Исторические фальсификации

Ведь бандеровцы, как известно, в основном грабили и убивали именно на Западной Украине. Реки крови потекли тогда по всем западным областям, и этого не отрицают даже самые большие поклонники украинского фашизма. Притом грабили и убивали своих, соседских. И жертвы, и убийцы знали друг друга в лицо и по именам.

Пострадавшие люди и их родственники не могли ошибиться в том, кто перед ними – соседи-бандеровцы или переодетые советские военнослужащие и энкавэдисты. Они точно знали – это свои, соседские. Но сейчас именно они и их родные громче всех с пеной у рта защищают именно бандеровцев. Причем так рьяно, что иногда ветераны, воевавшие с бандеровцами, в сердцах говорили: «Мало вас бандеровцы убивали и мучили, мало. Сколько же вас надо было убить, чтобы вы поняли, что бандеровцы убийцы!».

Кроме этого была еще и языковая особенность. У западынцев свое особое полонизированное произношение. Когда они быстро говорят, то жители Восточной Украины не всегда их поймут именно из-за этого произношения. Соответственно и наоборот – западынцы никогда не спутают своих и «схидняков» (как они называют жителей Восточной Украины), не говоря уже о лицах других национальностей СССР, естественно, не говоривших по-украински.

Поэтому мифы о том, что зверства на Западной Украине осуществляли переодетые советские военнослужащие и энкавэдисты могут пройти только у «сознательной украинской интеллигенции» и тех, кто молится на бандеровцев несмотря ни на какие доводы здравого смысла. Ведь убивали в основном коммунистов и комсомольцев, учительниц, медсестер, колхозников, а также других простых людей, которые поддерживали Советскую власть. Странно как-то получается, союзников долго мучают, зверски убивают, их добро раздают приспешникам националистов, приказывают не помогать Советам… И это делалось для утверждения Советской власти?

Дочь одного из замученных бандеровцами жителей Львовской области возмущалась при мне зверствами НКВДистов, которые якобы убили ее отца только за то, что он согласился работать учителем в их сельской школе, которую открыли коммуняки. Я отлично помнила ее прежние рассказы об этом же случае. Раньше она говорила, что ее отца убил хлопец из соседнего села Василь, который был бандеровцем. Мне пришлось напомнить ей об этом.

Она задумалась на секунду и сказала:

– Да, Василь был бандеровец, но моего батьку он убил по заданию НКВД.

– Так он был агентом НКВД?

– Да нет, не был, его просто заставили. Пригрозили и заставили…

По-моему, совершенно блестящая версия. Бедных бандеровцев, оказывается, заставляли грабить, мучить и убивать проклятые коммуняки! Наверное, и вступать в СС их тоже заставляли эти же малосимпатичные русские!

Для утверждения советской власти были репрессии против самих бандеровцев, членов их семей, а также тех, кого ошибочно считали бандеровцами. Да, это было, но по размаху злодеяний, пыток, грабежей и убийств НКВД очень сильно проигрывало бандеровцам.

И после этого чудом оставшиеся в живых и потомки замученных и растерзанных, у которых близкие были убиты бандеровцами прямо на их глазах, чтут в качестве нацгероев именно бандеровцев! А проклинают тех, кто спасал их от неминуемой гибели. Фантастиш!

В 1990-м году продавщица из соседнего магазина как-то рассказала мне о том, что ее сестру, учительницу, убили на Западной Украине бандеровцы только за то, что она «работала на Советы». Каково же было мое удивление, когда где-то через год, она же мне заявила, что ее сестру, учительницу, убили коммунисты за то, что она была украинкой. Комментировать это просто невозможно. Дело происходило в Киеве, и поэтому никто на эту женщину, тем более в частной беседе, не давил. Я не являлась представителем какой-либо власти и даже в самом воспаленном воображении не могла бы представлять для этой женщины какую-либо опасность, даже потенциальную.

