Взрослая социальная сеть
 waif-cat Свободен |
18-08-2014 - 23:56 Перед прочтением, возможно, стоит послушать упомянутые в рассказе композиции, может статься, удастся поймать волну, на которой писался рассказ. - Ария, "Улица роз" - Ария, "1100" - Rammstein, "Feuer und Wasser" - Rammstein, "Stirb Nicht Vor Mir" FEUER UND WASSER. Константин Хвостополосатов. Дигон считал себя ученым. И как любой ученый в своей области был чрезвычайно любопытен, за что периодически расплачивался разного рода ущербами, изредка связанными и с вредом для здоровья. Со временем, казалось бы, любопытство должно было поумерить свой пыл, но изменились лишь методы, да подход к изысканиям интересующих ответов. Сконструированная им структура выглядела сыровато, но, судя по произведенным расчетам, должна была работать. А вот если она заработает, тогда и придет время поработать над ее оптимизацией. В сыром же виде разница в первую очередь должна коснуться энергозатрат. Но на такие вещи Дигон смотрел скептически. По его мнению, любой уважающий себя пси-конструкт должен был хотя бы изредка работать на пределе своих возможностей. Такая практика не только давала уверенность, но и вела к неспешному, но доказанному расширению внутренних ресурсов организма. Правда, большинство его коллег по цеху либо побаивались такой эксплуатации своих возможностей, либо откровенно ленились, ссылаясь на некую опасность такого рода практик. Дигон никогда не винил их и уж тем более не посмеивался. Каждый пси-одаренный, по его мнению, имел право на самоопределение. Уже подключив природную составляющую сил, экспериментатор понял, что процесс идет не так и норовит выскользнуть из-под контроля. Собственно, вариантов оставалось всего два: сбросить энергию вовне на установленные в лаборатории энергонакопители или попытаться обуздать наполненную энергией стихии структуру. Первый путь обеспечивал его жилище энергией минимум на полгода, но вынуждал к паре недель безделья до восстановления собственных ресурсов. Второй – и являлся той долей опасной вероятности, из-за которой многие не спешили рисковать своими способностями. Потратив на решение пару ударов сердца, пси-конструкт решил рискнуть… *** Кора дерева оказалась бугристой и не слишком приятной. Кроме того, Дигон чувствовал в растении прорву энергии, но никак не мог к ней пристроиться. Как будто потребную для питься воду сдерживало какое-то препятствие. Непокорная структура долго капризничала, совершенно измотав Дигона, и он уже не был уверен, все ли прошло так, как он планировал. Структура задумывалась, как прорыв в порталостроении и при успешной реализации позволяла ее обладателю строить свой личный портал-переход – давнюю мечту прогрессивных псиоников. Нет, порталы были давно известны и активно использовались в жизни общества, к которому принадлежал Дигон, только все они были либо стационарными, подключенными к солидным накопителям энергии, либо громоздкими переносными, где путешествующий тоже должен был использовать изрядно ёмкий накопитель. Да и хватало портативных порталов всего-то на пару-тройку раз. Так что из чистой экономии строили их одноразовыми и стоили они не так уж и мало. Идея Дигона состояла в том, чтобы спровоцировать с помощью своей пси-энергии резонанс природных сил, зациклив его в ограниченном пространстве, что позволило бы достичь нужного уровня напряженности и совершить прокол пространства, то есть создать портал. И самым привлекательным в идее казалось то, что длину перехода можно было регулировать резонансным интервалом. А вот он должен был напрямую зависеть от внутреннего резерва и опыта работы псионика. Собственно, в случившемся имелись обе стороны медали. Поскольку очнулся Дигон явно не в своей лаборатории, переход все же случился, то есть структура сработала. Но из-за того, что вышел он явно не в назначенной точке, можно было говорить лишь о частичном успехе эксперимента. Оставалось самая малость: вернуться домой, просмотреть записанный лабораторным пси-визором лог процесса и довести его до ума, на что теоретически могла уйти вся оставшаяся жизнь. А для этого нужно было всего лишь определиться куда его занесло проведение и вернуться домой. Немного посидев на полянке у любезно предоставленного провидением дерева, Дигон немного собрался с силами и одновременно пришел к неутешительному и даже весьма пугающему выводу. Его внутренний резерв сил успешно восстанавливался, хотя и не так быстро, как хотелось бы его владельцу, но вот природные стихии никак не реагировали на его призыв. Даже его любимец огонь, никак не проявлял своей заинтересованности в общении с пси-конструктом. Вытерев неприятный пот на лбу, ученый немного подумал и успокоился. Все походило на то, что его забросило в одну из областей, которые псиониками не слишком посещались и назывались попросту «нульки». В границах любой нульки существовали до сих пор не познанные то ли природные, то сотворенные древними феномены, которые зацикливали внутренние потоки энергий внутри ограниченного пространства. В этих местах обычно исключительно хорошо чувствовали себя растения и животные, а обычные люди без пси способностей ощущали прилив сил. И только псионики остро чувствовали там свою обделенность, лишившись доступа к привычным природным стихиям. Придя к такому заключению, Дигон приободрился. Конечно же нулек по его родному графству было добрых пару десятков, а сколько их разбросано по империи даже предположить трудно. Но, исходя из трезвых мыслей, он полагал, что забросит далеко, его просто не могло, слишком уж много энергии уходило на прокол и поддержание портала. И не с его скромными энерго-резервами было бы выскочить за пределы графства. Ободренный выводом, ученый поднялся я земли, сделал парочку разминочных движений и, слегка прихрамывая на правую ногу, двинулся, что называется, «куда глаза глядят». Первым делом нужно было выйти из нулки, а там уже с помощью заемной энергии легко станет определиться на местности. Но сделав буквально несколько шагов к довольно густым кустам, Дигон заметил совершенно незнакомый предмет. Немного покатав странную штуку палочкой, ученый рискнул взять ее в руки. Больше всего штуковина походила на какую-то металлическую капсулу, только вот метод укупорки и соответственно доступа показались ученому исключительно странными. Прямо на поверхности металла каким-то странным, скорее всего псионическми воздействием оказались нанесены рисунки и просто потрясающее количество крупных и мелких значков, по логике вещей составлявших надписи на совершенно незнакомом языке. С опаской понюхав остатки темной почти черной жидкости, ученый смог различить лишь странный запах какого-то химиката, явно не природного происхождения. Если капсула предназначалась для каких-то реактивов, но изготовливать ее из довольно легкого и очень качественного материала было либо чрезвычайно дорогой необходимостью, либо верхом глупости. Внимательно осмотрев и еще раз обнюхав капсулу, ученый пришел к ошеломляющему выводу: капсула была одноразовой! Мало того, применивший ее человек просто выбросил дорогой и сделанный из совершенно непонятного металла контейнер! Раздумывая как поступить с необычной находкой, Дигон различил совсем рядом в кустах звук, похожий на храп. - О, если тут дрыхнет какой-нибудь местный, то у меня появился неплохой шанс узнать мое местоположение, - обрадовался ученый, шагнув в кусты. Обнаруженное тело пребывало то ли в сне, то ли в отключке. Рядом с уютно развалившимся на прошлогодней листве и одетом в чрезвычайно странный наряд простолюдином покоилась пара стеклянных емкостей, которые с небольшим натягом Дигон окрестил бутылками. Присев возле тела, ученый окунулся в смесь запахов убойного перегара, струджа, пота и свежей мочи. К удивлению ученого от пьяного пейзана практически не пахло застарелой немытостью, которая уже давно стала укоренившейся данностью любого простолюдина. Да что там говорить, многие провинциальные дворяне тоже не особо следили за чистотой тела и одежд. С интересом осмотрев тело и окружающий его пейзаж, Дигон отметил те же многочисленные и совершенно незнакомые значки на пустых бутылках, добротную сделанную из чрезвычайно любопытных материалов обувь и совершенно несвойственные пейзанам покрой, качество ткани и пошива одежды. - Прелюбопытнейший экземпляр, - подумал Дигон, аккуратно трогая двумя пальцами край одежды. – Похоже на растительное волокно, но какая хорошая выделка, да и пуговицы медные. Совершенно не похоже на бедного пейзана. Почему же тогда нет хоть маломальски пригодного оружия, да и отчего сей явно имеющий понятия о чистоте тип спит в лесу? Отсутствие дворянского оружия и непременной бородки все же привело Дигона к мысли, что перед ним не дворянин, а значит, имелся довольно простой способ узнать «кто, где и почему». После пси-взлома большинство подопечных пару зденов имели неприятные головные боли, да еще три-четыре снура ощущали провалы в памяти, но, судя по состоянию найденного подопечного, первое ему было бы обеспечено естественными причинами, а второе могло быть следствием этих самых естественных причин. В любом случае без вмешательства псионика найденное тело ни за что не догадается, что подверглось пси-взлому. Сказано – сделано. Немного брезгливо поджав губы и наморщив нос, ученый приложил оба своих больших пальца к точкам на голове пьяного тела. - А-а-а-а! Чтоб меня! – послышался через добрых полчаса отчаянный крик ученого, сопровожденный добрыми пятью минутами отборной площадной брани. Дигон получил требуемое, даже больше того, он узнал слишком много, удивившись первым крупицам поступившей информации и от души черпнув из полученного кладезя. *** - Даша, - представилась девушка, слегка смутившись. - Вот что, Дашенька, - с легкой скукой на лице пояснял седой дядечка, глядя поверх очков в золотой оправе, - слух у Вас, несомненно есть, я бы даже сказал, что он у Вас просто великолепен, но вот техника у Вас, голубушка… Да… Техника у Вас хромает на обе очаровательные рученьки. Так что, голубушка, тренируйтесь. Тренируйтесь, и все у Вас получится. Ну а на будущий год ждем Вас, так сказать, с надеждой… Покинув стены консерватории, Даша не выглядела излишне расстроенной, как будто вопрос о принятии ее в заштатный оркестр являлся не столько важным, сколько любопытным. Девушка отнюдь не страдала ни робостью, ни заниженным самомнением. Она прекрасно понимала, что действительно не дотягивает до требуемого уровня. Нельзя сказать, что музыка перечеркнула собой всю жизнь нашей героини, просто девушка, имея практически идеальный слух, тянулась к ней с самого детства. Но различные жизненные обстоятельства так и не дали ей пойти по желанному пути. Поэтому Даша отдавала увлечению изрядную часть своего свободного от будней бухгалтера времени. Впрочем, бухгалтерские дела девушку совершенно не напрягали, можно даже сказать, что она изредка ловила себя на мысли, что числовые и цифровые дебри на экране компьютера чем-то напоминают ей музыкальные хитросплетения. Возможно, именно это позволяло увлекшейся натуре периодически совершать трудовые подвиги на ниве всяческих отчетов и балансов. Начальство, хоть и не баловало Дашу чрезмерными зарплатами, сотрудницу ценило и прочило ей с скором будущем, исчисляемом годиком-другим, место главбуха со всеми причитающимися регалиями и бонусами. - Да уж, не Синька Кроуфорд и далеко не Джей Ло, - сморщила Даша носик, рассматривая свое отражение в стеклянной витрине. – Тут бы убрать, тут добавить… Э-эх… Даша и действительно не бросалась своими статями в мужские глаза, как это получается у многих увлекающихся модой девиц ее возраста. Исключением с некоторой скидкой можно было назвать лишь лицо девушки. Из витрины на неё смотрела слегка выскочившая из образа «городская серая мишка». Правильные черты овального лица девушки были украшены выразительными карими глазами, подчеркнутыми довольно тщательно ухоженными бровями. А вот следов косметики на лице практически не наблюдалось, отчего особенно летом выгоревшие до белизны ресницы казались непривычно короткими. Ни теней, ни румян, ни яркой боевой раскраски на губах, лишь совсем немного пудры, да в особо морозные и ветреные дни самый необходимый минимум гигиенической помады. И все это венчала старомодная толстая коса, в неуложенном состоянии достигавшая девичьего пояса. Фигура Даши, на притязательный взгляд ровесниц, да и ровесников нуждалась в серьезной доработке, хотя многие более опытные мужи нашли бы неполный третий размер лифчика в сочетании со слегка полноватыми бедрами фигуры «а-ля гитара» и с некоторыми допущениями стройные ноги весьма соблазнительными реалиями зрелой женской красоты. Одежда «серой мышки» никак не выбивалась из образа, копируя типичную цветовую гамму ранне-осеннего горожанина. Черное шерстяное бесхитростно приталенное пальто, прикрывающее ноги практически до коленок, белый шарфик тонкой вязки, в тон ему вязаная же шапочка с бубоном настоящего собачьего или кроличьего меха и шедшие к ней комплектом белые варежки с меховыми висюльками-помушками. Картину дополняли совершенно непритязательные телесного цвета утягивающие колготки с какими-то невнятными узорами. А вот обувка однозначно выбивалась из образа. К обувке Даша была неравнодушна с самого того возраста, когда девочка начинает понимать для чего у нее имеются столь отличающие ее от мальчиков бугорки в верхней части грудного отдела туловища. Пожалуй, обувка стала единственным приобретением взрослой жизни, которое коснулось девушку. Вопреки совершенно обыденной одежке полусапожки с первого взгляда говорили о незыблемом качестве, проверенном