошлось. - Ой, вы что, не шутите!? – теперь уже по-настоящему удивилась девушка. – Просто купили дорогущую вещь и подарили на глазок первой встречной? - Дарить, так, дарить, - ответила игриво Катя, посмотрев почему-то на Севу и добавила, - дурить, так дурить, желать, так желать… - Невероятно! – совсем вышла из себя от удивления девушка. – Да это же какое-то чудо просто! Ну кто бы сказал, так я не поверила бы! Представители деда Мороза просто улыбнулись друг другу, и Катя неожиданно для Севы, да и для самой себя потянулась и нежно поцеловала его в губы. - А я сразу заметила, что Вы с женой так подходите друг другу в… - девушка на секунду замялась, - в любви. Вы такие увлеченные друг другом, вот! Сева закашлялся, а Катя тихонько рассмеялась. - Ну ладно Вам, - попыталась оправдаться девица, - это сразу видно, вы такие нежные, увлеченные, как будто я по ошибке в чужую спальню попала накануне… ой, простите… Теперь уже оба ставленника деда Мороза тихо рассмеялись. - А давайте, я приглашу Вас к нам на Новый год, - вдруг осенило девушку с заднего сиденья. – У нас как раз одна пара не смогла приехать, и люкс один свободен остался! Я сейчас позвоню! Сева хотел было возразить, но, поймав взгляд Кати, просто промолчал…
*** Подогретая к их приезду компания приняла их на редкость благодушно. А рассказ привезенной красавицы, считавшейся на тот момент пропавшей без вести, вообще привел всех в восторг. И нашим героям пришлось принять на себя роль внештатных деда Мороза и Снегурочки на вечеринке. Нет, их не напрягали излишне, ибо на вечеринке были и свои приглашенные символы Нового года, но все почему-то сразу решили, что повстречать такую чудную парочку накануне Нового года – это к удаче. Вечеринка удалась. И выпившие слегка сверх меры Катя с Севой, удивляли публику шутками, танцевали друг с другом и откровенно целовались, совершенно убедив даже заядлых скептиков в том, что они именно семейная пара. Между тем игра продолжалась и оба наших героя были ей увлечены не на шутку. Нечаянные и откровенно провокационные прикосновения, прилюдные и не очень оголения разных почти на грани фола частей тела, танцы «не для всех» и частые поцелуи вот-вот должны были закончиться чем-то очень жарким. И лично у Всеволода имелись большие подозрения, что случится это жаркое значительно раньше, чем они с Катей доберутся до подаренного им на двое суток номера. - Пошли, - настойчиво дернула Катя красный пояс Севы. – Я не знаю, как ты, но если это не случится в ближайшие пять минут, я кончу прямо тут за эти столом, и ты потом на меня даже не думай обижаться! Сева не знал, куда нужно идти, но ни секунды не раздумывал над столь несущественным вопросом. В зале была сцена, на которой стоял рояль и в начале вечера на нем даже играли музыканты. Но ближе к приближению момента, отображавшего саму суть данного праздника, сцену просто закрыли, музыка перешла в разряд фонограммы, а танцы сдвинулись в сторону конкурсов по большей части эротической наполненности. - Туда, - указала Катя. – Там сцена и рояль! - Любишь экстрим? – спросил с усмешкой Сева. - Нет, всегда его боялась, - ответила с вызовом Катя. – Но сейчас я хочу, чтобы меня накрыло, как это было с нашим первым поздравлением, чтобы я была на волоске от провала, чтобы было… было… Черт, да чтобы просто было на рояле и практически посреди сцены! - Хороший выбор, сударыня, - Сева подхватил Катю под талию, увлекая к проходу за кулисы. Оказавшись на сцене, Катя, казалось, на миг передумала, но потом, отбросив всё, уверенно крутанула несколько танцевальных па, оказавшись возле закрытого рояля. Кате было жарко. Нет, ей было жарко не из-за одежды и не по причине выпитого спиртного. Ей было жарко от нетерпения. Все внутри нее изнывало от предчувствия, требовало своего. Сделав красивый жест, подходящий оперной певице, собирающейся спеть какую-нибудь арию, Катя красивой походкой танцовщицы обогнула рояль, красиво повернув голову, поглядела на приближающегося Севу и уверенно встала к нему задом, облокотившись руками на закрытые клавиши и соблазнительно выгнув спину. Щеки нашей героини горели, во рту пересохло, ноги предательски подрагивали, а свои миниатюрные трусики она просто боялась трогать, потому что свой «горячий» запах чувствовала даже не снимая их. Она готова была впасть в ярость, если Сева промедлит еще хоть с минуту. Наконец, горячая волна мурашек прошлась по ее телу, когда крепкие руки Севы уверенно взяли ее талию. Она даже выгнулась