Взрослая социальная сеть
 ERRA Замужем |
09-11-2003 - 14:24 Ну вот, по просьбам трудящихся тема. Сразу оговорюсь, я чистый теоретик, поэтому не судите строго, если те, кто в этом лучше разбираются увидят недочеты, неточности и т.д. Будут интересны комментарии. В принципе все, что я пишу, похоже на то, как я в 16 лет пыталась описать секс, не имея его до этого и даже не видя воочию мужских гениталий. Андроний вышел на мраморный балкон своего обширного белоснежного жилища. Яркие солнечные лучи на миг ослепили его, сверкнув невообразимой белизной на его льняных одеждах. Где-то внизу морской ветер раскачивал верхушки острострелых кипарисов, ладони крупнолистых пальм с растопыренными, словно пальцы резцами, приветливо помахивали лазурному небу. Андроний сел на стоящий на балконе трехногий табурет и положил руки на стол. Стройная девушка в алых одеждах с пурпурной лентой в курчавых и непослушных волосах принесла ему кувшин с темным, словно кровь, сладким вином и поднос с фруктами. Поставив все это на стол, она осталась стоять рядом, ожидая дальнейших приказаний от ее господина. Андроний медлил отпустить ее. Он пристально вглядывался в дорогу, подходящую вплотную к его дому и далее терявшуюся среди буйной растительности. Наконец он увидел то, что ждал. К его дому в облаке пыли подкатила колесница с его управляющим Александром. В колеснице вместе с ним сидело еще пятеро человек, это были рабы, которых Александр только что купил на рынке. Андроний всегда доверял это важное дело Александру. Он знал, что тот обязательно выберет самых привлекательных, выторговав, по возможности, самую маленькую плату за них. - Иди, скажи Александру, чтобы поднялся сюда, - приказал Андроний, стоящей рядом девушке и та газелью умчалась в недра дома. Через какое-то время послышался отчетливый звук шагов по каменному полу и в спальню Андрония вошел Александр с пятью рабами. Невольцы были босы, их шаги были кошачьими на холодном полу негостеприимного дома. Все вместе они вышли на балкон к Андронию. Александр по-свойски развалился на втором табурете, рабы встали чуть поодаль. Андроний с любопытством начал рассматривать их. Это были две девушки и трое юношей, все как на подбор стройные, загорелые. Солнце медью отливало на волосах рыжей девушки, золотом блестело в светлых локонах другой, терялось в иссиня-черных кудрях юношей. Словно стволы молодых деревьев стояли они, еще не сломленные ни нуждой, ни тяжелой физической работой, ни рабством, ни старостью. И эти прекрасные деревья теперь принадлежали Андронию, призванному судьбой срубить их под корень. Ветер играл их волосами, солнце жарило плечи и макушки, но все это не принадлежало им, потому что они сами не принадлежали себе. Больше всех Андронию понравился одни юноша. Его тело уже полностью сформировалось, впитало в себя соки жизни, но лицо хранило еще по детски наивный взгляд удивленного ребенка, который до конца не в состоянии понять всего происходящего. Андроний указал Александру на этого юношу. Управляющий стремительно сдернул с юноши одежды. Теперь тот стоял полностью незащищенным, пока жадные до похоти очи Андрония разглядывали его почти мужское, но не лишенное детской округлости тело. Остальные рабы растерянно потупили взоры. В глазах одной из девушек заблестели слезы. Андроний одобрил свой выбор еле приметным кивком и Александр услужливо увел остальных. Оставшись один на один со своей жертвой, Андроний дружелюбно посмотрел на юношу и жестом предложил ему сесть с ним за стол. Юноша явно смущался, так как до сих пор оставался нагим. Он попытался поднять свои одежды, белевшие на полу, но Андроний остановил его за руку. Юноша нахмурился, но не проронил ни слова и сел подле своего нового повелителя. Андроний угостил его румяным персиком, и тот с недоверием надкусил сочный плод. Через какое-то время вернулся Александр с еще одним молодым мужчиной, одетым в наряд слуги. В правой руке Александр держал плеть с резной рукояткой и длинным кожаным хвостом, волочившимся за ним по полу. При виде этого грозного оружия, юноша растерялся. На его лице проступили тревога и обреченность. Он догадался, что его ждет явно неприятное знакомство со своим новым владельцем. Андроний встал и жестом приказал юноше тоже встать. Все вместе они направились внутрь дома, в спальню, и Андроний бросил последний взгляд на шумевшую внизу зелень листвы, высокое небо и солнечные лучи, блеснувшие на загорелом плече нового раба последний раз в его незавидной жизни. Оказавшись в прохладе каменных стен, Андроний привлек горячее тело юноши к себе. Его обнаженность смуглилась в белых объятиях пола, стен и одежд Андрония, который запечатлел на его еще нежной щеке жаркий поцелуй. После этого, Андроний резко откинул тело юноши на кровать и выхватил из рук Александра плеть, увлекающую за собой массивный свой хвост. Юноша явно напрягся, лежа на шелках кровати. Андроний настойчиво, но с ласковой улыбкой на губах повернул его на живот. Жертва понимала, чего от нее хотят, и ей не оставалось ничего, как принять те страдания, которыми щедро собирались ее наградить мучители. Андроний с силой размахнулся и одарил обнаженную плоть хлестким ударом. Юноша впился пальцами в ткань и глухо застонал, уткнувшись искаженным лицом в подушки. Каждый следующий удар небывалой силы заставлял его загорелое тело извиваться в волнах белоснежного шелка. Каждое соприкосновение его кожи с разъяренной плетью-змеей оставляло розовые полосы следов. Андроний наслаждался исходящей из несчастного смуглого тела энергией, которую он таким жестоким способом добывал из него. Ему казалось, что прикусанные стоны наполняют своей музыкой все помещение, а хаотичный танец сеченной им плоти передает вибрацию самому окружающему воздуху, которую чувствуют все свидетели этой сцены. И самое главное, чем наслаждался Андроний, это своей властью извлекать эти звуки и движения из не принадлежащего ему как такого тела. Оно как по мановению волшебной палочки слушалось его беспрекословно и чутко реагировало на каждый следующий удар. Скоро Андронию показалось, что чересчур большая мощь ударов может раньше времени заставить юношу потерять сознание, поэтому он остановился. Александр и слуга, действуя по установленным Андронием правилам, подскочили к измученному юноше и ловко спустили нижнюю половину его туловища с кровати, оставив грудь и голову лежащими на ней. Сами они устроились рядом, крепко обхватив его руки и плечи, сдерживая его любые телодвижения. Андроний отбросил плеть и взял из рук Александра баночку с гусиным жиром. Затем он достал из складок богатых одежд свое мощное орудие пыток и щедро смазал его содержимым баночки. Теперь его восставший ото сна орган блестел в свете падающих из окон лучах солнца и был готов к треволнениям. Андроний опустился перед кроватью на колени и осторожно раздвинул щель между смуглыми и округлыми холмами. В тени этой щели уютно спряталось маленькое гнездышко, обвитое мягкими кучерявыми волосками, вызывавшее такое сладкое волнение внутри Андрония. Он смазал указательный палец в жире, провел им по гнездышку и аккуратно погрузил вовнутрь. Юноша напрягся, Андроний почувствовал это внутри его тела, но не издал ни звука. В следующее мгновение палец Андрония был уже свободен, зато толстый ствол, жаждал проникновения в жаркие недра открывшейся ему щели. Сначала он уперся на входе, но под неумолимым давлением, через секунду медленно погрузился в узкую пещеру. Андроний заметил, как выгнулась иссеченная спина юноши, и он ненароком схватился зубами за руку Александра. Тот поднял свободную, чтобы ударить его по голове, и тем самым освободиться от болезненного укуса, но Андроний остановил его. - Оставь. Ничего, перетерпишь. Он новичок в этом. Александр нахмурился, но не посмел ослушаться, он только отвернул лицо, чтобы Андроний не видел гримасы, исказившей его от боли. Каждый новый толчок доставлял Андронию неслыханное удовольствие. Его живот, обрамленный мягкими волосами, плотно прижимался к округлым, упругим ягодицам юноши, а адский поршень совершал ритмичные движения вглубь молодого загорелого тела, насаживая его на свое острие. Юноша стойко выносил это насилие над собой. Андроний видел, как он сильнее стискивал зубы на руке Александра, когда неумолимое копье проникало глубоко внутрь, как он с силой зажмурил глаза, но из них уже просочилась и застыла на раскрасневшейся щеке бриллиантовая слеза. Он по мальчишечьи захныкал, когда Андроний стал совершать более резкие броски на его послушный, персикообразный зад. Сжалившись над его страданиями, Андроний опустил свою руку на низ его живота и нащупал нежный, маленький, безжизненно повисший хвостик. Андроний постарался расшевелить это притихшее создание, но у него не хватало ни сноровки, ни достаточного желания доставить юноше хотя бы тень какого-то удовольствия. Он решил оставить это занятие, так как несчастный еще больше напрягся от псевдо нежных прикосновений к его испуганному органу. Полностью предавшись захлестывающему его наслаждению, Андроний отбросил всю жалость к рабу, охватившую его в первые мгновения. Внезапно ему вспомнилось, как он впервые ощутил острый вкус огромного ствола, проходящего сквозь его плоть и жестоко ласкающего все его внутренности. То же самое испытывал сейчас и этот юноша. Но тогда Андрония этому подверг его лучший друг молодости, который был для него предметом восхищения. Тогда он почувствовал не только боль и беззащитность, но и удовольствие. Сейчас же его жертве предстояло только терпеть унижение и резкую, пронизывающую боль. Мысль о чинимом насилии привела Андрония к бешенному, горячему разливу приятной энергии внизу живота, который перерос в дикие телодвижения и излияние. Юноша сжался в комочек, будто хотел спрятаться от атакующей его бури, но через минуту проступило солнце, и Андроний извлек свое удовлетворенное оружие из его чрева. Невозмутимо насильник взял со стула белую льняную тряпочку и оттер свой детородный орган, как после монотонной, но неизбежной работы. В этот же момент Александр с размаху заехал юноше по лицу за розовые бусы укуса, оставленные им на его руке. Андроний оправил одежды, взял сочную гроздь изумрудного винограда со стола и вышел из комнаты, оставив юношу на растерзание своим слугам. Удаляясь, он уже слышал из-за закрытой двери стоны несчастного и свист плети. Андроний вышел в светлую белокаменную залу и, смакуя спелые ягоды, выглянул в проем окна. На дворе залитым полуденным солнцем, его племянник тренировался в искусстве боя на мечах с одним из рабов. Оружие в их руках блестело на солнце, отражая зеркальные блики на горячем песке. Племянник Андрония умело двигался на встречу врагу, отражая любое его нападение, в тот момент ему не было равных. Его выпады и повороты были похожи на угловатый танец, вычерченный заг-загами в рассеченном воздухе. В этот момент Андроний любовался им. На секунду раб замешкался, и конец меча, словно в масло, вошел в его грудь. Он упал на обжигающий песок, заливая все густой кровью. В этот момент Андроний вспомнил о юноше, которого он только что оставил на верную погибель. Наверное, он не достоин такой смерти, как разрывающие тело плеть и детородные органы слуг Андрония. Хотя, конечно, жизнь в аду рабства вряд ли на много лучше мучительной, но непродолжительной смерти. Андроний вспомнил его агатовые глаза, персикового загара кожу, мягкие округлости податливых ягодиц. Через минуту он уже спешил обратно в свою спальню. Никаких звуков не доносилось из-за закрытой двери, он открыл ее. На полу лежал юноша вниз лицом. Вокруг него алела кровь. Кровь была на шелковых простынях, на ножках кровати, повсюду как упрек остались алеющие следы его истлевшей жизни. Александр и его напарник же мирно распивали сладкое вино на балконе и о чем-то шумно разговаривали. Андроний, брезгливо перешагивая через лужи крови на полу, подошел к лежащему ничком юноше и наклонившись над ним пощупал его пульс. Все было тихо. Его тело быль сплошь покрыто рваными следами плети, которая в довершение всего была использована вместо соответствующего инструмента в его изнасилованной щели. |
||
ERRA Замужем |
09-11-2003 - 20:41 Ну вот. Все наверное в шоке, раз молчат.  |
||
 rabgospogy Свободен |
09-11-2003 - 21:26 Госпожа ERRA, не волнуйтесь, все будет нормально. Рассказ действительно интересный, но он не ставит проблемм, поэтому народ и не реагирует, но его уже читают и это обнадеживает. Вам надо было его как-то назвать, чтобы ввести читателя в остановку рассказа, ну например: "Случай в Древнем Риме" или еще как, чтобы подготовит восприятие для перехода из современности в прошлое. Вот на мой взгляд наиболее интересные обороты из рассказа: Каждый следующий удар небывалой силы заставлял его загорелое тело извиваться в волнах белоснежного шелка. Ему казалось, что прикусанные стоны наполняют своей музыкой все помещение, а хаотичный танец сеченной им плоти передает вибрацию самому окружающему воздуху, которую чувствуют все свидетели этой сцены. Юноша напрягся, Андроний почувствовал это внутри его тела, но не издал ни звука. Вы как начинающий литератор недостатчно следите за своим состоянием во время создания произведения, поэтому в текст попадют штрихи Вашего психологического портрета, а это по общим правилам литературы считается недостатком, хотя по моему личному мнению это наоборот придает произведению определенный шарм. На мой взгляд Вы достаточно хорошо просматриваетесь в следующих оборотах: И самое главное, чем наслаждался Андроний, это своей властью извлекать эти звуки и движения из не принадлежащего ему как такого тела. Оно как по мановению волшебной палочки слушалось его беспрекословно и чутко реагировало на каждый следующий удар. Невозмутимо насильник взял со стула белую льняную тряпочку и оттер свой детородный орган, как после монотонной, но неизбежной работы. ...которая в довершение всего была использована вместо соответствующего инструмента в его изнасилованной щели. Самое ценное в этом рассказе, что он соединяет жестокость с красотой её изложения. И отвратительное может быть прекрасным, в этом Вами правильно угадана глубинная сущность садомазохизма. То что в нормальной, ванильной жизни вызывает резкое и негативное отторжение, в сознании адониста или латриста вызывает трудно передоваемое чувство восторга и наслаждения. Мне кажется у этого рассказа должно быть продолжение. Ведь рабов было несколько. И одна из рабынь безумно влюбилась в своего Господина. Она жажет смерти в его эротических мучениях. Госпожа ERRA, публика ждет продолжения. |
||
| ERRA Замужем |
09-11-2003 - 22:33 Кошмар. Первый раз в жизни так тяжело читать критику. Я просто не смогла прочесть все за один раз. Раза четыре прерывалась, чтобы овладеть эмоциями. rabgospogy, вы первый, кто достал меня с потрохами. Сразу очень трудно ответить. Сейчас соберусь с мыслями. Вы как начинающий литератор недостатчно следите за своим состоянием во время создания произведения, поэтому в текст попадют штрихи Вашего психологического портрета Конечно я не слежу, я же писала это с пылу с жару. Когда у меня пар из ушей шел. А перечитывать и переправлять я не умею. То есть, я конечно много раз перечитывала и что-то переправляла, но обычно правится менее 5% текста. По-другому у меня не получается. Я просто в упор уже не могу видеть каких-нибудь корявых оборотов и т.д. Править меня должен другой человек, с незамутненным глазом, так сказать. А насчет начинающего литератора – это преувеличение, если бы я действительно была им, то не писала бы раз в полгода. То есть пишу я только в силу сексуальной неудовлетворенности, когда она достигает пика, тогда это самый сладостный способ разрядки. И персонажей я не особо умею разрабатывать. Над этим надо думать, у меня уже много раз было ощущение плоскости от некоторых героев, правда не в этом рассказе. Я кстати писала его на работе. В течение нескольких дней. Вот недавно вдруг задумалась, а удалила ли я его, когда уходила в декрет. Хоть на нем и стояла защита в виде пароля, но все равно, программист и это смог бы открыть. Вот бы у него шок был. Тем компьютером пользовалась только я. Самое ценное в этом рассказе, что он соединяет жестокость с красотой её изложения Так вот, это пока единственный рассказ у меня такой эстетский. Все остальные уже попроще и совсем на другую тему, и убийств уже там нет и в принципе там совсем о другом. Как раз они являются центром моих фантазий. А этот рассказ является редким исключением. К тому же только в нем так подробно прописан Топ, в остальных весь акцент на саба или как его там. Просто тогда, когда писала его, то была слишком неудовлетворенна, поэтому он такой смачный. Да еще он был первый, поэтому старалась сильно. Мне кажется у этого рассказа должно быть продолжение. Ведь рабов было несколько. И одна из рабынь безумно влюбилась в своего Господина. Она жажет смерти в его эротических мучениях. А вот это уже не закажешь. Я пишу только то, на что душа отзовется. Не было у меня продолжения, хотя можно подумать над этим для разнообразия. Я могла бы вставить куски из других рассказов, но только тогда, когда люди заинтересуются этой темой. |
||
Lina Замужем |
10-11-2003 - 00:47 У меня предложение: давайте отныне все рассказы здесь писать, а то они по всем темам разбросаны - так гораздо удобнее. Или сделайте еще тему "рассказы". Чтобы все в одну кучу не смешивалось. |
||
udaloy Свободен |
10-11-2003 - 02:23
Было бы не плохо сделать именно так. |
||
| rabgospogy Свободен |
10-11-2003 - 04:28 Госпожа ERRA, а Вы что скажете? |
||
| rabgospogy Свободен |
10-11-2003 - 06:05 Посвящено Госпоже ERRA. "Опус" №1. О любви раба к своей Госпоже. Стихотворение в прозе. Мы вновь с Тобой одни в моих мечтах и грезах божественной любви, которую Ты благосклонно мне подарила. Как истинный, божественный подарок она неугасимо горит мне путеводною звездой во мраке бренной нашей жизни. Я часто спрашивал себя, чем заслужил я милости судьбы позволившей мне испытать блаженство раствориться в лучах несбыточного счастья - любить Тебя, надеяться и жать ответной искры твоего вниманья. Я счастлив, я безмерно счастлив смотреть сейчас во глубину Твоих любимых глаз, тонуть и плыть, нырять и подниматься в обширном океане наших чувств. Сейчас вокруг нет мира и пространства, ни времени, ни долга, ни забот одни лишь мы с Тобой и море наших чувств бушующих, бурлящих и смиренных, как тихий летний шелест трав, нас обволакивает, и влечет в неведомые дали сладострастья. Твои глаза - источник вдохновенья моих мечтаний, грез и наваждений. О сколько раз Они являлись мне: манили, звали, обжигали, ласкали, требовали и ругали. И каждый раз я с трепетным волненьем нежнейшим из нежнейших прикосновеньем губ своих Их лаской покрывал, не целовал ведь это слишком грубо для врат души Твой, а именно ласкал, касаясь божественных ресниц Твоих лишь легким дуновеньем своих разгоряченных, в томление любовном возбужденных, Тебе принадлежащих ГУБ. И в этом, еле уловимом прикосновенье, моя душа вливалась в Твою, в экстазе чувств, в блаженстве упоенья соединенья наших тел и душ. Твои ресницы, нежно шелковистой волной, трепещут на моих губах, нет слов на нашем языке, что б передать Тебе, что ощущаю я в мгновенья эти, но Ты сама поймешь лишь ощутив волнение ресниц своих в объятьях нежных и любимых губ. И хоть для нас не существует время, мы ощущаем утомленье от наших трепетных и нежных ласк. Твои ресницы разомкнулись, вспорхнув, открыли безграничный, неповторимый, фантастичный мир моей мечты - Твои глаза. Я погружаюсь в них как в беспредельный океан счастливых грез, мечтаний и надежд. Ты помнишь как мой взгляд вот также вдруг нежданно, с печальным трепетом любви, с отчаяньем, мольбой и жаждой в глазах Твоих тонул, но не успев проникнуть к тайникам Твоей души он изгонялся Тобой в тяжелый мир реальных потрясений. Но здесь, сегодня, Ты не властна над собою, Ты здесь в мечтах и я могу резвиться, плавать, наслаждаться, нырять, всплывать и кувыркаться в любимом мною океане - Твоих глазах. Вот радужки Твоих зрачков слегка вибрируя зовут меня в прекрасный сад Твоей мечты, я умокаю дальше Ты, взяв за руку меня ведешь в свой мир несбывшейся мечты, надежд, печалей и тревог... Блаженно время проведенное в саду Твой мечты, надежд и вдохновений. Найду ли я слова и косный мой язык, сумеет ли Тебе поведать о чувствах неземных, что ощутил, прочувствовал, прожил я в эти неописуемо прекрасные мгновенья, когда открытые друг другу две души слились в единое, блаженное созданье. Сейчас когда я вспоминаю, как мы неслись в пространстве упоенья среди цветов, деревьев, трав, кустов таких прекрасных, чувственных и нежных, что описать и передать их красоту я не могу, не знаю слов таких, как мы, сливаясь в страсти нежной в единую любовию наполненную душу, купалися в нектаре наших грез, мое истерзанное сердце трепещет в сладостном волненье, глаза набухли от