Один ветеран Великой Отечественной войны, белорус, рассказывал мне, как в 1946 году он вез своего двухлетнего сына к матери, своей жене, назначенной медсестрой на Западную Украину. Он немного задержался в Минске из-за болезни сына и, как только тот выздоровел, повез его к матери. Когда они подъезжали к селу, где она жила и работала, то оказалось, что оно оцеплено. У командира он с ужасом выяснил, что ночью его жену, фронтовую медсестру, украинку, зверски замучили бандеровцы. Ему разрешили пройти к телу жены. В этом месте он на секунду запнулся и, стиснув кулаки, произнес: «Это еще счастье, что я не взял к телу Оксаны сына!». И, помолчав минуту, он, справившись с собой, добавил: «Потому что я, когда увидел, ЧТО они сделали с Оксаной, я поседел там же… у ее тела… совсем».

Растерзанную Оксану похоронили там же, в селе. Он уезжал оттуда уже зная, что убийцы пойманы. Ими оказались жители этого же села, которые даже на допросах куражились, нагло и подробно рассказывая о том, как издевались над «москалькой и коммунисткой». В эту же ночь был замучен и председатель колхоза, местный житель. Медсестру и председателя похоронили рядом. Местные жители сочувствовали, извинялись и обещали смотреть за могилкой. Долгие годы они действительно держали слово.

Но с середины 80-х годов отношение к ветерану стало меняться. Когда отец с сыном приезжали на могилу жены и матери, они стали ощущать на себе недобрые взгляды сельчан. Некоторые нарочито старались не замечать белорусов. Иные пытались побыстрее прошмыгнуть мимо…

В конце 1990 года ветеран так тяжело заболел, что ни он, ни сын не могли очень долго приезжать на могилу. А когда здоровье позволило, они снова приехали в это село и с ужасом увидели, что могилы Оксаны и председателя колхоза сравняли с землей. У старика прихватило сердце и, приняв лекарства и немного успокоившись, он послал сына в село выяснить, что произошло. «Может, перенесли куда-нибудь, на лучшее место», – сказал он сыну, впрочем, слабо на это надеясь.

Когда сын шел по селу, он обратился с вопросом к молодой женщине с ребенком, по виду очень доброжелательной: «Извините, что обращаюсь к Вам по-русски. Я сам из Белоруссии. Мне рассказывали, что у вас на кладбище похоронена была Оксана, медсестра. Меня ее родственники просили могилку проведать. А я вот найти никак не могу. Не подскажете, куда ее перенесли?». Молодуха мгновенно из добродушной сделалась строгой и сказала:

– А, это Вы про ту убийцу-энкаведистку? Так ее могилу срыли. Нечего наше кладбище паскудить могилами бандитов.

Сын опешил:

– Нет-нет, Вы что-то путаете, Оксана была только медсестрой…

Договорить она ему не дала:

– Это она прикидывалась медсестрой, – со злобой чуть ли не выкрикнула молодуха, – а на самом деле ее сюда прислали нас убивать за то, что мы хотим быть просто свободными украинцами, говорить по-украински и жить богато, – в этом месте она горделиво вскинула голову.

Сын только и смог вымолвить:

– Так что же она вам сделала?

– Да она энкаведистов на наших хлопцев навела. Их расстреляли из-за нее и тогдашнего председателя, которые точно указали место их схрона. Один из расстрелянных был моим родичем, – дополнила она с гордостью.

– Но ведь их расстреляли за убийство Оксаны и председателя, – возмутился сын.

– Да нет, ваша Оксана сначала хлопцев сдала. Потом их побратимы ее и покарали. И правильно сделали, – уверенно ответствовала молодуха явно восторгаясь этими побратимами. И, гордо встряхнув головой, важно проследовала дальше.

Сын некоторое время еще стоял на месте, приходя в себя после услышанного, затем пошел к дому покойного председателя. Во дворе спиной к нему стояла седая пожилая женщина и смотрела на свой реденький сад. И сын ветерана решил, что это дочь председателя, которой должно было быть около 70 лет.