дугой, предвкушая тот самый момент. И момент шел к ней, когда была уверенно задрана юбка, когда горячий и слегка шершавый язык Севы лизнул ей ягодицу. Она уже была готова криком подогнать его, как возник голос: - Э… Дамы и Господа, простите, что прерываю Вас, хоть выбор Ваш оказался на редкость любопытным для меня… - Ты кто!? – грубо спросил Сева, резко опустив юбку Кати. - Эльф, - ответил еле выделяющийся в темноте за роялем силуэт. - Че-о-о-орт! – простонала Катрина. - Да нет, же, эльф, обычный новогодний эльф, - немного удивленно ответили ей. – Ой, простите, понял…Каламбурчик вышел… - Да хоть ты будь поперек себя и вдоль до самых гланд эльф, какого черта ты тут делаешь?!- жестко спросил Сева. - Да не это важно! - почти провыла Катрина. - Какого черта ты мешаешь нам делать это здесь! - Простите еще раз, покорнейше, у меня к Вам дело, - невозмутимо ответил незнакомец из темноты. - Но почему сейчас? – протяжно спросила Катя. - Э… Сейчас как раз тот самый момент, - все же немного замялся эльф. – Да, именно он…Вы же верите в чудеса? - Да шел бы ты со своими чудесами, - в голосе Кати послышался намек на слёзы. – Какого черта мы? - Ну как Вам сказать, сударыня, - задумчиво произнес эльф. – Вот сколько раз Вы лично слышали этот вопрос от разных людей сегодня? Ой, не трудитесь, есть точный подсчет. Чтобы уже не тянуть время, скажу просто. Верящий в чудо, да получит его, создавшему чудо, да воздастся в десятеро. Так Вы все-таки верите в чудеса? - Да верим, верим, - прохныкала Катя, - По-человечески тебя прошу, исчезни по-чудесному отсюда, будь ты там хоть эльфом, раз человеком тебе быть не дано! - Сию минуту, - тут же согласился эльф. Ноги Карины стремительно стали терять силу, голова отяжелела, а тело все быстрее стало скатываться в знакомую пропасть предоргазменного состояния. - Какого эльфа! – была последняя мысль чуть не разочарованной девушки, - почему!?
*** На миг выкинутое из бытия бурным оргазмом сознание девушки медленно возвращалось во временно покинутое тело. Именно этот момент Катрина любила больше всего, когда тело еще парило где-то среди мира грез и реальности, но первые пока еще робкие мысли начинали медленно возвращать его к реальности. В этот чарующий момент она как бы одновременно была способна находиться на двух различных уровнях бытия, причем - неописуемо приятных уровнях. Тело было полно мягкой, то плотной истомы, соски слегка саднило, а низ живота совсем чуть-чуть тянуло, как это обычно случалось после исключительно качественного секса. Кате вдруг ярко вспомнился момент у рояля, и тут же тело среагировало. Совершенно без участия хозяйки внизу живота вдруг вспыхнул мягкий «взрыв», заставивший попку девушки несколько раз судорожно дернуться, как будто в порыве секса. Тут же послышался легкий хлюпающий звук, и Катя поняла, что простыня, на которой возлежала ее попа напрочь мокрая именно в месте той самой попы. - Прошу прощения, госпожа, - откуда-то сбоку появился слащавый голос. – Все ли ты получила, чего пожелала, или мне следует позвать еще Пуплия, а может, Татиона? - Презренный раб! – совершенно неожиданно мелькнула в голове Кати абсолютно чужая мысль. – Да как он вообще посмел прервать ее негу!? Немного удивленная странной мыслью Катя села и открыла глаза. Дальше произошли уже совершенно странные для нашей героини вещи. Вся обстановка была безоговорочно чужой, правильнее даже было бы сказать чуждой. Она настолько чуждой, что у Кати не появилось даже отблеска воспоминаний, где бы она могла быть в таком окружении. Единственное, что смогло подсказать ее подсознание, что все это должно относиться к античности. Ложе, столики на низеньких ножках, какие-то чудные лампады, согнутый в подобострастном поклоне сухонький старичок. И все это на фоне убивающей вони. Вонь складывалась из сложного ансамбля каких-то масел, перемешанных с мускусом далеко не чистых тел. Даже от ее собственного тела шел какой-то не совсем знакомый запах! Марина с удивлением осмотрела свое тело и поняла, что это тело хоть и было далеко неплохим и, скорее всего, более молодым, но однозначно не было телом Катерины, да и по ухоженности ни в какое сравнение с ее телом не шло! Но это определенно было то тело, в котором в данный момент находилось ее сознание… Дальше произошла еще одна странная вещь. Ее недоумение и испуг вдруг как-то совершенно неподконтрольно ей перешли в необузданный гнев и она, схватив стоящего рядом старичка за волосы, грубо толкнула