веками, безукоризненной простоте, запросто затмевавшей кричащую аляповатую квази-изысканность и просто неописуемом удобстве. И это действительно было так, о чем могла бы рассказать впечатляющая цена на несомненно породистое изделие. Немного посозерцав свое отражение, девушка скорчила самой себе смешную рожицу, показала язык и двинулась по начавшему отдаваться на волю сумерек городу в сторону дома. *** Прекратив ругаться, Дигон хватил оземь пустой банкой из-под пепси-колы, выместив на ней все свое зло на сложившуюся ситуацию. Вопреки опасениям он все же покинул пределы графства, как и пределы империи. Да чего уж там скрывать, он даже из своего родного мира умудрился выскочить, провалившись в какую-то богом забытую реальность. По большому счету ничего непоправимого не стряслось, и ученый, постоянно носивший в лаборатории амулет «соглядатай», имея время, вполне мог разобраться, что случилось и как найти путь назад. Простенький амулет, конечно, сильно отличался от лабораторного пси-регистратора, но при надлежащем терпении имел всю необходимую информацию. - Святые небеса! – неожиданно дошло до ученого. – Но у меня же получилось! Не совсем то, но ведь сработало! Как на пружинках подскочив, он начал хаотично ходить по поляне, в основном наматывая круги по небольшому пятачку, окруженному кустами. Но, спустя три круга, резко остановился, уставившись в одну точку. - Это ничего не доказывает, - пробурчал он сам себе. – Провал в смежную реальность может идти по иным законам и требовать на порядки меньше энергии. Надо все проверить. А для этого мне нужна моя лаборатория. О, падшие души… Ну хотя бы какое-то пристанище в этом безумном мире! Приняв решение, Дигон вернулся к телу. «Пролистав» в уме самые яркие эпизоды жизни упившегося человека, ученый понял, что тот вполне может подойти на роль «аэродрома подскока», как хозяин сам называл такого рода положение. Осталось лишь слегка подправить воспоминания, легонько втиснув в них свой образ. Ничего сверхсложного в такой работе не было, требовалось лишь время и усилия. Спустя добрых полтора часа, порядком вымотавшийся Дигон отпустил виски похмельного страдальца по имени Михаил, которого большинство приятелей в глаза называло Мишок, а за глаза Михуй. Тело тут же, громко всхрапнув, дернулось и открыло глаза. Дикий взгляд красных изрядно мутных глаз, в которых плескалось непонимание, страх и щепотка безумия уперся в ученого. - Ты хто? – испуганно выдавило тело. - Дигон, - на полном автоматизме ответил ученый. - Фух… - облегченно вздохнул бедолага, тут же закрыв глаза. – Димон? Вот же жопа-то! А хде это мы? И как ты тут очутился? - Ну по крайней мере на это у меня сил хватило, - подумал Дигон, оставив вопрос тела без ответа. – Судя по мыслям аборигена, я могу, по крайней мере, какое-то время рассчитывать на не слишком чистое и уж точно не изысканное жилье… *** Даша жила своей обычной жизнью городской серой мышки, совершенно не подозревая о заготовленном для неё судьбой приключении. «Работа-дом-работа» называла ее единственная из подруг Елизавета. - Ну что ты опять, как ослик по заданному кругу топчешься, Дашка? – возмущалась Лиза. – Ну как ты проводишь вечера? Слушаешь свою ужасную музыку и пиликаешь на скрипке. Тоже мне Шерлок Холмс в юбке! - А меня все устраивает, - отмахивалась Даша, искренне улыбаясь подруге. – Вот еще чай с тобой пью и о всякой ерунде болтаю. Нужно сказать, что в последнее время «шума» от Елизаветы стало побольше. В очередной – если быть точным, третий раз – исключительно удачно избавившись от замужества, Елизавета решила, во что бы то ей ни стало, осчастливить «долгожданным» замужеством серую мышку Дарью. Как в таких случаях и происходит, саму Дашу она спросить не удосужилась. Дашу такая постановка вопроса не особо напрягала, лишь изредка выливаясь в какие-нибудь поползновения прошвырнуться в приличное заведение. И поскольку в заведения ходили обычно на Дашины деньги, Елизавета, она же - Лиза, она же - Лиса, она же - Рыжая и она же, по мнению кое-каких знающих людей - сучка крашеная, не особо настаивала на реализации своих блиц-прожектов. Даша вообще не понимала, почему так сильно возмущается ее подруга. Музыку наша героиня слушала только вдумчиво, совершенно не признавая ее, как фон, на скрипке играла исключительно в одиночестве, да и случалось это куда реже, чем по идее требовалось. В минуты сосредоточенного погружения в музыку или при игре на инструменте Даше даже казалось, что какая-то необычная энергия начинает заполнять ее, течет по ее телу, проходит через него. И даже спустя годы, это ощущение оставалось загадкой для девушки. Иногда оно длилось минутами, а иногда проскакивало, как заблудший заяц. И включая каждый раз любимую музыку, Даша ждала его, а вкусив, чувствовала ощутимый подъем моральных и физических сил. К полному непониманию Елизаветы Даша тяготела к совершенно неприличной музыке, что ощутимо мешало затянуть ее в «приличные места», где такие мелодии редко приходились ко двору. Но не слишком одаренной слухом Лизавете было невдомек, что для Даши хороший грамотный рок раскрывался широчайшей звуковой гаммой, наполняя и резонируя в душе девушки недоступными для попсы частотами. Правильный рок для Даши зачастую становился и отдушиной, и другом, и тем самым «энерджайзером», до краев наполнявшим девушку энергией. А если к техничной, виртуозно сыгранной музыке, добавлялся еще и незаурядый мужской с хрипотцой агрессивный или женский мелодичный голос, то уж точно наставал момент «туши свет, кидай гранату». Именно по этой причине частыми гостями в жилище Даши были как старички типа «Скорпионз» с «Мэн-о-вар», так и относительный молодняк типа «Найтвиш» с «Рамштайном». *** Дигон, потратив бессонные ночи, все же выяснил причину своего невольного путешествия. Только вот облегчения это ему нисколько не добавило. Даже имея правильную схему пси-инициации, он не мог воплотить ее в жизнь. А причина оказалась до боли простой. Весь этот до краев накачанный энергией чужой мир для Дигона оказался одной большой, скорее даже гигантской нулькой. Как ни пытался ученый, ни глотка, ни ложки, ни даже малюсенькой капли стихийной энергии не получилось ему пропустить через себя. И лишь довольно медленно восполняемые внутренние резервы оставались в распоряжении гостя. Пережив периоды страданий, отчаяния и уныния, ученый все же вновь взял верх, и начал анализировать, думать и искать. Довольно скоро он заметил, что в мире, куда его забросил случай, вопреки полному отсутствию опытных пси-конструктов все же довольно много скрытых псиоников, которые по какой-то причине так и не раскрыли свой дар. То ли пси-искусство в этом мире до сих пор не родилось из-за иного пути развития, то ли его по какой-то причине позабыли или поставили под запрет, но при наличии пси-одаренных никто из них не знал, что делать со своим даром. Собственно это открытие и решило все насущные вопросы Дигона, позволив, наконец, покинуть убогую хатенку Мишка. Ознакомившись с потрясающим достижением странного мира Интернетом, Дигон сразу влился в ряды фанатичных его почитателей. Для интереса полазив по всяким форумам типа «помоги себе сам» и «твое здоровье в твоих руках», он на пробу дал объявление по теме помощи в лечении болезней посредством воздействия на биополе. К его несказанному удивлению первый клиент нашелся, чуть ли не в тот же день. А вылечив за три посещения у ребенка заикание, да поправив морально неуравновешенному парнишке потенцию, он начал стремительно обрастать отзывами о себе. И что удивительно, никто не требовал от него никаких разрешений на работу, аттестаций и даже податей с налогами. «Не мир, а какой-то рай,» - подумал тогда ученый. Но желание вернуться так и не отпало, а даже стало регулярно напоминать тоской и воспоминаниями о родном доме. И, спустя три месяца адаптации и расчетов, Дигон создал уже более сложную структуру с двухуровневым управлением, которая по всем перепроверенным расчетам должна была уверенно сработать. Недоставало лишь промежуточной второй ступени – медиума, способного стать неким проводником местных стихийных сил, для которого Дигон должен был выступить в роли катализатора реакции. Задача по возвращению домой стала обретать реальные очертания. Приободрившись, ученый принялся активно изучать местных спящих медиумов, пытаясь отыскать подходящего кандидата для задуманного эксперимента. Но все было бы слишком просто. Зачастую подходящие по уровню кандидаты оказывались «не от мира сего», что возможно и вызывалось наличием способностей. С такими неустойчивыми звеньями и думать не стоило о создании сложной структурной единицы. Какие-то из подходящих кандидатов напрочь отказывались идти на контакт. А одному молодому студенту, позарившемуся на деньги, так и не удалось освоить даже азы управления заемной энергией. Постепенно наблюдая за дикими псиониками, ученый сделал выводы, что нужное состояние, а значит и открытость для внешней стихии, зачастую наступает под влиянием некоторых внешних или внутренних раздражителей. К последним Дагон сходу отнес страсть, сильную ненависть, похоть, состояния, вызванные некоторыми наркотиками, а так же зрительные образы и музыку. Последние два казались более перспективными, но, к сожалению, число пробуждаемых и способных управлять собой во время просмотра фильма или прослушивания музыки псиоников оказалось куда меньшим, чем в остальных группах. И все же ученый решил отдать предпочтение именно им, став постепенно постоянным посетителем ночных клубов и кинотеатров. Там, спустя почти восемь месяцев, и столкнула судьба наших двух, рожденных в разных мирах героев. *** Клуб, понятное дело, отыскала Лиза. Вернее, Даша неоднократно слышала про этот клуб, но ни разу не появлялась в его стенах. Тем не менее, шикарная причина для столь несвойственного серой мышке шага нашлась. Пронырливая и настырная, как аллергия, Елизавета однажды ворвалась с горящим взором в жилище Даши и выпалила: - Дашка! Все, ты попалась! «Лабиринт»! И надо сказать, что в кои-то веки она оказалась права. По совершенно нерыбным для заведения дням – средам – руководство вдруг решило устраивать ночи по интересам. И перебрав всяко-разно, пришло в выводу рок-вчеринки приносят наибольшую прибыль. С того момента среда стала узаконенной ночью тяжелого рока в этом примечательном клубе. Первое посещение Дашей этого заведения на удивление оставило у девушки исключительно приятные впечатления. И хоть танцпол клуба в такие тусовки зачастую оказывался полупустым, заведение оставалось в солидном наваре. Большинство тусовщиков роковой среды приходило послушать милую сердцу музыку на аппаратуре высшего класса, попутно приняв на грудь от бокала пива до «литра в рыло». Опасаясь отсутствия заказов, диск жокеи изначально не стали гнуть цены на них, добившись того, что практически всё «меню» вечеринки было забито исключительно оплаченными композициями. Постепенно роковая среда стала входить в моду, и на тусклый огонек «ночевки» стали заходить солидные толстопузые посетители, изрядно потеснившие «золотую» молодежь. *** Это было четвертое посещение Дашей роковой среды, и надо сказать, что девушка шла на него с затаенным предвкушением чего-то особенно хорошего. Заказанный Лиской столик находился не слишком близко к танцполу, зато в исключительно удачном для прослушивания музыки месте. И столик не пустовал. В надежде осуществить свои коварные планы Рыжая пригласила на вечерку пару своих подружек и намеченного в Дашкины ухажеры молодого человека, немного субтильной наружности. Даша о приглашении знала и даже немного веселилась на повод глупости своей подруги. Вечер начался неплохо. В отсутствие самой «мясной» публики диджеи гоняли свежий не очень тяжелый рок, периодически сдабривая его какой-то тематикой с кислотным уклоном. Пользуясь случаем, компания пропустила по «писярику» и, затарившись «коктяшками», расслабленно расположилась на удобных диванчиках. Через полчасика неугомонные подружки поддались на уговоры какого-то патлатого знакомца и выпорхнули забиться в экстазе на танцпол. Поглядев на такое дело, к ним присоединился и приглашенный ухажер Даши, а чуть погодя и уставшая уговаривать Дашу Елизавета. Дашу такой расклад как нельзя лучше устраивал. Отдавшись музыке, она практически перестала замечать периодически приходяще-уходящих «жильцов» своего столика. Все же слушать особенно правильный рок на мощной и «эндовской» аппаратуре – это сила. В особо удачные моменты композиций Даша чувствовала столь любимое ощущение, которое сама для себя назвала «музоргазм». Очередная, не самая удачная композиция закончилась, уступив место каким-то поздравлениям, закончившимся довольно слабеньким рок-медляком. Эту группу Даше не особо жаловала, так что момент для освежения любимой коктяшки под названием «Маргарита» оказалось самое то. Там за барной стойкой она в первый раз и увидела этого с первого взгляда ничем не примечательного молодого человека. Чувствовалось, что парень не чужд тяжелому прекрасному, но и к фанатам стиля себя не относит. Демократичные, хотя и не дешевые джинсы, светлая рубашка в тонкую полосочку, почти офисный джемпер. Туфли! О-да. Даша знала толк в обуви, и то, во что был обут этот парень, без преувеличений было почти шедевром. Парень, то ли почувствовав внимание к себе со стороны, то ли просто проследив взгляд девушки, искренне улыбнулся Даше и даже отсалютовал полупустым бокалом с вином. Даша тут же смутилась и, потупив глаза, полезла за клубной карточкой. - Я хочу угостить девушку, - послышался рядом приятный голос с лёгкой, едва ощутимой хрипотцой и чуть заметным