Взрослая социальная сеть
 Делия Свободна |
05-03-2013 - 05:20 Катя Деткина: девушка с паспортом (2) Носик (1997c), подчеркивая нереальность Деткиной, сравнивал ее с литературным персонажем ("Муму" Тургенева) и иронизировал над слишком серьезным отношением к ее гибели. Ему вторил Артемий Лебедев, отказываясь нести ответственность за "плод чьего-то воображения" (цит. по: Житинский, 1997). Писателя Александра Житинского эти аргументы не убедили. Он указал на важное отличие: если персонаж по умолчанию вымышлен, то степень реальности виртуала не определена - он вполне может оказаться человеком. Отсюда - различие реакций на то, что с ними происходит. Он присоединился к "мнению народному", прозвучавшем в гостевой книге Деткиной - "Так не шутят!" - и пояснил, почему история с ее смертью кажется ему аморальной (там же). Если есть настоящая Екатерина Альбертовна Деткина, то с нею дурно поступили в любом случае. В случае реальной смерти тем, что сделали из нее фарс. В случае обмана - самим обманом. Зачем же хоронить заживо? <...> Неэтичность - в дурном поступке с реальным человеком. Если человек есть. Если же его нет, то некрасивость в том, что добившись от части публики доверия, ее заставили рыдать над вымыслом (и здесь совсем не случай "над вымыслом слезами обольюсь" - это не те слезы).(с) Виртуальная личность, согласно Житинскому, занимает промежуточное место между реальным человеком и вымышленным персонажем; то, к какому полюсу она ближе, зависит от степени ее убедительности. Неэтичность автора Деткиной, согласно Житинскому, состояла в том, что он сделал ее слишком убедительной и, тем самым, ввел публику в заблуждение. Выдав иллюзию за реальность, он применил созданный образ для манипулирования сознанием аудитории, добиваясь нужных ему реакций. Грань между искусством и социальной инженерией оказалась размытой. Деткина, как до нее Мухин, Бабаев и Паравозов, от опыта которых она отталкивалась, стала моделью для подражания - как в отношении формы и стиля сетевого творчества, так и в отношении принципов конструирования образа. У нее появились эпигоны: например, некий Котя Деткин, выдававший себя за брата Кати Деткиной и писавший веб-обзоры под названием "Кодекады". Но ее влияние было шире: последующие поколения виртуалов, творчески используя ее опыт, создавали нечто новое. |
 Рафыч Свободен |
07-03-2013 - 14:46 Интересная темка... И, кстати, добавлю от себя... Насколько мне известно, некоторые ученые считаю, что наш мир и наша Вселенная - суть не что иное, как сложная совокупность многоуровневых взаимодополняющихся голограмм, построенных на неких - пока не определенных до конца - особенностях, свойственных пространству-времени и изменениях суперструн. Грубо говоря, многомерность (как минимум, трехмерность) всех объектов может быть всего лишь иллюзией. Так вот - а что если мы сами являемся виртуальными личностями, помещенными в это мнимое голографическое пространство некими высшими силами? Которые таким образом играют в свои непостижимые игры? |
| Делия Свободна |
09-03-2013 - 07:57 Одноразовые виртуалы: Ник Райт Одним из сетевых обозревателей, испытавшим влияние Деткиной, был Сетевой странник, который на протяжении почти полугода - с апреля по сентябрь 1997 года - вел колонку в Zhurnal.ru. В заключительном выпуске от 27 сентября он прямо назвал Катю своей виртуальной мамой. Следуя волне саморазоблачений виртуальных обозревателей, которая прокатилась тогда по русскому интернету, он признался, что он никакой не "легендарный, великий, и могущественный сетевой странник, а самый обыкновенный" - и тут последовала ссылка на страницу Хромого Ангела. За этим именем укрылся Александр Ромаданов, плодовитый сетевой автор, создатель ряда примечательных ВЛ. В частности, мало кто знает, что он был автором статьи "Здравствуй, Ru!", написанной от лица некоего Ник Райта и опубликованной в 5-м номере Журнала.ру. Большинство читателей приняли эту статью за чистую монету и даже не заподозрили, что ее автор - вымышленное лицо. Ник Райт писал в традиционном жанре веб-обозрения, но как американец, изучающий русский язык глядящий на русскую сеть "со стороны". Получилось убедительно и смешно: "В то время, как американский веб - больше о новостях и развлечениях, русский веб - это все шутки, литература и немного новостей. Не ходите туда за голыми русскими леди - они не живут в паутине своей страны. В категории взрослых сайтов нет ни одного взрослого сайта - просто ноль! Значит ли это, что у русских выше мораль, чем у американцев? По крайней мере, в Интернете - да. Там есть сайт под названием Плейбой.