его на пол возле своего ложа. Но это было не все, Катя даже не успела заметить, как в ее руке возникла тонкая длинная и очень гибкая палочка, которой она тут же несколько раз вытянула спину лежащего на полу старичка. - Ой, госпожа, чем же заслужил старый Климент твое внимание?! – неожиданно жалобным голосом заблеял старичок. – Ты же знаешь, госпожа, что я уже давным-давно немощен по вопросу столь щекотливых услуг. Дайте старику продохнуть, и я позову кого-нибудь помоложе. - Татиона, - с удивлением услышала Катя свой голос. – Давненько не был в моих руках этот строптивец! - Как обычно, госпожа? – поднял на нее глаза старичок. - Да, привяжи его, как всегда и опои, как следует, - продолжил голос за Катю, - чтобы был готов к моему приходу, хоть дрова колоть этим самым! Дальше наша героиня встала и в полной дезориентации пошла куда-то по странному дому. Все встречающиеся ей на пути не менее странно одетые люди почему-то шарахались в стороны и только две молодые девушки, почти подростки, остались стоять у прохода, склонив головы. Катя остановилась возле них, с интересом разглядывая их одежду, которая больше всего походила на какие-то накидки. - Что пожелает госпожа, - наконец осмелилась одна из девушек. - Где тут умыться можно, - спросила Катерина уже осмысленно. - Сюда, госпожа, - услужливо откинула одна из девушек занавеску. Это был большой бассейн прямо в полу помещения, облицованного каким-то камнем, похожим то ли на гранит, то ли на мрамор. Вода была чуть теплой, но неприятных ощущений не вызвала. Скинув свою одежду, которая на данный момент состояла из одних довольно обычного вида сандалий, наша героиня спустила в воду сначала ноги, а потом и полностью погрузилась в бассейн до самой шеи. Девушки тоже быстро разделись и стали сноровисто массажировать ее тело, а затем предложили ей встать и быстро натерли ее каким-то мылким немного отдающим цветами составом. Потом Катя опять опустилась в бассейн и девицы оставили ее. - Госпожа, Татион готов, - не дал ей уйти окончательно в сладкую прострацию знакомый голос. – Он привязан и подготовлен по твоему велению. - Черт, - подумала Катерина, поднимаясь из бассейна, - сплошные обломы. Сгорбленная сухонькая фигурка довольно шустро вела ее по полутемным проходам, освещенным довольно сильно чадящими лампадами. Девушка несколько раз ловила себя на мысли, что сильно хочет пару раз ударить своего проводника как по волшебству снова появившейся в руке длинной палочкой, которую она по привычке для себя обозвала «лозиной». Наконец, путешествие по коридорам подошло к концу, и старичок, откинув довольно ярко окрашенную в синий цвет занавеску, согнулся в поклоне. Катя прошла мимо него в комнату. Комната была небольшой и освещалась довольно тускло четырьмя масляными лампадами. Запашок был в ней еще тот, но все-таки получше, чем в месте, где она очнулась в первый раз. Пожалуй, единственное, что было в комнате – это большое ложе на низких ножках. И посредине этого ложа по рукам и ногам был привязан довольно симпатичный юноша, лишь частично прикрытый каким-то покрывалом. Кожа парнишки слегка блестела, руки и ноги слегка подрагивали. Он был откровенно хорош, и только в глазах плескался испуг пополам с ненавистью. Этот взгляд немного озадачил нашу героиню, и она уже хотела спросить причину этого взгляда, как вдруг внутри нее разорвалась бомба с гормонами. Тело враз перестало принадлежать ей, оставив, как и в прошлый раз лишь возможность чувствовать и наблюдать. - Что ж, Татион, - услышала Катя свой голос, как будто со стороны, - пришло время забав. И тут же ее тело несколько раз довольно сильно хлестнуло лежащего на ложе парнишку. - Согрею тебя для начала, - продолжила монолог истязательница. – Не бойся, там не трону. Стегнув парнишку еще несколько раз, да так и не услышав стонов, госпожа с силой содрала с него покрывало, обнажив к удивлению Кати совершен готовый к действу причинный орган. Тут же организм госпожи захлестнула новая волна похоти, почти полностью увлекшая за собой и Катерину. Госпожа ловко скинула с себя тунику и, присев на ложе, уверенно ухватила в руку хозяйство привязанного парнишки. Сильно сжав яички, она с любопытством всматривалась в скривившееся лицо парня. И от этого где-то в глубине тела госпожи стала нарастать пугающая волна вожделения. Волна была настолько сильной, что потуг нашей героини справиться с ней хватило едва ли на несколько десятков секунд. Эта волна какой-то звериной похоти практически