акцентом. – Маргарита… Неплохой выбор… Неожиданно рука незнакомца коснулась локтя девушки, и тут же как будто теплый пузырь лопнул где-то в районе живота, вызвав совершенно непристойные для порядочной девушки ощущения. - Спасибо, - смущенно буркнула Даша и, схватив бокал, стремительно улизнула в зал. *** Девушку Дигон увидел совершенно неожиданно. А привлекло его навязчивое внимание к его любимым туфлям, стоившим совершенно неприличных денег. - Неужели она в них что-то понимает? – удивился он, боковым зрением наблюдая за любопытной мышью, - вот черт, выпадаю из местного образа. Плохо. Чтобы отвлечь любопытное создание ученый поймал девчачий взгляд и подарил его обладательнице слегка приправленную внутренней энергией улыбку, попутно отсалютовав бокалом. Девушка тут же смутилась, моментально став из обычной серой массы необычайной милашкой. - А она очень даже хороша, - удивленно подумал Дигон. – И как только смогла спрятать себя под этой невзрачной одежкой? Вот как надо конспирироваться! Девушка до сих пор чувствовала смущение и немного нервно постукивала ухоженным пальчиком по стойке, стесняясь поднять на него глаза. - Вот же черт, какая миленькая, - удивился Дигон. – Да и фигурка изобилует женскими атрибутами, а если приодеть в правильное платье, так и вообще глаз сломать можно будет. Ученому почему-то захотелось сделать для девушки что-то приятное, а если повезет, то и познакомиться. Это показалось ему тем страннее, что местные прелестницы оказались практически лишены влияния на него в силу плохой несовместимости энергетики организмов. Дигон уже попробовал парочку местных красавиц, но оба раза оказались какими-то пустыми. Натренированная годами энергетика пси-конвертора так и не почувствовала сопутствующих сексуальным утехам энерговибраций, оставив после действа лишь пустоту и растревоженную неудовлетворенность. С тех пор ученый решил не теребить себя, ограничившись лишь наблюдением со стороны. Подчинившись импульсу, он оплатил заказанный девушкой коктейль, совершенно глупо похвалил ее выбор и, забирая клубную карту, чисто случайно коснулся ее локтя своей рукой. И от этого касания мир неожиданно колыхнулся, заставив ученого на добрую секунду полностью потерять ориентацию. Причиной стала кратковременно захлестнувшая его волна стихиальной энергии. Той самой чужой энергии, которая никак не желала ему подчиняться. - Бог ты мой, - прошептал Дигон. – Вот это сила… Она интуитивно оперирует стихиальной энергией водной стихии, совершенно не представляя, что делает! Музыка, конечно музыка! Она ее, наверное, безумно любит. Текучесть, пластичность – это свойства воды. Еще может статься огонь, но тогда это просто необычайно ценная находка! Вернувшись в реальность из своих мыслей, ученый подхватил поставленный на стойку бокал и двинулся в сторону столика, где обитала ставшая в миг привлекательной до самого «немогу» девушка. Незнакомка, удобно откинувшись на диванные подушки, с закрытыми глазами внимала музыке. Играло что-то из репертуара местных групп. - Вот он ключ! – возликовал Дигон. – Будем исследовать! Пробравшись к диджею, ученый спросил, что за группа играла прошлую композицию и, узнав название исполнителей, спросил, что бы еще можно было поставить из их репертуара из числа наиболее удачных вещей. - Для девушки? – понимающе спросил диджей. Дигон нетерпеливо кивнул. - Ну… Тогда из «Арии» я бы предложил беспроигрышную «Улицу роз», - уверенно ответил ведущий. – Мало кого из дам, уважающих рок, эта композиция оставит равнодушной. Дигон, расплатившись за внеочередной заказ, оставил для чего-то диджею чаевые и стал пробираться по направлению к своей находке. Перед самым началом композиции ученому совершенно случайно удалось поймать взгляд девушки. Незнакомка, увидев его, ощутимо вздрогнула и отвела глаза. Пошли первые такты мелодии… *** Взгляд знакомого по барной стойке «незнакомца» снова породил предательский взрыв пуховой подушки где-то внизу живота, заставив судорожно спрятать глаза. И тут же началась одна из любимых песен «Арии». Пару раз глубоко вдохнув-выдохнув, Даша закрыла глаза и погрузилась в музыку. Запись оказалась не студийкой, а хорошей концертиной, где слегка за кадром слышался звук беснующейся на концерте толпы, и почему-то именно это сильно «включило» Дашу. В припеве по телу побежали предательские мурашки, на миг перед закрытыми глазами мелькнуло море красных роз, через лепестки которых тут же проступили капли крови. Видение показалось настолько реальным, что Даша испуганно открыла глаза, но несколько раз моргнув, снова закрыла их, продолжив полет вместе с музыкой. Определенно, то ли с музыкой, то ли Дашей в тот вечер что-то было не так. Всю композицию по телу девушки то и дело пробегали мурашки, иногда наплывали исключительно реалистичные и чертовски пугающие видения, пару раз где-то на периферии проскакивали «музоргазмы», но, отпугнутые очередным призраком из песни, скрывались, так и не реализовавшись. По окончании, казалось бы хорошо знакомой композиции, Даша еще с пяток секунд пребывала в полнейшей дезориентации, со страхом считая сильные гулкие удары собственного сердца. С опаской открыв глаза, девушка поискала глазами «незнакомца» и с облегчением не обнаружила его. *** Между тем Дигон с интересом и немалым нетерпением наблюдал за происходящим. А происходящее вырисовывалось исключительно интересно. Девушку давно знакомая мелодия, похоже, бескомпромиссно плющила. По мелкой моторике головы и тела Дигон понял, что незнакомка до сих пор не избавилась от полученной от него энергии и продолжает держать контакт со стихией. По всем признакам выходило, что «подступившая» к ногам незнакомки стихия добавила в привычные ощущения нечто-то особенное. Подобравшись поближе, ученый попытался аккуратно войти в резонанс с ощущениями девушки и тут же получил довольно сильные вброс чужеродной, но теперь уже поддающейся кое-какому контролю стихийной энергии. - Да чтоб меня, - тихонько выругался Дигон. – Она же просто идеальный медиум. А энергия так и плещет даже в периферийном режиме. Тут же мелькнула горячая мысль, что он сможет все устроить, нужно лишь подобрать нужную мелодию и дать правильный толчок. Отлучившись на полчасика на воздух – пан или пропал – ученый создал каркас разработанной им с учетом необходимых реверсов структуры, втиснув его в одноразовый носитель – подобранную на земле персиковую косточку. К моменту возвращения в клубе случилась какая-то музыкальная пауза. Дигон шустро пробрался к избранному наблюдательному пункту и нашел глазами незнакомку. Та, пребывая в легкой растерянности, о чем-то говорила с подругами. Тем временем диджей закончил недолгую речь, объявив в честь дня какой-то победы тематическую композицию уже известной Дигону группы. - Интересно, осталась ли она в резонансе со стихией, - подумал ученый и тут же совершенно неожиданно поймал испуганный взгляд девушки, уставившейся на него, как на призрак, широко раскрытыми глазами. Пошли первые такты композиции со странным названием «Тысяча сто». *** Эту композицию Даша не особо любила, хотя слышала ее на концерте группы. Живьем песня слушалась довольно бодро, а вот в студийке музыка всегда казалась Дарье какой-то замыленной, да и слова совсем не тронули души девушки. Что-то про войну, о войне, в общем, где-то там, куда интересы девушки совсем не дотягивались. Но прикосновение незнакомца как будто что-то запустило внутри нее, да еще и этот взгляд. И первые же осмысленные слова вызвали непривычный душевный трепет, свитый из обрывков казалось бы совершенно несовместимых чувств: страха, азарта, злобы и надежды. Позднее к ним добавились проблески безнадежности и даже зачатки покорности судьбе. Слушая по-прежнему невнятную музыку, девушка, как в медленном парении, погружалась куда-то в иные пределы под требовательные вибрации слов, засасывающих ее в страшную мрачную глубину. … режет небо луч прожектора, рядом черные кресты, Обгорали в этом пекле мы, а штурман просит высоты… А с первой строчкой припева реальность клуба свернулась в трубочку, как глянцевая обложка журнала, и ощущения Даши рухнули куда-то за пределы тела. И теперь уже проигрыши музыки больше напоминали поющие на холостых оборотах мощные движки. Внезапно вспотевший лоб лизнул холодный язык сквозняка, а в нос ударили знакомые запахи: перегретое масло, горелая проводка, кислый дух сгоревшего пороха и еще что-то неуловимо знакомое. - Керосин, - вспомнила Даша, - откуда? Тут же реальность вокруг девушки как будто кто-то бесцеремонно встряхнул сильной рукой, пространство вмиг наполнилось пылью, мелкими обломками, искрами и тягучими каплями ужасно похожими на кровь. А где-то на краю сознания отчетливо звучали слова: …наш стрелок был сущим дьяволом, он не думал умирать. Черный крест заходит справа нам… Но! Некому стрелять! Что-то в очередной раз сильно грохнуло, и в хлынувшем через рваную дыру вместе с холодным ветром свете изумленная девушка отчетливо увидела быстро приближающийся силуэт самолета с худым, как у хищной рыбы, силуэтом. Страх мигом сковал волю, вместе с тем, как будто сковав и время. Все превратилось в замедленное кино: едва вращающийся пропеллер периодически перечеркивал желтый нос самолета, то и дело выбрасывающий страшные алые с желтым цветки пламени, откуда-то снизу сыпался шлейф небольших темных палочек, бестолково вращавшихся в потоках налетавшего на них тугого воздуха, а за сильно бликующим стеклом кабины самолета угадывались темные очертания светлого лица. Даша отчаянно закричала, и этот крик разблокировал временной стопор. Самолет рванулся в сторону Даши, а розовые быстро приближающиеся штрихи через миг с противным стуком и пугающим визгом разорвали пространство вокруг девушки. Искры, обломки прозрачного пластика и брызги черной жидкости... А слова гнули свое: … Тысяча-сто, тысяча-сто, тысяча-сто, и смерть в лицо нам дышит… Как будто взглянув на окружающий мир другими глазами, Даша одновременно увидела усеянное темными нарывами взрывов небо за тонким рассеченным на сектора плексигласом кабины перед собой, едва заметные очертания чего-то на земле и быстро вертящуюся стрелку на каком-то приборе, а вмиг вспотевшие руки сжали немного странный полубублик самолетного «руля». Душу захлестнуло безысходностью, жаждой мести и надеждой дотянуть до какой-то заветной точки. Слова же под жалобное завывание двигателей где-то там неумолимо продолжали: … на земле стальное крошево, здесь вершится правый суд. Чтобы все оставить прошлому, нам… хватит двух минут. Как выстрел прозвучало тихо сказанное слово «сброс», и на душе разлилась невероятно злая радость, смывающая старую обиду и наполняющая мир сознанием того, что сделано все возможное. Всепроникающие же слова не унимались: Мы летим к земле, как молния, поминая всех святых, Жаль, что в будущем безмолвии нет… этой высоты… Что-то гулко бухнуло, и вместе с удушливым дымом окружающее пространство захлестнуло волнами жара. Последним, что удивленная Даша успела заметить, была серая краска переборки, на ее глазах вспухающая страшными лопающимися пузырями… И мир совершил обратный кульбит, выкинув сознание в тяжело дышащее тело девушки посреди напитанного светом, и присущими вечернему клубу запахами помещения. Глядя куда-то в невидимую другими бездну, Даша хватала пересохшими губами воздух и пыталась совладать с бешено стучащим сердцем. - Дашунь, ты чего? – тронула Дашу за руку Елизавета, тут же испуганно проскулив, - ой мамочки… Все схлынуло так же «вдруг», как и накатило, и лишь вспотевший лоб Даши, да мокрые ладони напоминали о пережитом. Но в панике мечущиеся мысли не давали девушке выкинуть из головы, как досадный глюк, произошедшее. - Да-а-ашь, что это было? – в глазах Лисы девушка увидела самый настоящий испуг, - мне такое привиделось! Я прям чуть не уссалась! - Пить меньше надо, Лизавета, - пробурчала Даша и постаралась сделать невозмутимое лицо, - да и по клубам шляться тоже. - Дура ты, Дашка, - надула губки-бантики клубная модница. *** Даже на приличной дистанции Дигон чувствовал мощное дыхание совсем неигрушечных стихий, призванных странной девушкой. И больше всего его испугало то, что захлестнувшие девушку стихии не поглотили ее, а выплеснулись куда-то в совершенно непонятные ученому пределы. Все факты говорили, что незнакомка пустила чудовищные потоки энергии на какие-то совершенно непонятные для Дигона собственные нужды. - Однако, слова играют далеко не последнюю роль в процессе, - сделал для себя вывод Дигон. – Так дело не пойдет, нужно либо подобрать песню с нужными словами, либо подходящую мелодию без слов. И пока молодежь припадочно конвульсировала под очередную композицию на танцполе, ученый снова навестил заведующего музыкой. Узнав щедрого клиента, диджей внимательно поглядел на Дигона. - Уважаемый, а у Вас случайно нет на примете какой-нибудь хорошей композиции про огонь или воду? – попросил ученый. – Очень хотелось бы. Озадаченный музыкальный рулевой над просьбой смеяться не стал, а на несколько секунд крепко задумался, даже неосознанно пощипав свой нос. - Так у Рамсов есть! – лицо диджея просветлело. – Как раз про огонь и воду. Очень добротная вещица от проверенных мэтров хэвика. Да и медляк к тому же, можете потанцевать со своей девушкой. - Потанцевать? – задумчиво удивился сам себе Дигон. – А это очень даже интересно. Идет! Взяв щедрое вознаграждение, диджей пообещал поставить заказанную композицию четвертой, считая запущенную в зал. Ученый же двинулся в сторону столика незнакомки, надеясь, что девушка до сих пор не покинула зала, испугавшись случившегося с ней. *** Проскочила довольно