ру (поместивший на главную страницу фотографию какой-то русской балерины), но по неизвестным причинам на нем находится студия "Web design" без никаких фотографий девушек. Настоящие короли русской паутины - это обозреватели - Антон Носик, Иван Паравозов и Май Мухин. Что они обзирают, если там нет новостей и развлечений? Хорошо, это все не о новостях - это все о тусовке, произносится "tooth-of-car" (зуб машины). Имеет ли для кого-то смысл "зуб машины"? Тусовка не будет иметь никакого смысла для того, кто незнаком с русской реалией. В основе это жаргонное слово означает разговор обо всем и ни о чем конкретно. Какова последняя черта? Я думаю, слишком рано проводить такую, когда существуют всего несколько тысяч русских сайтов. Русскому медведю еще нужно долго расти в Паутине, и я желаю ему в этом Удачи!"© Ник Райт являет собой пример "одноразовых виртуалов", которые создаются с конкретной целью, не требуют постоянной подпитки, однако и быстро забываются. Как показывает опыт, успех и влиятельность ВЛ напрямую зависят от энергии, которую вкладывает в нее создатель, и от времени, на протяжении которого она "функционирует". © |
| Делия Свободна |
11-03-2013 - 03:40 Мери Шелли: рефлексия над природой виртуальности В октябре 1997 года в гостевой книге "Вечернего Интернета" появился некто Хряк, поразивший читателем своей энергией, остроумием и чрезвычайно непристойным стилем. Это была "проба пера" - первая фаза создания нового виртуала. Вскоре Сергей Дацюк сообщил: "Стиль и направление Кати Деткиной получили на этой неделе неожиданное продолжение. Эта новость Рунета - Мери Шелли, пишущая в жанре язвительного стеба" (1997). Продуктивность Мери и жанровое разнообразие ее творчества были велики. Перечень ее произведений и ссылки на отзывы критиков можно найти на ее "домовой странице". Остроумные комментарии Мери на происходящее в русской сети дополнялись ее саморефлексией: в статье "Легко ли быть виртуальной" она обсуждала природу виртуальности и давала практические советы создателям виртуалов. Эта статья вошла в ее роман "Паутина" (Шелли, 2002) - "первый роман о русской сетевой, как бы это выразиться, жизни" (Курицын, 1999), "первый роман об Интернете, написанный виртуальным персонажем" (Фрай, 1999), "роман-теория виртуальной литературы" (Адамович, 2000). В роман, представлявший собой футурологическую рефлексию о компьютеризированном мире, были вплетены многочисленные отсылки к реалиям и персонажам русского интернета: "вернеровский робот Мистер Смех", лекции Лебедева по "урловодству" и Мирзы Бабаева по "искусству сновидения", статья Лейбова "Умирающая поэтика верстки" и т.д. Однако это были лишь фоновые детали, и можно было по достоинству оценить художественные и интеллектуальные достоинства и без распознавания этих аллюзий. Следующий роман Шелли (2004), "2048", таких аллюзий уже не содержал. Новая Мери Шелли писала рассказы, статьи, пьесы, придумывала сетевые проекты, ставила радиопьесы, вела колонки и давала интервью. Ее перу (или точнее сказать, клавиатуре) принадлежит "Манифезд Антиграматнасти", который стал теоретическим обоснованием деятельности так называемых "падонков" (Вернидуб, 2005; Гусейнов, 2005; Gorjunova, 2006) и их тогдашнего сетевого рупора - веб-сайта Fuck.ru. В 1998 году она заняла первое место в конкурсе "Тенета" по номинации "виртуальная личность". На церемонии награждения Мери предстала в образе реальной девушки с соблазнительной грудью, что вызвало оживленные комментарии в сетевой прессе. Образ "бой-френда" Мери, Перси Шелли, не получил достаточного развития, однако два этих имени слились при бумажной публикации двух упомянутых романов, в качестве автора которых фигурирует Мерси Шелли. Отвечая на вопрос о происхождении образа Мери Шелли, Алексей (Леха) Андреев отметил, что он был сконструирован по контрасту. Во-первых, стиль Шелли восходил к Юзнету, "где все ругались матом", в противоположность "зачаточному Рунету", "в котором все сюсюкаются и дружат". Во-вторых, "образ этакой разбитной, но образованной девчонки без комплексов" контрастировал с преобладанием мужчин в Сети того времени (Шеповалов 2002). Значение литературных ассоциаций в выборе имени очевидно: историческая Мери Шелли - автор романа "Франкенштейн", описывающего искусственно созданную личность - прототип будущих киборгов (и виртуалов). С помощью метонимического переноса значения Мери Шелли сама превратилась в виртуальную, реально-измышленную личность, а ее действительный создатель оказался в роли Франкенштейна: автор и персонаж поменялись местами. Остроумие и резкость стиля давали основание сравнивать Шелли с Деткиной. Однако здесь сходство кончалось. По контрасту со Катей, Мери с самого начала не претендовала на реальность (сближаясь в этом с Паравозовым): биографические подробности, которые она о себе сообщала, носили подчеркнуто пародийный характер. Ее образ требовал к себе игрового отношения, а жанровое разнообразие ее творчества и использование различных медийных сред объединяло ее скорее с Мухиным и Бабаевым. Саморефлексия же, пример которой она подала, стала ведущим мотивом следующего поколения виртуалов.(с)  |