походя смыла Катины блоки, растворив ее волю в своей силе. Дальше девушка просто плыла по течению, лишь чувствуя и кидаясь из крайности в крайность по воле волн чужой страсти. Госпожа же, с которой практически слилась Катя, продолжала издеваться над парнишкой. Оставив яички, она со всей имеющейся силой сжала на удивление твердый и непокорный «жезл». По лицу парнишки прошла волна облегчения, видимо, эта экзекуция была не такой больной, как прошлая. Но госпожа не остановилась на том. Она стала пригибать прихваченную часть тела юноши то в одну, то в другую сторону, вызвав новый приступ страдальческого покусывания губ. К удивлению, парнишка переносил все молча, что явно не радовало госпожу. В какой-то момент, потеряв интерес, госпожа, казалось, сжалилась, и ее рука, ослабив хватку, медленно заскользила по жезлу вверх-вниз, вызвав на лице юноши несказанное облегчение. Госпожа же с интересом наблюдала процесс, не забыв капнуть несколько капель какого-то масла на вершину подвергаемого испытанию органа. Видимо, момент был близок, потому что юноша глубоко и судорожно задышал, его откровенно аппетитная для Марины попка несколько раз судорожно подалась вперед. Но, казалось, в самый последний момент перед извержением, госпожа сноровисто оттянула подобравшиеся яички парня и, немного перекрутив, сильно сжала рукой. Парень дико забился. Все его тело выгнулось дугой и протяжный стон, перемешанный с какими-то незнакомыми словами, наконец, вырвался наружу. - Что, негодник! - обрадовано стукнула госпожа истязаемого рукой по ягодице, - как всегда все случилось по-моему!? Корчись-корчись, сын собаки, под жесткой рукой высокородной Аурелии, жены трибуна! Дальше госпожу накрыла волна какого-то безумия, и она в исступлении несколько минут лупила руками и «лозиной» бедного парнишку, который к удивлению Кати довольно легко сносил эту экзекуцию. - Климент, облезлый пёс! – крикнула Аурелия, когда волна безумства приняла устойчивую окраску сексуального возбуждения. – Сюда быстро! Перетяни этому сыну шакала как следует яйца и «нож»! Ни одна капля убогого шакальего семени не может коснуться лона высокорожденной Аурелии! А я намерена как следует развлечься! Дальше госпожа уверенно заняла позицию наездницы. И началась безумная даже для видавшей виды Кати «скачка». Оргазмы один за другим накрывали наездницу, но она, как будто обезумев и презрев боль, вызываемую продолжением скачек после пика наслаждения, гнала коней. Катя просто не могла думать о чем-то постороннем, постоянно находясь между болью, приятным подъемом в гору и оргазмами. Похоже, она отключилась, в какой-то миг просто не выдержав этого прессинга. Пришла она в себя, по-видимому, когда наездница безоговорочно выиграла гонку. Тело внизу живота заметно саднило, но продолжало теперь уже плавные движения вверх-вниз. Глаза госпожи были открыты и она, похоже, с удовольствием наблюдала лицо истязаемого юноши, с искусанными губами и многочисленными потеками подсохших слез. - Что, сын шакала, вспомнил меня, - томно прошептала Аурелия. – Ладно, не скули, сейчас отпущу тебя. Госпожа с некоторым трудом покинула «седло» и взяла немного опухший иссиня-красный «жезл» в свои руки. Чуть подбавив масла, Аурелия продолжила движения. И когда парень снова забился в конвульсиях, она резко дернула за стягивающий причинные места парнишки шнурок. Хитрый узел сразу распался, а парнишка забился в диком припадке, орошая пространство вокруг себя своим семенем, немного розовым, видимо от примешавшейся к нему крови. - Климент! – снова прокричала госпожа, слизывая со своего пальца семя юноши, попавшее ей на шею и грудь, - позаботься о нем! Я еще хочу его увидеть… позже. Сказав это, измотанная Аурелия опустилась и уснула прямо на ложе, где только что истязала несчастного юношу. Не менее измотанная Катя не смогла заставить уставшее тело и тоже провалилась в приятное забытье. Катю разбудил шум. Тело с готовностью отреагировало на ее желания, и девушка села. Вокруг было темно, лишь какие-то едва заметные силуэты можно было определить на периферии зрения. Где-то, как будто вдалеке кто-то стучал металлом по металлу, слышались возгласы и глухие удары. Спустя несколько секунд тусклый свет обрисовал контур прохода, и в нем появилась сгорбленная фигура с чадящей лампадой. - Госпожа! Быстро! Нужно бежать! - Что случилось, Климент? – спросила Катя, вспомнив имя старичка, - что за шум среди ночи? - Рабы, госпожа! Они взбунтовались! – ответила