забористая и совершенно незнакомая иностранная композиция, а за ней всем известный «Скорпионз» бодро закинул одну из незнакомых Даше песен. Несмотря на опасения, никаких глюков не случилось. Девушка постепенно приходила в себя, продолжая размышлять на тему столь нетипичного поведения своего организма. И, коль скоро она сама наркотики употребить не могла, а количество и тяжесть принятого спиртного даже близко не подошло к известному ей пределу, грешить оставалось либо на что-то в напитках клуба, либо на добреньких товарищей по столику, тихонько и незаметно подсыпавших что-то в Дашин бокал. Спрашивать об этом стало бы одной из последних глупостей, а странное поведение Елизаветы практически вслух вопило о чем-то наркотическом типа ЛСД. Так что под звуки музыки от группы, которую диджей представил «Аркона», девушка силилась принять решение оставаться дальше или уйти домой, пока не привиделась еще какая-нибудь чертовщина пострашнее. И тут чуть ли не в шаге от нее в поле зрения возник тот самый тип, которого Даша окрестила «незнакомец». Девушка невольно вздрогнула, несколько раз судорожно сморгнув. Но тип никуда не провал, явно не оказавшись наркотическим глюком. Застыв на пару секунд, как кролик перед удавом, Даша осознала, что «незнакомец» улыбается, и похоже улыбался он именно ей. Тем временем музыка стихла и «барно-стоечное привидение» сделало шаг, оказавшись у столика веселой компании. - Добрый вечер, девочки и мальчики, - мягкий но глубокий голос незнакомца как будто обволакивал. – Сейчас будет что-то медленное, я бы с радостью пригласил вашу подругу потанцевать… Если она не будет возражать. То ли голос сделал свое дело, то ли Дашина компашка пока не отошла от музыки, но никто не произнес ни слова, молодежь лишь по-разному взирала на не совсем типичного для такого рода тусовок человека, возникшего у их столика. - Какой симпатичный дядечка, Дашунь, - протяжно прогламурила Лиза. – Ипозантненький и весь такой без охраны. Может, я пойду? Надо сказать, что Дигон действительно слегка выпадал из общего прикида. На фоне всякого авангардно-кожаного, дыряво-джинсового и металло-цепного его либеральный клубный джемпер темно-синего цвета с белой рубашкой, недешевыми джинсами а-ля «миллионер отдыхает» и дорогущими туфлями смотрелся в клубе лишь ограниченно уместно. - Рыжая, те нельзя, - фыркнул один из парней компашки. – Ты же своими висюльками весь свитер в одну большую затяжку превратишь. - Ага и манер некашерных нахватаешься, - прыснул другой хипарь в кожанке. – К те потом и на хромой козе не подкатишь. «Незнакомец» на шуточки никак не реагировал, глядя исключительно Даше в глаза. А ободренная безответностью компашка пьяной клубной гопоты продолжала сыпать сальные шуточки. Девушка даже пожалела симпатичного и на фоне толпы рок-панкеров смотревшегося, как датский принц, молодого мужчину, но все же «не в жись» не пошла бы с ним танцевать после случившегося недавно. Однако исключительно шалавские потуги Лизы сняться под «незнакомца» - ее Дашиного «незнакомца» - по-настоящему бесили и совершенно неожиданно, как будто что-то дернуло ее изнутри, Даша довольно резко встала и сделала шаг в сторону сцены, подав руку пугающему ее человеку. «Незнакомец» аристократично принял руку девушки и, обозначив поцелуй, повел к танцполу, где диджей затейливо предлагал публике немного отдохнуть под медленную композицию группы «Рамштайн» с названием «Фоер унд вассер». *** Сделав легкий поклон, «незнакомец» отпустил руку девушки и развел свои, предлагая присоединиться к танцу. Хмыкнув, Даша сделала нечто похожее на реверанс и положила одну из своих рук в руку «незнакомца», а вторую - на его плечо после того, как он аккуратно, как будто боясь сломать хрупкую игрушку, приобнял девушку за талию. Начался вступительный проигрыш, заставивший девушку слегка вздрогнуть от пробежавших по спине мурашек, породивших знакомый «мохнатый комок» где-то чуть ниже ключиц в груди. И ведь было от чего. Как будто повинуясь медленным тактам музыки, подкрепленных слегка подхриповатым голосом солиста, от этого «комка» потянулись холодные «ниточки» к голове, рукам и ногами, заставившие тело легонько вздрогнуть. Незнакомец тем временем уверенно вел партию, лавируя среди подтянувшихся на танцпол пар. Даша же, как будто совершенно потеряв контроль над своими чувствами, наблюдала за странными эволюциями гуляющего «холода» внутри своего тела. В какой-то момент девушка отчетливо поняла, что совершенно не чувствует ни рук, ни ног, тем не менее, тело подчинялось рисунку танца, состоящего порой из немного непривычных движений. - А ведь если он меня сейчас отпустит, я просто не удержусь на ногах, - отстраненно подумала Даша, совершенно не испугавшись такой крамольной мысли. Отвлекшись на краткий миг от созерцания своего пульсирующего в такт медленной музыке внутреннего «холода», девушка почувствовала, что сначала ее пальцы на ногах, а затем и щиколотки покрываются странной прохладой, очень похожей на обволакивающую их воду. - Этого просто не может быть, - подумала Даша и как будто откуда-то со стороны взглянула на пол. К ее немалому удивлению, как и некоторых остановившихся пар, вся поверхность танцпола отсвечивала слабо колеблющейся в такт музыке водной поверхностью, покрывавшей щиколотки танцующих людей. А все стоящие на танцполе и двигающиеся пары вызывали на поверхности как будто специально предусмотренное задумкой волнение. Даша и сама тут же почувствовала легкое сопротивление воды, слегка заплетающее и сковывающее ее движения. - Ерунда какая-то, - пошептала удивленная девушка, а к словам солиста задним фоном добавился едва различимый женский голос, повторявший, - унд биннен вассер фабрант…им вассер фабрант… И, как будто услышав Дашины слова, водная гладь встрепенулась, на ее поверхности возникли небольшие всплески, похожие на следы падения откуда-то сверху огромных капель, а вдогонку спецэффекту гуляющего вокруг зала звука метнулись несколько небольших водяных смерчиков, заставивших парочку особо впечатлительных особ испуганно пискнуть. - Да и пусть его, - отстраненно подумала девушка и даже откинула назад голову, полностью отдавшись на волю рук странного «незнакомца». Танцпол, люди на нем, немногие продолжающие танцевать среди водной вакханалии пары и проскальзывающие столики почему-то рассмешили Дашу, сделав окружающее безумие совсем нестрашным. От наплыва чувств девушка даже пару раз фыркнула, сдерживая смех. - …ди фламе аус дим шенкль эк… - тем временем провозгласила музыкальная композиция. Яростный клубок красно-желтого пламени лопнул под потолком танцпола, на миг вытеснив все световые спецэффекты, а затем уверенно растекся по сторонам лавовым озером. Зал клуба дружно выдохнул то ли в испуге, то ли от неожиданности. Прошла секунда, другая. Музыка тянула свои медленные такты. Ни жара, ни запаха гари, ни копоти. Оторопевшие люди, наблюдавшие растекшиеся по потолку танцпола и слегка клубящиеся потоками иллюзорного жара сполохи пламени, облегченно вздохнули. Кто-то из особо впечатленных посетителей даже успел проорать: «Дидж! Кульно!» - … й-я-я-я-х… - тем временем протянул солист. И в такт поломавшему спокойную мелодию тяжелому напору жесткого рока языки только что спокойно клубившегося пламени устремились огненными шарами в сторону воды. Удары призрачных файрболлов расплескали мирную гладь, вызвав беззвучные всплески, клубы практически белого пара моментально заволокли танцпол, укутав присутствующих на нем людей до самых плеч. Даше же почувствовала неожиданную волну жара, прокатившуюся от макушки до низа живота и вспыхнувшую там очередным «мохнатым клубком», обычно предшествующим «музоргазму». Девушка внутренне застыла, хоть ее тело и продолжало тихонько кружить в объятиях «незнакомца», создавая завихрения в тумане. Огненные агрессоры раз за разом били водную гладь, и в такт им волны жара прокатывались по телу девушки, добавляя мохнатости образовавшемуся внутри тела «клубку». В какой-то момент Даша испугалась ярости происходящего, и этот испуг изверг из ее «клубка» потоки мурашек, как будто электрические разряды, плотно пронзивших все тело Даши. Девушка от неожиданности сдавленно пискнула, подсознательно отталкивая накатившее тепло. Может быть, именно от этого «мохнатый клубок», наконец, взорвался, заполнив тело потоками холодных струй, несущихся от низа живота к рукам, ногам и голове. - … им вассер фабрант… - протянул солист. Как будто услышав Дашино невысказанное желание, водная гладь возмущенно вспухла огромными пузырями, выкинув в следующий момент похожие на воронки смерча толстые водные жгуты в сторону огненного агрессора. Попав в красно-желтое море, жгуты расплескали плотный покров огня, породив густые клубы густого серого дыма. Теперь уже бушующая вспененная водная стихия безжалостно избивала опешивший огненный разлив, затянув потолок танцпола серым дымом. - …их вайс… - разорвал буйство музыки солист. Огненное озеро, как будто учуяв некое послабление, вспухло огромными красно-желтыми с поволокой черной копоти шарами, отпихнув водные жгуты. Миг противники как будто прислушивались друг к другу, а затем снова ринулись в атаку. Теперь уже слегка уменьшившиеся в размерах огненные шары неслись навстречу исторгнутым водной стихией огромным каплям. Всплески воды и буйство пара противопоставлялись сполохам огня, густо сдобренным серо-черными клубами дыма. Даша всю эту нереальную вакханалию созерцала откуда-то со стороны, чувствуя в теле периодические наплывы жара и выбросы холодных струй затянувшегося «музоргазма». Тело в этом процессе участвовало как будто отдельно от Даши, живя своей странной и чрезвычайно насыщенной жизнью, отдавая на безмолвную борьбу доселе неведомые резервы. Тем временем буйства стихий продолжались, и с удивлением Даша стала замечать, что их активность казалась странным образом связанной с противостоянием внутри ее тела и музыкой. Стихийные бойцы казались равными по силе, и некоторое время каждый из них отчаянно пытался взять верх, вкладывая, казалось, последние силы. И даже невооруженным глазом стало видно, что силы эти далеко не безграничны. Уставший огонь все реже кидал истекающие рыжими искрами огненные шары, да и размерами они сильно не дотягивали до изначальных громадин. А утомленные водные выпады хоть и не стали реже, но все чаще распадались в полете на мириады мелких капель, периодически совсем не достающих соперника. И вот со стороны уже кажется, что окутанные дымом и паром соперники держатся исключительно лишь на одном упрямстве, как истратившие последние силы борцы. - … ун биннен вассер фабрант… им вассер фатран-н-н-т. – произнёс последние слова солист «Рамштайна». Как будто судья, произнесший останавливающее тяжелый бой слово «время», голос солиста останавил противостояние стихий. Все оставшееся время композиции, пока слышится постепенно стихающий рык бас-гитары, уставшие стихии постепенно истаивали. Сначала ушли красно-оранжевые сполохи огня вместе с покрывающей пол нервно колышущейся водой. Затем начали растворяться клубы серого дыма и белый туман. И с последним квантом звука зал залила звенящая тишина, приправленная лишь растворяющимися у самого потолка тусклыми рыжими искрами, да высыхающей прямо на лету практически прозрачной водяной взвесью у пола. Добрые полминуты клуб вместе с его обитателями и посетителями пребывал в прострации. Это сообщение отредактировал waif-cat - 19-08-2014 - 00:08 |
| waif-cat Свободен |
18-08-2014 - 23:58 *****продолжение***** *** Окончание танца девушка запомнила чрезвычайно смутно. А как она очутилась за столом, вообще выпало из ее личного видеоряда. Но помимо «разбитости» в теле, Даша ощущала невероятный душевный подъем. И пусть общее состояние подходило под определение «выжатый и завернутый в пропитавшееся холодным потом платье лимон», девушку наполняло странное чувство, как будто она после долгих поисков нашла что-то очень важное. Опустив ритуал прощания, Даша на слабо слушающихся ногах двинулась к выходу. Уже в закуренном предбаннике ее настиг нарастающий вой восторга впечатленной толпы. *** Вернув девушку-медиума за столик, Дигон спешно двинулся к туалетам. Закрывшись в одной из кабинок, трясущимися руками он достал любимую «Зиппо» и сотворил небольшой огонек. Тело ученого по большому счету усталости не чувствовало, но вот практически полностью опустошенные внутренние запасы ментальной энергии делали движения тяжелыми, а состояние аховым. - Кто ж знал, что эта чертова музыка так сильно увеличит ее пропускную способность, - пробурчал Дигон сам себе. – Дери меня Мерос, я же с трудом удержал ее на нижней грани страйдатора. Еще бы чуть, и вся эта мощь стихий выплеснулась в реальный мир. Чудесным образом втягивающийся в поставленную над ним ладонь огонек зажигалки постепенно расслаблял Дигона. Дыхание ученого становилось более размеренным, а липкий холод отпускал тело. И лишь где-то в районе внешней стороны бедра что-то оставалось неправильно. - Черт, тьфу, Мерос… - тихо выругался Дигон, достав из кармана джинсов то, что когда-то было персиковой косточкой. – Совсем забыл. Хорошо еще, что не попробовал. Лежащая на ладони ученого вещь мало походила на косточку. Гуляющие по поверхности небольшого водяного, как будто сотканного из отдельных волокон, шарика волны напоминали о случившемся. Посмотрев с некоторым сожалением на ставшую фактически заряженным накопителем штуковину, Дигон еще раз чертыхнулся. Несмотря на прорву запасенной в созданной ученым структуре энергии, он не мог ей пользоваться. Энергия принадлежала этому миру. Она фактически принадлежала этой