– Здравствуйте, Дарина Михайловна, – поздоровался он.

Услышав русскую речь, пожилая женщина повернулась и, узнав его, радостно как бы выдохнула:

– Ой, как хорошо, что это Вы, Мишко. Здравствуйте, здравствуйте, проходите в хату.

Войдя в дом, сын увидел, что мебели в хате почти нет, только одна табуретка, сколоченная из плохих досок постель да стол, покрытый старенькой клеенкой, а вещи хозяйки все собраны, даже кошка уже сидит в корзинке.

– Только ошиблись Вы, Мишко, я не Дарина Михайловна, я дочь ее, Катруся.

– Как Катруся? – удивился Миша.

– Да так. Это я так сдала при этой власти. А ведь мне только 50 лет. Мама же от горя умерла три года назад.

– Что же тут произошло? – недоумевал Миша.

– Война добила, – с горечью произнесла женщина и, присев на узел с вещами, тихо заплакала.

– Какая война?

– Да Вторая мировая, будь она не ладна.

– А она-то тут причем? Она же давно кончилась.

– Это у Вас, в Белоруссии, она давно кончилась. А у нас она продолжается. Только победители теперь другие.

– Как другие?

– Да так. Победители теперь бандеровцы. Деда вообще считают предателем, бандитом и убийцей, из-за которого были расстреляны борцы за независимость Украины. А его убийцы, которые всех грабили здесь несколько лет – теперь герои, невинно пострадавшие за Украину. Все годы Советской власти их родичи и так все время на нас косились. Считали, что из-за таких как мой дед и твоя мать их родичи недограбили и недобагатели. Издевались над нами так, что мама от горя умерла. Издевались и все кричали, что дед убийца…

– Ваш дед – убийца? Да ведь все село знало о том, что бандеровцы убили Вашего отца. И только через два дня их поймали.

– Тогда знали, а вот теперь по-другому считают. Самое обидное, что родичи тех, кого эти «борцы» убили и ограбили, тоже теперь так думают. Некоторые из них сами едва в живых остались. А теперь… У Романа, ну того, который из убийц помладше был и добил твою мать, остался сын. Так вот этот сын стал всем рассказывать, что если бы не мой дед да твоя мать, то бандеровские войска могли бы взять оккупированные Россией исконные украинские земли – черноземные Курскую и Белгородскую области. И, изгнав оттуда русских оккупантов, могли бы все стать панами. Вот тогда соседи нас с матерью окончательно и возненавидели. Поэтому-то они стали приходить к нам в дом и хорошо, если не избивали нас, а только забирали себе все, что захотелось из хаты или хозяйства.

Восточноевропейские любители обвинять во всех существующих грехах ужасный тоталитарный СССР эпохи Сталина и выдвигающие к современной России требования о компенсациях за «времена оккупации» традиционно забывают о малоприятных для «молодых демократий» обстоятельствах: говорить о том, что в период между двумя Мировыми войнами в большинстве европейских государств были установлены откровенно фашистские или фашистоидные режимы сейчас не принято. Давайте вспомним, какая же «демократия» была загублена «русскими оккупантами».

- Польша. «Санационный режим», практиковавший этнические чистки, захват территорий сопредельных государств и крайний национализм.

- Румыния: военная диктатура Антонеску, союз с Гитлером.

- Венгрия: военная диктатура Хорти, союз с Гитлером.

- Словакия: после Мюнхенской сделки и уничтожения Чехословакии – военная диктатура Тисо и союз с Гитлером.

- Прибалтийские карлики: диктаторские националистические режимы.

- Финляндия: диктатура Маннергейма, союз с Гитлером.

- Болгария: авторитарно-монархический режим, союз с Гитлером.

- Хорватия: фашистский режим усташей, союз с Гитлером.