хрипло старичок. – Мы же а приграничье, тут такое иногда случается. Ваш муж ведь сильно был против твоего присутствия тут. - Не говори ерунды! – прорезался чужой для Марины властный голос. – Я там, где решу! И я там, где мой муж! Его легионеры враз разгонят этих собак, нам нечего опасаться! - Госпожа! – возопил старичок. – Ты спишь еще, госпожа! Легион там, а рабы здесь! Они просто убьют нас и попытаются скрыться! Их, скорее всего, поймают и казнят, но мертвой госпоже от этого не станет легче! - Возможно, ты прав, - прорезались разумные нотки в голосе госпожи, - возможно прав… Аурелия попыталась найти сброшенную впопыхах тунику, но время, похоже, было упущено. В проходе, откуда появился Климент, показались отблески огня, и послышались голоса. Катя почувствовала, что Аурелия испугалась, но на удивление девушки, испуг был не столь силен, как должен был быть. То ли Аурелия действительно не боялась рабов, то ли не поняла серьезности ситуации, а может, ситуация и в правду не была столь уж сложной. В конце концов, Катя явно не разбиралась в тонкостях момента так, как Аурелия. - Она должна быть где-то тут, - послышался довольно близко резкий мужской голос. – Нужно найти и проучить эту суку! Разделимся и осмотрим все помещения, им некуда скрыться, кто обнаружит этих клопов, сразу дайте знать! И буквально через минуту в помещение ввалились двое мужчин с факелом - Эй, все! – радостно закричал один из пришедших, - Сука здесь, все сюда! - Вам всем лучше вернуться в свои клетки, псы! – уверенно и зло сказала Аурелия, немало удивив Катю. – Это будет, пожалуй, единственное, что вы сможете сделать для спасения своих никчемных жизней! Вон отсюда! - Поори. Поори, гадина, - сказал один из мужиков, уверенно шагнув навстречу бывшей госпоже, - разомни вопилку, скоро она тебе понадобится в полной мере. Аурелия хлестнула подходящего раба привычной для руки «лозиной», но на этот раз довольно увесистый ответный удар легко снес девушку с ног. Сознание Кати вместе с сознанием хозяйки тела, как выключенный телевизор, резко свернулось в точку. А когда девушка пришла в себя, ее держали по рукам и ногам в позе, которую современники Кати называют «бегущий египтянин». В голове немного шумело, но слова переговаривающихся рабов были хорошо уловимы. - Правильно, - согласился с кем-то чуть хриплый голос. – Я тоже думаю, что эту змею мало просто убить! Сколько боли и мук лежит на этой гадине! Ей и десятка смертей мало будет! В круг ее, пусть побудет в нашей шкуре! - В круг! – подхватило еще несколько голосов. - А потом кончим, - продолжил хриплый. – Все равно наши братья от соседей прийти должны и только потом мы все вместе выдвинемся. Так хоть какие-то шансы будут. В круг! На миг все вокруг завопили дикими голосами, и Катя почувствовала, что какие-то сильные руки по-хозяйски сграбастали заднюю часть ее тела, а миг спустя в ее лоно жестко и без всяких компромиссов вторглась чужая, твердая и очень горячая часть тела. Тело снова перестало принадлежать Кате, сознание которой было моментально скомкано волной жуткой ненависти. Аурелия грязно заругалась, попытавшись вырваться из сильных рук. Кате сложно было судить, как долго упорствовала хозяйка тела, девушка лишь отчетливо почувствовала момент, когда ненависть вдруг скачком выдавила все мысли из бренного тела, а за ней пришел страх. И еще Катя почувствовала, что в лоно высокородной Аурелии, жены трибуна сильной струей хлынуло семя того, кого в обычной жизни она называла «сыном собаки». Дальше Катя видела, как в душе бывшей госпожи попеременно, как на качелях вспыхивал то дикий гнев, то безумный страх и все это было приправлено постоянной хоть и не сильной болью. Пережив трех или четырех отметившихся в бывшей госпоже, эмоции Аурелии стали притупляться, но вдруг они вспыхнули вновь с почти прежней силой, когда что-то твердое уткнулось в резервный проход ее тела. - А-а-а-а!!! – завопила Аурелия. – Прочь, бездомные псы!!! Прочь дети грязных помойных собак! Прочь!!! Вокруг грянул довольно неприятный смех многих разгоряченных мужчин. Давление ослабло лишь на миг, за который на коричневый бутончик девушки плеснули чего-то прохладного. А потом в нее жестко вошли, как будто специально не заботясь о ее самочувствии. И в первый раз Аурелия совершенно дико заорала. И в крике этом была и боль, и неописуемая ненависть, и чудовищная обида. Высокорожденная Аурелия, уделом которой до сих пор была лишь стезя насилия над другими, вдруг вкусила