девчонке-медиуму, и для Дигона оставалась совершенно бесполезной. - Надо будет что-то придумать, - пробурчал ученый, - да… просто выкинуть не получится. Но какова же она! Вот это канал! Да в моем мире ей бы цены не было! Хотя и медиатор для нее нужен довольно непростой. Музыка стихий слишком противоречива, но эти исполнители подойдут. Надо будет отыскать более целенаправленную композицию. И тогда все получится. Задумавшись, ученый кинул бывшую косточку в унитаз. И едва успел отпрыгнуть, чуть не выломав спиной дверь. Внутренность унитаза, типа «гнездо орла» озарилась голубым светом, как будто он стал стеклянным, за ним свет проник куда-то ниже, сделав прилежащий к унитазу пол прозрачным. В следующий миг сантехническое изделие и его окружение потекло и, с хлюпающим звуком ухнуло куда-то вниз, оставив на своем месте лишь дыру с как будто слизанными бетонными краями. А спустя миг по полу прошел неприятный гул, и где-то в глубине земли как будто что-то лопнуло. - Кажись, пронесло, - выдохнул Дигон. – Надо незамедлительно покинуть это славное место, а то еще предъявят чего-нибудь за такое «сходил по нужде». И лишь позднее, знакомясь с творчеством выбранной группы, Дигон понял, что произошло в тот вечер, и почему оно произошло именно так. Вопреки ожиданиям ученого, песня на совершенно неизвестном ему языке имела яркую сексуальную подоплеку, что само по себе во-первых, делало все его предпосылки неверными, во-вторых, объясняло почему случился столь мощный выброс энергии. А в голом остатке Дигон получил интересную информацию и четкое понимание, какую композицию ему стоит искать. *** Вопреки опасениям Даши, никаких неприятностей с ней после памятного посещения клуба не произошло. Ни плохие сны, ни здоровье, ни даже подруга ее не беспокоили. Похоже, что Елизавета просто никак не связала произошедшие в клубе события с Дашей. Да и сама девушка на следующее утро стала считать все свои воспоминания с ощущениями обычной наркотической фантазией. Всю неделю присутствовавшие в тот вечер посетители клуба «Лабиринт» перемывали так и эдак случившееся, строя различные версии произошедшего. По причине отсутствия какой-либо специальной лазерной, мазерной, да хоть фазерной аппаратуры, народ все больше склонялся к распылению в зале каким-то стебуном наркоты, типа ЛСД или еще чего-то схожего. Остальные версии выглядели откровенно бредово, ну сами подумайте, не принимать же в серьез эксперименты спецслужб с пси-оружием, инопланетян или магию. В конце концов, народ с нетерпением ждал следующей среды, Дигон денно и нощно знакомился с творчеством группы «Рамштайн», а Даша просто жила совей жизнью, частенько вспоминая лицо странного «незнакомца» и коря себя за то, что так и не познакомилась. К понедельнику сожаление девушки о своем бездарном поведении достигло определенного уровня, породив любопытство. И Даша твердо решила осчастливить в среду клуб «Лабиринт» своим посещением. Но. Дела. Неотложные дела не дали осуществиться задуманному, что сильно разочаровало набившихся, как сельди в бочку, посетителей клуба, встревожило не обнаружившего Даши Дигона и слегка озаботило напрочь забывшую о задуманном Дашу. - Кто его знает, может, он туда вообще редко ходит, - подумала девушка поздно ночью в среду, вспомнив странного «незнакомца», - да и не факт, что рок любит, может, просто зашел посидеть или днем ошибся. Надо будет как-нибудь еще зайти в «Лабиринт», может, увидимся. - Жаль. Чрезвычайно жаль, – подумал поздно ночью в среду Дигон. – А я ведь нашел подходящую композицию, к тому же медленную. Но не буду унывать, возможно, девушка любит и другую музыку. Буду наведываться в другие дни, рано или поздно встретимся. *** Разные по степени и важности желания практически незнакомых людей все же привели к их встрече в клубе «Лабиринт». И случилось это в довольно спокойный относительно фактически прошедших выходных воскресный вечер. Дигон, безоговорочно став за пару недель постоянным посетителем, зашел на огонек клуба к началу буйного тусняка и практически сразу заметил скромно сидящую за девственно пустым столиком «незнакомку». Сердце ученого припустило такт, затем замерло, и Дигон машинально проверил рукой наличие в кармане небольшого гранитного камушка с внедренной в него структурной схемой перехода. - Неужели сегодня я окажусь дома! – сильно ударило мыслью в голову Дигона. - Черт, черт, черт… - попыталась унять вдруг забившееся сердце Даша. – Это он, это точно он…Что же мне делать!? Даша пришла в клуб, как и положено, с Елизаветой и еще парочкой незнакомых «друзей». Практически сразу же, едва сделав заказ, Дашина компания, уже порядком разгоряченная спиртным, кинулась на танцпол по зову горячо любимой музыки. Оставшись одна за пустым столом, Даша и наткнулась взглядом на своего «незнакомца». Одетый в довольно демократичный, но дорогой даже с виду джинсовый костюм, белую футболку и кроссовки «незнакомец» смотрел в танцевальный зал клуба. Пока девушка пыталась понять, что же ей делать и стоит ли вообще делать хоть что-то, «незнакомец» обратил свое внимание на ее сторону и практически сразу поймал Дашин взгляд. Как будто вспомнив все, по телу девушки пробежала волна мурашек. Дальнейший вечер для Даши вспоминался через какую-то странную дымку. Увидевший Дашину компанию Дигон вовремя решил не подходить, чтобы не отпугнуть неизвестно как чувствовавшую себя после прошлого раза девушку. Заняв столик слегка в стороне, ученый сел так, чтобы держать «незнакомку» в поле зрения. Уловив внимание молодого человека, девушка взгляда не отвела, да и испуга не выказала. Это ободрило ученого и позволило унять разыгравшееся волнение. Дигону и раньше приходилось работать с сильными проводниками, но прошлый танец все же оставил в воспоминаниях сильную тревогу. Даша, проследив «незнакомца» до столика, периодически украдкой наблюдала за ним и неосознанно радовалась, что он пришел не с подругой, да и сильного внимания присутствующим особам женского пола не уделял. С одной стороны девушка, вспоминая смутные ощущения прошлого раза, слегка побаивалась, что «незнакомец» снова пригласит ее танцевать, а с другой – откровенно хотела еще одного танца, будь после него хоть потоп. Вечер шел своим чередом. Дигон видел, что позарез нужная ему персона не танцует, да практически и к бокалу не прикасается. Ученый не помнил, в каком состоянии находилась девушка в прошлый раз, и все оттягивал заказ песни, опасаясь, что «незнакомка» откажется от танца. Но время шло, забирая уверенность, и, поймав в очередной раз взгляд, Дигон решился. *** Когда диджей сказал залу: «Ну что, девчонки и мальчишки. Предлагаю слегка отдохнуть от пламенного диско и потискать друг дружку под добротный медляк от «Рамштайн» под названием «Штирб нихт во мир», Даша сразу ощутила неприятный холодок в груди, как будто подошла к какой-то важной черте. Лиза с компанией толклись на танцполе и, девушка даже слегка вздрогнула, когда знакомый глубокий голос рядом произнес: - Для меня будет честью пригласить очаровательную даму на танец. Даша медленно обернулась и подняла испуганные глаза на «незнакомца». Легкая улыбка, протянутая рука и холодок в груди не оставили Даше выбора. Девушка поднялась навстречу своим воспоминаниям, четко поняв, что шансов отказаться у нее и не было. Даша не слишком близко знала творчество группы, но песню хоть раз точно должна была слышать. Под довольно фривольное вступление молодые люди преодолели пару метров до далеко не пустующего танцпола. Мысли Даши разлетелись осколками, и лишь одна красной линией напоминала, что обязательно нужно познакомиться. «Незнакомец», как и в прошлый раз, слегка поклонился и развел руки, приглашая девушку к танцу. Как и в прошлый раз, после реверанса Даша отдалась в руки «незнакомца». Начав плавное скольжение под вступившие такты рок композиции, сменившие фривольный проигрыш, Даша почувствовала, как по телу побежали мурашки, а внутри нее уже привычно возник и стал стремительно разрастаться «мохнатый клубок». От неожиданности и стремительности процесса голова девушки слегка закружилась, но руки «незнакомца» бережно держали Дашу. И она в очередной раз нырнула вглубь себя и отдалась телом на волю партнера, наблюдая за происходящим как будто со стороны. С первыми же словами солиста, свет в танцевальной зале клуба как будто притух, а на потолке проступила струя красно-желтого пламени, тут же начав расплываться. Кто-то в зале вскрикнул, а большинство пар остановилось. - Вау! – послышалось от столиков со вскочившей молодежью. – Как в прошлый раз! А тем временем под голос солиста разлившееся по потолку и слегка клубящееся сполохами огненное озеро начало вращаться, постепенно выдавливая к низу огненную воронку. Несколько человек прыснуло с танцпола, кто-то замер, а две парочки кроме Даши и «незнакомца» продолжил двигаться, то ли не поняв, то ли попросту не придав спецэффектам значения. Добравшись приблизительно до середины между полом и потолком, огненный смерч уперся в невидимую стену, кончик воронки распластался по «стене», на его краях показались искры и потянулись язычки темно-серого дыма, завивающиеся к потолку и рассеивающиеся без следа в полуметре от невидимой стены. - Хи камс то ми эври найт, - вступил женский голос после очередного фривольного проигрыша, - ноу водз алефт то сэй… Вместе с женским голосом Даша почувствовала прибывающую, как и в прошлый раз, воду. Танцпол резко заполнился закручивающейся вокруг центра водой, которая вскоре стала подниматься к потолку перевернутой воронкой. Добравшись до невидимой стены, подобно огненному смерчу водяной столб расплылся, выбросил «брызги» к полу и заклубился плотным белым туманом. Со стороны казалось, что с потолка и пола на невидимую черту льются два потока, которые, ударяясь о стену, разбрызгиваются и кипят. Дашу от зрелища охватило странное сочетание чувств, состоящее из тоски, ожидания, грусти и обманутых надежд. Из-за этого девушке показалось, что две стихии, в отличие от прошлого раза, стремятся друг к другу, но никак не могут соприкоснуться. Когда же к женскому голосу снова добавился мужской, что-то сверкнуло, и в месте логического соприкосновения двух «падающих» потоков возникла небольшая светящаяся белым светом сфера. Попеременная игра женского и мужского голосов создавала впечатление, что огонь и вода разговаривают между собой. И от этого «разговора» белое свечение, как будто перебрасываемое от огня к воде постепенно набирало силу. Даше показалось, что все в зале клуба, включая и само время, застыло, а реальным остался лишь этот странный разговор, да еще чувство безмерной тоски, постепенно смешивающееся с робкой надеждой. И девушке казалось, что именно эта самая надежда о встрече двух совершенно несовместимых стихий питает энергией все набирающую свечение белую сферу. Неожиданно девушка поняла, что по ее щекам уже давно текут слезы, а душа всей силой рвется помочь неизвестным собеседникам. Напор музыки, казалось, слегка усиливался, как будто нагнетая атмосферу и готовя развязку. А в рвущейся куда-то душе девушки давно натянулась какая-то струна. И с последними далеко не самыми напористыми словами композиции, что-то полыхнуло где-то глубоко во внутреннем мире Даши. И, как будто почувствовав эту вспышку, два столба насыщенного света метнулись к яркой белой сфере. Оранжевый столб огня вместе с голубым столбом воды ударили в невидимую стену, которая рассыпалась яркими радужными осколками, и хлынули в ярко светящийся шар. Свет огня, воды и сферы вмиг смешались, и вопреки ожиданиям на месте сферы образовался комок как будто лучащейся чернотой тьмы. Тьма полыхнула, слизнув в краткий миг все цвета, краски и остатки света. Полыхнула и тут же растаяла. В звуке же последнего тянущегося аккорда танцевальный зал клуба накрыли два сильнейших вихря: под потолком, заслоняя свет, кружился самый настоящий темно-серый пепел, а понизу зала бушевала самая настоящая, чертовски холодная и густая, как молоко, снежная метель. И никто среди переполошившихся посетителей клуба не заметил, что из кружившей поначалу по залу пары «Даша плюс незнакомец» осталась лишь одинокая девушка. Девушка стояла, закрыв расчерченное мокрыми бороздками слез лицо руками, и ни крупные снежинки, ни липкие частицы пепла не касались ее, обтекая тело, как будто оно было покрыто невидимым пологом. *** После странного ухода «незнакомца» в жизни Даши как будто ничего не поменялось. Ничего, корме кучи мелких случайностей. Сильно изменилось Дашино отношение к музыке. Да и музыка к Даше, судя по всему, стала относиться как-то иначе. Девушка часто стала замечать, что звучащая где-то рядом мелодия так или иначе помогает ей. Не клеящиеся дела при включении любимой музыки становились покладистыми, любые высказанные девушкой аргументы под звуки игравшей в кафе мелодиии безапелляционно доходили до оппонента, и даже ненавистная Даше пыль напрочь исчезла из комнаты, где девушка регулярно слушала свои любимые композиции. Это все казалось мелочью и несущественно ерундой, но, во-первых, это была приятная ерунда, а во-вторых, ее было много. Только вот сны. Периодически Дашу посещали чертовски странные и до ужаса реалистичные сны. Иногда девушка помнила какие-то ошметки этих снов, чаще всего нет, но лейтмотивом всех таких снов стала безграничная тоска по чему-то. Странная тоска терзала девушку порой целый день, как будто зовя ее куда-то. Ну и «незнакомец». Лишь спустя долгие месяцы, Даша поняла, что так и не смогла забыть его лицо, руки, голос. Если бы девушка верила в любовь, то однозначно сказала бы, что это она и есть. А так Даша просто поняла, что совершенно