слез воспоминанья, и горло сжал комок не выраженных чувств. И вот я снова, выплыв из пучины Твоих любимых глаз, любуюсь упоенно такими милыми, прекрасными, родными чертами Твоего лица. И вновь душа поет от счастья наслажденья ласкать, лелеять, нежно прикасаться к частичкам Твоего божественного тела. Излет Твоей брови над нежною волной прекрасно шелковистых и чувственных ресниц меня пленяет и так неудержимо влечет меня обнять в волненье трепетном губами Ей принадлежащий каждый волосок, столь нежно упоительно прекрасный, что прикасаясь к моим губам он погружает меня в блаженный полумрак небытия. Я с каждым волоском Твоей брови играю в порыве сладострастья в прекрасную любовную игру. Обняв Его, своими разгоряченными губами, я, с нежностью самозабвенной, Его ласкаю, в волненье языком. Упругой, своенравной непокорностью щекотит Он мне губы и язык. И так я с каждым волоском Твоей божественной брови играю с наслажденьем, которое доставить можешь только Ты, Твои небесные черты, и образ Твой который я - ОБОЖЕСТВЛЯЮ. Прекрасен миг, когда открылся взору моему из круговерти и калейдоскопа жизни - Твой милый, божественно прекрасный, манящий и желанный образ и с этого мгновенья постоянным он спутником становится моим. Лишь стоит мне на миг остаться одному, как тут же я его к себе зову, со страстью ненасытной наслаждаюсь чертами Твоего лица, волос каскадом, мочками ушей, плечами, пальцами, руками, изгибом бедер, холмиком груди, коленями, ступнями и ногами всем что является Твоим прекрасным образом любимая моя. Как счастлив я, что может он своею, лишь только мне покорной, жизнью жить в моем воображенье. Всегда мы вместе, неразлучно рядом боготворимый образ Твой надежд моих и страсти. Смогу ли я когда-нибудь вернуть Тебе хоть толику небесного блаженства, что мне Ты подарила, дав возможность испить, прочувствовать, прожить Великую Любовь к Тебе моя земная, столь близкая и недоступная, богиня. И так последний волосок Твоей брови обласкан мною. Нежнейший шелк Их упругою волною под страстными губами моими нежно прогибаясь сливается на чудный холмик между двух озер безумно восхитительных очей. Я замираю, чудное мгновенье, и ощущаю трепетной губой паденье и подъем на Твой очаровательно прелестный носик. О боже мой! Какое же прекрасное творенье природы этот милый холмик между двумя долинами чудесных, золотистых щек. Гармония размеров, форм, оттенков. Все в нем прекрасно, чудно и желанно. Губами трепетно и мягко прикасаясь, ласкаю чудо совершенства, чуть ниже, ниже вот уже вершина и в неописуемом блаженстве спускаюсь я по мягким крыльям в долину нежных щек. О мой язык! Он рвется и желает ласкать твою божественную кожу, то в складке между холмиком и щек, то склоны и вершину чудесного холма, то входы в грот Его, то трепетные, чувственные крылья. Экстаз любви, что кончик языка в меня вливает, играя, наслаждаясь теплом и нежностью твоих прекрасных черт, пьянящим возбужденьем заполняет мое трепещущее тело. Два тела, две души так жаждущие счастья летя в пространстве карусели чувств не могут до конца испить и насладиться безумством охватившего их праздника любви, когда так обнажённо, доверчиво, призывно Твоя душа открыла мне твое желанное волнующее тело. Меня потряс вулкан всех чувств, которыми природа могла наполнить мой внутренний телесный и духовный мир. Я нахожусь вблизи от тела и души, которые боготворю, лелею и люблю всем существом своим, мельчайшею частицей своею чувственной души и трепетного тела. Волненье охватившее меня, когда губами, игривым языком я прикоснулся к нежному покрову Твоего безумно обожаемого тела, нельзя ни с чем сравнить, ни что и никогда не может возбудить во мне иль в ком другом, столь сильного, огромного, все затмевающего чувства испитого блаженства - растаять, раствориться в Твоем желании принять меня в свои объятья. Боже мой! Как мне благодарить судьбу за этот изумительный, божественный подарок. И если вдруг судьба мне намекнет, что мне дозволено еще раз будет раствориться в Твоих объятьях, утопая в благоуханье аромата Твоей нежнейше шелковистой кожи, я жизнь готов отдать тогда свою в замен тех внеземных мгновений упоенья Твоим прекрасным телом дорогая. Но все проходит в нашем бренном мире, и те минуты неизъяснимого блаженства, что подарила мне судьба в твоих объятьях, исчезли в пучине повседневных забот, проблем и разговоров. Все прошло, и грустная печаль сжимает медленно кольцом ни как не остывающее сердце. Какая боль... мучительно и долго пронизывает все безвольно поникнувшее тело. Вот они мгновения расплаты за чувства божественной любви. |
||
Akira Свободен |
10-11-2003 - 12:37 Очень рада, что тут нашлись творческие личности. |
||
| ERRA Замужем |
10-11-2003 - 15:53 Посвящено Госпоже ERRA. "Опус" №1. О любви раба к своей Госпоже. Хе, хе. Ну и как мне на это реагировать?  Вы это сегодняшней ночью сочиняли или это просто когда-то раньше было сотворено и я тут ни при чем. Только странно, столько, ну как бы это сказать, ну той самой «ванили» в форуме про «садо-мазо». Если это игра, то могу высказаться пожестче в приват или прямо здесь. Где, уже зависит от степени вашего желания быть униженным. Хотя чисто по-человечески я вообще на это должна промолчать, потому что сначала, я хотела сильно возмутиться, но потом подумала и поняла, что это будет невоспитанно. |
||
| rabgospogy Свободен |
10-11-2003 - 19:12 И всё же Вы не ответили о своем первом ощущении после прочтения, ну я имею ввиду после удивления. Отношения между Госпожой и рабом это не только унижение и покорность, жесткость и властование, это еще и чисто человеческие отношения без которых можно свалиться в бездну человекоподобных псевдоотношений, ничего общего не имеющего к нормальным людям. А Вы сами как думаете: это написано давно или сегодня ночью, и что вообе могло послужить причиной такого творчества? Akira подключайтесь, у Вас наверняка, тоже есть какие-то творческие планы или наработки, было бы замечательно обсудить их на этой страничке. |
||
| ERRA Замужем |
10-11-2003 - 20:42 И всё же Вы не ответили о своем первом ощущении после прочтения, ну я имею ввиду после удивления. Так я и спрашиваю вас говорить это прямо здесь или в приват лучше. А Вы сами как думаете: это написано давно или сегодня ночью, и что вообе могло послужить причиной такого творчества? Именно потому, что я думаю, что это и было написано давно, то считаю, что чисто по-человечески, я должна промолчать. Ну а причина пока только одна приходит на ум. Неразделенная любовь, и кстати, наверное в юности. Только в юности можно написать такой бред, извиняюсь, вы еще не дали добро на ваше публичное унижение. Можно назвать это нескончаемым потоком пересахаренного сиропа, в котором я увязла как муха и не смогла даже все внимательно прочитать. В принципе я уже сказала, что думала, просто в очень корректной и образной форме. Отношения между Госпожой и рабом это не только унижение и покорность, жесткость и властование, это еще и чисто человеческие отношения без которых можно свалиться в бездну человекоподобных псевдоотношений, ничего общего не имеющего к нормальным людям. Вы облекли в слова мое отношение к теме. Именно этого и не достает во всяких интернетских рассказах, поэтому приходится придумывать свой мир. Эти человеческие отношения как раз и не дают жестокости стать зверством, а унижение принимает для меня немного другой оттенок. Может именно это я имела в виду под отношениями учитель – ученик, учитель же может наказывать ученика, но я не воспринимаю это как унижение. А вообще мы тут с вами по-моему постоянно развлекаем публику. Эдакие два клоуна, выставляющие на показ все нутро, а остальные просто наблюдают. Обидно, что никто не хочет тоже поучаствовать. |
||
| rabgospogy Свободен |
11-11-2003 - 00:22 Госпожа ERRA, по моему я уже не раз доказал в своих высказываниях о наслаждении унижением, а о том, что оно будет происходить публично я себе в полне отдавал отчет, поэтому Вы зря сдерживаетесь. Я уже Вам говорил -Госпоже, так же как и латристу, необходимо избвавится от стыда, иначе их отношения всегда будут натянутыми и сдержанными, а это уже нечто вроде сессионого контакта. И так я жду Вашего приговора, какой бы омерзительный он с Вашей точки зрения не казался. Меня Вы обидеть не сможете, вопрос лишь в том каковы границы Вашего психологического эксгибиционизма. Народ здесь поэтому и молчит, что мало кто может преодолеть свой собственный стыд в обмен на свободу и открытсть своих чувств. Кстати, Ваше предположение о времени написания этого "опуса" оказалось не совсем точно, действительно оно написано не этой ночью, но и не в юности, а в довольно зрелом возрасте, когда нет иллюзий в отношении пройденного пути, и надежд на будущее. Просто его стиль случайно совпал с тем временем в котором разворачивался Ваш рассказ. Причиной написания стал вполне банальный случай - разрыв с любимой Госпожой. Посвящение было неуклюжей попыткой понять Ваш внутренний мир, так как его осмыслить можно только через Ваши реакции на происходящее. Я думаю, что участники придут, надо только подождать. Для подобных форумов это довольно резкое нововедение, поэтому большинству еще нужно некоторое время, чтобы разобраться в том, что здесь происходит. |
||
| ERRA Замужем |
11-11-2003 - 02:01 Посвящение было неуклюжей попыткой понять Ваш внутренний мир, так как его осмыслить можно только через Ваши реакции на происходящее. Я так и поняла. Вы просто проводите надо мной эксперименты. И я добровольно принимаю в них участие только потому, что мне самой это надо. Моя цель ясна, я уже говорила, что пришла сюда, чтобы что-нибудь понять про себя, но зачем вам нужно меня прощупывать. Этот вопрос остается открытым. То ли это человеческая солидарность, то ли подкол, то ли вы строите какие-то планы. Этим вопросом вы заставляете меня мучиться, а это не гоже, если вы хотите разбудить во мне Госпожу. Поэтому я не могу совсем расслабиться, так как не знаю вашего настоящего намерения. Душевный эксгибиционизм – это конечно острые ощущения, но все же, мы с вами заполонили своими сообщениями этот форум как рифовая колония. И мне уже становится в тягость развлекать публику. Но я не предлагаю нам перестать общаться, тем более, что я испытываю определенную долю удовольствия, не без этого. Только оно какое-то своеобразное это удовольствие. Потому что за эти несколько дней у меня по-моему стало сносить крышу. Я стала терять жизненные ориентации и заменять их на что-то непонятное. Правда, думаю еще несколько дней, и все ляжет по своим местам. Но все равно мне стало тяжело, или день сегодня такой тяжелый, многодумный. Я уже Вам говорил -Госпоже, так же как и латристу, необходимо избвавится от стыда, иначе их отношения всегда будут натянутыми и сдержанными, а это уже нечто вроде сессионого контакта. Ну во-первых, я все же думаю, что вы ошибаетесь, пытаясь найти во мне Госпожу. Да, какие-то отголоски есть, но не более, я думаю. Так что сессионные контакты ближе наверное к моему пониманию, чем такая философия, как ваша. Я уже говорила, что я достаточно мягкий человек и люблю общаться на равных. И если мне иногда и хочется превосходствовать, то только иногда. А иногда мне самой хочется подставиться под людей, но обычно это только игра, чтобы потом ловким маневром поменять ход ситуации на обратный. И все же. Насчет стыда вы правы. Да, я его испытываю. И в глубине души я хочу вас унизить, но сознание подавляет это желание. Блиииииииииин, вы правы. И меня это потихоньку заводит. И вот я думаю, а может зря я все это делаю здесь. Вдруг вы разбудите во мне то, что дремлет пока маленьким зверьком и в принципе никому не мешает. А тут как вырастет, да как выскочит. И как я буду тогда существовать в обществе. АААА, я поняла, вы подосланы дьявольской разведкой, вы совратитель-искуситель. Даже может, сами этого не знаете. И так я жду Вашего приговора, какой бы омерзительный он с Вашей точки зрения не казался. Ну слово омерзительный конечно чересчур, но могу специально постараться. Более сопливого и слюнявого сочинения не читала. Я бы даже сказала, что я его так и не прочитала. Треть смогла осилить с полуприкрытыми глазами и спустившись отметила, что к концу ничего не изменилось, как вы были занудны и плаксивы, так к концу и остались. Такое количество бессмысленных фраз сразу, да еще об одном и том же мне не приходилось видеть. Ну как, неплохо мы обменялись мнениями о наших сочинениях. |
||
| rabgospogy Свободен |
11-11-2003 - 06:08 Госпожа ERRA, Вы прогрессируете прямо на глазах, хотя честно говоря я ожидал более резких высказываний, но и это уже существенный прогресс. Да Вы правы, я искуситель-совратитель, да в общем-то я и не скрываю этого, только цель моя не испортить Вашу жизнь, а наоборот, помочь Вам организовать её в гармонии привычных социальных установок и новых для Вас внутренних ощущений. Джин выпущенный из бутылки совсем необязательно должен принести разрушение в Вашу жизнь, если Вы научитесь управлять им, то наоборот Ваша жизнь станет намного интересней, полноценней и самое главное отвечающей все нарастающим Вашим желаниям, ведь я думаю Вы совсем не случайно пришли на этот форум. Госпожа ERRA, пока народ созревает для участия в наших дискуссиях, может быть Вы порадуете его ещё каким-нибудь своим рассказам. Вы меня так заинтриговали их содержанием, что я с нетерпением жду их появления. |
||
| ERRA Замужем |
11-11-2003 - 12:57 хотя честно говоря я ожидал более резких высказываний Так, кто здесь кого унижает, интересно. Или это дополнение-эксперимент. Более резко получилось бы сразу после прочтения, а не после 12 часов обдумывания, терзаний с переходом на рукоблудие. Это все, что я смогла припомнить к ночи о своих первых ощущениях. Да Вы правы, я искуситель-совратитель, да в общем-то я и не скрываю этого, только цель моя не испортить Вашу жизнь, а наоборот, помочь Вам организовать её в гармонии привычных социальных установок и новых для Вас внутренних ощущений. Вы получаете от этого удовольствие? Скажите какое. Джин выпущенный из бутылки совсем необязательно должен принести разрушение в Вашу жизнь, если Вы научитесь управлять им, то наоборот Ваша жизнь станет намного интересней, полноценней и самое главное отвечающей все нарастающим Вашим желаниям, ведь я думаю Вы совсем не случайно пришли на этот форум. Она уже эти несколько дней приносит мне такие страдания и удовольствие одновременно, что скоро я разорвусь на тысячу маленьких ERR. Я чувствую большую дисгармония и гармонию одновременно. Мой муж знает о нашей с вами переписке, я даже зачитывала ему некоторые места, так что он тоже последние два дня в трансе. Но думаю, что он испытывает только дисгармонию от всего этого. В его глазах я читаю искреннее желание помочь мне, потому что он видит мое нервное напряжение, которое выражается попеременно то в смехе, то в слезах. Сегодня я проснулась с мыслью о благодарности к вам и одновременно вбитые комплексами страхи заставляют меня чуть ли не ненавидеть вас и весь этот форум. Госпожа ERRA, пока народ созревает для участия в наших дискуссиях, может быть Вы порадуете его ещё каким-нибудь своим рассказам. Вы меня так заинтриговали их содержанием, что я с нетерпением жду их появления. Боюсь, что народ так и не созреет, поэтому во избежание дальнейшего моего унижения, предлагаю скинуть вам что-нибудь в приват. Лучше я уж получу критику только от вас, нежели буду мучиться страхами, что же обо все этом думают другие. И меня волнует не только содержание моих сочинений, но и способ их выражения. Мнительная я очень по поводу своей способности или неспособности к писательству. |
||
| rabgospogy Свободен |
11-11-2003 - 20:24 Вполне понимаю Ваше состояние и чувствую, что наша игра на публике затянулась. Мой адрес: [email protected] Если хотите я открою ящик специально для Вас под именем GospogyERRArab. Мне бы было это даже удобней. |
||
| ERRA Замужем |
12-11-2003 - 00:42 Нет, я могу написать на ваш привычный адрес. |
||
| rabgospogy Свободен |
12-11-2003 - 03:28 Жду! |
||
igore Свободен |
12-11-2003 - 04:19 Ну раз уж тут пошла такая рубка, я тоже не могу удержаться от желания выступить со своим рассказом. Не знаю насколько он относится к теме s&m, но просто чертовски интересно узнать вашу реакцию. Заранее прошу прощения за громоздкость и жестокость. Жертва была полностью обнажена и распята на каменном жертвеннике. Никто из служительниц культа не счел нужным заткнуть ей рот, и потому она могла свободно оглашать молитвенный зал криками и отчаянными мольбами о пощаде, на которые, впрочем, никто не обращал ни малейшего внимания. У подножия алтаря, напротив устья раздвинутых ног жертвы, преклонив одно колено, в молитвенной позе застыла юная золотоволосая жрица в изящных золоченых доспехах, сковывающих ее грудь, живот и промежность, и оставляющих открытыми спину и бедра. Веки плотно сомкнутых глаз жрицы мелко подрагивали в такт шевелящимся в беззвучной молитве губам. Внезапно молящаяся вздрогнула и вскинула прекрасную головку, широко распахнув огромные васильковые глаза и устремив их пьяный взор на распростертую перед нею тело обреченной. Замолкшая на миг жертва в безумной надежде поймала взгляд жрицы, но, увидев океан безумия, плещущийся в этих сияющих глазах, вновь зашлась в безумном крике, выгибаясь дугой на каменном алтаре и звеня сковывающими ее цепями. Не обращая никакого внимания на ужас распростертой на жертвеннике девушки, златовласка медленно поднялась с колен и гибко, по-кошачьи потянулась всем закованным в латы телом навстречу трепещущей жертве. Узкие ладошки жрицы с длинными тонкими пальчиками легли на полные бедра девушки и медленно заскользили по их внутренней стороне. В тщетной попытке остановить ее жертва попыталась было сомкнуть ноги, но лишь напрасно лязгнула цепями, разрыдалась и стала что-то быстро и горячо говорить, обращаясь к своей мучительнице. Однако же та никак не отреагировала на это, продолжая ласкать свою пленницу, постепенно все ниже и ниже склоняясь над ней. Глаза златовласки горели странным неестественным огнем, губы вновь беззвучно роняли слова немой молитвы, ноздри маленького аристократического носика жадно раздувались, скрытая сегментными доспехами грудь высоко вздымалась, заставляя скрежетать сталь о сталь. Наконец, она медленно опустилась на колени между широко разведенными бедрами девушки, вплотную приблизив лицо к набухшим соками лепесткам. Прикрыв затянутые паволокой глаза, она осторожно погрузила свои пальчики в густой пушок на лобке жертвы. Сладострастно втягивая в себя аромат женских соков, жрица запечатлела на вертикальной расщелине половых губ девушки кроваво-алый горизонтальный след помады; слегка отстранилась от сотрясаемой судорогами жертвы, и, внезапно резко мотнув головой снизу-вверх, стремительно провела языком от маленькой дырочки инстинктивно сжавшегося ануса до лобка. Обреченная издала длинный протяжный полустон-полукрик и вновь разразилась рыданиями и мольбами о пощаде. Ее мучительница, меж тем, совершенно позабыв обо всем на свете, жадно вылизывала юрким розовым язычком вздрагивающий лобок девушки, играя ее русыми волосками, посасывая их, прикусывая зубками и легонько натягивая, так что несчастная жертва начинала тонко и пронзительно кричать от острой боли, смешанной с изрядной долей болезненного наслаждением. Умелые пальчики жрицы безжалостно мяли чувствительный клитор и влажные от выделений нижние губки обреченной, заставляя все ее нутро трепетать в предвкушении кажущегося неизбежным вторжения. Вдоволь насладившись шелковистым пушком в устье бедер жертвы, златовласка нежно потерлась щекой о смоченные ее слюной волоски, медленно провела сопящим от возбуждения носиком сверху вниз по гостеприимно распахнутой щели киски и, наконец, впилась жадным поцелуем между ног девушки, все глубже и глубже вонзая в ее плоть свой горячий язык. Жертва судорожно всхлипнула сквозь слезы и протяжно застонала, но уже не от ужаса, боли и унижения, а от вожделения. Неожиданно жрица решительно отпрянула прочь от истекающей соками раковины несчастной, оперлась руками о бедра жертвы и несколько раз провела золоченым сегментом панциря, прикрывающего паховую область, по ее лобку, испачкав сталь и позолоту скользкими выделениями девушки. Жертва выгнулась дугой и издала новый протяжный стон, но уже не испуганного и униженного, а жестоко обманутого человека и горячо взмолилась о продолжении необузданной ласки. Однако ее жестокосердная мучительница и не думала прислушиваться к желаниям предназначенного на заклание агнца. Прекрасная жрица золотистой молнией взлетела на алтарь и склонилась над скованной цепями жертвой. Ее пальца с длинными острыми ноготками сильно стиснули полные груди девушки, а влажные губы и жемчужные зубки по очереди впились сначала в один, затем в другой соски. Жертва пронзительно вскрикнула от внезапной острой боли, и обе ее груди украсились