полной мерой другую сторону этой медали. И лишь когда Аурелия совсем смирилась и практически перестала сопротивляться где-то глубоко в ней проснулось робкое чувство, в котором Катя с удивление распознала удовольствие. И это извращенное удовольствие стремительно стало забирать все истерзанное сознание Аурелии. Катя чувствовала, как стало подрагивать тело бывшей госпожи в преддверии оргазма. Как ноги, придерживаемые чьими-то крепкими руками стали судорожно трястись, как в лоне девушки стало вдруг жарко и сильно мокро. Катя безошибочно поняла, что приближающийся совершенно абсурдный оргазм накроет ее вместе с этим телом, и будет он ничуть не слабее того, когда Аурелия упивалась своей властью над кем-то. - Вот как оно оказалось, - подумала Катя шатающимися мыслями. – От садо до мазо всего лишь шаг… - Гляди-ка, а змея-то, кажись, доходит! – пробасил голос того, кто, похоже, был в данный момент в ней. – Флавий, перережь-ка ей глотку, чтобы кончилась совсем со всеми вытекающими. Не самый плохой конец для змеи, но пусть это будет наша жертва Венере, видит Прародительница, это будет лучшим выходом для этой гадины. - А что будет, если ее, то есть меня тут и сейчас убьют? – подумала Катя, судорожно пытаясь удержаться на плаву среди пучины тонущего в оргазме чужого тела. Но эта мысль не дала девушке окончательно испугаться, бурный поток накрыл ее и унес куда-то вдаль, где нет ни боли, ни страха…
*** Сева очнулся как-то вдруг. Вот как будто кто-то включил электрическую лампочку. И увиденное в первый момент немного испугало его. Неровные стены из неоструганных стволов сосны, утоптанный земляной пол, нары, накрытые шинелью и чем-то похожим на брезент, небольшой колченого сколоченный столик, пара каких-то ящиков явно военного образца и странная лампа, сделанная из большущей гильзы, наверху которой плясал чадящий красно-оранжевый огонек. - Где я? – удивился наш герой. – Меня что, просто ограбили и выкинули в какой-то трущобе? - Ой, Ванечка, - раздался вдруг рядом довольно приятный женский голос с небольшой хрипотцой. – Ванечка! Ты даже не подозреваешь, как я по тебе соскучилась! И в тот же момент какая-то женщина повисла у него на шее. Сева как-то удивительно привычно подхватил соскучившуюся по ком-то девушку на руки и, крутанувшись по инерции, заглянул в ее лицо. Под выцветшей пехотной пилоткой имело место быть весьма милое, хоть и не совсем ухоженное личико. Довольно пухлые губки соседствовали с большими карими глазищами, да еще тёмная коса толщиной почти с руку сильно добавляла девице рейтинга в глазах Севы. Пока Сева с интересом рассматривал лицо девицы, руки, как собственно и само тело, действовали совершенно без его участия. Совершенно незаметно накатило какое-то просто жуткое и совершенно не свойственное привыкшему держать себя в руках Севе желание. Нашего героя моментально бросило в жар, а в висках занялся просто какой-то пожарный набат. - Ой, Ваня-а-а-а, - протяжно произнесла деваха, - ой, вижу, как ты меня жда-а-ал… Сева удивленно почувствовал, что краснеет. Нет, Сева иногда краснел, но уже очень давно не по этой причине. Военного вида деваха в ответ на его покраснение лишь прыснула в рукав и, утвердившись на ногах, чмокнула его в губы: - Сейчас, Ванечка, сейчас, хорошенький, - замурлыкала она. – Сейчас Олечка все устроит. Сейчас ты покажешь уставшей Олечке, как соскучился по ней. Сейчас, родимый… Севу почему-то рассмешил этот детский монолог и он, разом успокоившись, стал наблюдать за суетящейся девушкой. Девушка оказалась довольно высокой, да к тому же она имела еще и весьма симпатичную, хоть и немного полноватую фигуру. В этом Сева смог убедиться, когда она сняла с себя ватник. Форменная гимнастерка и довольно узкая юбка на вид Севы только добавляли некоего шарма суетящейся девице, а вот довольно грубые шерстяные чулки или колготки, как и довольно поношенные кирзовые сапоги Сева лучше поменял бы на что-то более изящное. Застелив нары простыней и видавшими виды, но чистыми солдатскими одеялами, Оля занялась сервировкой стола, ловко подхватив стоявший у его ног тощий, но увесистый вещмешок. На божий свет керосиновой коптилки показалась банка-пятисока тушенки, большая луковица, кружок какой-то подозрительной колбасы, пара газетных свертков неизвестного назначения, солдатская фляжка и шоколадка. Закончив нехитрую сервировку, девушка уселась на один из ящиков рядом со столом. Немного помедлив, она требовательно посмотрела на него и похлопала