незаметно «Рамштайн» стал ее музыкальным фаворитом и, слушая совершенно непонятные слова немецкой речи, девушка постоянно ловила себя на знакомом ощущении, порой просыпающемся где-то глубоко в ее теле. Но как ни пыталась Даша развернуть это чувство, ничего не выходило. Ничего. До тех пор, пока она не увидела концертную запись группы на большом экране в одном из баров. Под неистовство толпы на экране девушка ощутила знакомые мурашки по телу, попытавшийся расти где-то в груди «меховой клубок», чувство сильной тоски по чему-то и смутное предчувствие чего-то утерянного краешком коснулось сознания Даши. Но ничего не произошло. Ничего. Как будто для этого «чего-то» Даши попросту не хватило. Тогда-то и пообещала Даша самой себе обязательно попасть на концерт группы «Рамштайн». *** От обещания до воплощения прошло немало времени. И вот большой, даже очень большой стадион, вот расставленная аппаратура, вот куча скандирующих что-то фанатов и вот она Даша посреди этого всего. Девушка так слепо стремилась к своему обещанию, что даже не подумала, что же она собственно будет делать на концерте. Слегка озадаченная она стояла, послушная колебаниям толпы. Кто-то толкал ее, кто-то кричал на ухо, кто-то даже дергал за руку и что-то настойчиво предлагал. Но Даша как будто выпала из толпы душевно, оставив в ней лишь свое тело. Эмоции толпы как будто усилили ее восприятие. При желании девушка могла, отключившись, почувствовать себя как целой аморфной массой, называемой «толпа», так и отдельной ее частичкой, причем звать эту частичку можно было многими именами, лишь одно из которых было «Дарья». Под скандирование фанатов музыканты появились на сцене. Даша более-менее смогла сконцентрироваться лишь на приветствиях музыкантов к фанатам. Когда же прозвучали первые такты музыки, Даша как будто растворилась в странном море чужих эмоций. Мурашки уже привычно пробежали по рукам-ногам и голове, а зародившийся в груди «мохнатый клубок» скачкообразно приобрел такие размеры и мощь, что Даша чуть не задохнулась с непривычки. Теперь она точно знала, что того «чего-то», чего ей не хватило в баре, у нее будет в избытке. И ей нужен всего-то спусковой крючок. Лишь момент Даша испытывала страх перед тем, что может случиться, после освобождения ей «мохнатого клубка», порожденного музыкой и эмоциями толпы, а затем отринула сомнения. Слишком много отдала она своему стремлению, и что бы ни случилось, она готова принять это. Композиции сменялись одна другой, толпа неистовствовала, переполняя и без того спрессованный до состояния звездного вещества «мохнатый клубок», а Даша ждала нужного катализатора и надеялась, что он будет в репертуаре группы. *** И вот пошел долгожданный фривольный проигрыш. За проигрышем пошли слова, иногда скандируемые фанатами. Дашу захлестнула волна тоски, утраты и предчувствия. Но как она ни старалась, ни огненного озера, ни воды так и не почувствовала. Чего-то как будто снова не хватало, но к жутчайшему разочарованию девушки это было какое-то иное «что-то». А музыка со словами рвала душу Даши на части. Разочарование, тоска, сожаление и грусть выплеснулись слезами на лице девушки. Безумная сила билась в душе девушки, но так и не находила выхода, лишь все больше сминая чувства вселенской грустью. Даша, понятное дело, даже не заметила происходящей на стадионе странности. А странность была. Отбросив скандирование слов, свист и прочие проявления эмоций собравшиеся на концерт люди от мала до велика неподвижно стояли, внимая музыке, и по каждому лицу катились слёзы. И поняв, что идет последний припев столь ожидаемой композиции, Даша даже не представляя, чего же она ждала, просто не сдержалась. - Ну почему?! Почему?! – крик, казалось, перекрыл даже усиленную аппаратурой музыку. - ПОЧЕМУ! И внутри девушки полыхнуло, да так полыхнуло, что прошлый раз показался бы чихом по сравнению со взрывом бомбы. Полыхнуло так, что у Даши напрочь выбило дыхание. И она погрузилась в укрывшую ее темноту, плавно опустившись сначала на колени, а затем завалившись на бок. Потерявшая на миг сознание Даша не смогла ни услышать громового раската, ни увидеть «вспышки» глубокой темноты, ни ощутить резкого похолодания. Да и падающих крупных снежинок Даша не могла почувствовать, потому что они обтекали лежащую на земле фигуру девушки, как будто боясь навредить ей. Сознание вернулось рывком, как и ушло. Глядя в практически молочное небо, с которого посреди лета сыпались крупные мохнатые снежинки, девушка поняла, что стадион укутан тишиной. А поднявшись, она увидела, что все, включая музыкантов, с удивлением смотрят на падающий как будто ниоткуда снег, через который смутно просвечивались чистые, слегка подсвеченные садящимся солнцем небеса. Зрелище и правда завораживало, и Даша с удовольствием бы посмотрела на него, если бы не знакомый голос позади нее: - Но как?! – одетый в ярко оранжевый то ли хитон, то ли халат без пуговиц и завязок «незнакомец» удивленно и слегка испуганно смотрел на Дашу. - Я… Мы… - замялась не менее удивленная Даша. – Мы, кажется, так и не познакомились. |
| waif-cat Свободен |
25-11-2014 - 19:24 Равновесие Константин Хвостополосатов Не самый приятный в моей жизни день все же подошел к концу. Ни хорошая погода, ни грандиозные планы на вечер не гнали меня с работы, но и сидеть в опостылевшем офисе совершенно никакого желания не наблюдалось. Зимний вечер встретил меня добросовестно разгоняемой фонарями почти центральной улицы ранней темнотой. Противная сырость и прохладный ветерок с гор настроения тоже не добавляли. Заскочив в ближайший магазинчик за чаем, я поспешно двинулся к машине. Транспортное средство пришлось утром припарковать на боковой улочке, ведущей в сторону промышленного района. Улочка не отличалась ни чистотой, ни наличием приличных тротуаров, да и освещением она стыдливо блистала лишь в крайне избранных местах, которые смело можно было бы отнести к интимным. Именно по этой причине мне приходилось исключительно внимательно глядеть под ноги, чтобы не угодить в какую-нибудь мокрую или грязную неожиданность. Рулетка лежала на краю одного из самых приличных кусочков тротуара, способного похвастаться даже кое-каким освещением. Вполне приличная рулетка, с которой еще не успела слететь пыль новизны, самым наглым образом лежала на асфальте тротуара с компании баллончика с белой краской. Темная улица, рулетка с краской и я – ситуация яснее не придумаешь. - Добротная штука, - подумал я, рассматривая большую рулетку с удобной ручкой и хвостиком на начале ленты. Обычно такими рулетками на проезжих улицах пользуются не слишком любимые народом люди в серо-голубой форме с погонами, продающие в свободное от фиксации аварий время полосатые палочки зазевавшимся водителям. Рулетка мне по большому счету не требовалась. Я не занимался разметкой земельных участков под фундамент, не вымерял расстояния между стукнувшимися автомобилями, да и денег таких, чтобы измерять их толщину в кошельке такой рулеткой у меня не имелось. Но эта в принципе полезная и самое главное качественно сделанная штука совершенно бесхозно валялась посреди улицы, попирая все законы приличия. - Все равно кто-нибудь заберет, - нашел я оправдание сам для себя. – Тем более и кулек у меня есть. Дальнейший путь до машины рулетка проделала в моем пластиковом пакете в соседстве с почти полным баллончиком краски и парой пачек чая. Вопреки ожиданиям никакого приятного тепла от удачного стечения обстоятельств или хотя бы радости от пролившейся на меня халявы в душе не ощущалось. Как и любой водитель, я не отношусь к почитателям продавцов полосатых жезлов, но что-то внутри моего мира пыталось сказать мне, что я поступил как-то мелочно. Ведь теоретически забывший рулетку человек будет ругать себя за забывчивость и даже расстраиваться, что за казенную вещь придется отдать свои кровные деньги. - Семен Семеныч, верните вещь, - сказал я сам себе, окончательно дозрев в душе к моменту посадки в машину. – Не ищите радости от чужого промаха. И как будто какая-то небольшая ноша спала с души после принятия этого, в общем-то, абсурдного для всякого современного человека решения. А от глупой мысли, что рулетку, скорее всего, стянут бомжи или еще кто-то рукастый, стало даже немного смешно, и в душе приоткрылась дверка, озарившая внутренний мир светом и теплом. - Странное дело, - думал я со смешинкой на губах, украдкой оглядываясь при возврате рулетки и баллончика на прежнее место, возле которого специально остановил машину. – Вроде бы радоваться я должен был от приобретения халявы, а не от избавления от нее. Нелогичный и даже странный свой поступок я выкинул из головы, едва отъехав от тротуара. Я бы, пожалуй, и не вспомнил о нем никогда, если бы не одно маленькое «но». Следующим утром по устоявшейся традиции я забежал перед работой в тот же самый магазинчик, где накануне «эпопеи с рулеткой» покупал чай. Магазин мог на всех основаниях называться обыденным, если бы не свежая выпечка, которая появлялась там каждое утро чуть ли не с восходом солнца. Чертовы пирожки, регулярно бросавшие тень на мою и без того не идеальную фигуру, уже давно стали неким утренним фетишем. Для порядку легонько пофлиртовав со знакомой продавщицей, я взял традиционную сладкую парочку и подал продавщице деньги. - Ой, не надо, - неожиданно улыбнулась еще шире миловидная блондинка за кассой. – Вот с меня еще сдача, Вы вчера забыли ее, когда чай покупали. - Да и позабыли бы тихонько про нее, - подмигнул я заговорщически продавщице, засовывая неожиданно свалившиеся на меня бумажки в кошелек. - Да вот еще! - сделала блондинка «ужасно испуганное» лицо. – Чтобы бог с меня потом за это спросил? |
| waif-cat Свободен |
15-12-2021 - 00:39 Просто немного мистики, навеянной людскими ритуалами. Все ритуалы - отражение наших мыслей. Какие мысли - такие и ритуалы. Константин Хвостополосатов. Внук. Народ кучно толпился возле виновника торжества, напоминая издали медленное вращение темной воды над сточным коллектором. В кружении явно вырисовывалась упорядоченная расслоенность по критерию достатка. Но мероприятие явно зависло в ожидании чего-то или кого-то. Скорее всего, отсутствовал поп с группой визуально-звуковой поддержки. Вряд ли тут мог появиться настоящий священник, который творил обряды не мзды ради, а лишь по зову души. Остальные в моем понимании оставались лишь торговцами раскрученного бренда «Христианство». Наше семейство в прослоечное кружение по принципу финансовой состоятельности не вступало, скромно пристроившись на самом входе. Тут, на ступеньках, было и посветлее, и посвежее, и потише, да и не так сильно давила окружающая атмосфера. У меня почему-то зрело устойчивое чувство, что собравшиеся люди как будто сильно раздражали истинных хозяев этого места. Мероприятие определенно выглядело мрачновато. Да собственно так и должны выглядеть похороны в описываемой части света. Мало кто радуется в процессе этого действа, по крайней мере, открыто этого не делают, хотя некоторым и хотелось бы. Место последнего пристанища виновника торжества без преувеличения можно было назвать эксклюзивным, если даже не пафосным. Сами попытайтесь припомнить, когда Вы последний раз видели во отчую церемонию упокоения в фамильном склепе. Давящая на сознание элитарность момента совершенно неуместно вызвала у меня ухмылку, которая стала результатом борьбы с прорывавшимся наружу смехом. Некстати вспомнилась сильно манерная, но слегка глуповатая подружка моей матери, которая как-то встретившись с нами в подъезде дома, гордо заявила, что ее пригласили на похороны. Я тогда не удержался и спросил ее, не главную ли роль ей там выделили, после чего прыснул смехом от выражения лица счастливой обладательницы эксклюзивной «контрамарки». На это мероприятие мы пришли сами. Наверное. По крайней мере, я не помню, чтобы нас туда приглашали. - Батя, а что это за штука? – оторвал меня от воспоминаний голос дочери, вертевшей в руках небольшую слегка подернутую ржавчиной железку. Железка выглядела не то чтобы сильно необычной, но в глазах любопытного ребенка ей, видимо, добавляла загадочности окружающая обстановка. Слегка нагнувшись к руке дочки, я принялся осматривать неожиданный трофей. Штука мне была явно незнакомой. Чем-то она походила на обычный строительный костыль, который с одной стороны выглядит острым клином, а с другой имеет ушко с дырочкой. Но имелось в находке и некоторое сходство с немного топорным метательным ножом, отчего я решил слегка подогреть момент. - Ну-у-у… - задумчиво протянул я и «подвесил» паузу. – Походит на метательный нож ниндзя. Или наконечник дротика римского воина… - Женя! - раздался вдруг сдавленно-испуганный вскрик супруги, стоявшей где-то за спиной. Неосознанно дернувшись, я отстранился от руки дочери со странной находкой и машинально кинул взгляд вправо вверх, где мне почудилось какое-то движение. Движение, судя по обнаружившемуся обстоятельству, мне не привиделось. Больше всего висящий чуть в стороне и выше моей головы предмет напоминал мне «клюв» кирки. Солидный такой блестящий зазубринами и длинными рабочими сколами нос ударного инструмента. Вместо подобающего моменту испуга на меня вдруг накатило любопытство, и я, крутнув головой, попытался окинуть взглядом весь долбильный инвентарь. Объять удалось далеко не все, но и того оказалось достаточно. Висевшая надо мной штуковина киркой в настоящем понимании этого термина не являлась. Блестящий от трудов праведных «клюв» постепенно расширялся, превращаясь в режущую слегка изогнутую плоскость, оканчивающуюся солидным клёпанным ухом, которое сидело на основательно