Фашизм, нацизм, национализм, шовинизм

Письма, написанные карандашом, читаются с трудом, а вот чернильные строки вполне можно прочесть. Правда, местами почерк неразборчив и расплывчат. Примечателен тот факт, что приходили они по тому же адресу, где и были найдены — в дом по улице Пушкина. Сталинская область, город Мариуполь…

Мы процитируем некоторые из них, сохраняя орфографию и пунктуацию авторов. Скажем так: письма написаны довольно грамотно, хотя в большинстве своем без применения знаков препинания.

Итак, первое архивное письмо датировано 22/IV-41 годом. Курсант по имени то ли Ленька, то ли Лешка (неразборчиво) пишет своим родителям, не упоминая их имен, о том, что уже «прослужил почти семь месяцев но еще ни одного разу не приходилось побывать в мистечке самом» и жалуется, что ему негде сфотографироваться, чтобы выслать им фото. Рассказывает, что они занимаются строевой подготовкой и отработкой всяческих приемов, и что «на праздник 1 мая наверное поедем на парад в Мозырь». Также парень интересуется, нет ли призыва 21-22 года.

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений
1/VI-41года — за 20 дней до начала Великой Отечественной войны — он сообщает родителям, что находится в Малорите под Брестом:

«…Если посмотрите на карту то увидите какой марш совершили прошли немало уже построили лагеря… Во время совершения марша проходили много сел и городов… Я вас попрошу об одном что бы обо мне меньше всего беспокоились. Скоро наверно придется защищать свою родину… Как Ирунька, папа и все остальные, всем привет. Всех крепко целую, остаюсь вашим сыном. Привет всем друзьям я их наверно больше не увижу».
То есть, 1 июня 1941 года зловещая тень приближающейся войны уже отчетливо витала над Советским Союзом: во всяком случае, курсант, находившийся в то время в Брестской области, пишет именно об этом. А спустя неделю, 8/VI-41 года, он сообщает родителям следующее:

«…Пишу вам еще одно письмо после продолжительного перехода, во время перехода писать не было времени а с этого места шлю вам третье письмо так что вы не беспокойтесь находимся в летних лагерях, также стоим начеку в случае если потребуется защищать свою Родину, чувствую себя ничего из расположения лагеря никуда никого не выпускают. Выходных дней почти нет писать буду реже а если часто то только пару слов о здоровье. Занятия проходят хорошо скоро наверно будем командовать то есть обучать новых бойцов сейчас проходит поверка после поверки стажировка. Надеюсь что скоро буду иметь звание младшего сержанта и обучать новых бойцов…».
Обратный адрес — БССР, Брестская область, мистечко Малорита, п/у 65Б.

А теперь — письма непосредственно с фронта, датированные весной и летом 1944 года. Их писал боец Резник Илья Тимофеевич своей супруге Фоминой Марии Александровне, которую называл «Мусей», и маленькой дочурке Иринке. Полевая почта – 01113 «У», и лишь пара писем – 01113 «С».

9/IV-44 год:

«Здравствуйте дорогие отец, мать, Ирунчик и жена Муся!... Я сейчас расстался со своими Мариупольскими товарищами, как я писал тебе раньше, сейчас нахожусь один зато много земляков украинцев… Я на этих днях нашел квартиры где жил мой брат Анатолий и сестра Вера, но они уехали отсюда третий год тому назад. Скоро буду там, где был и твой брат последнее время. Сейчас пишу тебе письмо под музыку патефона где проигруется музыка та которую мы слушали в 1930 г. когда знакомился с тобой. Для дочки передам много небольших подарочков».
Также в этом письме солдат написал своей дочке стихотворение «Шаловливые ручонки».

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений
Стоит отметить, что в своих письмах солдаты не сообщали, на каком именно участке фронта они воюют: это было запрещено, поскольку почта в любой момент могла попасть в руки противника. Поэтому бойцы, как, собственно, и Илья Резник, писали о своем местонахождении намеками, как-то «нашел квартиры где жил мой брат Анатолий и сестра Вера, скоро буду там, где был и твой брат последнее время».