по второму ящику, стоящему рядом: - Ну что ж ты, глупенький, иди ко мне. К своему удивлению простая и грубая пища с какой-то жуткой паленой водкой оказалась очень даже в тему. Сева даже диву давался ощущениям своего «добреющего» с каждой минутой тела. Ольга же щебетала не переставая: - Слушай, хорошо вас, летунов, кормят. Ой, у нас тут вообще нормы мышиные, даже не знаю, как раненые умудряются выживать… Ой, налей еще! Спиртное мягко гудело в голове, снедь уютно лежала в желудке, а тело как будто само поняло, к чему продвигается дело. Особенно это стало понятно самому Севе, когда Оля без всяких ужимок положила свою узкую ладонь поверх пуговиц, за которыми обычно у мужчин стоит гордость. Видимо, нащупав искомое и убедившись в его правильном состоянии, девушка прыснула и ловко перескочила на суровое ложе войны. - Я сейчас, Ванечка, - опять залепетала она, снимая гимнастерку, - я скоро миленький… Но Ванечка, наплевав на все принципы Севы, не стал ждать ни «скоро», ни «сейчас». Уверенно и как-то порывисто шагнув к Ольге, сидевшей на застеленной постели, он мягко, но сильно опрокинул ее на спину. - Ой, Ваня, - немного капризно сказала девушка, запутавшись в полуснятой гимнастерке. – Ну дай же мне… Но Ваня не дал. Одним слитным движением он скинул свои галифастые штаны до самых колен, а вторым не менее сноровистым задрал узкую темную юбку Ольги, обнажив плотные белые рейтузы. Ольга перестала копошится, высвободив голову из гимнастерки и, ухмыльнувшись, свела обе ноги, немного приподняв их. Сева бы задумался над такой ситуацией, но Ване она была, похоже, хорошо знакома. Сноровисто скинув с девушки сапоги, он ловким движением просунул руки куда-то под юбку и потянул белые рейтузы наверх к коленям девушки, обнажая густо заросший темными волосами лобок между довольно привлекательных и чуть пухлых ног. - Вань, может, разденемся – хитро спросила Ольга, похоже, просто подзадоривая своего кавалера. – Будет удобненько и приятненько. Ничего не ответив, Ваня властно пригнул ноги девушки к ее же груди, максимально развел их на позволительную рейтузами ширину и посмотрел на вторые губы девушки. Густой, на взгляд Севы почти девственный лес, от произведенных манипуляций дал розовую трещину, из которой по низу начала стекать прозрачная капелька. Дальше Сева просто не успел разглядеть, потому что Иван налег плечами на ноги Ольги и практически с размаху вогнал то, что имел, внутрь сильно охнувшей девушки. - Ой-ой-ой, Ванечка, - тихо застенала девушка, - потише миленький, полегче… Ты ведь меня насквозь своим нетерпением проткнешь… Но Ванечка, похоже, был глух к стенаниям Ольги, да и сами стенания, как показалось Севе, были просто неким антуражем к происходящему таинству. К некоему разочарованию нашего героя бойцом на ниве иного фронта Иван оказался почти никаким, и явно не дождавшись Ольги, он шумно излил свое нетерпение прямо туда, куда это предназначено природой. - Вот так, вот молодец, вот хороший мальчик, - к удивлению Севы, зашептала Ольга, тем не менее, не отпуская Ивана от себя и продолжая подрабатывать бёдрами. – Вот отбомбился милый мой, вот отстрелялся. И ладно, и ладненько. Вот теперь подождет он немного, чтобы Олечка тоже за победу порадела… Ольга кончила на удивление быстро, заставив Ивана потерпеть буквально с минуту. У Севы сложилось впечатление, что эта боевая встреча у обеих сторон была далеко не первой. Потом они пили какой-то отвар, который Ольга называла чаем, а Иван не возражал ей. Потом они просто курили. И потом же, уже без спешки раздевшись, они осуществили еще одну военно-сексуальную операцию, без всякого сомнения, направленную исключительно на победу в великой войне. Севе было необычайно хорошо. Так хорошо, как не было уж очень давно. Ни грубое белье, ни вездесущий запах керосина, ни спертый воздух, ни ведро в виде туалета не могли испортить его впечатление от странного быстрого, совершенно не техничного, но такого настоящего фронтового секса. Где-то недалеко бухнула серия взрывов, заставившая боязливо замерцать коптилку и сбросившая на них с бревенчатого потолка горсть земли. - Бухают и бухают, окаянные, дали б уже поспать нормально, - недовольно пробурчала Ольга под боком у Севы. Но для Севы-Ивана это, похоже, уже не имело никакого значения.