отполированном темном, почти черном древке. Натужно сглотнув, я резко мотанул головой в противоположную сторону и моментально застыл от увиденного. Увиденное же напротив, как будто переняв от меня момент инерции, плавно заскользило вокруг меня в роли оси вращения. Темно-серый, почти черный балахон со свисающим глубоким капюшоном уверенно прятал фигуру его владельца. От плавного, как будто перетекающего из положения в положение движения он безмолвно колыхался, не издавая никаких звуков. Лица пугающей фигуры я не видел, отчетливо была различима лишь едва высовывающаяся из широкого рукава кисть руки. Белые, как будто тщательнейшим образом за века очищенные ветрами кости сжимали грубо откованный обруч, на котором так же бесшумно болталась грубая лампа, состоящая из небольших стеклянных оконцев. Мрачное осветительное изделие не выбрасывало ни луча света, но я отчетливо понимал, что из охватывающего нас сумрака проступили мельчайшие детали окружения, став вдруг ясными, как на кадре высококонтрастной съемки. Я почему-то отчетливо понял, что невидимое лицо устремлено к зажатой в руке дочери железяке. Мир тут же отмер, и я неожиданно резко выхватил у ребенка странный костыль, демонстративно прижав его к своей груди. Фигура тут же остановилась и, мельком мазнув по лицу застывшей дочери, повернула свой лик ко мне. Неяркий свет внешнего мира неуверенно потеснил темноту накинутого капюшона, и я с удивлением увидел отразившую свет огромную каплю воды. Овальная, слегка похожая на огромное яйцо водная гладь отблескивала кружащими по ней разводами, как это бывает, когда готовая сорваться капля висит на кончике листка. Внутри этого маленького омута постоянно вспыхивали мелкие искры, отчего казалось, что мое нутро пронзает чей-то взгляд. Время как будто застыло, а удар сердца, казалось, пробился из другого измерения. На втором ударе сердца по мне прокатилась волна мурашек, на третьем по телу пробежала странная горячая волна, наполнившая нутро легким мандражом. С четвертым ударом фигура медленно приподняла «лицо» вверх, оказавшись чуть ли не на голову выше меня, и скрывавший ее лик капюшон резко заскользил вниз. Как будто утаскивая за собой накинутый образ, из-под него показалась сначала ровная чёлка платиновых волос, плотно собранных где-то на затылке за красиво очерченными ушками. Под челкой открылись глаза с опущенными ресницами, ровный правильный нос и удивительно красивые, практически идеальной формы губы. Завершали образ слегка широковатые, но не портящие лица скулы, стройная, обрисованная глухим воротником «под подбородок» шея и обрамляющие ее тяжелые волны волос, которые как будто истаивали серым туманом в глубине отбрасываемой капюшоном темноты. На пятом ударе ресницы поднялись, и меня наполнила заглянувшая в меня бездна. Из ниоткуда вдруг накатило отчетливое и давно забытое чувство: внутри меня всё затрепетало, как будто я завис в полушаге от первого обладания женщиной. - Какая же ты красивая, - с трудом протолкнув воздух из легких, прошептал я. Внутри меня вспух шар теплого ласкового огня, и пушистые ресницы гостьи отгородили от меня бездну. Со следующим ударом сердца наваждение попустило. Затаив дыхание я целую вечность между шестым и седьмым ударами сердца взирал на прекраснейший из женских образов, облаченных в строгое черное при белой окантовке платье с глухим воротником под горло. С седьмым ударом сердца фигура пришла в движение, сделав отчетливый почти людской шаг с разворотом, на миг открывший взору ножку с точеной коленкой, обутую в черный сапожок до середины лодыжки на низком каблучке. Гордо поднятая голова грациозно склонилась, наползший капюшон украл из моего мира бледное прекрасное лицо в облаке платины, изящные отвороты платья смялись, вытянулись и превратились в складки бесформенного плаща. Фигура безмолвно заскользила в сторону скопления народа. В изящных пальцах, сжимавших корявую лампу, прорезались блики белой кости. Из монументального кубка, который держала вторая симпатичная ручка, выплеснулись языки бело-серого тумана, которые моментально вытянулись в дымное веретено. Через миг оно приобрело очертания того самого орудия, напоминавшего жуткую помесь косы с киркой. Тусклый сполох света отразился от обретшего прежний вид хищного стального клюва. В колыхании плаща поначалу еще угадывались сопутствующие шагам штрихи, но с каждым ударом сердца движение становилось все более плавным, а очертания фигуры приобретали угловатость. - Это специальный крюк для лампы, Анна, - неожиданно поняв, что за предмет держу в руках, ответил я дочери. – По преданиям на него вешает лампу пришедшая подарить умирающему человеку или же его душе последний глоток вина с поцелуем богиня смерти Мара. - Ух ты! – глаза дочери вспыхнули. – А какая она? - Прекрасная, - прошептал я, поглядев в глаза передернувшей как будто от холода плечами жены. – Почти как наша мама, только значительно старше и мудрее. ***** Вынырнувшее из сна в реальный мир сознание было на удивление ясным, а тело отдохнувшим почти как в детстве, чего я уже давно не мог припомнить. Случившееся во сне как будто наложилось на мое реальное тело, спроецировав благословение богини. И первой пойманной моей мыслью стало осознание того, что смерть приходит к нам именно в том облике, в каком мы ее готовы принять. Значит, я давно в душе вошел в исконную религию наших далеких предков. Я - внук богов. |
| waif-cat Свободен |
15-12-2021 - 00:44 Просто фантазия, обличенная в слова. Константин Хвостополосатов ЛЮБОВЬ Нас породила ЛЮБОВЬ. Чем бы ни стала наша с сестрами жизнь, любовь являлась ее осью, ее смыслом и единственной истиной. Мы были рождены с единственной целью – нести миру любовь. Вся наша жизнь от самого детства была наполнена до самых краев любовью. Играя в свои детские игры, мы шаг за шагом познавали таинство чистой любви. Любовь для нас складывалась из безмолвного танца, наполненного глубинным смыслом, из надежного крыла подруги, подставленного в нужный момент, из душевного спокойствия, наполненного всеобъемлющей мудростью веков. Взрослея, мы познавали лаконичное совершенство данных нам тел. Все, от великолепных шести ажурных, наполненных силой крыльев и до сотканных из всех оттенков мира, сконцентрированных в белом цвете истинной любви и чистоты образов, несло миру красоту. В свою очередь совершенство и красота наших тел должны были служить одной единственной, извечной и самой достойной цели – нести миру любовь. Во всех отношениях нас можно назвать белыми ангелами любви. И с самого первого мига нашего существования мы знали. Мы знали, что единственной причиной нашего рождения была СТРАСТЬ. Страсть в отличие от любви несла миру дисбаланс, несла душевное разрушение и чувственный хаос. И мы, белые ангелы любви, четко понимали это. Мы чувствовали всем телом ту неразличимую грань, где любовь переходила в страсть и страсть переставала быть самой собой, подчиняясь любви. Для нас все было четко сформулировано. Любовь всегда тяготила к компромиссам и шла к миру через понимание и его приятие. Она была в чем-то практична и даже в какой-то мере холодна. Любовь на самом деле и была тем самым сиянием вечного разума, подаренным миру. Страсть же напротив тяготела к бескомпромиссности, ограниченности и эгоизму. В своей замкнутости и близорукости она сжигала мир, превращая его душу в пепел. Мы же, белые ангелы любви, и были тем нюансом, той сутью, тем доводом, который должен был призвать страсть к любви. Вся наша жизнь по своей сути являлась подготовкой. Подготовкой к единственному жесту доброй воли. К жесту всеобъемлющего понимания, прощения и любви. Мы призваны были отдать себя. Отдать себя страсти ради любви. И наш последний чарующий танец, танец, больше похожий на затяжной полет, наполнял мир нашим последним даром. Даром красоты, призванной нести любовь. И срываясь по зову любви в этот танец мы, белые ангелы, не знали уготованной нам судьбы. Некоторым из нас была предначертана долгая полная любви жизнь, а некоторым - краткий миг самопожертвования в разлитом по миру море страсти. Страсть. Она стала финалом моей жизни, финальной фигурой моего танца, финальным пиком моего восхождения к любви. Как и мириады моих сестер, я канула в море страсти, совершив извечный акт самопожертвования. Легионы белых ангелов, таких же, как и я, отдавали свою искру любви, становясь под натиском страсти чем-то иным. И никому в целом мире не было дела до наших имен. Имен созвучных, но столь бесконечно разных. Имен, звучание которых было бы совершенно неощутимым для обитателей этой малюсенькой бусинки огромного ожерелья обитаемых миров вселенной. Но я хочу открыть миру свое имя. Мне. Мне страшно. Я знаю, что это глупо, но мне страшно. Я чувствую, как начинают истончаться мои великолепные крылья, отдавая искру любви. Мне страшно, потому что я теряю себя, ту себя, к которой привыкла. Ту себя, которую зовут, вернее уже звали С'Иньеа Ж'Энье В'Йеф К'Аан. За крыльями настает очередь моего совершенного тела, которое под напором страсти теряет данную любовью форму, становясь податливо пластичным. Вместе с телом я теряю и часть заложенной в нем любви и мудрости. Мое восприятие сужается. Как же меня зовут? Кажется Снеа Эжьеф Каа? А может нет? Как страшно умирать. Умирать? Остатки моего тела оплывают, жертвуя миру последние крохи моей любви. Я уже аморфна и глупа, как будто никогда и не была чем-то светлым. Кажется, меня когда-то даже звали иначе. Ангелом? Сне Жиен Ка? Сне-жиин-каа. Снежинка… |
| waif-cat Свободен |
15-12-2021 - 01:14 Заказной рассказ. Про эротику. Написан был для дамы. Константин Хвостополосатов. ЭТИКЕТ. Юноша снова смотрел на коленки сидящей напротив него дамы. Нет, он не позволял себе нагло пялиться на них, но взгляд то и дело возвращался к этим округлостям. И пусть ноги в тот момент были обтянуты подолом платья, руки молодого человека еще горели от недавнего обладания ими. Ему казалось, что даже спустя добрый час, все он еще касается этих завлекательных частей женского тела. Легкое покашливание заставило юношу слегка вздрогнуть, как будто кто-то поймал его на непристойном деле. Поспешно подняв взор к лицу сопровождавшей его дамы, парнишка получил слегка укоризненный взгляд с легким прищуром выразительных даже под легкой вуалью зеленоватых глаз и почувствовал, что краснеет. Чуть ли не с самого начала поездки эта ухоженная рыжеволосая и по-лисьи утонченная подружка маменьки вызывала у молодого человека мурашки по коже. Мадам Дюбро, которую матушка приставила сопровождать юношу в чрезвычайно важной поездке, к своему весьма преклонному возрасту выглядела выше всяких похвал. Это, конечно, могло считаться его личным заблуждением человека, надолго отлученного от женского общества, но парнишка постоянно замечал подтверждения своим мыслям со стороны. Те восторженные взоры, которые бросали на нее мужчины, хоть как-то оправдывали юношу в своих глазах. И ладно бы то были умудренные сединой старцы или мужи преклонного, как и мадам Дюбро, возраста, но хватало ведь и молодых людей, которые едва ли могли похвастаться старшинством над ним в три-четыре года. А ведь баронессе, да простит господь его похоть, стукнул тридцать седьмой год. Еще три и здравствуй старость! Глаза юноши, которому шла аж семнадцатая весна жизни, снова нашли дорожку к обтянутым шелком платья коленкам сопровождающей. Не будь на баронессе скрадывающего фигуру плаща, второй остановкой маршрута стала бы грудь. С грудью, правда, мадам Дюбро, на взгляд молодого человека, не особенно повезло, она только-то и заполняла ладонь, но на то дьявол и дал женщинам корсеты. Пересилив наваждение, юноша отвел взгляд на небольшое забранное занавеской каретное оконце. Третий день они с сопровождающей его мадам Франческой тряслись в фамильной карете. И хорошо еще графский герб на ее дверцах с положенной в виде вооруженных драгунов свитой избавлял от ненужных задержек. Собственно, все это затеялось вовсе не для развлечения третьего сына графа, которому совершенно не светило стать наследником. Дело было в повелении отца, навеянном очередным выгодным политическим ходом. И вот воспитывающегося с младых лет при одной из орденских монашеских, а значит, без тени сомнения военных школ юношу выдернули с корнями и кинули в большой практически неизвестный ему мир. За три дня Жюлиан стал бароном де Фроль, который даже в глаза пока не видел подкинутый папенькой теперь уже его собственный феод. Целью данной махинации являлась графиня Маргарита дю Шамплит, вернее ее расположение и связи. Обычно строгая в отношении своей репутации дама как бы случайно намекнула во время своей деловой встречи с отцом Жюлиана, что подумывает о молодом и полном огонька «заместителе» своему древнему супругу. Неудивительно, что именно Жюлю больше всего подошла данная роль, о которой папенька не только не стал умалчивать, но и всесторонне объяснил значимость последней своему отпрыску. Целью поездки в «свет» и стал наказ отца Жюлю, во что бы то ни стало, понравиться во всех отношениях выгодной графине дю Шамплит. За той же причиной маменька настояла на сопровождающей, а скорее присматривающей за сыном компаньонке, которая, по ее словам, чудесно ориентировалась в подводных течениях высшего света и могла дать правильный совет. Спорить с главой семейства молодой человек не решился. Но повеление отца Жюлиана совершенно не порадовало, ибо не престало будущему военному ублажать влиятельную тридцатилетнюю старушку. И молодой человек так бы и кусал свои ногти всю поездку, если бы не жена кузена маменьки - мадам Франческа де Дюбро. От ее авторитетных наставлений надвигающаяся