- Албания: до итальянской оккупации – диктаторский режим Ахмета Зогу.

Итак, безвинные жертвы советского тоталитаризма вовсе не такие уж ангелочки, как может показаться на первый взгляд: все вышеперечисленные государства участвовали во Второй мировой войне, причем большинство из них воевали на стороне государств «Оси», против союзников – СССР, США и Великобритании. Потерпев военное поражение, эти страны были заняты советскими войсками, изгнавшими с их территорий армии нацистов и, что является вполне разумным и естественным, установившими дружественные Советскому Союзу правительства коммунистов или социалистов. Никто ведь не станет обвинять Соединенные Штаты Америки в том, что они «оккупировали» Францию, Бельгию или Голландию в 1944-45 годах, освобождая перечисленные государства от нацистов? Однако в лексиконе нынешних «историков от политики» американцы предстают освободителями, а русские – злонамеренными и коварными оккупантами, заменившими гитлеровский тоталитаризм сталинским. При этом польские, балтийские или румынские пропагандисты заламывают руки и сожалеют о «погибшей демократии» якобы растоптанной кованым сапогом большевиков, напрочь забывая о том, что в период 1918-1945 годов их государственный строй мог именоваться каким угодно, но только не демократическим. А уж говорить о современных политических фетишах наподобие «прав человека» или «европейских ценностях» применительно к той исторической эпохе и жестоким диктатурам маршалов Пилсудского и Рыдз-Смиглы, президента Ульманиса, Хорти или Антонеску и вовсе не приходится.

Но откуда же такая странная избирательность? Репрессии против украинско-белорусского населения межвоенной Польши скромно именуются «санацией», обычно не уточняя глубинный смысл этого термина и забывая о числе жертв, а действия «советских оккупантов» обязанных обезопасить тылы армии, продвигавшейся к Берлину – «жестокими и необоснованными репрессиями»? При этом в Польше забывают, что подчиняющаяся эмигрантскому правительству в Лондоне Армия Крайова стреляла в спины советских солдат и устраивала диверсии в тылу Красной армии, командование которой обязано было обеспечить спокойствие на территориях, освобожденных от нацистов. Аналогичные действия американской военной администрации во Франции – в частности преследования коллаборационистов и прогитлеровской «пятой колонны» - воспринимаются абсолютно спокойно и как само собой разумеющееся, в нашем же случае мы наблюдаем непрекращающуюся истерику и заявления чуть ли не о «геноциде». Масштабы этого «геноцида» и его последствия можно оценить по постановлению Верховного Совета СССР от 26.07.1947 года «Об освобождении и возвращении в Польшу польских граждан, находящихся на территории СССР под стражей»: По состоянию на 30 августа 1947 г. на основании этого постановления было освобождено 2762 участников АК и 2487 так называемых «интернированных группы Б». Странно, что демонизируемый польскими историками «кровавый сталинский режим» поступил столь гуманно – офицеры и бойцы Армии Крайовой вовсе не были расстреляны или отправлены на вечную каторгу, а всего через два года по окончанию войны вернулись обратно в Польшу. Так может быть ужасы преувеличены, а официальные исследователи немного лукавят, уверяя европейскую общественность в том, что Советы оставляли за собой выжженную землю и горы трупов «польских патриотов»?

Пример с Армией Крайовой лишь один из многих. Литва, Латвия и Эстония более других отличились в нагнетании атмосферы ужасов вокруг советского периода своей истории, представляя его чередой непрерывных зверств, расстрелов, депортаций, высылок и прочих кошмаров, потрясающих воображение среднестатистического европейского обывателя, которого уже долгие году убеждают в необъяснимой и почти мистической жестокости «этих русских». Вообще непонятно, как после «оккупации» в Прибалтике выжил хоть кто-нибудь, но, тем не менее, статистика свидетельствует об обратном. В крошечной Литве по переписи населения 1940 года проживало 2,9 миллиона человек, из которых 225 тысяч евреев были физически уничтожены нацистами и примерно столько же этнических поляков репатриировано после войны в Польшу. К 1989 году и закату Советского Союза в Литве насчитывалось 3,68 миллиона жителей, причем русских из них оказалось всего 8,6 %. Миф о неслыханном «геноциде» испаряется на глазах – оказывается, за сорок лет «коммунистического ига» литовцев стало почти вдвое больше! И мы снова зададим вопрос – для чего нужна вызывающая и легко опровергаемая ложь о едва ли не поголовном истреблении обитателей Прибалтики? Кому и зачем это нужно? Кто искусственно создает демонов?