рубиновыми бусинами крови. Златовласка грубо сжимала соски несчастной, словно пытаясь доить из нее кровь, и, запрокинув назад очаровательную головку, залилась безумным смехом, обнажая ровные острые зубки, испачканные алыми разводами, заглушая даже новые крики боли бедной девушки. Решительно встав во весь рост над прикованной у ее ног к алтарю жертвой, она, не глядя, вытянула правую руку и нетерпеливо пошевелила в воздухе пальчиками. Возникшая буквально из ниоткуда служанка в белоснежной накидке благоговейно вложила в ладонь госпожи короткий узкий клинок без гарды и с рукоятью в форме мужского детородного органа. Небрежным жестом жрица отослала служанку прочь и застыла в напряженном ожидании над лежащей на алтаре девушкой, пьяно покачиваясь на широко расставленных ногах и высоко воздев над головою меч острием вниз. Истерзанная ужасом и страстью жертва наконец смогла разомкнуть слипшиеся от слез веки и, увидев над собою сияющее острие, целящее ей прямо в грудь, исторгла из себя высокий отчаянный крик, в котором уже не слышалось ничего человеческого. Плечи жрицы легонько вздрогнули, пальцы сильнее стиснули рукоять в форме фаллоса, а по слепому лицу с плотно зажмуренными глазами скользнула тень кровожадной улыбки. Несчастная задохнулась в собственном вопле, с судорожным хрипом втянула в себя воздух, чтобы разразиться новым криком, и в этот момент златовласая жрица, не открывая глаз, нанесла молниеносный удар, вонзив клинок точно под левую грудь девушки, пронзив ее насквозь и высекя искры из гранитного жертвенника. Несчастная содрогнулась от страшного удара, выгнулась дугой, скользя вверх по лезвию, словно бабочка, пронзенная булавкою; она широко раскрыла рот, пытаясь вздохнуть полной грудью, но было поздно – воздух в ее легких уже нашел другой выход, и кровь вокруг вонзенного в ее грудь клинка превратилась в пузырящуюся алую пену. Последний раз душераздирающе всхлипнув, девушка тяжело опала назад на алтарь, из ее горла еще несколько раз толчками выбросило темную струю крови, и, наконец, зрачки ее стекленеющих глаз окончательно остановились, последним усилием воли сконцентрировавшись на лице своей убийцы. Золотоволосая жрица, не обратив ни малейшего внимания на смерть своей жертвы, нежно оглаживала чуткими пальчиками рукоять меча, изображающую огромных размеров пенис с обнаженной головкой. Маленькие, по-кошачьи мягкие, подушечки длинных пальцев особенно тщательно ласкали именно эту деталь, словно пытаясь возбудить бездушный металл клинка. Губки красотки разомкнулись, и из ее горла вырвался рассыпчатый хрип. На мгновение прекратив ласки, она сдвинула в сторону сегмент доспехов, прикрывающий пах, аккуратно раздвинула дрожащими от нетерпения пальчиками увлажнившиеся половые губки и быстрым движением всего тела вниз до конца нанизалась на рукоять меча. Юная жрица издала протяжный стон наслаждения и, вцепившись ладонями в узкое лезвие меча, рискуя в любой момент порезаться, начала яростно скакать во все убыстряющемся темпе на стальном фаллосе, оглашая молитвенный зал кошачьими визгами. Ее пальцы предательски скользили по холодной стали клинка, грудь высоко вздымалась в неистовых всхлипах и вздохах, напряженные мышцы длинных стройных ног быстро-быстро перекатывались под мокрой от пота кожей при каждом ее движении вверх-вниз, искусанные до крови за последние секунды губы болезненно кривились, волосы цвета сусального золота в беспорядке рассыпались по покатым плечам и обнаженной взмокшей спине. Стальной фаллос, покрытый замысловатой гравировкой, изображающей сцены храмовых оргий, словно обладающий собственной волей, властно раздвигал стенки ее истерзанного влагалища, выворачивал наизнанку половые губки, мощным тараном врезался в матку, измученную прикосновениями стальной головки. Выделения жрицы тонким ручейком стекали по клинку меча, смешиваясь с кровью принесенной в жертву девушки и обильно орошая алтарь неведомого божества. Эта невероятная сцена продолжалась долго, очень долго, казалось целую вечность. Золотоволосая юная жрица раз за разом содрогалась в пароксизме животной страсти, густо заливая любовной влагой терзающий ее плоть жертвенный меч, но вновь и вновь продолжала подвергать себя сладостной пытке самоудовлетворения. Щелкнув миниатюрными замочками, она отсоединила от панциря скрывающие грудь чаши, отбросила их прочь и яростно стиснула пальцами напрягшиеся соски. Внезапно сквозь застилающий ее разум туман страсти жрица остро почувствовала, как в ней словно бы лопнула невидимая туго натянутая струна. Красотка тонко и пронзительно закричала, выпрямилась во весь рост, снявшись наконец с влажно поблескивающего пениса рукояти меча, и начала медленно падать назад. Две служанки, возникшие у нее за спиной, осторожно подхватили обессилевшую госпожу на руки и завернули ее в белоснежную простыню. Та облегченно вздохнула, что-то бессвязно пробормотала себе под нос и мгновенно провалилась в сладкое забытье. Служанки быстро переглянулись и, осторожно ступая по мраморным плитам пола, унесли тело своей измученной ритуалом госпожи прочь из жертвенного покоя.. |
||
| rabgospogy Свободен |
12-11-2003 - 04:46 В целом рассказ очень романтичен, в нем чувствеется настроение автора. Особенно хороша сцена после принесения жертвы, на ритуальном фаллосе, срисована почти с натуры. В рассказе не хватает введения читателя в обстановку рассказа. Причина жертвоприношения, в двух - трех словах, что этому предшествовало. А так, молодец, я бы сказал очень художественно, а самое главное искрене, почти нет манерности, которая всегда портит подобные рассказы. Я думаю смело можешь высталять и другие рассказы, если они есть. |
||
| igore Свободен |
12-11-2003 - 09:51 Есть то они есть  , да только в них нет s&m. Вернее, было еще два про связывание и флагелляцию, но они дружно приказали долго жить после того, как у меня два месяца назад гикнулся жесткий диск  . Сохранились только те, что я в свое время не поленился распечатать.По поводу "Случая в Древнем Риме". Для начала хочу поспорить с Rabgospogy: имена Андроний и Александр указывают, скорее всего, не на Рим, а на Византийскую империю или, в крайнем случае, греческие города Италии. Ни в классическом Риме, ни в Гесперии такие имена практически не были в ходу. Касаемо самого рассказа -- вещь очень интересная, не хватает только диалогов между главными персонажами для придания динамичности. Но самое главное -- хотелось бы прочесть внутренний монолог самого Андрония, лишь слегка обозначенный его короткими воспоминаниями о его собственном первом разе. Госпожа ERRA, я уверен, что многим (а мне в особенности ) будет очень интересно прочесть и другие ваши рассказы. Не надо стесняться, а бояться критики в и-нете и вовсе бессмысленно -- как раз этого-то в и-нете бояться стоит в последнюю очередь! |
||
| ERRA Замужем |
12-11-2003 - 13:31 igore, не думаю, что тебе стоит называть меня Госпожой. Мой ник просто ERRA, а rabgospogy это делает из определенных убеждений, которых у тебя нет. Рассказ твой очень красочен, меня тоже в детстве интересовали убийства и всякие такие вещи. Но только я не испытывала от этого возбуждения как такового, просто что-то в этом было. Как то даже пыталась описать воина, который был сильно ранен, но истекая кровью в муках шел домой через лес. Правда я так и не решила, умрет он или нет. И еще в детстве был момент когда рисовала всяких животных и среди них обязательно какое-нибудь мертвое или истекающее кровью от хищника. Насчет моих рассказов. Дело в том, что это не просто рассказы, а целая система, которая еще мало продумана и вот что было бы действительно мне самой интересно, это если бы мы все тут пофантазировали и продумали мою систему поконкретней. Пока скажу, что это описание мужской тюрьмы нового типа. Там заключенных именно пытаются исправить. Надзиратели женщины, в помощниках у них правда и мужчины есть. Основные принципы отношений построены на методе кнута и пряника. Вы бы мне помогли, если бы подсказали с разработкой системы испытаний, которые могут быть как болевые, так и трудовые, так и на выносливость. Они используются для наказаний и для воспитания. А так же в противовес трудной жизни заключенных им предлагается довольно бурная половая жизнь, обучение, связанное с восточной философией, комфортные камеры, относительная свобода перемещения по тюрьме и хорошее питание, а самое главное – снижение срока. Пойду подбирать материалы. Вот. |
||
| Lina Замужем |
13-11-2003 - 00:15 ERRA, тока сегодна прочитала рассказ, раньше времени не было, у меня просто слов не хватит, чтобы выразить свой восторг! Красивый, интересный, откровенный! 2 igore: можно небольшую критику? На мой взгляд, по рассказу напрашивается, чтобы эта девушка-жертва, не просто зарезанной оказалась, я ждала, что ее сначала этой самой рукояткой... во все дыры... И как она сопротивляется, кричит, потом златовласка сама начинает мастурбировать той же рукояткой, и сразй же после оргазма вытаскивает кинжал из себя и убивает девушку. Хотя, рассказы, в которых конец предугадываешь заранее, наверное менее интересны. |
||
| ERRA Замужем |
13-11-2003 - 02:15 Lina, спасибо большое.  Только другие к сожалению немного другие по стилю. |
||
| ERRA Замужем |
13-11-2003 - 03:02 Вообщем так, хотела сначала послать вам на обсуждение инструкции, законы и правила той тюрьмы, но передумала, во-первых, они еще слишком не доработаны (хотя именно с вашей помощью я и думала доработать), а во-вторых, будет слишком занудно читать сразу с правил и принципов. Поэтому расскажу вкратце, а потом вставлю куски из рассказов. Значит так. В тюрьме есть заключенные, гуарды и твигеры. Две последние категории – работники тюрьмы, слова взяты из английского в принципе без особой подборки, чтобы красиво звучало. Гуард – по-моему с охраной что-то связано (я о слове). Гуарды – мужчины, прошедшие специальную подготовку (какую, я еще не раздумывала). Это личные охранники заключенных. Пребывание в тюрьме платное и поэтому у каждого заключенного отдельная комната, которую не назовешь камерой, так как там все приспособлено для нормального существования. Кровать двуспальная (понятно зачем), своя ванная комната, стол, шкафчик для вещей и свой выход через окно и дверь (как перед балконом бывает) на улицу на свою отгороженную территорию (не более 10 кв.м.). Гуарды живут в собственных комнатах, находящихся в непосредственной близости от комнаты заключенного, личным охранником которого он является. У гуарда может быть несколько заключенных под ответственностью, но у каждого заключенного только один гуард. Что делают гуарды? Следят за перемещениями заключенного, так как им совсем не обязательно сидеть только у себя в комнате. Их закрывают только на ночь. Степень свободы в перемещениях зависит от статуса заключенного. Эти статусы они зарабатывают проходя через определенные испытания, получая определенные знания и т.д.Так же гуарды следят за выполнением заданий или испытаний, могут сами их проводить. В частности опять же в зависимости от статуса заключенные подвергаются порке, частота которой меняется. Сначала каждый день – первый месяц. Потом все реже и реже, пока не подойдет к одному разу в неделю. Это обязательное явление. Гуарды часто осуществляют эту порку, если раньше это не сделал кто-нибудь из твигеров. Твигеры – не помню, что означает слово, девушки (обычно бывшие проститутки, так как только они могут более непринужденно влиться в такую работу), которые следят за выполнением заданий, испытаний и т.д., организовывают половую жизнь заключенных и т.д. Вообщем дальше на эту тему можно так нафантазировать. Это только основа. Так что жду предложений. Мои просьбы и оправдания. 1. Имена все не русские, так как не очень я люблю наши имена и потом многие из них длинные, проще было брать заморские, которые преимущественно из 3-4 букв. 2. Предоставленные отрывки были написаны в разное время, а так как я все время находилась в процессе обдумывания принципов действия моей системы, то могут быть нестыковки, так как детали я могла додумать потом. 3. Прошу простить за незнание многих вещей, все описанное чистейшая фантазия и как подобное могло бы происходить в жизни для меня загадка. Например, я никогда не видела флагелляции, поэтому развитие событий лишь мои предположения, что могло бы быть если бы… 4. Мне бы хотелось, чтобы смутившие вас фразы своей корявостью или неправдоподобностью были вами вынесены и предложены собственные варианты. 5. Предлагаю пофантазировать, а как бы вы увидели предлагаемую мной ситуацию. 6. Так же прошу прощения, что стиль первого моего рассказа и приведенных ниже не очень совпадает, если вы ожидали что-либо в таком же изысканном изложении. Это связано с тем, что первый раз я именно преследовала цель показать жестокость с другой стороны, в последующих рассказах жестокости как таковой нет, поэтому здесь меня больше волновало само действие, эмоции и чувства персонажей. 7. Я предлагаю вашему вниманию только отрывки. Пропущенные места либо несущественны и не отвечают моим требованиям, либо я так и писала без начала и конца. 1. ********* Его ноги и руки были снова прикованы к металлическим кольцам, торчащим по краям этого ложа страданий. Гуард на лету поймал просвистевшую плеть, которую ему кинула Лана, так как надзирателям было запрещено их иметь и пользоваться ими без разрешения Ланы и других женщин. Одна из девушек подошла к изголовью ложа и присела совсем рядом с Заком, наклонив к нему свое прекрасное лицо, обрамленное белыми взмокшими кудрями. - Расслабься и глубоко дыши, - ласково прошептала она ему, и он почувствовал ее горячее дыхание у себя на лице. - Представь, что ты воздух, сквозь который проходит плеть, прими боль как что-то проходящее мимо. Просто расслабься. В этот момент он почувствовал, как его тело обжег сокрушительный удар. Зак весь сжался, будто, создавая невидимую преграду вокруг себя, и вскрикнул. - Расслабься, - не переставая, говорила ему девушка-твигер, и голос ее становился все жестче и громче. Она крепко держала его за руки. – Расслабься, расслабься, расслабься. Ему казалось, что это заклинание, которое он бессмысленно и неосознанно стал повторять про себя и почувствовал, что концентрирует свои мысли на том, чтобы свободно принимать рассекающую его плеть. Боль почти затмевала его разум, но в какой-то момент, он осознал, что начинает овладевать собой. - Дыши глубоко и спокойно, - вдруг услышал он сквозь пелену боли твердый голос девушки и благодарно сжал ее хрупкую руку. Заку казалось, что весь мир треснул. Но, последовав ее совету, закусил губу и склонил к ее лицу свое искореженное болью лицо. Непроизвольные вскрики его стали глуше и превратились в тихие стоны. - Хорошо, - шептала ему твигер, - Терпи, терпи, терпи. Это слово стало его новым заклинанием. И он старался терпеть. Прошло не более минут пяти, но Заку они показались вечностью. Свист плети прекратился, и он глубоко вздохнул, почувствовав отпускающее его сильное напряжение. - Сегодня ты вел себя как мужчина. – заметила Лана. – Уже начинаешь учиться. У тебя большой потенциал. Ты, возможно, сейчас очень зол на меня и остальных, но это очень эффективный способ раскрыть твой разум новому, изменить взрослого мужчину можно только через боль. Это дети податливы как пластилин и не нуждаются в жестком и грубом обращении. Их только надо направлять и даже наказания не должны быть сопряжены с болью. А взрослые уже затвердевшие умы и души. Только сильное потрясение открывает их. Боль – это способ изменить тебя, а не наказать или тем более унизить. Запомни, здесь ты ученик, учеба - это труд, а страдания облагораживают. Заку нечего было ответить ей, хотя он действительно был зол, или точнее хотел быть злым, но пережитое страдание оставило после себя только чувство облегчения, что все позади. Только оказавшись у себя в комнате, он смог снова начать соображать. ********** 2. ********** Боб и Кент остановились перед дверью, за которой вниз вела лестница. Они спустились. Кент включил в помещении свет, и Боб увидел каменный пол и стены абсолютно голые и мрачные. Кое-где из стен торчали крючки, к которым очевидно приковывали наказуемых, в одном из углов он заметил ложе из соломы. Кент повел его в дальний угол подвала. Босые ноги Боба неприятно ощущали ледяной пол, да и вообще здесь было прохладно, особенно нагишом. - Вставай на колени, - спокойно сказал Кент, указывая Бобу на россыпь мелких острых камней, покрывающих пол рядом со стеной, где торчал крюк. Боб молча повиновался. Кент приковал его руки к стене, а для ног нашлись еще два крюка в полу. Теперь Боб никак не смог бы поменять положение, оставаясь стоять голыми коленями на острых камнях. - Через три часа я приду за тобой. – проговорил на последок Кент. – Свет мне придется выключить. Держись, тебе придется еще и холод потерпеть. Кент ушел, а Боб остался наедине со своими мыслями, темнотой, холодом и болью от режущих камней. Сначала его разум был пуст как окружающая темнота, он еще до конца не осознал стремительно пролетевшие события. Но когда боль в коленях стала более ощутимой, он стал испытывать тянущее страдание. Он говорил себе «еще, еще немного и за мной придут», но время ползло как улитка. Через какое-то время ему стало казаться, что это просто тяжелый и томительный сон, так как вокруг была сплошная чернота. Может он уже потерял сознание, но мерзнущее тело говорило, что он в сознании, хотя боль постепенно перестала чувствоваться. Вдруг резкий свет ослепил привыкшего к темноте Боба. Это пришел Кент. Он снял его руки с крючка на стене и освободил ноги. Бобу было тяжело подняться, все затекло и закоченело. Кент помог ему принять вертикальное положение. Они молча вышли из подвала и прошли к главной зале, где обычно секли всех заключенных. Боб по дороге отогрелся и теперь почувствовал болезненные ссадины на коленях, но сейчас его это мало волновало, ему предстояло куда более серьезное испытание. Боб и Кент вошли в зал и молча прошествовали к ложу для наказаний. Рядом с ним уже стоял Стив – гуард Боба. В руке у него красовалась плеть из семи длинных хвостов. Он невозмутимо постукивал ею по руке. Боб посмотрел на своих товарищей по несчастью. Некоторые сочувственно ему отвечали взглядом. - Мы с тобой, Боб. Держись, - выкрикнул Сэм и поднял вверх руку со сжатым кулаком, показывая ему свою солидарность. - Я рада, что наша тюрьма не обозлила, а сплотила вас. Мы добились нашей цели. – с улыбкой проговорила Лана. – Но Боб нарушил одним махом почти все правила и будет наказан. Я хочу, чтобы он понимал, что это не шутки и публичная порка призвана заставить его напрячь все свои силы, чтобы достойно принять ее. Боб, - обратилась она к пронизывающему ее черному взгляду заключенного, - тебе нужна поддержка Линды? - Да, - коротко ответил он. – Я хочу извиниться перед Стивом и Келли, что пришлось их ударить, - проговорил он потом. - Я не думаю, что это как-то повлияет на силу моего удара, - с ухмылкой ответил Стив, поигрывая плетью. - Я и не надеялся на это, - улыбнулся в ответ Боб. – Можешь драть меня со всех сил. И он покорно лег на приготовленное для него ложе. - Хочу напомнить Боб, - проговорила Лана, пока Кент фиксировал руки и ноги Боба, а Линда подсаживалась у его изголовья, - мои слова остаются в силе. Ты ведешь себя тихо, и я снижаю воду и хлеб до трех дней. - А подвал до одного дня, - с гордой искоркой лукавства добавил Боб. - Тебе не понравился подвал, ну ничего не поделаешь. Только вода и хлеб. – был твердый ответ. Линда протянула свою руку и положила на опущенную макушку Бобу. - Расслабься и дыши спокойно. Скажи, когда будешь готов. – сказала она ему. - С тобой можно быть готовым сразу, - мягко ответил он. - Тогда сделай выдох и задержи дыхание перед первым ударом. Это поможет тебе его выдержать, - посоветовала она ему. Линда подала знак Стиву, который сразу же замахнулся своим грозным оружием и с силой прошелся плетью по голым ягодицам и бедрам Боба. Боб заскрежетал зубами и тихо застонал, уткнувшись лицом в подстилку. - Хорошо, держись так же дальше, - полушепотом сказал Линда. Один за другим удары сыпались на его напрягшееся тело. Линда вдруг так переволновалась, что ее голос стал дрожать, а участившееся дыхание мешало свободно говорить. - Ты молодец, - говорила она Бобу, который крепко сжимал ее руки и стискивал зубы при каждом следующем ударе. – Еще немного потерпи, у тебя отлично получается. Она даже вся вспотела от неожиданно нахлынувшего на нее переживания за Боба. Его искаженное болью лицо было так притягательно и прекрасно. Волны мужественности, исходившие от него, окатывали ее с ног до головы, так что она еле сдерживалась, чтобы не застонать вместо него при каждом ударе. Бобу тяжело давалось сносить эту муку, но, будучи еще в подвале, он настроил себя на терпение. Очень не хотелось ударить лицом в грязь на виду у всей