необходимость следовать повелению отца перестала казаться такой уж унизительно противной. ***** - Ну же, барон! Да соберитесь Вы уже, мой хороший, - в обычно наставительном голосе Франчески прорезались слегка хрипловатые и, казалось, даже нетерпеливые нотки. – Давайте же, мальчик мой, возьмите себя в руки… Да войдите же в меня уже хоть где-нибудь! У Вас же все неплохо получилось вчера вечером. Взмокшего от усердия Жюлиана голос баронессы заставлял неосознанно вздрагивать, от чего неверные сбивчивые проскальзывания в довольно жесткие волосы мадам Дюбро вызывали чрезвычайно неприятные чувства. Прикосновения к телу баронессы под платьем, казалось, обжигали вспотевшие от волнения ладони, но руки цепко держали выступающие выпуклости косточек под податливой кожей талии. Собранные в пышный клубок юбки мешали сближению тел, то и дело норовя свалиться до пола. Кроме этой досадной помехи молодого человека изрядно потряхивало от ударившей в голову крови, едва не пузырящейся от адреналина, что однозначно не способствовало координации движений. Не сказать, чтобы «наставления» баронессы Франчески оказались скучными, но молодой человек просто изнывал от нетерпения поскорее погрузиться в их практическую часть. И будь это не уроки обращения с приличной дамой, Жюлиан уже давно помог бы своей проблеме с помощью одной из рук. - Но-но-но, молодой человек! – тут же послышался хрипловатый голос мадам Дюбро, как будто проникшей в мысли Жюля. – Никаких рук! Естество должно найти естество без помощи посторонних предметов и частей тела. Или Вы думаете, что приличная дама позволит Вам эти вот непотребства? Это Вам не сельских девок по сеновалу тискать! Предательски дрогнувшие на талии баронессы руки заставили Жюлиана порывисто вздохнуть, от чего он снова проскользнул по влажным волосам Франчески. Подумав с сожалением, что деревенских девок в его строгой жизни так и не случилось, Жюлиан поморщился неприятным ощущениям и постарался, насколько можно, сосредоточиться. - Мой мальчик, я понимаю, что позиция сея куда как непривычна в сравнении с предписанной нашей святой церковью, - в голосе баронессы кроме легкой хрипотцы появились нотки сочувствия. – Но поверьте опытной супруге, иной раз требуется срочно сбросить накал страстей, а кровать или удобный стол не спешат подвернуться под руку. И уж лучше так, чем стать жертвой принятых в излишние разгоряченном состоянии решений. Соберитесь. Соберитесь, мой мальчик, и у Вас… Оу-у-у-ух… Потише! Тише, тише, мой хороший, ти-и-ише… Медленнее… Это не совсем то место, но и туда подойдет. Вход действительно получился какой-то жестковатый, но от того не менее возбуждающий. От острых ощущений Жюлиан несколько раз подряд судорожно выдохнул и требовательно потянул бедра баронессы на себя. Тело срочно требовало заложенных природой движений, но упершиеся в повздошные кости таза руки баронессы вынуждали его продвигаться медленно. Сердце бухало где-то в голове, выбивая оттуда все мысли вместе с какими-то нашептываемыми Франческой словами. - Во-о-от так, во-о-о-от, - смог расслышать судорожно втискивавший себя в баронессу Жюлиан. – Та-а-ак. Вот так. Теперь можно тебя и отпустить… Ой! Ой-ёй! Полегче же, мальчик мой! Уэффф. Ну я прямо вновь почувствовала себя нетронутой девицей, берегущей затворенные господом врата для мужа. Уж с самой помолвки не входили в меня с той стороны. Болтовня баронессы отчего-то еще сильнее распаляла Жюлиана, хотя как это можно было сделать в его состоянии, совершенно не понятно. Все наставления воспитательницы о правильном обхождении дамы моментально вылетели из головы, а потуги контроля рухнули в пучину вместе с нахлынувшей душной волной. Тело неловко дернулось раз-другой и, казалось, попыталось проткнуть мадам Дюбро насквозь. Та же вопреки ожиданиям вовсе не возмутилась. - Ой-ёй-ёй, мальчик мой, - руки мадам Дюбро, обхватив ягодицы молодого человека, неожиданно крепко прижали Жюлиана к телу баронессы, заблокировав его судорожные подергивания. – Ну что же Вы так? А где же Ваша выдержка? Урок-то у нас, конечно, по быстрой облегчительной позиции, но не нужно же забывать нашу основную задачу. О-ох… Работать мне с Вами, мальчик мой… Работать и работать. Хорошо, хоть дороги еще с неделю есть. Даст господь милостивый, подготовлю Вас на встречу со светской львицей… ***** Странное дело, но даже после трех дней обязательных вечерних уроков по дисциплине «постельного этикета», как называла предмет баронесса, пялиться на ее обтянутые тонкой тканью коленки Жюлиану не перехотелось. Мадам Дюбро на это обычно показательно вздыхала, строго поджав и без того не особенно полные губы. Молодой человек от этого густо краснел и начинал лихорадочно искать место для своих рук, как будто подсмотрел что-то постыдное в замочную скважину. Вот и теперь куда бы Жюль не направлял взгляд, глаза рано или поздно скатывались к коленкам баронессы. От этого теснота в штанах становилась откровенно мучительной, тут и плащ мог сплоховать в ее сокрытии. Поймав на себе очередной укоризненный взгляд мадам Дюбро, молодой человек понял, что отчаянно краснеет. - Ну нет, - фыркнула баронесса. – Нет-нет и еще раз нет. Так дело не пойдет От строгого голоса мадам Дюбро Жюлиан неосознанно засунул руки между своих коленей, как будто был не слушателем привилегированного военного училища, а нашкодившим мальчишкой. - Вы же, мальчик мой, вместо вдумчивого вечернего урока просто кидаетесь на мое тело, как голодный пес на кусок мяса! - продолжала баронесса разочарованно качать головой. - Так дело совершенно не сладится. Времени все меньше, а мы фигурально застряли между коленок, так и не добравшись до нужного места. Вот что, мой дорогой, потрудитесь проинструктировать кучера остановиться у ближайшего постоялого двора. Скоро все одно обеденный прием пищи, нужно бы Вам с этой остановкой экстренно сбросить пар, заодно повторим урок по быстрой облегчительной позиции. У Вас с ней дела более-менее складываются. Разве что Вы, мальчик мой, чаще освежаете мне «девичью» память, нежели входите в предписанные церковью врата. Ну да и в том уже прогресс, все же дело значительно ускорилось с первых уроков. От слов баронессы Жюлиан еще больше покраснел. Начни он наставлять кучера, никакой плащ уже не скрыл бы его вредных для дела обучения мыслей. Да если бы кто-то из его сотоварищей до этой поездки лишь намекнул на его возможную связь с такой вот старушкой, Жюль без колебаний вызвал бы того на дуэль до крови. Теперь же молодой человек откровенно жаждал мадам Дюбро. И даже ее преклонные тридцать семь лет никак не меняли дела. Да что там себе врать-то. Для него здесь и сейчас эта старушка стала просто каким-то наваждением. Он бы без всяких угрызений совести овладел ей прямо в карете через любую хоть облегчительную, хоть отяжелительную позицию. И плевать, что баронесса во время уроков имела привычку зачастую срываться на беспричинный и довольно странный крик, а порой даже стонала, видимо от понимания его бездарности и своего учительского бессилия. И от этих негромких упреков Жюлиану почему-то хотелось вывернуться на изнанку, как он не выкладывался ни на одной полосе препятствий, но заслужить похвалу наставницы. Порой это пугало молодого человека до дрожи в коленках и мурашек внизу живота. Он поначалу даже грешными мыслями подумал, что маменька подсунула ему самую настоящую ведьму. Но уже во второй урок, стыдливо ощупав довольно пышный и такой бессовестно влекущий зад баронессы, Жюль не отыскал на нем и намека на хвост. А нет хвоста - нет и ведьмы. ***** - Заходите, Жюлиан, скорее-скорее, - послышался негромкий голос мадам Дюбро из полумрака ее комнаты. – Ну? Скорее же. Вы ведь не хотите, чтобы все вокруг узнали о наказе Вашей матушки? Шустро скользнув внутрь апартаментов баронессы, молодой человек закрыл дверь и задвинул засов. Франческа отыскалась во второй комнате, которая довольно ярко освещалась двумя тройными подсвечниками. Широкая кровать с балдахином однозначно опознавала в комнате спальню, от чего молодой человек облегченно выдохнул. Кровать бессловесно говорила о том, что никаких правил строгого этикета на занятии не будет. - Ну что ж Вы стоите, мой мальчик? – возлежавшая на кровати баронесса нетерпеливо замахала Жюлиану ручкой. - Давайте уже сюда. Время уходит, а мы пока не может похвастаться готовностью к встрече с графиней. Повинуясь знакам Франчески, молодой человек сел на кровать со стороны низкого столика, на котором и стояли оба подсвечника. Мадам, одетая в традиционно длинную ночную рубашку, моментально оказалась рядом. И не успел Жюлиан развернуться в ее сторону, как на оба его плеча легло по миниатюрной ножке, которые требовательно потянули его к баронессе. - Давайте, давайте, мой мальчик, смелее, - подбадривала мадам Дюбро парнишку, помогая ему кое-где справится со своей одеждой. – Да смелее же! Это даже не платье, а ночной пеньюар. Не думали же Вы, мой милый, что я буду Вас ждать голой, как пошлая гулящая девка? Да, конечно, тяните там. Подоткните тут. Ну, наконец-то… Пока Жюль боролся с ночнушкой Франчески, вся его учебная сосредоточенность куда-то улетучилась. Как он не избегал, прикосновения к обнаженной коже ног баронессы все равно случались, а сам вид лежащих на его плечах женских лодыжек порождал в животе взрывы мурашек. - Хорошо, мой мальчик, - подоткнув рубашку спереди, баронесса придирчиво осмотрела свои рыжие кучеряшки внизу живота. – Сегодня мы с Вами будем познавать некоторые тонкости совершенно противные мыслям приличной женщины, но столь полезные в правильном обладании ею. Могу без преувеличения сказать, что коль скоро Вы познаете и сможете применить их на практике, графиня в самом малом случае будет вами заинтересована, если не очарована. - Но позвольте, мадам Дюбро, - голос Жюлиана от неприличности вопроса дал легкого петуха. – Вы сказали, что сегодняшний урок будет о вещах противных приличной женщине. Но как же графиня? Разве она… - Молчите, мальчик мой, - узкая прохладная ладошка накрыла губы молодого человека. – Ни слова больше! Не беритесь судить, лучше делайте, как я Вам советую, а моральную сторону оставьте для официальных балов и приемов. Поверьте, так будет лучше для всех. И перестаньте уже отвлекать меня от порученного Вашей матушкой дела. От легкого щелчка по носу Жюлиан покорно кивнул и опустил глаза за указующим перстом. - Внимательно смотрите вот сюда, - баронесса ловко придвинулась к молодому человеку, обхватив его ногами за спину. Затем ее рука скользнула к низу живота и ловко раздвинула курчавую рыжину волос. – Этот бугорок не оставит ни одну даже самую горделивую даму равнодушной. Положите сюда ваш палец. Чувствуете его выпуклость? Теперь легко покрутите пальцем. Да, правильно, только нежнее… И не надо делать такие удивленные глаза. Да-да-да! Даже, у приличной дамы тут может быть мокро. И не нужно так негодующе сопеть! Ради важного дела можно пойти на многое! Привыкайте уже! Тут же, подтверждая слова баронессы делом, ее смоченный в прозрачной вязкой жидкости «из-за кучеряшек» палец сначала мазнул Жюлиана по носу, а затем заскользил через губы к подбородку. Молодой человек замер, не зная, как поступить. - Да полно Вам, мой милый мальчик, - послышался смешок баронессы. – Вдохните уже, а то Вас, не смотря на возраст, еще удар хватит! Я только что приняла ванную и пахну везде не так уж и плохо. Смелее. Смелее. Поверьте мне, это просто. Повинуясь словам Франчески, молодой человек судорожно вдохнул-выдохнул и часто задышал, накачивая организм кислородом. Тут же пальчик баронессы повторил свое непотребство, еще жирнее мазнув Жюлиана по носу. Закрыв глаза, молодой человек осторожно принюхался. Пахло… Да, просто пахло, никакого отвращения запах не вызывал. Можно даже было сказать, что пахло в чем-то приятно. По крайней мере, тело на этот не столь уж и сильный запах отреагировало как-то слишком яростно, от чего баронесса залилась веселым смехом. - Вот видите, мальчик мой, ничего ужасного, - мурча это, баронесса почему-то судорожно облизывала губы, даже не отдавая себе в том отчет. – Все не так ужасно, и я даже вижу, Ваше тело оценило мои усилия. Осталось только сделать небольшой шажок вперед. Маленький такой шажок. Поверьте, он Вам еще не раз в жизни пригодится… Я жду от Вас своего рода французский поцелуй. - Поцелуй? – Жюлиан с непониманием посмотрел на Франческу. - А-ха, поцелуй, - глаза баронессы мягко «сверкнули», а губы легонько улыбнулись. Палец мадам Дюбро снова горячо мазнул молодого человека по носу и, поколыхавшись перед глазами, чтобы привлечь внимание, потянулся куда-то вниз. Опуская глаза за холеным пальчиком баронессы, Жюлиан уже обо всем догадался. Что-то в голове молодого человека вспыхнуло негодованием, но тут же где-то в груди лопнул пушистый комок, походя смахнувший все сомнения. Учиться, так учиться. ***** - Какой милый и непосредственный мальчик, - губы графини дю Шамплит тронула выверенная годами улыбка. – Я им даже где-то очарована, моя милая кузина. Он такой наивно открытый и неопытный, не ошибусь, если назову его толком нецелованным очаровашкой. - Боюсь, кузина, ты не видела, с кем он приехал в столицу, - с легким сарказмом в голосе ответила собеседница графини. – Известное в наших кругах лицо. - И кто же? – немного странная улыбка так и не покинула лица графини. - Франческа, которая теперь Дюбро, - фыркнула собеседница графини. - Мило, - графиня раскрыла веер, под которым спряталась ее мечтательная улыбка. – Граф показал серьезность своих намерений. А Франческа… Франческа без сомнения все сделала, как надо. Что ж… Возьмемся и дальше учить юношу, возьмемся учить… |