Споров нет, эпоха правления Иосифа Сталина в СССР была сложной и тяжелой: в преимущественно аграрной стране пришлось в крайне ограниченные сроки создавать мощную индустрию и промышленное сельское хозяйство, способное накормить возрастающее городское население. Да, безусловно, методы управления государством были авторитарны, но до сих пор никто не сумел объяснить, чем же «тоталитаризм», особенно в условиях враждебного окружения, хуже «демократии» в нынешнем понимании этого термина? Не забудем, что в 30-е годы ХХ столетия практически все государства мира были авторитарны: от США и Британии, где господствовала «олигархическая демократия» выдвигающая в руководители исключительно представителей элиты и бизнеса, до хрестоматийных диктатур Франко и Муссолини. Созданный в последние годы миф о развитой англосаксонской демократии, существовавшей вечно (в крайнем случае - с принятия «Декларации независимости» США) не соответствует реальности: достаточно вспомнить о чрезвычайных полномочиях Франклина Рузвельта в период Великой Депрессии, мало чем отличавшихся от полномочий сталинских. Скажем больше: невозможно представить себе избранного в Конгресс США семьдесят лет назад рабочего из Детройта или фермера из Кентукки, но для Советского Союза участие в органах представительской власти простых рабочих было вполне естественно и необходимо – сразу же встает еще один вопрос, где же было больше демократии как истинного народовластия? В британском парламенте, среди старого дворянства и нуворишей, в Конгрессе, среди нефтяных магнатов Техаса и оружейных баронов, сделавших состояния в период Первой мировой, или в Верховном совете СССР? И где же тут тоталитаризм?

Выводы очевидны: невозможно подходить к различным историческим эпохам с лекалами политической корректности и установившихся стереотипов XXI века – то, что ныне именуется «тоталитарным» для прошлого являлось общепринятым и даже обыденным, не вызывавшим никакого общественного раздражения и возмущения.

Выше мы задали много вопросов, и их список можно продолжить. Не столь давно Европейский суд по правам человека подтвердил приговор проживающему в Латвии бывшему командиру 1-й латвийской партизанской бригады Василию Кононову, обвиненному в «военных преступлениях, геноциде и преступления против человечности» за расстрел девяти гитлеровских коллаборационистов в мае 1944 года. Разумеется, обвинения против него выдвигал «Латвийский Центр документации преступлений тоталитаризма», занимающийся почему-то исключительно бывшими советскими солдатами и офицерами, не обращая ни малейшего внимания на процветающих в Латвии «легионеров» Waffen-SS, приравненных к ветераном войны и получающим повышенные пенсии. Итак, приговор вынесен, «зло наказано».



Теперь давайте вспомним о другом эпизоде времен войны - 29 апреля 1945 г. концентрационный лагерь Дахау был освобождён солдатами армии США. То, что случилось в Дахау дальше, не очень любят комментировать. Официальная точка зрения такова: шокированные зрелищем нацистской фабрики смерти (за всё время в газовых камерах Дахау погибли 35 тыс. человек), американцы прикончили 50 солдат охраны из войск СС - после того как те сдались в плен, сложив оружие. Мало кому известно, что в 1991 г. Национальный архив США рассекретил документ - записку лейтенанта Говарда Бюхнера. Согласно его отчёту пленных немцев, включая раненых, подростков из фольксштурма и персонал госпиталя (346 человек), американские солдаты расстреляли из пулемётов у блока С в Дахау. В живых не осталось никого.