тюрьмы. Если бы он закричал от обжигающей его боли, ему может, стало бы легче, но уязвленная гордость не позволяла ему. Тем более присутствие Линды давало ему еще более сильный стимул терпеть все удары. Каждый раз, когда из его уст вырывался тихий стон, он корил себя за него. Но вот Стив остановился. Наказание было окончено. Строй заключенных взорвался одобрительными воплями и восклицаниями. Линда поцеловала вспотевший лоб Боба. Его освободили, и он поднялся. - Хорошо – похвалила его Лана. – Хлеб и вода сокращаются до трех дней, но два из них ты должен будешь провести в подвале. Все могут быть свободны. Кент и Линда повели Боба обратно в подвал. Там Линда обработал алые следы от плетей на ногах и ягодицах Боба специальной мазью. Пока Кент ходил за ужином для заключенного, Линда приковала Боба к стене на длинную цепь рядом с ложем из соломы, на котором он должен был спать ночью. Вместе с ужином, который, как и полагалось, состоял из хлеба и воды, Кент принес одеяло. - Оно тебе не положено, но сегодня слишком холодно, на улице выпал снег, поэтому над тобой сжалились, - сказал он ему. Боб поел скудный ужин в присутствии Кента и Линды, а потом они оставили его в беспросветной тьме спать на жесткой подстилке. ************ Холодная ночь прошла нудно и жутко. Она тянулась как бесконечный мрак, наполненный притаившимися в черной пустоте страхами и злыми шепотами. Боб спал беспокойно. Темнота, окутывавшая его, была тревожной и казалась звенящей. Но вот в подвале загорелся свет. Это пришел Кент. Он принес ему немного поесть. - Ну как спалось? – дружески спросил он. - Кошмарно, - был ответ. - Ничего, скоро привыкнешь. Я принес тебе одежду. Здесь слишком холодно. Он показал ему на теплые рубаху и штаны. - Тебя за это не накажут? – с ухмылкой спросил Боб. - Человеческое отношение здесь главное условие при приеме на работу, - заметил Кент. - Особенно ежедневная порка – очень человеческое отношение, - парировал ему Боб. - Это единственный способ заставить тебя измениться. Без боли твое пребывание здесь превратилось бы в санаторное. Порят тебя потому что ты здесь не просто так сидишь. Ты наказан за свои преступления. – был ответ Кента. Бобу на это было нечего ответить. Кент был прав. - За все надо платить, - продолжал он. – Тебе это известно. Но здесь мы оказываем тебе услугу, так как постоянная порка поможет тебе измениться. Стать сильнее. Ты не должен чувствовать унижение, потому что никто тебя и не пытается унизить. Ты просто каждый раз отвечаешь урок. Вот почему Стив больше не твой гуард, потому что существует опасность его агрессивного отношения к тебе. - Я думаю, он считает, что уже рассчитался со мной после вчерашнего, - проговорил Боб. - Возможно, - согласился Кент. – Но ты же понимаешь, что он сам может не знать, что теперь он чувствует к тебе. Поэтому его заменили мной. Ты не против, если я буду твоим гуардом. - А что, здесь учитывается мое мнение, - с ухмылкой спросил Боб. - Нет, - улыбнулся ему в ответ Кент. – Это меня интересует твое мнение. - Я не против. - Тогда я буду исполнять свои прямые обязанности, - сказал Кент отцепляя от цепи руки Боба. Он провел Боба к месту его наказания. На штанах, которые Кент принес Бобу, были прорези как раз на коленях. Кент потребовал оголить их и встать ими на камни. Он снова приковал руки и ноги Боба и ушел. Боб почувствовал, как все его тело ломит. Боль от режущих камней показалась ему острее, чем это было раньше. Сегодня свое наказание он переживал куда более мучительно. Вдруг на стене рядом с ним забрезжил нестерпимо белый свет, и ему открылась заснеженная земля. Это кто-то открыл забитое окно, чтобы Боб хоть как-то скрасил свое жуткое черное одиночество в поглощающей темноте подвала. Окно находилось на уровне земли, и Боб видел только снег и несколько ветвей деревьев, что стояли поодаль. На улице намело большие сугробы, которые ватным одеялом укрыли грязь и слякоть осенней земли. Вчера еще лес был мрачен и тускл, а сегодня ночью омылся сверкающей пеленой зимы. На время Боб забыл о боли, возрастающем голоде и усталости. Он никогда прежде не испытывал такого глубоко пронизывающего чувства бытия при виде обычного зимнего пейзажа, да еще урезанного от него маленьким подвальным окошком. Ему подумалось, что все происходящее вокруг закономерно и системно. Что нет большей гармонии, чем нанизывающееся друг за другом события жизни, образующие между собой непрерывные мировые бусы прошлого, настоящего и будущего. Сколько он находился в таком медитативном состоянии, он не знал. Лес погрузился в сумерки растаявшего короткого зимнего дня. К этому времени боль в коленях становилась все нестерпимей, и Боб начал тихо постанывать. Настало время и в подвал зашли Кент и Келли. Келли видимо пришла выполнить ежедневную порку. В ее руках была длинная упругая розга. Кент освободил Боба и помог ему подняться с камней. Тот еле мог стоять на затекших ногах, а на коленях у него отпечатались глубокие следы, которые даже кое-где кровоточили. Кент провел Боба к его соломенному ложу и помог ему принять позу для получения ежедневной порции розог. Келли немного смутилась, увидев на его оголенных и подставленных ей ягодицах посиневшие полосы от плети Стива. - Да выглядит неважно, - заметил Кент. - Зато ощущения фантастические, - с сарказмом заметил Боб. – Не надо стесняться, - обратился он к Келли. – Хочешь отомстить, хлещи, что есть мочи. - Я пришел сюда, проследить, чтобы этого как раз и не было, - возразил Кент.- Ты свое уже получил, а это обычная ежедневная процедура, к которой ты привык. - Я приняла твои извинения вчера, - заметила Келли. – И не собираюсь всыпать тебе больше, чем положено. - Ну так начинай, а то я мерзну. Рассекая воздух, розга со свистом заплясала свой привычный танец. На незаживших отметинах Боб воспринимал удары куда чувствительнее, чем обычно. Он еле сдерживался и, чтобы было легче, вцепился зубами в солому. Рядом наблюдал за этим Кент. Увидев, насколько Бобу тяжело дается это испытание, он присел подле него и в знак поддержки положил свою ладонь ему на спину. Келли долго не усердствовала. ****************** На следующий день все повторилось, и когда снова стемнело, Боб уже не чувствовал своих ног. Кент пришел за ним под вечер и освободил его из жуткого плена подвала. Снова Боб мог свободно двигаться, спать на мягком, принимать душ и многое еще, чего раньше он не замечал. За время, проведенное в подвале, он научился ценить любую мелочь, которая приносит радость. Эти мелочи и раньше повсюду присутствовали в его жизни, только он не обращал на них внимания. - Сегодня я должен впервые выполнить одну из своих непосредственных обязанностей, - низким и серьезным тоном произнес Кент. Он взял прут, всегда стоявший в углу комнаты у двери, и решительно повернулся к Бобу. Боб согласно кивнул и, спустив штаны, лег животом на кровать. Порка была очень болезненной отчасти из-за незаживших ран, отчасти из-за сильной усталости Боба. Он в очередной раз пытался сдерживаться, правда, сейчас ему это плохо удавалось. Но под ударами Кента он чувствовал себя более раскрепощенным, безраздельно доверяя ему свое многострадальное тело, он не стыдился проявить слабость, зная, что Кент его понимает. Под конец он заглушал свои стоны подушкой, которые он уже не старался сдержать. Кент окончил. - Ничего, тебе слишком много пришлось перенести в последние дни. Ты устал, - понимающе промолвил он. – Я пришлю кого-нибудь обработать твои раны, у тебя выступила кровь. Кент ушел, а через какое-то время появилась Линда. Она села рядом с лежащим ничком на кровати Бобом. Он так устал, что почти уже спал не обращая внимание на ноющую боль от ударов. Линда ласково погладила его по черным волосам, взъерошив их, потеребила Боба по макушке. - Придется еще немного потерпеть, - сказала она, принимаясь промывать обеззараживающим раствором ягодицы Боба. При этом Боб почувствовал сильное жжение и из последних сил стиснул зубы, с шумом вдыхая и выдыхая воздух сквозь них. Затем приятная прохлада остудила пылающие отметины на его коже. Линда втирала мазь. Боль быстро начала отступать и Боб полностью расслабился, чувствуя, что сейчас его погрузит в глубокий и приятный сон. Он уже плохо помнил, как она разделась и прилегла рядом с ним, нежно лаская его голову и целуя его лицо. Ему было хорошо как никогда, улетая в забытье, он держал в своих объятиях нежное, отзывчивое тело заботливой девушки. Продолжение следует. |
||
| igore Свободен |
13-11-2003 - 03:29 Следует, следует!! Будем ждать !По поводу твоей идеи -- надо будет распечатать, и на работе надосуге почитать внимательно (вот жизнь,а ?! На работе больше свободного времени, чем дома  !!).Относительно "Госпожи": ERRA, ты просто немного меня не допоняла -- я сделал это не с точки зрения нашего уважаемого Rabgospogy, а с тем же смыслом, с каким я обращаюсь к своей девушке "мадемуазель" . Это просто уважительное обращение, а с большой буквы потому, что стоит в начале предложения.to Lina: в том-то и соль, что жрица чихать хотела на какие-либо желания жертвы ! Не сомневаюсь, больше всего ей хотелось не того, чтобы ее "отымели во все дыры", а того, чтобы ее просто отпустили домой к маме! А жрица (по каким-то своим, непонятным мне религиозным соображениям) как-раз и не хотела, чтобы жертва получила удовлетворение. Иначе какая радость в жертвоприношении ?? |
||
| igore Свободен |
13-11-2003 - 09:13
На счет «срисовано с натуры» ты несколько преувеличиваешь : конечно я люблю наблюдать за тем, как мастурбирует моя девушка, так же, как и она любит наблюдать за мною, но видеть воочию подобного экстремального способа самоудовлетворения  мне не приходилось. Все это плод моего воображения.Касательно «введения читателя в обстановку рассказа»: проблема в том, что я не имею об этой обстановке ни малейшего понятия ! Дело в том, что у меня получается писать двумя способами: 1\ с самого начала и очень детально; но тогда это растягивается минимум на 5-6 страниц Word`а мелким шрифтом и превращается в action; 2\ с самого интересного момента; но тогда в рассказе начисто отсутствует начало и финал, а соответственно и логика событий. “Жертвоприношение” я писал именно вторым способом, абсолютно не задумываясь над предшествующими событиями.to ERRA: я вам по-хорошему завидую – у вас удивительно легко получается описывать внутренний мир человека, его душевные переживания (опять же – жалко, что в первом рассказе вы не уделили особого внимания внутреннему монологу Андрония). Я же, увы и ах, начисто лишен такой способности – я описываю действия людей, но не их душу, пытаясь выразить их мысли и эмоции через поступки, диалоги, посредством указания тона или выражения лица, наклона головы, прищура глаз или жестов, с какими они произносят ту или иную фразу, совершают то или иное действие. Иначе я не умею. Неоднократно пробовал, но, видно, это не мое: мои персонажи – люди действующие и говорливые, внутренние же переживания у них, как и у меня, запрятаны куда-то глубоко-глубоко. По поводу смерти: вы совершенно правы – смерть, как таковая, не может и не должна возбуждать нормального человека, в противном случае он становится маньяком. И смерть жертвы в рассказе «Жертвоприношение» – просто неизбежность. Речь в рассказе идет о жрице, исполняемом ею ритуале и сопутствующих ему ее переживаниях. А к вопросу о раненом солдате, бредущем по лесу домой – лучше вернитесь к этой давней истории и подарите ему жизнь. Поверьте, когда ты теряшь сознание от потери крови – это очень обидно. |
||
| ERRA Замужем |
13-11-2003 - 15:32 А к вопросу о раненом солдате, бредущем по лесу домой – лучше вернитесь к этой давней истории и подарите ему жизнь. Поверьте, когда ты теряшь сознание от потери крови – это очень обидно. А вы не расскажите, как это терять сознание от потери крови. Было бы очень полезно если в красках опишите. Где-то уже подобное было. А, это же "Повесть о настоящем человеке".  |
||
| igore Свободен |
13-11-2003 - 21:36 Первые размышления по поводу вашей (или, если угодно, твоей) ERRA идеи: Во-первых: такая работа просто обязана со временем превратиться в полноценную книгу, и я абсолютно уверен – тебе это по плечу, хватило бы только времени. Не знаю, насколько реально будет ее издать, но, по крайней мере, выложить ее в сеть ты будешь просто обязана. Второе: у меня родились одно предложение и один вопрос. Предложение: ввести в сюжет фигуру директора тюрьмы, как стороннего наблюдателя, оценивающего степень исправления заключенных и наблюдающего за развитием чувства, возникшего между Бобом и Линдой; скорее всего это должна быть женщина. Вопрос: за какие конкретно преступления мужчины попадают в эту тюрьму (и существует ли аналогичная тюрьма для женщин) ? Ясно, что это не преступления сексуального характера и не какая-нибудь мелочь вроде воровства. Мое предположение, что поводом для заключения в эту тюрьму может быть, например, непредумышленное убийство или убийство в состоянии аффекта. То есть преступление, соединяющее в себе, с одной стороны, виновность, с другой же, отсутствие злого умысла на лишение человека жизни. На счет ощущений: я уже говорил, что не умею описывать переживания. Да и нечего особенно описывать: когда человек не верит ни в бога, ни посмертное существование, он испытывает просто обиду на весь свет и злость – он ведь не понимает, что просто на какое-то время теряет сознание и воспринимает это как конец. |
||
| Lina Замужем |
13-11-2003 - 23:07 ERRA, а в этой тюрьме никого в наказание "опускать" не будут случайно? И еще мне кажется, там интрига нужна: любовный треугольник. Или чтобы кто-то совсем сильно провинился, а его долго бы мучали... Igore, жертва не хотела бы этого, она в рассказе с таким видом присутствует, как будто она девственница, да и кого как не девственниц в жертву приносить? Получилось бы сначала ритуальное лишение девственности, а потом ритуальное убийство! P.S. Интересно, откуда во мне сегодня столько жестокости? |
||
| ERRA Замужем |
13-11-2003 - 23:10 На счет ощущений: я уже говорил, что не умею описывать переживания. Да и нечего особенно описывать: когда человек не верит ни в бога, ни посмертное существование, он испытывает просто обиду на весь свет и злость – он ведь не понимает, что просто на какое-то время теряет сознание и воспринимает это как конец. А какие физические ощущения. Холодеет тело может быть или просто темнеет в глазах и уходишь в забытье. такая работа просто обязана со временем превратиться в полноценную книгу Где-то далеко в подсознании я лелею эту надежду. ввести в сюжет фигуру директора тюрьмы А он есть. Это Лана. Она просто в первый эпизоде была вскользь упомянута, но я дальше вставлю сцены и с ней. Просто получилось так, что из первых двух вставок я ее вырезала. И она именно все то, что ты описал и делает. За все в ответе, так сказать. за какие конкретно преступления мужчины попадают в эту тюрьму (и существует ли аналогичная тюрьма для женщин) ? Насчет женской тюрьмы – это идея для тебя. Даю добро на использование моей идеи. Мне кажется, что женская тюрьма – это очень и очень интересно, только я спец по мужской. Потому что подобная идея у меня вынашивается с 12 лет. Когда сначала это была просто спец школа. Теперь вот тюрьма. А насчет преступлений, то я просто разработала несколько пунктов, по которым подбираются заключенные. И из ограничений на виды преступлений там только маньяки, серийные убийцы и убийцы вообще. Я здесь просто не сильна и твое замечание может и кстати. Вот ограничения: 1. К концу отбывания наказания должно исполниться не более 35 лет. (чем старше человек, тем сложнее его изменить) 2. Холостяк, либо письменное согласие жены на пребывание в Хайроуде со всеми вытекающими последствиями. 3. Срок наказания, определенный судом не более 20 лет. 4. Серийные либо осужденные за особую жестокость убийцы или маньяки не принимаются. 5. Отсутствие ВИЧ-инфекций и других серьезных заболеваний (сердечные, туберкулез и т.д.), которые не дают возможности в полной мере выполнять все требования. 6. Отсутствие психических отклонений. 7. Плата за пребывание в Хайроуде ……………… в месяц. Либо служба в должности гуарда в течение двойного неоплаченного срока. Срок пребывания в Хайроуде снижается. Я не знаю, до какой степени целесообразней его снижать, но пока условно он уменьшается в 4 раза. То есть, если осудили на 8 лет, значит в Хайроуде будешь прибывать 2 года. При сроке осуждения 2 года – 6 месяцев соответственно. Возможно здесь я не права, жду предложений. Осужденным предлагается Хайроуд как альтернативный вариант обычной тюрьме. Пребывание платное, потому что это слишком круто иметь свою комнату, хорошее питание, секс-обслуживание, обучение и все остальное. Периодически я придумываю дополнения. Например, в помещении все заключенные ходят обязательно босиком, у них определенная форма одежды, просторные штаны и рубахи, которые легко снимаются. А так же они постоянно носят на руках и ногах браслеты из твердой кожи, думаю догадываетесь для чего. Еще недавно совсем я придумала такую деталь. Они так же постоянно носят на поясе «закусник» - приспособление, которое заключенный может использовать по собственному желанию, чтобы взять его в зубы в особо тяжелые моменты. Может кто-нибудь мне опишет, как этот «закусник» должен выглядеть. Может его и обозвать по-другому можно. Вот вам таблица развития по Хайроуду, но не доделанная еще. Можно вопросы, предложения и замечания. |
||
| ERRA Замужем |
13-11-2003 - 23:17 Lina, в принципе там будет что-то типа любовного треугольника потом. А «опускать» это что значит? Трахать что ли. Ну в принципе трахать будут, но опускали пока только в моих фантазиях, но не в рассказах. Все же там философия добра и света, к которым идут через боль. А нет, опускание будет, но противозаконное, конечно. Я как раз еще не придумала, как накажут за это твигера, но позже пошлю вам этот незаконченный рассказ. Продолжение. 3. - Я думаю ты готов. – наконец проговорила она, оставляя свою игру и направляясь за искусственным членом, лежащим у нее в коробке на столе. - Я еще не вполне готов, - попытался возразить Зак, еле двигая непослушным от возбуждения языком. - Сейчас ты в самом подходящем состоянии, - убедительно сказала Эмма. Она направилась к нему, держа в руках свое грозное оружие. - Повернись ко мне спиной. – сказала она ему. – Не бойся, я сделаю все очень нежно. Конечно, сначала будет больно, но ты не представляешь, какое наслаждение может доставлять эта боль. Зак был настолько возбужден, что не стал сопротивляться, а полностью доверился своей умелой искусительнице. Эмма надела пояс с членом себе на бедра. Она начала сначала проникновенно ласкать языком его висевшие между раздвинутых ног яички, внутреннюю сторону бедер. Затем ложбинку между ягодицами и наконец заветное отверстие. Ее гибкий и бесстыдный язык проникал так, глубоко насколько это было возможно. Зак заставил себя расслабиться и тот час же начал получать не познанное ранее наслаждение от ее ласк. Эмма ощущала жар его тела, когда ее губы крепко приникали к его анусу. Наконец она почувствовала, что Зак совсем расслабился. Она щедро смазала указательный и средний пальцы слюной и начала свободно вводить один из них в узкий чувствительный тоннель. Зак вскрикнул и засопротивлялся. - Ты любишь, чтобы женщина тобой руководила или чтобы ты сам властвовал над ней, - спросила его Эмма, освободив свой палец. - Я люблю, когда я главный, - недовольно ответил Зак. - Тогда представь, что ты – это я, а я – это ты. Ты заставил меня встать на колени, пригнул мою голову, - говорила она медленно и чувственно, прикоснувшись рукой к его спине и слегка надавив на нее, мягко требуя принять покорную позу. – Я чувствую смущение, желание слушаться, безграничное доверие к тебе, - продолжала заворожено говорить Эмма. – Ты мой бог и господин. Ты понимаешь меня? Ты представляешь, что я буду чувствовать, когда это будешь делать ты. А ты хочешь войти в меня беспрепятственно и сильно. В это время ее пальцы снова пробили себе путь в утробу Зака. Он этого даже не заметил, находясь в полной власти своей фантазии, которую разогревала Эмма. Пальцы скользили вдоль горячего узкого прохода, нежно массируя его стенки. Зак почувствовал острое пряное наслаждение, которое пронизывало все его тело. Быстро нарастающие волны возбуждения окатывали его. Уловив это, Эмма вытащила сложенные вместе пальцы и сразу же приняла соответствующую позу, нацелив резиновый член на ягодицы Зака. В начале протиснуться внутрь было тяжело, хоть ее инструмент и был в специальной смазке, но под неминуемым напором сжатое кольцо мышц поддалось. Зак вскрикнул и отпрянул от внезапно пронзившей его боли. Но Эмма схватила его за бедра и не выпускала. - Тихо, тихо. Сначала немного больно. Потерпи. – разгорячено проговорила она. Зак приказал себе стоять спокойно. Ему показалось, что огромный член сейчас разорвет его и он отозвался на это насилие стонами. Но через минуту его тело открылось, уступив строптивому давлению. Огромный член проскользнул внутрь так легко и свободно, будто это был уже проторенный путь наслаждений. И тут же Зака охватили такие ощущения, которые он никогда не испытывал. Пряность грубо внедряющейся в него боли была такой захватывающей и пронизывающей, а следовавшее за ней наслаждение таким острым и стыдным, что он, ни о чем не задумываясь стал сладострастно кричать. Его животные похотливые вопли были услышаны в соседних комнатах. Но в этот момент Зак не мог, да и не хотел думать о том, чтобы их сдерживать. Эмма в это время опустила руку на низ его живота и принялась безжалостно массировать его ствол. Он чувствовал себя, как бабочка, пригвожденная острой булавкой. Еще живая, трепыхающаяся бабочка, попавшаяся в ловушку неимоверных сексуальных пыток. Не выдержав их, она излилась потоком семени, извиваясь и задыхаясь в захлестнувшей ее волне оргазма. 