В ряде писем солдат беспокоится по поводу огорода, который «постарайся взять и обработать, а если не в силах, попроси помочь соседей». Свое местоположение он, опять таки, не указывает, мол, «нахожусь там где был и работал Анатолий, климат хороший, жди по окончании победы, я приеду», — датировано 14/IV-44 года.

23/IV-44 год:

«…Здравствуйте дорогие мои жена, дочь Ирочка, отец и мать, а также все знакомые Вера Жора и др… Я получил от тебя письмо 22/IV-44 что ты писала 18/IV-44 за что очень благодарю…Сейчас я сижу в землянке так как на дворе только прошел дождик с градом. Ну о природе дочке писать довольно напишу еще о коечем другом. В отношении того как кормят то кормят нас еще лучше чем в тылу, а если хочешь полакомиться то неполенишься достанеш дичи. Сейчас мы находимся на отдыхе и здесь учли успехи наших боев и предоставили целый ряд бойцов и командиров к правительственной награде. В том числе и я награжден за боевые подвиги в боях с фашистскими извергами. Мусенька я очень скучаю за дочкой, тобой и отцом, матерью и другими а особенно хочется посмотреть на свою дочурку как она выросла послушная она или нет. Вчера в нас были артисты красноармейской песни и пляски что мне напомнило гор-театр и вообще старую обстановку. А кино в нас очень часто в особенности из боевых эпизодов приходится видеть в действительности… Жди меня жив буду приеду где на груди будут красуватся правительственные награды. Скоро должны получить одну, а потом еще получим, думаю что еще заслужу. Сейчас у меня лучшие подруги это наше отечественное оружие за которым ухажую лучше чем за женой, чтобы не отказало в бою».
28/V-44 год:

«…Я Мусенька встретил этими днями знакомого Синайского он работал в Сталино с его братом, знает хорошо нашу семью и просил передать вам привет от семьи Синайских… С питанием в нас очень хорошо, а также с баней, здесь я привык брится через 2 дня, на третий чувствую себя здорово токо что издома, я на лице сейчас такой если не полней когда приехал с кадровой армии. Мусенок одно нехорошо что много здесь комаров отбоя от них нет. Муся ждите меня я приду по окончанию разгрома недобитого зверя коварного немецкого фашизма… Муся пиши мне побольше о нашей крошке, а также о семье никто не болеет-ли, а также получила расчет на моем месте работы. Я вам передаю свой фронтовой привет. Свою жизнь проводим наподобии «человека с ружьем» или «Балтийцы». Твой муж».
8/VII-44 г.:

«…Ты мне извини что долго я не писал тебе ответа. Ты должна сама знать как у нас сейчас время. Сейчас пишу тебе письмо, и от разрывов содрогает земля. Но ко всему этому привыкаешь. Мусенок много на запад прошли но еще немало и осталось идти и чем дальше он больше сопротивляется. Но наше задание двигаться на запад и освобождать народы от фашистского ига… Мусенок шлю для тебя и дочурки благодарности две, ты их храни может я приеду и буду рассказывать о том как сражался с коварным врагом».
А это письмо, датированное 11июля 1944 года, пожалуй, одно из самых интересных. Его Илья Резник пишет из Польши, рассказывая о том, что поляки встречали советских солдат со слезами радости на глазах, хотя «коварный враг говорил на нашу армию много небылиц».