Командующий расстрелом, сам лейтенант Говард Бюхнер, сухо отразил это событие в штабной записке «Судьба гарнизона Дахау», указав общее количество жертв - 560 человек. Но этот документ никем не принимается во внимание. Даже на стенде в музее Дахау указано: «погибло 50 солдат СС». С эсэсовцами всё понятно. Однако этим фактом ловко заслоняется расстрел сотен раненых, врачей и подростков из фольксштурма - беспомощных и безоружных: согласно Женевской конвенции, военное преступление.
Случаев, когда союзники устраивали расправу над пленными, - множество, - считает Роберт Лайонфилд, историк из США. 14 июля 1943 года на аэродроме в Бискари (Сицилия) американцы расстреляли 74 пленных итальянских солдата. Генерал Джордж Паттон потом указал в письме: «Скажете, что эти типы были снайперами, - иначе пресса развоняется». 6 июня 1944 г., во время высадки союзников во Франции, только в одном месте убили 64 пленных немца. 24 апреля 1945 г., потопив подлодку U-546, американцы подвергли пыткам немецких моряков. Позднее они оправдывались: «требовалось получить информацию». Все эти случаи были рассекречены лишь в 2002-2007 гг. - раньше о них никто не знал.

В статье исследователя Клауса Вигрефе в журнале «Шпигель» сказано: «Историки игнорируют мемуары солдат Второй мировой войны: иначе можно разрушить миф о милосердии союзников». Тем временем за период январь - август 1945 г. по обвинению в жестоком обращении с населением Германии под трибунал попали 4148 советских солдат и офицеров. Их наказывали. Со стороны американцев за расстрелы, изнасилования и умерщвление пленных голодом не был наказан НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК.

Но почему-то «исторические демоны» все как один носят русские шинели с красными звездами – как упомянутый выше Василий Кононов. Можете ли вы себе представить аналогичное решение «Европейского суда по правам человека» в отношении американских военных, расстреливавших раненых и персонал госпиталя в Дахау?

Нет, конечно же. Они ведь делали это «ради демократии, общечеловеческих ценностей и прав человека».
Андрей Мартьянов

В 1930-х гг. в Финляндию прибыло около 300 еврейских беженцев из Германии, Австрии и Чехословакии. В годы советско-финляндских войн 1939–40 гг. и 1941–44 гг. сотни евреев сражались в рядах финляндской армии: 15 из них погибли в 1939–40 гг., восемь — в 1941–44 гг., десятки получили ранения. В марте 1940 г., когда советские войска подошли к Виипури, все еврейское население города (около 300 человек) покинуло его вместе с финнами. В 1941 г. Финляндия стала союзницей гитлеровской Германии, однако руководители страны отвергли требование нацистов ввести антиеврейские законы; ни в самой Финляндии, ни на занятой ее армией территории Советского Союза евреи не подвергались преследованиям. Лишь в одном случае начальник финляндской полиции А. Антонен согласился передать гестапо пятерых евреев из Советского Союза и Эстонии, которых германские власти требовали выдать как уголовных преступников; их и трех членов их семей, добровольно решивших последовать за ними, 6 ноября 1942 г. доставили в оккупированный нацистами Таллинн (вместе с 19 неевреями, также подлежавшими выдаче), где гитлеровцы сразу же уничтожили семерых евреев (одному удалось выжить). Когда шведская и финская печать сообщили об этом, в Финляндии разразился крупный политический скандал; дело дошло до того, что К. Фагерхольм, представлявший в правительстве социал-демократов, подал в знак протеста в отставку. Весной 1944 г. около 160 еврейских беженцев, не имевших финляндского гражданства, были переправлены из Финляндии в нейтральную Швецию.