4. Утро выдалось свежим и ясным. Весеннее солнце на редкость щедро проливало яркие теплые лучи в высокие окна просторной столовой, где завтракали заключенные и гуарды. Посмотрев на уже совсем летнее лазурное небо Боб подумал о свободе. Но не о свободе в душном, затемненном высотными домами городе, куда ему предстояло вернуться после положенного срока. А о невесомой свободе своей души, которая легко могла воспарить в эту синеву, купаясь в золотом теплом свете. Пребывание в Хайроуде очень сильно изменило его, хотя прошло всего около двух месяцев. Как люди, начавшие делать зарядку, но до этого никогда не занимавшиеся спортом открывают в себе новые мышцы, которыми раньше почти не пользовались, так и Боб открыл в своей сущности новые стремления и эмоции. Они были настолько оторваны от обыденной, суетной жизни, что от их высоты захватывало дух, а все остальное казалось лишь неустойчивым фундаментом, который был не достоин пристального внимания. Только истинные порывы души должны были стать его путеводителем, все бытовое будет проходить мимо. За этими возвышенными мыслями его застал Рон. - Пора убирать после завтрака, - толкнув Боба в плечо, сказал он. Боб молча встал и стал собирать тарелки со столов. Всю эту неделю он, Рон, Сэм и Джек были дежурными по столовой. Они готовили, убирали, мыли. Все это делалось под пристальным вниманием одного из гуардов, а готовкой заведовала одна из четырех отвечавших за это девушек-твигеров. За пять дней Бобу порядком надоело мыть посуду, и они затеяли спор, в котором хотели разделить посуду на тарелки, ложки и стаканы. Оставалось только спихнуть на кого-нибудь самое сложное – тарелки. Гуард Эд предложил бросить жребий. Но вот Бобу удалось вырваться из кухни после выполнения своей доли обязанностей. Он вышел к лестнице. Апрельское солнце уже поднялось высоко, светя сквозь стеклянный купол над лестничным проемом. Теплые блики играли на листьях карликовых роз, стоявших в горшках рядом с перилами. Боб уже хотел спуститься вниз и в оставшиеся у него полтора часа отдыха сходить на конюшню к Вихрю, как вдруг услышал приглушенные стоны, доносившееся со стороны коридора, где располагалась комната для испытаний. Он с любопытством направился на звуки. Конечно, в криках не было ничего удивительного, но они показались ему странными. Тихонько приоткрыв дверь в нелюбимую всеми комнату, он понял, что ему слышалось странного в этих стонах. На лежанке для порок был распластан совсем молодой заключенный. Парню было не больше восемнадцати. Боб не знал его, видимо его привезли вчера вечером. Юноша вскрикивал под каждым новым ударом хрипло и визгливо, как будто его голос совсем недавно сломался. Плеть была для него явно невыносимым мучением. Линда, сидевшая рядом с ним оставила все надежды на то, чтобы вести его. Она только крепко держала его за руки. - Это новенький? – поинтересовался Боб у стоявшей рядом с дверью Анны. - Вчера привезли - Он что-то натворил. За что его так сразу жестоко. - Вел себя по-хамски со всеми, кто бы к нему ни подходил. – взглянув на Боба ответила Анна. - Много ему собираются всыпать. - Все шестьдесят. Боб даже присвистнул. Это было серьезное наказание, которое наверняка сломало бы юношу. Он совсем не отличался выдержкой. С каждым ударом он зажмуривал глаза, из которых катились детские слезы боли и обиды. Крики непроизвольно вырывались из его груди, они были такими молящими, что у Боба сжалось сердце. - Сколько еще осталось? – спросил он у Анны. - Не менее половины. Мы недавно начали. - Я возьму тридцать, - решительно проговорил Боб. Анна с интересом обернулась к нему. - Ты уверен, что хочешь этого. Для храбрости, набрав побольше воздуха, Боб выпалил. - Да. Я уверен. Для него это слишком тяжело. Анна быстро подошла к Лане, чтобы сказать о желании Боба. Лана попросила гуарда остановиться. - Боб хочет разделить с Эриком его плети. Очень благородно с его стороны, - громко произнесла она. – Пусть это послужит уроком для всех нас. Гуард освободил несчастного Эрика, который сразу же вскочил, быстро натягивая штаны и одергивая с плеч рубаху. Он отошел в сторону, все еще всхлипывая и вытирая теперь свободными руками выкатившиеся слезы. - Спасибо, - подойдя к Бобу, сказала Линда. – Этот малыш мне чуть все руки не оторвал, - лукаво улыбнувшись Эрику, сказала она и показала покрасневшие запястья Бобу. - Извините, - тихо пробурчал парень. Боб лег на роковое ложе. Гуард Лео зафиксировал ему ноги и руки. - Я думаю, ты обойдешь без Линды, - проговорила Лана. – Ты ведь сам вызвался, значит, сам будешь справляться. По ее знаку Лео начал хлестать подставленное беззащитное тело Боба. «Тридцать ударов я выдержу», стиснув зубы, думал Боб. Он крепко сжал кулаки и спрятал лицо, низко опустив голову и приняв свою обычную позу неприступной стены. Эрик широко раскрытыми глазами смотрел на эту сцену. Под каждым ударом тело Боба вздрагивало, отвечая непоколебимостью на попытки плети прорвать эту мощную оборону. Лишь под конец он издал негромкий хрипящий звук, будто набирая воздух, означавший только то, что он готов вытерпеть еще. Все закончилось, и Боб с небольшим напряжением поднялся на ноги. - На сегодня и завтра ты освобожден от ежедневной порки, - сказала ему Лана. – А вы, молодой человек, нет, - обратилась она к Эрику. - Пойдем, - махнула Анна юноше. Они вместе с Линдой и Бобом вышли из комнаты. |
||
| igore Свободен |
14-11-2003 - 05:04 to ERRA: самое интересное, что в глазах не темнеет, а, в точности наоборот, сначала идет полная расфокусировка зрения, затем все очень-очень быстро заливает ярким золотистым светом и… все. О Хайроуде: ты не будешь возражать, если я завтра или через день вывешу свой отрывок в духе эпизода №3??? to Lina: как я уже сказал, я понятия не имею о предшествующих жертвоприношению событиях, и до сего дня я даже и не задумывался о том, была ли жертва девственницей или нет – мне это как-то даже и вголову не приходило. А пока что, еще один не дописанный рассказ, вернее отрывок. Здесь уже точно нет s&m, но мне больше некуда его поместить, а узнать ваше мнение очень хочется. Lin`а, если сочтешь все это оффтопиком, то может удалить его на фиг. Заранее предупреждаю: рассказ содержит достаточно циничное изображение эдипова комплекса. Когда я впервые показал распечатку своей девушке, она, прочтя первые несколько абзацев, долго хихикала и косилась в мою сторону, но потом успокоилась и все-таки дочитала до конца. Сегодня наряд мамы составляли долгополый горностаевый ток мужского покроя с высоким стоячим воротником и полупрозрачная карминовая юбка, сквозь которую просвечивали длинные стройные ножки в более светлых розовых чулках с пояском. Осиная талия маменьки оказалась закована в абсолютно прозрачный стеклопластиковый корсет, дополненный козырьком, на котором словно спелые плоды на подносе лежали две великолепные грудки, стянутые крупноячеистой сеткой, разделяющей это замечательное лакомство на множество аппетитных маленьких квадратиков плоти. Я криво усмехнулся, покачал головою и начал решительно прокладывать себе дорогу. -- Да, теперь я понимаю, что значит «правильно преподнести себя»! – приветственно улыбнулся я, наклоняясь, чтобы поцеловать протянутую мне ручку; возвратным движение головы вверх я быстро лизнул неосторожно выглянувший в одну из ячеек сети сосок. -- Прекрати! – Мама укоризненно шлепнула меня ладошкой по губам, однако же игриво улыбнулась и, что-то мурлыча, потерлась сосками о мою грудь. В этот момент прозвучал протяжный трубный сигнал, возвестивший о появлении ильХана. Присутствующие привычно опустились на колени, а затем и на локти, уткнувшись лбами в пол. Смотреть в мраморные плиты пола было откровенно скучно, поэтому я позволил себе пренебречь замшелым этикетом и слегка приподнял лицо, чтобы оглядеться вокруг, и просто обомлел от представшей моему взгляду картины. Мои ладони почти касались подошв маминых туфелек, а над ними соблазнительно оттопыривалась округлая попка, целиком выдвинутая в ошеломляющий разрез. И в тени упругих, подтянутых ягодиц алел прелестный цветок маминой киски. Я был настолько потрясен открывшимся мне зрелищем, что на какое-то мгновение совершенно потерял контроль над собою. Мои пальцы легли на затянутые в розовый капрон чулок щиколотки и заскользили дальше к лодыжкам. Качнувшись вперед, я нежно коснулся пересохшими губами влажных лепестков волшебного цветка, вывалил язык и жадно провел им от вздрогнувшей киски до маленькой коричневой дырочки, немножко ввинтившись в нее. Мама чуть слышно охнула и судорожно сократила мышцы ануса, выталкивая прочь мой наглый язык. Опомнившись, я поспешно опустил лицо вниз и занялся мамиными ножками. Аккуратно снял с нее правую туфельку и начал щекотать языком подошву ее ступни, уделяя особое внимание маленьким пальчикам, смешно поджимающимся при каждом моем прикосновении. Однако же и своих более смелых фантазий я также не оставил: украдкой оглядевшись и убедившись, что окружающие целиком и полностью поглощены своими собственными заботами, и им нет ни малейшего дела до нас с мамой, я неожиданно, но сильно, вонзил указательный палец в мамину попочку. Та негромко, но сердито зашипела, не решаясь, однако, нарушить церемониальную тишину, и гулко стукнулась лбом об пол. Наконец, раздался новый звук труб, призывающий почтенных гостей занять свои места за пиршественным столом. Я быстренько извлек свой палец из маминой попки и напоследок легонько укусил ее за пятку. -- Мерзавец! – заявила маменька, выпрямляясь и одергивая юбку. – Ты меня чуть не изнасиловал прямо на глазах у всего света! – сердито зашипела она, пытаясь попасть ножкой в соскальзывающую туфельку; решив, что непокорная лодочка уже надета, она попыталась было наставительно притопнуть ею, но та немедленно слетела с ее ножки и заскользила куда-то прочь. – Ой! Лешек, на помощь! Я быстро догнал взбунтовавшуюся деталь маминого туалета и, опустившись пред нею на одно колено, аккуратно водрузил туфельку на зацелованную мною ножку. Мама стояла передо мною на одной ноге, словно аист, придерживая вздернутый несколько выше, чем следовало бы, подол юбки и негромко мурлыча себе под нос какие-то ругательства в адрес некоего сыночка. -- Как же вас сегодня зовут, радость моя? – поинтересовался я. – Или предпочитаешь сохранять инкогнито даже перед собственным сыном? -- Саломея, – обронила она, шутливо ткнув меня мыском туфельки в плечо. Оттерев плечом какого-то нахального хлыща, попытавшегося было увести у меня подружку, я увлек маменьку к столу. Мы заняли места напротив одной из танцовщиц, осторожно переступающей маленькими босыми ножками между яствами, сплошным ковром покрывающими пиршественный стол. Наряд танцовщицы состоял из коротенькой сейлор-юбочки, серебряных чаш для грудей и грубых бронзовых браслетов на запястьях и лодыжках, напоминающих скорее оковы, нежели украшения. При других условиях я, наверняка, не преминул бы возможностью воспользоваться этим живым десертом и, уединившись с нею в укромном местечке, вклинился бы между ее ляжек. Но сегодня мне уже повезло, думал я, любовно оглаживая мамину ножку сквозь ткань юбки. Мама, однако ж, шлепнула меня ладошкой по руке и, подкладывая что-то в мою тарелку, приказала: -- Лучше поешь, Лешек. -- Неужели в тебе наконец-то проснулись материнские инстинкты? – усмехнулся я. -- Дурачок! – без труда поставила она мне диагноз, ласково проводя ладонью по щеке, и, покосившись на привлекшую мое внимание танцовщицу, внезапно спросила: – Ты хочешь ее, малыш? Не дожидаясь моего ответа, мама неожиданно решительно перебралась ко мне на колени, одновременно ловко управившись с моей ширинкой. Засунув себе руку между ног, она сдвинула всторону полоску трусиков, аккуратно раздвинула пальчиками мокрые половые губки и мгновенно нанизалась на мой высвобожденный из штанов ствол. Нервно хихикая, маменька нетерпеливо заерзала у меня на коленях, все глубже и глубже впуская меня в свою теплую уютную норку. Я обхватил ее ладонями за талию и стал незаметно для остальных гостей помогать ей подскакивать на моем раскаленном стержне. Иногда сквозь наигранный смех, за которым она пыталась скрыть болезненные спазмы наслаждения, прорывались сдавленные стоны и писки, но слышал их, наверное, только я; со стороны же наша с ней возня выглядела вполне пристойно и невинно. Одновременно с этим маменька не забывала кормить меня с ладошки, словно маленького ребенка. Порю мелкие крошки или кусочки фруктов падали у нее с ладошек на сетку, прикрывающую ее роскошную грудь, тогда я наклонялся и тщательно подбирал их губами, всякий раз стараясь укусить один из розовых сосочков. Мама в ответ только хихикала по-девчоночьи, одергивая сползающую с плеч шубку, и продолжала без устали скакать на моем жеребчике. Всякий раз, когда головка моего стержня врезалась в ее истерзанную матку, лицо маменьки на мгновение искажалось от боли пополам с наслаждением, но уже в следующую секунду она начинала обратный путь вверх по моему стволу. Ее ротик трепетно приоткрывался, обнажая ровные жемчужные зубки, розовый язычок мельком облизывал запекшиеся губы, и из перехваченного судорогой горла вырывался слабый рассыпчатый хрип. Я протянул руку и поднес к ее губам бокал с вином. Мама с благодарностью кивнула мне и залпом осушила пол бокала. Моя ладонь, тем временем, незаметно скользнула под ее юбку и недвусмысленно надавила на гладко выбритый бугорок в устье маминых бедер. Та жалобно всхлипнула, содрогнулась всем телом и еще глубже насадилась на мой стержень. -- Милый мой! Тебе хорошо, правда? – чуть слышно прошептала она, впуская меня в себя до упора и покусывая нижнюю губу. – Только тише, пожалуйста, тише! Неожиданно на столе прямо перед нами появилась давешняя танцовщица, но уже без серебряных чаш и без юбочки, обнаженная и распахнутая, словно перед любовником. Поведение девушки, полностью сосредоточившей свое внимание на нас с мамой, ее до предела откровенные па и проницательный взгляд не оставляли никакого сомнения относительно ее намерений – похоже, все наши с маменькой ухищрения ничуть не обманули профессионалку, и малышка явно была не прочь присоединиться к нашей игре. Непонятно откуда в руках танцовщицы возникла уже открытая бутылка шампанского со штопором в горлышке. Несколько раз как следует встряхнув ее, она быстрым движением руки откупорила бутылку, шипящая пенная струя игристого вина немедленно рванулась вверх, однако полные алые губки девушки немедленно обхватили горлышко, и вся струя ушла ей в горло. Малышка явно постаралась на славу, встряхивая бутылку – больше половины ее содержимого превратилось в белесый столбик пузырьков, бьющий прямо в ее жадно распахнутый ротик. Бедняжка просто не могла так быстро проглотить такой объем пены, и шампанское ручейками стекало по ее подбородку, шее и груди, тяжелые капли повисли на сосках, маленький ручеек сбежал по ложбинке между грудей, залил пупок и побежал дальше к густому курчавому пушку на лобке. А малышка все продолжала посасывать горлышко, не сводя глаз с нас с мамой. Наконец, вдоволь наглотавшись пузырьков, она заткнула горлышко бутылки пальчиком, запрокинула голову назад и смешно забулькала. Маменька весело захихикала и, ускорив темп нашего собственного чувственного поединка, потянулась ладонями к закованным в бронзовые наножные браслеты лодыжкам девушки. Та, почувствовав нежное прикосновение маминых пальчиков, со стоном уронила голову на грудь, вонзив в маменьку пронзительный взгляд зеленых глаз, и неожиданно опустилась перед нею на корточки, обратившись к нам с мамой своим роскошным фасадом, лишенным каких-либо покровов. Вновь сильно встряхнув бутылку, она внезапно вонзила извергающее пенный столбик горлышко себе между широко разведенных ножек и протяжно застонала, принимая в лоно пузырящийся поток игристого вина. Мама восторженно вскрикнула и одобрительно хлопнула ладошками по столу. Она настолько увлеклась зрелищем мастурбирующей с бутылкой шампанского танцовщицы, что чуть было не соскочила с моего стержня. Я поспешно перехватил ее за талию и как следует насадил на свой ствол, вогнав его на всю возможную глубину. Та тихонько охнула, на мгновение замерла в абсолютной неподвижности и в следующий миг бурно кончила, залив смазкой не только меня, но и стул подо мною. Уже никого не стесняясь, я что есть силы стиснул мамину грудь и несколькими толчками нагнал ее, воткнув в ее нутро мощную струю. Хрипло рассмеявшись, мама засунула ладошку себе под юбку и испачкала пальчики в разводах своих и моих выделений, затем протянула руку и провела пальцами по пенистому ручейку, стекающему по внутренней стороне бедра танцовщицы. Та немедленно поймала ее ладонь и засунула мокрые пальчики себе в ротик, посасывая и лаская их язычком. Мама довольно замурлыкала, поигрывая пальчиками во рту девушки и дразня ее. -- Малышка, похоже, не прочь позабавиться! – хихикнула она, ерзая на моем остывающем стерженьке. |
||
| ERRA Замужем |