«…Ты мне извини что плохо пишу, карандаш мой перебило осколком и он очень малый. Население Польши встречает хорошо недовольны на немца. Некоторые старухи с налитыми глазами слез от радости. Выносят на встречу молоко мед хлеб и другое сигареты, вишни но мы отказываемось, они очень удивляются нашими красноармейцами, потому что коварный враг говорил на нашу армию много небылиц, что русские всех уничтожают грабят и т.д. но в самом деле сами убедились они, совсем о другом. Как только приближаемся к населенным пунктам, население ползет по хлебам к нам на нашу сторону и некоторые говорят «так возьмите меня, я тоже буду забивать германа». Видим как жили тут паны имели свои пивные заводы. Вот как раз сегодня, я находился в одном из панских имений, правда немец все ограбил и поджег но красивые декоративные елочки озера в саду и коечего много много интересного и красивого. Ну сами паны с этих имений уехали а некоторые и остались. Много об этом писать не стану. Когда жив останусь и приду домой буду вспоминать как сказки, и рассказывать так как рассказывал нам отец о прошлой войне… Передавай дочке мой фронтовой поцелуй и всем остальным привет, а тебя поздравляю 28/8 с шестой годовщиной нашей семейной жизни». Полевая почта та же – 01113 «У».
Хотелось бы, чтобы это письмо, написанное летом 1944-го, прочитали и поляки, и украинцы, и все те, кто исказил подвиг советского солдата-освободителя. Ведь факт остается фактом: польское население радовалось приходу бойцов Красной армии, и, как пишет солдат, ползло по хлебам на ее сторону, нравится это кому-то или нет. Вне сомнений и тот факт, что нынешний коварный враг, говорящий в адрес нашей армии много небылиц, работает исключительно по методичкам Геббельса.

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений
А 18/8-44 года с полевой почты 01113 «С» в Мариуполь полетело письмо от имени командира взвода М. И. Крука, пишущего Марии Фоминой о тяжелом ранении ее мужа:

«Он был у меня стойким, деловитым и отважным солдатом и мастером своего дела. Но вражеский осколок вывел его из строя на долгое время. Он ранен 17.8.44 средне тяжелой раной. Письмо ваше получено 18.8.44 не застало его. Жаль мне еще раз повторяю но ничего не поделаешь. Он будит жыв… Сообщаю вам он как выздоровеет поедет домой».
Больше писем от солдата Ильи Резника в архиве нет: не исключено, что он умер от ран.

Также сохранилось письмо с полевой почты 29959Н, датированное 12/VII-45 года: послание адресовано Фомину Александру Степановичу, предположительно от Леонида (написано неразборчиво, но, вероятно, это тот же курсант, чьи письма датированы 1941 годом).

«…Хочу вам сообщить что я нахожусь в рядах Рабоче-крестьянской Красной армии, за все прошлое сообщать пока ничего не буду. Прошу вас сообщить о своем положении и состоянии здоровья, а также за всех остальных знакомых. Напишите о своем Ируньчике о Илюше а также за братьев и сестер если что знаете. Пока все целую крепко ваш сын», — пишет он.
А 8/IV-46 года тому же Фомину Александру Степановичу с той же полевой почты 29959Н пишет Фомин Николай Александрович. Он, в частности, сообщает, что находится на старом месте, новостей у него нет, и извиняется, что мало пишет, потому что «у меня хоть и не хотел скрывать, но в настоящее время болит правая рука так что вы неволнуйтесь если сейчас не буду писать письма и пишите сами почаще».

Листайте вправо, чтобы увидеть больше изображений
Также в семейном архиве хранится паспорт гражданина Украины, уроженца Коми АССР Фомина Леонида Николаевича, 1960 года рождения, и свидетельство о его смерти, датированное 30 октября 2016 года. Помимо этого — несколько документов на имя Мирошниченко Ирины Николаевны, 1969 года рождения, удостоверение ударника коммунистического труда на имя Дьяченко Надежды Петровны (дата присвоения — 18 июня 1977 года), медкарточки и цветные фотографии примерно 10-15-летней давности.

69-летняя Ольга Васильевна, которую мы встретили на разрушенной улице Пушкина, сейчас проживает рядом с домом, где найден семейный архив. Женщина не смогла прояснить ситуацию, поскольку хозяев жилища она не знает. Но сообщила, что под его завалами до сих пор могут находиться люди, в том числе, и те, кто спасался в этих довоенных домах от обстрелов: там были добротные подвалы, которые полностью завалены от прямого попадания снаряда.


ФАН обращается, прежде всего, к мариупольцам, с просьбой помочь установить владельцев этого семейного архива. Судя по всему, у семьи очень богатая история: от Фоминых (возможно, купцов) до героических солдат, матери-героини и передовиков труда. Часть этих реликвий, в том числе, солдатские письма, безусловно, достойны хранения в одном из музеев Донецка.