*** Еще ни раз, и ни два Катя с Севой прыгали с ветки на ветку новогодней эльфийской шутки-сюрприза. Они меняли эпохи, места, наряды и роли, но каждый раз познавали в процессе, известном обоим под названием «секс», какие-то новые нюансы и грани. Как будто кто-то поставил перед собой задачу максимально просветить их обоих в столь обожаемом ими занятии. Катя лишь устало вздохнула, очередной раз приходя в себя после накрывшего ее своей необычной многократностью оргазма женщины, которую где-то там звали Маргарита. Тело ныло от сладкой истомы, и Кате откровенно уже ничего не хотелось. - Устала, - пробормотала она, открывая глаза. Перед ее лицом была какая-то полированная крышка то ли стола, то ли комода. На неплохо сохранившейся полировке четко отпечатались многие следы губной помады, как будто кто-то в исступлении целовал это злачное место. Катя обратилась к своим ощущениям. По всему выходило, что она стояла у этого самого стола в позе, которая среди продвинутой молодежи, как и среди завзятой интеллигенции испокон веков называлась «раком». Ноги сильно дрожали, соски немного тянуло, а низ живота слегка ныл. А самое главное ее попу держали какие-то крепкие ясно мужские руки, а непосредственно в ней находилось что-то тоже довольно крепкое и не менее мужское. Можно было даже не гадать, только что ее или не совсем ее кто-то нехило отлюбил. Странным было только то, что Катя не успела на это действо. - Ну да ладно, - вяло подумала Катя. – Начнем смотреть этот спектакль со второго акта… - Прости, Катенька, - послышался какой-то смутно знакомый голос, предшествовавший поцелую в плечо. – Похоже, я в тебя кончил… Прости, пожалуйста, даже не знаю, вернее не помню, как это получилось… - Сева? – удивленно вспомнила Катя этот почти забытый и, чего уж греха таить, милый голос. – Сева, это ты!? - Прости, Катенька, и я и не я, - опять извинился Сева. – Даже не знаю, что было и как я так. - Ой, да ладно с ним, - радостно улыбнулась Катя полированной крышке рояля, - кончил и на здоровье чтоб. Сева, ты не поверишь, как я рада, что кто-то такой знакомый, такой свой и милый кончил в мое родное, мое любимое и ненаглядное тело… Высвободившись из Севиных объятий, Катя порывисто повернулась к нему и с жаром, совершенно не думая о том, насколько давно они знакомы, слилась с ним в долгом поцелуе. И ее в тот момент не волновали никакие мелочи бытия, ни то, что они стоят посреди сцены, ни то, что ее чулки с трусиками находятся на щиколотках, и даже то, что по внутренней стороне бедра текла горячая струйка белесой жидкости, ее тоже совершенно не волновало… - Катенька, как ты? – спросил Сева. – Со мной происходило что-то невероятное… - Варвары, рабы, война, хоромы и все про любовь? – тихо прошептала Катя на ухо Севе. – Чертов эльф устроил нам новогодний турне по сюрпризам… Знать бы еще сколько времени. - Половина одиннадцатого, - автоматически посмотрел Сева на часы, - двадцать минут прошло… - Однако, не на войне, - тоже удивилась Катя, сомкнув ноги, чтобы остановить течь. - Ты тоже была на войне? – удивился Сева. - Да уж, был у меня дружок Ваня, - хмыкнула Катя, - который что тот паровой молот разве до гланд не продолбил. Хорошо, что тело не мое было и Оленька, похоже, именно таким его и любила… - Ваня? – искренне удивился Сева. – Землянка, тушенка, рейтузы? - Так это был ты? – в свою очередь удивилась Катя. – И кем тебя назвать теперь? Насильник! - Прости, Катя, - промямлил Сева смущенно. – Я же там типа статиста был… - Да ладно, - чмокнула Катя Севу в губы. – Много чего было и патриции и рабы. - А Риме? – уточнил Сева. - Ну только не говори, что ты там в восстании рабов участвовал, - надула губы Катя. - Не смог, меня тогда одна стерва изнасиловала, что еле глаза в кучу собрал, - вспомнил Сева. - Аурелия? – уточнила Катя. - Ты? – вспыхнули глаза Севы. - Спокойно, служивый, - широко улыбнулась Катя, - мы квиты… Через несколько минут, затраченных на приведения себя в потребный вид, наши герои направились в сторону выхода со сцены. - Кать, как жалко, что я совсем не помню, как мы с тобой тут были, - с некоторой досадой сказал Сева. – Как неправильно все и некрасиво. - Будет тебе Сева, - погладила его по щеке Катя. – Кто-то побывал в наших телах, пока мы были в чужих. Наверное, это было все же хорошо, так, по крайней мере, говорит мое тело. - Я бы хотел… Ты же не… - попытался что-то сказать Сева. - Конечно, - прервала его Катя, - у нас будет это, и я верю далеко не единожды. - Уверен, ты получишь своего мужчину, умеющего и любящего делать куни, - заглянул ей в глаза Сева, нежно взяв за плечи. - А ты свою женщину, любящую и умеющую кончать от анального секса… | |