14-11-2003 - 16:41 Ох, igore, проказник. А почему все-таки с мамой? Полет фантазии у тебя просто убойный. А девушка-танцовщица когда струю шампусика пустила себе в глотку не захлебнулась. У нее даже из носа и ушей не потекло. Наверное сноровка, однако. Но очень пикантно мастурбировать с бутылкой шампанского, это ты сам придумал, или где-то вычитал? Продолжение: 5. Дейв вышел на улицу, вдыхая теплый майский воздух, наполненный сладким ароматом цветущих в саду яблонь. Он увидел нескольких заключенных на игровой площадке, гоняющих футбольный мяч. Три гуарда и две девушки-твигера следили за их игрой, периодически выкрикивая ободряющие слова и взрываясь от ликования, когда мяч проскакивал в ворота. Вдалеке несколько девушек и заключенных прогуливались верхом на лошадях. Вдруг одна из стройных фигур твигеров отделилась от остальных и легкой рысцой приблизилась к Дейву. Это была Иннес, черноволосая и черноокая как летящая вороная кобыла с сильным и гибким, словно хлесткая плеть телом. Одним прыжком она соскочила с коня и подошла к Дейву. - Мне нужно с тобой поговорить, - сказала она. - Я весь в твоем распоряжении, - ответил он. Иннес взяла коня под узды и повела в сторону от улюлюкающей игровой площадки к трепещущему, словно бело-розовое облако, цветущему саду. Дейв последовал за ней. - Я думаю, ты в курсе, что все здесь проходят такое испытание как «вход», - спросила она, обжигающе глядя в его светлые глаза. - Поправь меня, если я что-то не понял, - сказал Дейв. – Ты хочешь сказать, что пришло время меня трахнуть? - Это не совсем то, о чем ты думаешь. - А что же это тогда означает. Вам обязательно нужна моя задница, что тут непонятного. - Мы раздвигаем перед вами рамки, - парировала Иннес. В ответ Дейв расхохотался. - Не дозволенные рамки, между прочим, - став серьезным, заметил он. - Кем не дозволенные, - с нарастающим азартом спросила Иннес. Она вела давно разработанную агитацию, главной целью которой было склонить заключенных к новому виду сексуальных отношений, где женщина доставляла мужчине удовольствие, используя его задний проход. Большинство реагировали на подобные предложения резким отказом, но правильно проведенная работа всегда давала весьма положительные результаты. После осуществления удачного первого «входа» все начинали ценить это одно из самых интимных удовольствий, которые доставляют друг другу мужчина и женщина. - Ну хотя бы религиозные соображения, - заметил Дейв. - Ой, не смеши. Мы здесь уже тысячу раз преступили все возможные религиозные соображения, если конечно ты имеешь в виду христианство и мусульманство. – махнув рукой ответила Иннес. - А законы природы. Это неестественно, - уже с нарастающим возмущением воскликнул Дейв. - Какие законы природы, - с ухмылкой спросила Иннес. – Закон природы подразумевает секс только с целью продолжения рода. Тогда все остальные половые отношения, не направленные на зачатие идут в разрез с законами природы. Не так ли? Дейв молчал. - Человек устроен иначе, чем другие животные, у которых секс действительно направлен только на продолжение рода, - продолжала наставлять Иннес. – У нас секс – это еще источник наслаждения и способ показать любовь и нежность партнеру. У нас это социальный акт. Какая разница, каким способом ты доставляешь другому наслаждение, главное чтобы это нравилось обоим. - Вот именно, - заметил Дейв. – Я не хочу стать педиком. - Кто-нибудь из заключенных стал по-твоему педиком? - Не знаю, я ни с кем так далеко не заходил, - с усмешкой отозвался Дейв. - Ты не можешь отказаться от этого испытания, потому что это значительная часть общей работы над всеми вами и через это проходят все без исключения, - серьезно продекламировала Иннес. – Советую постараться принять это, тем более, что это потом обязательно будет доставлять удовольствие. - Мне это никогда не будет доставлять удовольствие, - едко заметил Дейв и обозлившись резко отвернулся от нее, рубанув в горячах воздух рукой. - Послушай меня, - уже мягче проговорила Иннес и присела на скамейку под ветвистой яблоней. – Садись рядом, - она похлопала по теплой деревянной поверхности скамьи. – Перестань злиться. - Как не злиться, если я себе не принадлежу, - разгорячено возмущался Дейв. - Я тебя уверяю, что такой секс для мужчины естественен, - она быстро и мягко прикрыла его рот ладонью, так как он собирался бурно протестовать. – В анальном проходе очень эрогеная зона, особенно у мужчин, потому что стенки кишечника подходят вплотную к простате. Ты знаешь, что такое простата? - Я не мальчик, знаю. - Это очень чувствительное место у мужчин. Если его массировать, то мужчина получает большее удовольствие, нежели от обычного полового акта, так как это непосредственное воздействие на саму суть мужского либидо. Поэтому многие становятся голубыми, но понятие голубой означает мужчину занимающего сексом только с мужчинами. Здесь же ты можешь познать это удовольствие с женщинами. Обычно это не принято, чтобы женщина так ласкала мужчину, но это абсолютно не зазорно. Когда-то и оральный секс был извращением. - Хорошо. Секс – это возможность доставить друг другу наслаждение. Зачем склонять меня к тому, чем я не хочу заниматься. Может я получу удовольствие, но я не хочу даже думать об этом. Зачем подвергать этому всех подряд, а не только тех, кто не против попробовать. – возразил ей Дейв. - Во-первых просто попробовать нужно каждому, чтобы знать нравится ему это, или нет. Сам посуди. Если бы ты не знал никаких других поз кроме обычной, когда ты сидишь на лежащей женщине, неужели бы ты не хотел попробовать другие позы, просто ради любопытства и получить новые ощущения. Разве я не склоняла бы тебя к этому. А во-вторых, это самый главный довод. Здесь мы не просто пытаемся исправить заключенных и сделать их пай мальчиками, а потом выпустить в общество. Наша задача сделать вас полноценными людьми и не в том понимании, которое существует в обществе, а действительно людьми в полном смысле этого слова. Это значит максимально использовать свои умственные возможности, возможности тела, избавиться от комплексов и условностей, навязанных жизнью в цивилизации. Стать свободными, услышать голос своей души и т.д. Ты понимаешь о чем я говорю. В частности в существующей сейчас цивилизации есть определенная установка, что мужчина может иметь секс через задний проход только с другим мужчиной, да еще при этом на него навешивают ярлык голубого, хотя многие мужчины просто бисексуальны. Женщины и не думают о доставлении мужчинам подобных удовольствий, я считаю, что большинство даже не представляет себе такие отношения, а если подумает о них, то только с отвращением. Моя задача избавить тебя от любых установок. Показать тебе, что мир не состоит из шахматных клеточек, по которым можно ходить только применяя правила, которые придумало себе общество. Понятно, что ты живешь в нем и тебе все равно придется выполнять определенные законы, но не надо зацикливаться на них. Тебе достаточно только пользоваться ими, чтобы не отбиться от цивилизации на приличное расстояние. Если человеку с низким развитием, следующему только за своими инстинктами и неконтролируемыми желаниями открыть дверь в подобное пространство свободы, то его жизнь и жизнь вокруг него превратиться в хаос. Поэтому только те, кто достиг определенного уровня понимают, что такое свобода на самом деле и умеют ею пользоваться во благо себе и окружающим. Правила общество придумало для тех, кто сам себя контролировать не может, кто не имеет представления в каком направлении двигаться, кто не может сам отвечать за себя. Таких, к сожалению большинство. Но на самом деле все люди могут быть свободны, просто свобода очень сложная штука. Во всем виновата людская лень. Многие всего-навсего не хотят напрячься, чтобы подняться выше и стать достойными свободы, поэтому большинство идет проторенной дорожкой, не ведущей к светлым далям, а просто курсирующей по замкнутому пространству. Цель твоего пребывания здесь, увидеть, что находится за пределами этого ограниченного мира получить импульс к выходу из него и понять, как это можно сделать. Дальнейшее обучение ты будешь проводить самостоятельно, когда выйдешь отсюда. – на этой фразе Иннес замолчала. На нее снизошло светлое чувство и ее взгляд далеко пронзал колышущиеся на ветру узловатые ветви яблонь, усеянные перламутром распустившихся цветов. Дейв молчал. Он заразился ее состоянием. Мысли текли плавно и быстро таяли, словно разноцветные кольца дыма. - Как это будет проходить, - наконец выдавил он из себя. - К этому надо серьезно подготовится, - задумчиво проговорила Иннес. – Если ты согласен, то я расскажу тебе подробности. - Я разве могу быть не согласен, - с раздражением заметил он. - Если бы ты не согласился, то психологическая обработка продолжалась бы и дальше, пока ты бы не сдался. – с милой улыбкой сказала Иннес. – Сначала тебе наденут на член «клетку». Это так сказать ножны для твоего пениса. «Клетка» - это конструкция из крупной твердой лески в форме члена, полая внутри и с отверстием на конце, чтобы ты мог мочиться. Она нужна для того, чтобы ты не мог мастурбировать. Жесткая сетка из лески будет предохранять твой член от любого прикосновения. Игнорировать ее как презерватив ты не сможешь, так как «клетка» очень слабо деформируется и поэтому ты не сможешь водить ею вдоль пениса, если он встанет. Носить ее ты будешь около двух недель. То есть тебе надо будет две недели воздерживаться от любого семяизвержения, оно может происходить у тебя только непроизвольно, например во сне. Но это почти ни с кем не случается. В течение этих двух недель тебе будут класть в еду немного возбуждающего средства, а так же иногда будут приходить твигеры, чтобы поднять твой мужской тонус. Все эти действия направлены на то, чтобы к концу срока твое сексуальное напряжение достигло предела. - Стоп. Я не думал, что для того, чтобы один раз перетерпеть это жуткое унижение нужно еще и перед этим две недели помучиться. Я не согласен на такие издевательства, - завозмущался Дейв. - Это нужно для того, чтобы у тебя не возникло желания сопротивляться во время «входа». Ты будешь настолько возбужден, что с радостью примешь это облегчение. - Я же и так согласен подставить задницу, зачем еще столько унижений. - Никто не будет знать, что ты носишь «клетку». Она же находится в штанах. Все это время гуард тебя не будет пороть. К тебе будет приходить девушка-твигер, которую ты сам выберешь. Она же и будет осуществлять «вход». Ты можешь выбрать не одного твигера, чтобы получить от секса больше удовольствия. Я советую двух. Дейв в ответ понимающе закивал, едко скривив губы в улыбке. - Подумай над этим всем, потом скажи мне или Лане о своем решении. – сказала напоследок Иннес и поднялась со скамьи, оставив его озадаченного и опущенного. Дейв выбрал Иннес и Еву – девушку с курчавыми пушистыми волосами и глазами лесной пугливой лани. На следующий же день Ева пришла к нему, чтобы надеть «клетку» и совершить ежедневную порку. Она аккуратно опустила нежное, словно щенячий хвостик, естество Дейва в подставленную сетку из лески и закрепила всю конструкцию у него на талии, закрыв сцепление на замок. Удостоверившись, что «клетка» сидит прочно и не жмет Дейву, она жестом попросила его лечь на кровать для принятия розог. Ее удары были значительно слабее, чем у Лео, гуарда Дейва. Прикусив нижнюю губу, он легко выдержал их свистящую пляску на своих оголенных ягодицах. Ева удалилась, оставив его обуреваемого вихрем тревожных мыслей. Дейв видел свою мужскую суть в ловушке и мысленно противился этому, а когда он вспоминал о предстоящем «развлечении», то почти физически ощущал всю постыдность этого действа. Он постарался расслабиться, чтобы уснуть и в конце концов ему это удалось. Дни потекли все также целенаправленно и мерно. Отличие заключалось только в том, что теперь Дейв постоянно заострял мысли на своем положении. Он боялся, что кто-нибудь из заключенных заметит капкан, надетый ему на гениталии. Хотя он понимал, что многие через это прошли и довольны, и, следовательно, не придадут этому значения, если заметят его подготовку, но все равно он не мог избавиться от этого волнения. К тому же его сексуальные желания действительно стали обостряться с каждым днем. Может это была его психологическая реакция на обязательное воздержание в течение двух недель, а может это действовали возбуждающие средства, неизвестно как оказывающиеся у него в еде. Ева и Иннес довольно часто подогревали его. Один раз Иннес пришла, чтобы выпороть его, будучи при этом абсолютно нагой. Она приковала Дейва к кровати и откровенно показывала ему свои самые сокровенные места, а когда налившаяся кровью головка показалась из отверстия «клетки», она несколько раз втянула ее в свой нежный теплый рот. Дейву тогда показалось, что он взорвется распиравшим его семенем, но она быстро выпустила его беспомощный пенис и так же быстро заставила его перевернуться на живот, после чего он был награжден серией достаточно ощутимых ударов розгами. В другой раз Ева раздела его и начала медленно ласкать плечи, грудь, внутреннюю сторону бедер. Потом она обошла его и обняла сзади, прижав свои маленькие, словно молодые яблочки грудки к его обнаженной спине. Затем она опустилась на колени и жестом попросила его расставить ноги пошире. Ее теплый юркий язычок змейкой проник в ложбину между ягодицами Дейва. Извиваясь, он смело прошелся всей своей влажной поверхностью по напрягшимся от возбуждения яичкам, заглянул в складочки, образующиеся у основания бедер, а потом быстро поднялся к отверстию, которое было основной целью всех этих стараний. Дейв немного занервничал и сжал мраморные полушария, как бы закрывая вход в недозволенные области своего тела. Но Ева мягко и настойчиво попросила его слегка нагнуться вперед и расслабиться. - Доверься мне, это самый интимный момент и он останется только между нами. Ты откроешь мне всего себя, а я приму тебя и доставлю наслаждение, которое сделает нас самыми близкими. Нас соединит эта сокровенная тайна. – она прошептала эти слова ему на ухо, словно легкий ветерок коснулся его волос. Дейв перестал сопротивляться и выполнил ее просьбы. Ева вновь пустилась в свои исследования. Она самозабвенно ласкала языком его анус, а затем легко проникла им в запретные территории. Дейв почувствовал, что это может быть приятным, если не заострять внимание на ненужных ассоциациях. Он разрешил себе поддаться на эту сладостную ласку и уже не замечал, как его голова запрокинулась назад, а волны удовольствия вырываются из его уст тихими стонами. Вдруг его иголочкой пронзила боль, а за ней последовало глубоко проникавшее наслаждение. Оно достигло сердца и перехватывало дыхание от ощущения, что его тело насадили на маленький стержень, который безжалостно трется о внутренности. Это палец Евы погрузился в никому недоступный ранее проход Дейва. Боль была очень приятной и возбуждение начало возрастать в геометрической прогрессии. Почувствовав это, Ева остановилась и освободив Дейва от сладкого плена, встала во весь рост. - Ты уже почти готов, - нежно прошептала она, поворачивая его к себе лицом. – Осталось еще несколько дней. Не бойся, ты теперь знаешь, на сколько это может быть приятно. Дейв молча пожирал ее глазами. Он попытался ее обнять, но Ева высвободилась и лукаво сказала. - Тебе еще нельзя. Можешь пока только мечтать о предстоящей оргии. - Мне очень хочется. Зачем так сильно меня заводить, я сразу кончу от одного прикосновения к моему члену, и все труды будут напрасны. - К нему прикасаться сразу никто не будет. Ты сначала должен будешь выдержать «вход», а сильное возбуждение поможет тебе воспринимать боль правильно, - ответила она. – Обещаю, что ощущения будут незабываемые. - Я уже представляю, - поежился Дейв. – Прошу только, не сильно мучайте меня. Ева мило засмеялась. - Это мучение будет очень приятным. Я обещаю. Наступил вечер последнего дня. Дейв сидел с другими в общей гостиной и смотрел фильм, когда к нему тихо подсела Иннес. Она незаметно всунула Дейву что-то маленькое. Это была какая-то пилюля. - Выпей. Это слабительное. Завтра тебя ничто не должно отвлекать, да и нас тоже, - прошептала она. Дейв послушно проглотил таблетку. Он хотел было спросить Иннес, когда она подействует, но девушка уже вспорхнула и затерялась между креслами. На следующий день утром Дейв оценил степень действия проглоченной им таблетки. Перед завтраком его кишки полностью были прочищены, словно кто-то навел в его внутренностях генеральную уборку. Он не знал, когда к нему придут и надеялся, что это произойдет не сейчас. Распорядок дня тянулся как обычно. Физическая нагрузка, завтрак, свободное время, потом занятия йогой на свежем воздухе. Когда Дейв вернулся к себе в комнату после успешной растяжки, пришли девушки. - Как ты себя чувствуешь, - поинтересовалась Иннес. – Не напрягайся, мы не собираемся тебя насиловать, - добавила она, заметив растерянное выражение его лица. - По-моему я не готов, - неуверенно проговорил Дейв, неосознанно сжав ягодицы. - А кому так понравилось несколько дней назад, когда мой палец проникал туда, - с улыбкой заметила Ева. - Говорю тебе, расслабься, - повторила Иннес. – Мы не собираемся связывать и трахать тебя. Пойдем лучше в душ, а Ева пока принесет нам немного выпить. Дейв стоял не двигаясь. Иннес добродушно взяла его за руку и повела в душ, а Ева на время удалилась. - Кого ты хочешь допустить? – спросила Иннес, гладя его обнаженный торс, по которому скатывались хрустальные струи воды. Ее черные волосы водопадом спадали по мокрой спине. Теплая вода, мягко бившая Дейва по макушке и обволакивающая все его тело, начала снимать напряжение. Он стал все увереннее ласкать статное тело Иннес и почувствовал нараставшее возбуждение, которое в последнее время приняло уже оттенок ноющей, непроходящей боли. - Это может сделать Ева? – спросил он. - Конечно. У нас есть специальное приспособление, которое значительно больше ее пальчиков, но Ева очень аккуратна и нежна, - проговорила Иннес. Когда они вышли из ванной комнаты, Ева уже поставила на столе фужеры и налила багровое вино. Рядом так же стояла ваза с фруктами. В Хайроуде заключенные очень хорошо питались. В этом женщины постарались. Вкусная еда была частью их концепции, поэтому все постоянно чревоугодили, но выпивка была запрещена и разрешалась только в особенные случаи или по большим праздникам. - Мы отмечаем великое событие, - со смехом произнес Дейв. Он не чувствовал непосредственной угрозы и поэтому свободное поведение девушек и душ расслабили его. - Конечно. Красное вино символизирует жертвенную кровь при дефлорации, - шутя ответила Иннес. - Мы пьем, чтобы ты себя почувствовал раскованнее, - сказала Ева, с лукавым упреком посмотрев на Иннес. - Я хочу, чтобы ты тоже разделась, - сказал Дейв Еве, так как только она была еще в одежде. Ева выполнила его просьбу и поднесла наполненный бокал к губам. - Пьем за успешное начало, - произнесла она. Они осушили бокалы и Иннес предложила прилечь на большую кровать. Постепенно они все вовлеклись в любовную игру. Она была недолгой, так как сексуальное напряжение, одолевавшее Дейва на протяжении двух недель сразу же дало о себе знать и промедление было бессмысленно. Когда желание начало застилать ему глаза, девушки поставили его на колени, нагнув верхнюю часть туловища вперед, так, чтобы грудь и голова его лежали на поверхности постели. Иннес принесла Еве искусственный член, который был в специальной смазке. Ева начала подготавливать Дейва сначала языком. Иннес легла под Дейвом так что его голова лежала у нее на груди, а руки обхватывали за талию. Подготовка не длилась долго, так как сладострастные стоны уже заполнили комнату. Вдруг Дейв резко напрягся, это толстый конец уперся на входе, причиняя ему острую боль. Иннес увидела, как он зажмурил глаза и закусил губу, а руки его схватились за простыни, словно руки утопающего. Она обхватила его голову и направила его лицо на себя. - Смотри на меня, - приказал она ему. – Не закрывай глаза. Дейв постарался вытерпеть первую боль и открыл крепко зажмуренные веки. Стоны с хрипом вырвались из его груди. А в это время большой член уже свободно скользил внутрь его тела. Иннес крепко держала его за голову. Все его мускулистое тело извивалось и елозило на ней в пляске острого наслаждения. Дейв не мог сдерживать вопли боли и удовольствия, слившиеся в жестокой борьбе и разрывающие его тело. Он поддался их стихийному течению, едва удерживаясь на поверхности бурлящей пены страстей. Иннес, наблюдавшая до этого за его мужественным принятием в чрево острейшего меча, держала его голову крепкой хваткой, не давая ему соскочить с этого безжалостного острия. Когда она решила, что с него достаточно терпеть боль и пора дать мощнейшую, сексуальную разрядку, она опустила свое туловище пониже и нацелила торчащее древко копья Дейва на свое лоно. Приподняв бедра, она впустила Дейва в себя. Его стоны моментально приняли другой оттенок, они стали похожи на дикие хрипы жаждущего самца, лишившегося контроля и действующего словно безудержная стихия. Тело задвигалось быстро и страстно навстречу спасительной глубине ее влагалища. Оргазм пришел почти сразу. Он был похож на агонию. Дейв забился в судорогах, пригвожденный через зад к лобку Иннес. Ева сразу же высвободила свое орудие и, отбросив его в сторону, обняла Дейва, обхватив его спину. Иннес запустила пальцы в волосы на его голове и нежно поглаживала их, а он обессиленный повалился на ее плечо. Так они пролежали молча долго, прокручивая происшедшее еще раз в своей памяти. 6. Вот уже несколько дней, как Боб замечал на себе пристальное внимание Силены, новой девушки среди твигеров. Она появилась в Хайроуде около двух месяцев назад и сейчас находилась на полугодовом испытательном сроке совмещенном с обучением. Он часто ловил на себе ее пронзительный взгляд при этом в ее зеркальных серых глазах отражались интерес и желание. Боб не знал, как реагировать на этот настойчивый зов. Иногда он бросал игривый взгляд ей в ответ, иногда делал вид, что не замечает ее. Весь интерес Боба на тот момент упирался в Линду, которая довольно часто посещала его. С ней он испытывал глубокое, словно чистое горное озеро наслаждение, искупавшись в котором он чувствовал себя так, будто заново рождался. Поэтому он прекрасно отдавал себе отчет в том, что абсолютно не испытывает желание к другим девушкам, но призывы Силены были настолько настойчивыми, что он чувствовал себя неловко, если не отвечал на них. Она ловила его взгляд в столовой за едой, в гостиной во время лекций, или просто вечернего отдыха, на спортивной площадке, когда Боб весь взмокший от напряжения выполнял какие-нибудь сложные задания. Она как будто специально следила за его перемещениями, чтобы в очередной раз скреститься с ним в молчаливом поединке. - Она везде следует за мной, - пожаловался он как-то Линде. - Не волнуйся, ты ей ничего не должен, - с усмешкой ответила она. – Она новенькая, еще не знает как нужно себя вести, а то давно пришла бы к тебе в кровать. - Я не хочу с ней спать. Я хочу только тебя, - и он обнял ее тонкий стан. Горячие солнечные лучи проникали сквозь высокие окна в холл, играя изумрудом на листьях декоративных растений, расположенных рядом с выходом на улицу. Пол, залитый полуденным июльским солнцем раскалился и босые ноги Боба ощущали приятное жжение, когда касались золотистых пятен. - Ты подумай хорошенько над этим, может тебе кажется, что ты больше никого не хочешь? – игриво проговорила Линда, нежно целуя его в сердцевину губ. - Она мне не нравится, - недовольно ответил Боб. - Ты ей ничего не обязан, - успокаивала Линда. – Забудь об этом и все. Может, Линда придавала этому слишком мало значения, но опасения Боба оправдались, в конце концов, Силена появилась вечером у него в комнате. Боб лежал на кровати и багровые блики на стенах, отбрасываемые бра показались ему в тот момент тревожными, а не наполненными сексуальной энергии как набухшая от закипевшей крови упругая головка. Силена присела рядом на кровати и начала говорить что-то про свое прошлое, ведя разговор как бы сама с собой. В это время ее руки уже скользили по ноге Боба. Он пытался сделать вид, что не замечает ее гуляющих пальцев, в надежде, что она поймет его молчаливый отказ, но через минуту Силена быстро приблизилась к его лицу, и теперь он не мог претвориться девственным пнем, так как ее губы были чрезвычайно близки к его губам. Как и следовало ожидать, тема разговора сразу же резко переменилась. - Знаешь, по-моему, ты самый сексуальный заключенный в этой тюрьме, - полушепотом проговорила Силена рядом с его ухом. - По-моему ты преувеличиваешь, - так же тихо ответил ей Боб без тени улыбки или флирта. - Ты всегда такой серьезный? – и она ослепила его своей белозубой улыбкой, засиявшей прямо рядом с его глазами. - Нет. Просто я пытаюсь держать все в рамках приличия. Силена на мгновение замешкалась, наткнувшись на неожиданное препятствие, но сразу же решила, что это просто игра и Боб ждет от нее более активных действий. - У меня бывали такие клиенты, которым нужен специальный подход. Они хотели, чтобы я разогревала их, разыгрывая всякие средневековые сценки, - проговорила она и с удвоенным рвением налегла на Боба. – За это я брала с них дороже. Индивидуальный подход сложнее обычного траха. - Только у меня нет денег, чтобы расплатиться с тобой, - заметил Боб. – Здесь не положена наличность. Он тут же понял, что его слова не были восприняты как шутка. Силена отодвинулась от него и ее лицо теперь выражало разочарование, быстро превращающееся в надменность, которая ожесточила ее черты. - Разве ты не обязан мне подчиняться? – громко спросила она. - Обязан. Но только когда это касается каких-то заданий. Удовлетворять тебя я не должен, - его слова прозвучала в нарастающем напряжении, как удар. - Тогда мы будем говорить по другому, если тебя устраивает только такой язык, - и Силена направилась к выходу, всем своим видом выражая решимость. Оставшись один Боб не чувствовал себя в безопасности. Силена явно так этого не оставит и обязательно отмстит ему за унижение. Но он понимал, что правда за ним, а она всего лишь новичок и просто еще не знает границ своей власти. Ей обязательно их укажут. На этой мысли он и успокоился. Но это оказалось преждевременно. Буквально минут через 40 Силена вернулась, прихватив с собой Джека, гуарда Боба, который заменил уехавшего Кента. - Мне поручили выпороть тебя сегодня. Хотя тебя и подвергают этому уже раз в неделю, Лана решила, что ты не рассыплешься, если я лишний разок на тебе потренируюсь, - как ни в чем не бывало произнесла Силена. – Джек, пристегни его к кровати. - Он уже давно не пристегивается, - возразил ей Джек, - это делают только с «псами» и «быками». - Я волнуюсь, что он может набросится на меня, - капризно промяукала она. - Боб никогда этого не сделает. Но ради твоей безопасности я останусь в комнате, - успокаивал ее Джек. - Джек, не позволяй ей пристегивать меня, - вмешался Боб, чувствуя, что не к добру все эти приготовления. - Не надо тебе здесь оставаться, - продолжала милым тоном Силена, - я должна сама налаживать контакты с заключенными. Просто пристегни его. Ничего страшного не случиться, если один раз он будет пристегнут. А ты и я будем спокойней. - Джек, не позволяй ей этого делать, - уже более настойчиво попросил Боб и даже встал с кровати, выказывая решимость бороться против незаконного насилия. - Боб, успокойся. – примиряюще проговорил Джек. – Действительно, что тебе стоит помочь Силене привыкнуть к своим обязанностям и позволить пристегнуть тебя. Это же всего один раз. Я буду неподалеку. – с этими словами он направился к Бобу с намерением выполнить соответствующее действие. - Джек, я тебя прошу. Мне это не нравится. – продолжал Боб с выражением готовности к борьбе. - Боб. Это я и Силена тебя просим один раз поступиться здешними принципами. Неужели это так сложно. Или я должен применить силу? Боб понял, что уговаривать Джека бесполезно, а так как в неповиновении будет уличен он, то этот спор уже не в его пользу. Ему только оставалось надеяться, что Силена выместит свою злобу на него только в положенных ему 20 ударах и что Джек проследит за этим. Он резким движение повалился на кровать лицом вниз, стянул штаны и выставил вперед руки. Джек зацепил браслеты на его запястьях за кольца у изголовья кровати и замкнул сцепления. Одобряя его повиновение, он похлопал его по плечу и направился к двери. - Не волнуйся. Через 20 минут я загляну к вам, - промолвил Джек, покидая комнату, в которой теперь оставался обезвреженный Боб, попавший в полное подчинение к что-то замышлявшей Силене. Но Джек не видел в данном факте никакой опасности. Силена выглядела чрезвычайно довольной. Она демонстративно осмотрела ягодицы Боба, провела по ним рукой, чувствуя свое превосходство и власть. Боб молча выдерживал ее ликование. - Ну что. На все про все у нас 20 минут, - улыбаясь, произнесла она. - Надеюсь, ты не собираешься все это время хлестать меня. Мне положено только 20 ударов. - Конечно, нет. Мы займемся кое-чем более интересным. Но сначала конечно дело. Она ловко выхватила из угла розгу. Через мгновение упругая каучуковая лоза уже резво гуляла по подставленным ягодицам Боба. Он смог оценить приложенные Силеной усилия. Розга с яростным свистом рассекала воздух, и боль от ударов была значительно сильнее, чем обычно. Но Боб умело сдерживал себя. Он уже хорошо научился делать это, поэтому, как ни старалась Силена заставить его подтвердить свое унижение, он ей не поддавался. Когда число ударов быстро приблизилось к конечному, а Боб так и не издал ни звука, хотя испытание на этот раз было куда более жестким, он подумал, что не получив удовлетворение, она наверняка превысит положенное количество розог. Так оно и случилось. Силена продолжала свою изнурительную работу и после того, как Боб досчитал в уме до 20. Она усердствовала над его ягодицами, испещренными от сильных ударов багровыми полосами еще какое-то время, пока не выдохлась. К этому моменту Бобу уже было чрезвычайно тяжело терпеть ее жестокость. Он как можно сильнее вжался ртом в одеяло, чтобы заглушить вырывающиеся стоны. Его руки уже давно с напряжение сжались в кулаки, будто он с усилием пытался выдавить воду из камня. Не получив желаемого результата, Силена в ярости отбросила орудие пыток и метнулась в ванную, в лихорадочных поисках идеи, которая заставила бы Боба взмолиться о пощаде. Пока она была там, сопровождаемая грохотом падающих в раковину и душ предметов, Боб с облегчением вздохнул, сомневаясь, что ей придет в голову что-нибудь стоящее, и уже надеясь, что его страдания закончены. Больше он не поддастся на уговоры и не разрешит себя пристегивать. Но через минуту он с ужасом увидел вылетевшую из дверей Силену, в руках которой была зажата щетка для чистки раковины и душа. С ее жесткой щетины стекала мыльная вода, и у Боба перехватило дыхание от мысли, что этим предметом она явно собирается прочистить ему внутренности. В бессильной злобе и неимоверных попытках вырваться Боб забился на кровати, тщетно стараясь избавиться от браслетов на руках. Раньше он никогда не пытался это сделать, и ему всегда казалось, что если очень постараться, то в тяжелые минуты это будет несложно сделать. На горьком опыте ему пришлось убедиться, что это совсем не просто, а может и невозможно. Он яростно сопротивлялся приближению Силены, не подпуская ее к нижней части своего туловища и отчаянно совершая в ее сторону выпады свободными ногами. Но она зашла с его головы и поднялась наверх, встав голыми ступнями ему на плечи. Она без труда оседлала его, и как Боб не пытался ее скинуть со спины, брыкаясь, словно обеьезжаемый жеребец, она крепко обхватила его бока своими голенями и не поддавалась. - Я отомщу тебе за все мои унижения. Ты поплатишься за всех свиней, которые меня имели, - прошипела Силена сквозь сжатые в ненависти зубы. В эту же минуту он ощутил неумолимые попытки колючего предмета проникнуть в его задний проход. Это случилось быстро и беспрепятственно, так как щетка была малого диаметра и щедро намылена. При ее проникновении щетинки плотно прилегли к основанию, что сделало вход очень легким, тем более что Боб уже пользовался этим отверстием для любовных утех. Он даже на секунду выпустил дух облегчения, подумав, что стерпит от нее это извращенное проявление эмоций, но еще через секунду, острая, словно миллионы игл боль раскрылась веером по его прямой кишке и, достигнув его сознания, заставила в ужасе выкатить глаза и разразиться скрежещущим и хриплым стоном. А Силена получив первую порцию удовлетворения, продолжила насилие с удвоенным рвением. Каждый раз, при перемене направления движения щетки ее ворсинки, делая разворот на 180 градусов, причиняли Бобу непереносимую боль, так как жестко терлись о мягкие стенки его организма. Он корчился в муках, выдергивая свои руки из оков, со звериным хрипом, вырывавшимся из его горла, он и не пытался бороться. Ему казалось, что еще немного, и он потеряет сознание, но весь фокус заключался в том, что происходило чередование периодов безумной боли и затишья, когда щетка скользила в одном направлении. Эти периоды были очень малы, поэтому он не успевал ни сойти с ума от мучений, ни прийти в себя, когда его не распирали колючие щетины. Наконец Силена была довольна результатами своих усилий. Она извлекла инструмент пытки, на котором появились следы крови. Боб уже был почти без сознания и так вымотан борьбой и страданиями, что почти не замечал происходящее вокруг. Поэтому она без страха освободила его руки и, бросив щетку через дверь на пол ванной комнаты, быстро направилась к выходу. В дверях она столкнулась с Джеком, который немного задержался, но, все-таки вспомнив о своем обещании зайти, решил это сделать. - Все нормально? – спросил он, увидев Силену запыхавшейся с растрепанными волосами. - Да. Все отлично, - проговорила она, выталкивая его в коридор. - Почему Боб так и лежит на кровати? – вдруг заметил Джек в последний момент, когда стремительно уменьшающаяся щель в двери исчезла совсем. - Он отдыхает. Советую пока к нему не заходить. И вообще, Джек, я слышала, ты отрабатываешь гуардом свое бывшее заключение, - понизив голос, сказала Силена. - Да. А что? – настороженно произнес он, поворачивая ключ в замке на двери в комнату Боба. - Сколько тебе не хватает? - Двенадцать тысяч. - Я дам тебе восемь, если ты забудешь о том, что заходил сейчас. А если Боб будет что-нибудь рассказывать, то не будешь верить его словам. Опешившее молчание было ей ответом. - Я знаю, у тебя есть семья и ребенок. Если ты будешь отрабатывать двенадцать тысяч, то задержишься здесь еще на год. Так тебе останется четыре месяца. Согласен? Джек молча кивнул. Удовлетворенная Силена сразу же оставила его, помчавшись по коридору в направлении холла. В голове у Боба творился хаос, ни одна мысль не задерживалась и, так не оформившись, проскальзывала в небытие. Боль из острой и всеобъемлющей превратилась в еле теплившийся огонь, отступив вглубь и оставив только омерзительные воспоминания о произошедшем. Через какое-то время Боб восстановил ход мыслей, но осознание случившегося родило новую боль, которая разместилась тяжелым камнем у него в груди. Унижение было слишком непереносимо для него, несмотря на то, что его тело уже начало оправляться от истязаний. Он проковылял в ванную комнату и наткнулся на изуродованное алыми отпечатками крови орудие пыток. Оно лежало на белоснежном полу и вызвало у Боба такой прилив гнева, что он пнул его ногой, и оно залетело в дальний угол за унитаз. Неожиданно поняв, что это была его кровь, Боб осторожно потрогал пальцем подвергшееся насилию место. На подушечке остался небольшой красный след. Наверное, щетины изранили стенки прямой кишки. Боба чуть не стошнило от этих мыслей. Нет, унижение было слишком сильным для него. Он направился в душ, чтобы смыть с себя весь липкий пот, который градом струился с него во время мучений. Теплая вода принесла ему небольшое успокоение, но вместе с тем жарко запламенели иссеченные ягодицы, воспринимая теплое прикосновение скатывавшихся струй. В это время Джек не находил себе места от волнения, любопытства и жалости, которые смешались в его душе, образовав горьковатый и терпкий коктейль, распирающий его нутро нудной болью. Он отсчитал на часах 15 минут и, не чуя под собой ног, бросился в комнату к Бобу. Сначала он ничего не увидел, но, услышав шум воды, кинулся в ванную комнату. Боб сидел на полу душевой кабины, подставив свое рельефное тело прозрачному потоку, разбивавшемуся о его плечи сверкающими брызгами. В первый момент Джеком овладел страх, когда в его мозгу промелькнули неясные очертания мыслей о полнейшем душевном упадке Боба и возможном его желании покончить с собой. Но через мгновение он отбросил от себя, надвинувшиеся, словно темный дым раздумья, и сказал себе, что ничего не случилось, и что он просто слишком близко к сердцу все воспринял. Боб не таков, чтобы думать о суициде из-за пары лишних ударов розгами. Джек подошел к дверце душа и просунув руку внутрь, выключил воду. Боб так и продолжал сидеть не шелохнувшись. Джек протянул ему руку, предлагая встать. Боб вяло посмотрел на него, но все же принял помощь и поднялся. Джек подал ему пушистое полотенце, которое висело на глянцевом перилле на стене. Они прошли в комнату. - Зачем ты позволил ей связать меня? – горько спросил Боб - Я не знал, что она имеет зуб на тебя, - оправдывался Джек. - Думаешь, я просто из принципа вам сопротивлялся. Я тебе говорил, что это не к добру. – продолжал Боб тихо и опущено. - Извини. Ну, всыпала она тебе больше положенного. Мне не кажется, что для такого опытного «волка» это большая проблема. Все заживет. За неделю. – тут же Джек осекся. Взгляд, который устремил на него Боб, выражал ярость. - Она не просто всыпала мне лишнее, - медленно и отчетливо проговорил Боб, чувствуя, что сейчас взорвется, - она трахнула меня в задницу. Наступило напряженное молчание, в течение которого ни Боб, ни Джек не знали, что сказать. Боба охватило чувство бессильной ярости и стыда, поэтому у него просто перехватило дыхание, а Джек был так ошарашен, обрушившимся на него шквалом негодования и остро чувствуя свое предстоящее предательство, не знал как начать, ведь бросится на помощь означало потерять договор с Силеной. - Ну ты не преувеличивай, - наконец выдавил из себя Джек. - Не преувеличивай, - и Боб задохнулся от нахлынувшего с новой силой возмущения. – Она, ….она…. И тут Боб понял, что не может откровенно говорить о случившимся с ним насилии. Ему было слишком стыдно. Он неожиданно замолчал и, схватившись за голову, спрятал вспыхнувшее лицо, которое уже жгли выступившие слезы. - Уходи. Оставь меня. – закричал он на Джека, пряча от него глаза заслоненные ладонью. Джека не надо было упрашивать. Он слишком неуютно чувствовал себя, видя как рвется душа Боба. Желание Боба выгнать его только освобождало от ответственности как то разрешить сложившуюся ситуацию. Боб переживет то, что с ним случилось, а ему Джеку лучше не знать подробностей, чтобы потом спокойней спать. Поэтому он ни говоря ни слова быстро вышел из комнаты. В коридоре Джек остановился и глубоко вздохнул, переводя дух и сбрасывая с себя тяжелый груз охвативших его переживаний. Сначала он хотел направиться к себе в комнату, но потом подумал, что Боб может его вызвать и решиться на объяснения, чего Джеку вовсе не хотелось. В таком случае он бы уже не выкрутился, ему было слишком сложно изображать недоумение и веселое равнодушие. Поэтому он решил отправиться в гостиную и посмотреть какой-нибудь развлекательный фильм. В Хайроуде была прекрасная фильмотека, состоявшая только из лучших мировых кинолент. Просмотр был свободным, но некоторые фильмы использовались как учебный материал. Конечно, Боб мог вызвать его по пейджеру, которые были обязательны для каждого, кто находился в Хайроуде, дабы иметь постоянную связь между заключенным, его гуардом и твигерами. Но Джек мог бы прийти к нему не сразу, да и вообще отговориться, что занят. В непосредственной близости ему было бы труднее расслабиться и придумать отговорки. На счастье Джека, Боб так и не потревожил его, и он смог наслаждаться просмотром видео, к концу которого он почти забыл о произошедшем инциденте. Боб долго не мог уснуть в эту ночь. Беспокойные мысли не оставляли его сознание ни на секунду. Сначала они были направлены на обдумывание последующих действий и возможности разоблачения коварной Силены. Но чем больше Боб об этом думал, тем отчетливее понимал, что доказать произошедшее над ним насилие практически невозможно. Конечно, если произвести медицинский осмотр его прямой кишки сейчас, то, наверное, следы будут, но мысль о подобном обследовании заставляла его испытывать тошнотворный стыд. Ни за что он не хотел, чтобы кто-то стал непосредственным свидетелем его унижений. Даже Линде, даже тем более Линде, он бы не доверил такое потрошение его внутренностей. А уж когда он думал о том, что надо будет предоставить предмет, которым было совершенно проникновение со следами его крови и остатков жизнедеятельности организма, так сразу отбрасывалась любая мысль об обнародовании этого происшествия. Следовательно, оставалось только смириться с ним. Но это никак не получалось. Конечно, лишние и жестокие отметины на его ягодицах могли бы быть свидетельством превышения полномочий со стороны Силены, но он не думал, что это сильно бы повредило ей. Она может сказать, что он оказывал сопротивление, оскорблял ее, и она просто немного наказала его. Вообщем, становилось ясно, что ни о каком официальном наказании Силены не шло и речи. Если бы Джек полностью выполнил свои обязанности и присутствовал при порке, как ему и должно быть, когда ее осуществляют твигеры-новички со статусом «серны», то ничего бы и не случилось. Но закладывать Джека было бы не правильно. Ведь он просто доверился Силене, не подозревая о ее намерениях. Да и вряд ли бы Джека особо за это наказали, хотя, может быть, продлили бы его пребывание в Хайроуде. Но Бобу от этого легче не стало бы. Силена все равно оправдалась бы, так как свидетелей не было. После горьких размышлений на тему о невозможности наказать Силену, Боб стал думать о своем восприятии ситуации. Как волны на бушующем море его периодически окатывали приливы ярости и гнева. Он думал о том, как насолить Силене, но буря отступала, и он становился потерянным и опустошенным, думая, что ему осталось просто научиться воспринимать то, что было как досадную неприятность, с которой невозможно бороться, а можно только забыть и подняться над ней. Когда летнее небо начало светлеть и появились мрачные очертания ночного леса, Боб вышел на свою площадку. Вдыхая свежий предутренний воздух, он наблюдал, как в черной бездне небес гаснут звезды, словно задуваемые кем-то свечи. Боб почти физически чувствовал как темные, несущиеся низко над землей, рваные облака захватывают его с собой и он словно ворон летит средь них, задевая их призрачные края своими крыльями. Эти птичьи крылья обнимают весь мир, который сосредоточился в его покрытой перьями груди, и нет ничего более совершенного и бесконечно прекрасного, чем это сжатая вселенская сущность в его маленьком вороньем сердце. Состояние транса принесло Бобу облегчение. Когда он вновь оказался на земле, она покрывалась утренней росой, словно чистыми слезами, которые были следствием очищения мира ночного от тяжкого бремени греха. Рождался новый день, еще невинный младенец, проходящий свое крещение через капли росы. Боб вернулся к себе в комнату и уснул успокоенным, восстановившим крохи утерянной гармонии. В течение следующих дней боль в груди Боба от причиненного ему Силеной унижения стихала. Теперь она только иногда давала о себе знать, как зажившая, но оставившая глубокий рубец рана, реагирующая на любое прикосновение. Боб старался избегать Силену, и, по-видимому, она тоже избегала его. Конечно, он видел ее то в столовой, то на спортивной площадке, то в гостиной, но взгляды их старательно не встречались. Боб никому не рассказал, о том, что с ним было и с Джеком больше не заводил разговоров о случившемся. Линда при следующей их интимной встрече обратила внимание на слишком яркие следы от розги, но Боб ей объяснил, что Джек немного переусердствовал, потому что Боб сказал ему что-то обидное. - Все равно. Он не имеет право вымещать обиду на тебя через свои обязанности, - немного возмущенно сказала Линда. - Да забудь. Я сразу же забыл и ты забудь. - Но это неправильно. Он может и дальше вести себя все более распущенно, - продолжала приводить доводы Линда. - Не волнуйся, если это повториться, я сразу обращусь к Лане и Джека возьмут под присмотр. Не переживай так из-за нескольких лишних ударов. К концу недели Боб почти успокоился, и его сознание задвинуло неприятные воспоминания глубоко под корку, заретушировав их мыслями о повседневных заботах. Но истории было суждено иметь продолжение. То ли Силене не давало покоя уязвленное самолюбие, то ли в ней проснулся вкус к насилию, но через неделю она снова пришла в комнату к Бобу. Боб с искренним удивлением вглядывался в ее каменное лицо, стараясь разгадать ее мысли. За Силеной в комнату вошел Джек. Он выглядел потерянным и виноватым. - Лана мне поручила сегодня тебя выпороть, как это делают с тобой каждую неделю, - без тени эмоций проговорила Силена. Боб вопросительно смотрел на Джека, чувствуя, как тот съеживается под его взглядом. - Я вообще третье лицо, - вдруг сказал он. – Боб, понимаешь у меня жена и ребенок одни. Они еле вытягивают. Я им нужен как можно скорее. – в этот момент Джек на минуту замолчал, давая Бобу возможность понять к чему он клонит. – Поэтому я вас оставлю. Разбирайтесь сами. Боб, ты же взрослый, умный мужик. Ты разрешишь как то этот конфликт сам, без моего участия. - Перед тем как уйдешь, пристегни его, - властно продекламировала Силена. - Нет уж. Сама с ним разбирайся. Я его пристегивать не буду, так как он уже давно это прошел и это нарушение, - твердо заявил Джек и Боб был ему благодарен хотя бы за это. - Если ты не пристегнешь его, я скажу, что ты не присутствовал при порке, тогда как должен, - обратилась к нему Силена. - Силена. Ты здесь больше месяца, а это значит, что я уже не обязан присутствовать, хотя, зная о предыдущем случае твоей жестокости, я должен был бы остаться. Я остаюсь верен нашему договору и предаю своего подопечного. Тебе этого мало? Разбирайся с ним сама. – с этими словами Джек вышел из комнаты. Оставшись одни, Боб и Силена какое-то время гипнотизировали друг друга взглядами. Наконец, она благосклонно произнесла. - Даю тебе время на принятие соответствующей позы. Я жду, - и она подошла к окну, делая вид, что безразлично вглядывается в шумную зелень июньского леса. Боб стоял за ее спиной и чувствовал неимоверное желание наброситься и подмять ее под себя. Далее его фантазия принимала вид кровожадного дикого зверя, поэтому, осекшись, он отогнал ее от себя, уж слишком она была неистовой. Он позволит Силене выполнить поручение и только. Ни одного лишнего удара и точка. Молча Боб спустил льняные, просторные штаны и лег вниз лицом на постель. Увидев это, Силена сходила за розгой, которая стояла в углу за дверью и подошла к нему. - Держись, потому что я еще зла на тебя, - высокомерно проговорила она. - А уж я то как зол. Она замахнулась и обрушилась на него сильнейшим ударом. Боль была жгучей и почти нестерпимой. Боб зарылся головой в одеяло, заткнув им себе рот. Такие зверские удары по оставшимся синякам были очень болезненны. Его тело сильно напряглось, но все равно он был не в состоянии сдерживать его хаотичные движения. - Ты будешь терпеть меня постоянно, - запыхавшимся голосом говорила Силена, с усердием хлеща его по измученным ягодицам. – Ты собака, которая заслуживает наказания. Ты будешь корчиться в муках каждую неделю. Я тебе это гарантирую. – видимо Силене доставляло удовольствие все это говорить во время порки. Конечно, она уже давно не считала удары, но Боб был на чеку, и как только закончилось положенное количество, он откатился на другую сторону двуспальной кровати и, переведя дух от пережитой боли, сказал. - Твое время кончилось. Можешь не раскатывать губу. Силену это привело в ярость. - Быстро ложись на место, - властно вскрикнула она. Боб, охваченный гневным удивление вдруг понял, что она просто обезумевшая садистка и не оставит его в покое, пока он будет давать ей возможность манипулировать собой. - Ты выполнила свое поручение, теперь иди и не смей возвращаться, не то я продемонстрирую всем эти следы, которые явно отличаются от тех, которые обычно остаются. Уверенное сопротивление Боба еще больше разозлило Силену, она вверглась в истерику, явно забыв о возможной опасности, которая могла исходить от заключенного, в то время как она была ни вооружена, ни поддержана со стороны гуарда. Она словно кошка набросилась на него, размахивая свистящей в воздухе розгой. Но Боб уже ослепленный праведной яростью пошел на нее, не обращая внимание на ряд жестоких ударов, рассекших его грудь и плечи. Он схватил ее в охапку и бросил радом с собой на кровать. В следующее же мгновение он подобрал с пола свои штаны и скрутил ими руки Селене, завязав внушительных размеров узел. Следующим движением он зацепил концы штанин за карабин цепи, находившейся в изголовье кровати, и ловко стал стягивать с извивающегося женского тела юбку и трусы. - Если ты меня трахнешь, то я не постеснясь рассказать об этом всем, в отличие от тебя, - злобно кричала ему Селена, пока он находился в процессе ее оголения. – Ты трус. Боялся продемонстрировать всем свою задницу. Если ты меня трахнешь, то я получу удовольствие. В этот момент она даже почти перестала сопротивляться. - Ты думаешь, я могу хотеть трахнуть такую мразь как ты? – сказал Боб очень довольный таким разворотом событий. – Ты получишь сполна. Он поднял утерянную Селеной розгу и изо всех сил прошелся по ее оголенным ягодицам и бедрам. Селена в ответ завизжала, извиваясь на постели, словно змея. Посыпались удары один за другим. Боб с наслаждением наблюдал, как на ее золотистой нежной коже остаются ярко красные полосы. Каждый удар сопровождался пронзительным визгом и градом проклятий и ругательств, но это только еще больше подогревало Боба, который вкладывал в удары всю мощь своей ненависти. Страдания Селены приносили ему чувство глубоко удовлетворения. На шум в комнату вбежал Джек. - Ты что! Рехнулся, - завопил он на Боба и, подбежав к нему, силой стал отнимать у него розгу. – Ты сошел с ума. Ты погубил себя. И он крепко обхватил торс Боба, сковав, таким образом, его движения. Боб не вырывался, он дышал шумно и глубоко, его раскрасневшееся лицо стало принимать нормальный оттенок. Блаженная улыбка тронула его губы, а взгляд был устремлен сквозь стены в порыве осознания свершившегося правосудия. - Ты еще улыбаешься! Дурак, ты все испортил, - с горечью произнес Джек. Шум был услышан во всем коридоре, любопытные лица уже заглядывали в приотворенную дверь. Очень быстро слух дошел до Ланы, пейджеры были у всех на готове. Буквально через 10 минут она появилась в комнате у Боба. В это время кто-то из твигеров уже освободил Селену, и ей оказывалась первая медицинская и психологическая помощь. Джек помогал Бобу натягивать штаны. Боб не слышал, что говорили вокруг, его полностью захватило состояние удовлетворения и бесконечного безразличия к своей дальнейшей судьбе. Он видел, как Селена что-то гневно объясняла, как укоризненно смотрели на него твигеры и заключенные, и где-то среди них мелькало испуганное лицо Линды. Через какое-то время все понемногу удалились, с ним остались Джек и Линда, которые переговаривались между собой еще какое-то время, а потом и Джек ушел. Линда повела Боба в душ. Раздев его, она обнаружила страшные кровоподтеки, отливавшие багрянцем. - Почему ты не сказал, что она тебя запорола? – возбужденно спросила она. – Она не имеет на это право. Твое поведение будет тогда рассматриваться как неадекватная защита. - Извини. Я сейчас плохо соображаю, - вяло проговорил Боб. – Давай не будем об этом говорить. - Хорошо. Но я сейчас позову Лану, чтобы она посмотрела тебя, – настаивала Линда. Лана пришла через 20 минут. Боб безразлично предъявил ей следы истязаний. - Ну слава богу, что у тебя был хоть такой мотив, - сказала она аккуратно прикасаясь к ранам. - По крайней мере это объясняет твою жестокость, но не оправдывает ее. Завтра будем с этим разбираться. Сейчас отдыхай. Ты один из самых перспективных заключенных, поэтому хорошо, что не придется с тобой расставаться. А Селена новенькая, возможно, она совершила ошибку. Но все равно, ты будешь наказан за такие вольности. Линда нежно обработала его раны и ничего не говоря уложила его в постель. Она сначала посидела на краю кровати в ожидании какой-то его реакции, но поняв, что Боб не настроен на обсуждение произошедшего молча удалилась, оставив его наедине со своими мыслями. Боб долго не мог уснуть, мысли проносились в его голове так быстро, что ни одну он не успевал схватить за пролетающий мимо призрачный саван. В конце концов они окутали его своими мрачными волнами и он не заметил, как погрузился в черный и пустой словно глубокий колодец сон. На следующее утро светило яркое летнее солнце и лес радовался его золотым благославеным лучам. Все шло своим чередом. После обеда Лана собрала совет из твигеров, на котором присутствовали Боб, Силена и Джек. Разговор был коротким. Боб признал, что Силена немного разошлась или может даже сбилась со счета, а он рассвирепел от этого. Джек, вообще был ни при чем, так как не присутствовал и не мог ничего рассказать. Когда Силену спросили, каким образом у Боба остались такие зловещие следы, она просто сказала, что он вел себя слишком надменно и она немного его наказала. Ей пришлось признать, что она превысила свои полномочия. Но Бобу и этого было достаточно. Силене был продлен испытательный срок. Теперь она еще в течение месяца должна была исполнять свои обязанности под присмотром гуардов и твигеров. Боб же должен был понести наказание в виде публичного сечения. Он уже морально был к этому готов и даже наоборот обрадовался, что еще легко отделался, так как его могли отослать в обычную тюрьму, где остаток его срока увеличился бы вчетверо. Осуществлять наказание должен был Джек. Он сначала возразил, но не найдя ответа на прямой вопрос о причине его несогласия, оставил этот разговор. Наказание должно было произойти через 2 часа. Линда зашла в комнату к Бобу, когда он читал, лежа на кровати. Он поднял на нее глаза, было ясно, что она пришла за ним. - Пора? – спокойно спросил он. - Да. Я сейчас помажу тебя мазью. Правда сегодня это наверное будет слабая защита от плети, так как у тебя уже есть свежие ссадины, но хоть какая-то. Боб с готовностью повернулся на живот, отложив книгу на другую сторону постели. - Боюсь, что тебе будет больнее, чем обычно, - со вздохом произнесла Линда, втирая в посиневшие участки мазь с большим рвением. - Ничего, перетерплю. Зато я хорошенько прошелся по этой наглой заднице. - Знаешь, Боб. По-моему ты чего-то не договариваешь, - лукаво произнесла Линда. – Не вериться мне, что ты из-за этих вот синяков мог с такой жестокостью отхлестать ее. Я же знаю, что у тебя ангельское терпение. Боб промолчал в ответ. Прежняя рана немного затянулась и он совсем не хотел ее тревожить. Ему было проще стерпеть боль от плети, чем от унижения. Вскоре он и Линда были на месте. Джек и все остальные были уже там. Внутри Боба кольнуло, когда он увидел, что и Силена тоже присутствует, но тут же взяв себя в руки, он подумал, что обязательно постарается как можно легче вынести все. Джек стоял рядом с лежаком, держа неуверенно в руках черную кожаную плетку. Вид у него был потерянный. Подойдя к нему, Боб ободряюще взглянул ему в лицо. Двое твигеров пристегнули руки и ноги Боба, когда он лег на место для наказаний. Линда села у изголовья. Боб уже несколько раз проходил это, поэтому был совершенно спокоен. Джек начал свою работу. Первые же удары порвали израненное тело Боба, образовав на коже алеющие полосы, из которых тут же показались рубиновые капли. Увидев их, Джек в сомнениях остановился. Боб, зубы которого были до невозможности стиснуты, сделал вдох облегчения, готовясь к следующим жестоким ударам. - Джек, не обращай внимание, этого и следовало ожидать, - спокойно проговорила Лана. – Наказание есть наказание. Если тебе сложно, то мы тебя заменим. - Боб этого не заслужил, - неожиданно для самого себя сказал Джек. - Что ты имеешь в виду? – ошеломленно спросила Лана. - Я не хотел сказать, что то, что сделал Боб хорошо, но у него были очень веские причины и мы их до конца не знаем, - осторожно предположил Джек, но чувствуя, что назад дороги уже нет, решил говорить все напрямик. – Неделю назад Силена приходила к Бобу на обычную порку. Она упросила меня пристегнуть Боба к кровати и оставить их наедине. Я думал, что она просто хочет почувствовать себя более самостоятельной, но все же побаивается реакции Боба. Поэтому я уговорил его не сопротивляться. Когда я пошел проверить их, то Силена выскочила из комнаты очень странная… - Да, да. Расскажи им про деньги. Пусть все выслушают, - неожиданно громко и язвительно вскрикнула Силена. - Какие деньги? – недовольно проговорила Лана и ожидающе обернулась к Джеку. Сначала он замялся, но потом, взяв себя в руки, продолжил. - Силена дала мне денег, чтобы я не рассказывал о произошедшем. - А что именно случилось? – продолжала настаивать Лана. - Я не знаю, - ответил Джек. – Я только видел Боба очень и очень угнетенным, даже подумал, что он на грани самоубийства. На нем были очень сильные отметины от порки. Это все, что я знаю. - Может не будем об этом, - подал голос сам Боб. – Я не хочу это вспоминать, пусть меня сечет кто-нибудь другой. - Нет. Это нельзя так оставить. Я хочу знать точные причины взятки, - строго проговорила Лана. – Силена проявила неоправданную жестокость и ее причина должна быть выяснена. Джек, отстегни Боба. - Я не хочу об этом говорить, - недовольно продолжал Боб, чувствуя что сейчас покраснеет перед ровным строем остальных заключенных, которые с любопытством насторожились, ловя каждое его слово. Мысль о публичном признании ужасала его. - Ты трус, - хлеще удара плетью просвистел голос Силены в гробовой тишине. – Я сама все расскажу. Я его изнасиловала в прямом смысле этого слова, - продолжала она громко и язвительно. - Замолчи. Все уже все поняли, - процедил сквозь зубы Боб, натягивая штаны и с угрозой поворачиваясь в ее сторону, но Силену уже ничто не могло остановить. Она все равно все потеряла и теперь желала побольнее его ударить, так чтобы потом это преследовало его в лицах всего Хайроуда. - Я использовала его задницу. Он визжал и вырывался как свинья на бойне, пока я трахала его так, что потом он наверное долго еще боялся подойти к унитазу. Глаза Боба налились кровью от охватившей его свирепости. Он не видя ничего вокруг себя набросился на нее с единственным желанием растерзать, но Джек и еще два гуарда схватили его. - Замолчи Силена, - строго и властно приказала Лана, - Ты уже достаточно показала нам свое истинное лицо. Думаю теперь ясно, что Джек имел в виду. Я считаю гнев Боба оправданным. Рассказ не дописан. 7. Это последнее, специально я попыталась описать все как можно проще, иногда называя вещи своими именами для большей жесткости. Осень надвигалась на лес рыжим волнами, деревья взволнованно качались на ветру под моросящим дождем. Дейв видел их макушки, клонившиеся под порывами то беспощадными и резкими, то мягкими и встревоженными, словно ночной шепот. Стальное небо клубилось серыми облаками, которые как морской шторм накатывались в сторону востока. Вертолет смело прорывался сквозь этот хмурый осенний пейзаж, принимая на обшивку дождь, который мелкими слезами скатывался по стеклам. Дейв летел навстречу своей судьбе, поэтому был немного взволнован и хмур как и погода наружи. Неуютно и в то же время просторно и прохладно. Он видел как его все глубже и глубже уносит в чрево леса, а внизу не виднелось ни одной дороги, на горизонте ни одного населенного пункта. Добраться до Хайроуда можно было только небом. Убежать тоже только небом или скитаться по чаще, преследуемый лесной нечестью и надзирателями из тюрьмы. Вскоре они были на месте. Вертолет опустился на площадку посыпанную гравием. Там их уже ждало двое надзирателей из тюрьмы. С Дейвом прилетели еще двое заключенных. Во время дороги они не разговаривали и поэтому Дейв еще не был с ними знаком. Один из них был бычьего размера. С широкой жилистой шеей и недобрым взглядом. Другой не представлял из себя ничего особенного и только смотрел вокруг отсутствующе, без эмоций. После того, как один из местных надзирателей перекинулся парой дружеских фраз с пилотом, их быстро передали из рук в руки, и вертолет снова взмыл ввысь. Под колючим дождем они прошествовали к зданию, которое выглядело очень и очень ободряюще. Напротив ожиданий Дейва, оно не было мрачным, было покрашено в теплый кремовый цвет и светилось приветливыми оранжевыми окнами. Можно было подумать, что они приехали в санаторий. По дороге Дейв заметил несколько площадок, явно предназначенных для спортивных действий. Баскетбольная, полоса препятствий и ему даже показалось, что невдалеке виднеется испещренная кружками от дождя гладь бассейна. Впечатления были самые что ни на есть положительные. Они вошли внутрь. Вокруг было чисто и светло, веселая отделка комнат, мебель, декоративные растения. Пока их проводили сквозь дом, который как оказалось имел много пристроек, а то что они наблюдали снаружи было только фасадом, Дейв заметил подозрительные железные кольца, вбитые кое-где в стенах у них на пути. Поднявшись по лестнице, они прошли по второму этажу и зашли в одну из дверей. Один из надзирателей остался у двери внутри, а другой предложил заключенным сесть на банкетку у стены и встал рядом с ними, контролируя любое их движение. Надзиратели были вооружены лишь дубинками с электрошоком. Дейв это заметил сразу. Но он даже представить себе не мог, что это единственный раз, когда он видит гуардов (так называли надзирателей в Хайроуде) вооруженными. Дейв оглядел комнату, он снова заметил кольца, вбитые в стену, рядом с которой стояло что-то типа стола, обитого мягкой тканью. Дальше, в глубь комнаты расположилась банкетка, похожая на ту, на которой они сидели, но только на ее ножках тоже были кольца. Переводя взгляд, Дейв наконец поймал то, что он и искал. В углу, словно меч в ножнах, стояла высокая палка в футляре, но Дейв разглядел несколько кожаных полос ниспадающих с ее конца. Эта была плеть, без сомнений. Рядом пристроились еще какие-то инструменты, явно предназначающиеся для того же, что плетка. И в довершении всего у окна стояло кресло, похожее на стоматологическое с ремнями на поручнях и в ногах. У Дейва аж мурашки забегали по спине при лицезрении всего этого. Вдруг на него накатил такой страх, что он уже пожалел о своем решении в выборе Хайроуда, а не обычной тюрьмы, прельстившись сокращенным сроком. Он обратил внимание, что двое его собратьев по несчастью тоже без благодарности оглядывают местность, и глаза их раскрываются все шире и шире. В этот момент открылась дверь и вошли три девушки. Одна вела себя как начальница, это было видно сразу. Она потребовала, чтобы заключенные встали и приветствовали ее стоя. Дейв и отрешенный тип поднялись сразу, а бык продолжал сидеть с застывшей злобной усмешкой на лице. - Тебя разве это не касается, - строго произнесла девушка. Дейв успел заметить, что у нее очень чувственный рот, а губы словно лепестки роскошного алого цветка. Бык продолжал сидеть, тупо пялясь на ее нежное и холодное лицо. Она взглядом указала гуардам на наглеца. Те быстро подскочили и воспользовавшись дубинками подняли его с места. Руки и ноги у заключенных были скованы поэтому его сопротивление было лишь показательным. - Здесь вы обязаны подчиняться любым приказаниям, - холодно проговорила девушка, в упор глядя на его надменное лицо. – Это необычная тюрьма и иерархия здесь не действует. - Я бы тебя трахнул, - вдруг прогремел бык. - За хамство у нас очень строго наказывают, - беспристрастно проговорила девушка. В следующее мгновение оба гуарда вцепились в быка и наградив его серией чувствительных ударов от электрических зарядов, подтащили парализованного к тому столу, на другой стороне которого в стене были кольца. Быстро прицепив его руки к этим кольцам, они так же заковали и его ноги, оказалось, что в полу находятся еще два кольца. Дальнейшее вызвало у Дейва массу непонятных эмоций. Один из гуардов стащил с быка его штаны и теперь перед всеобщими взорами предстала большая округлая задница, поросшая редкими темными волосками, словно пушком. Бык взревел и начал брыкаться, но это у него плохо получалось, так как все его конечности были намертво обездвижены, поэтому его сопротивление выражалось в смешном извивании всем телом и в первую очередь это было похоже на непристойное виляние попой. Дейв еле подавил в себе смех и заметил, что то же сделал рядом стоящий заключенный. В первую очередь они это сделали потому, что бык явно не был расположен к окружающим по-доброму и ему в дальнейшем не составляло бы никакого труда припомнить им их неуместный смех. - Это бесполезно, скоро ты это поймешь, - все так же без эмоций сказала девушка. Две других молча стояли поодаль, на их лицах не было и тени улыбки. - Я думаю, что |