Важная новость, но не знаете куда?

"Для повышения инвестиционной привлекательности промышленности государство сделало в прошлом году также определенные шаги в рамках антикризисного плана. Одна из самых эффективных мер — помощь государства в возмещении затрат предприятий на уплату процентов по кредитам", — сказал он.

Медведев отметил, что, благодаря реализации антикризисных мер, промышленности удалось добиться того, что целый ряд регионов страны заметно нарастил показатели промышленного производства в обрабатывающих отраслях в 2015 году.

"Мы настойчиво осваиваем такие сегменты рынка высокотехнологичной продукции гражданского назначения и соответствующих технологических услуг, как авиастроение, производство программного обеспечения. автомобилестроение. Даже в сложных условиях 2015 года России нам удалось в несколько раз увеличить свою долю в мировом экспорте турбин, компонентов ядерных реакторов, радиолокационного оборудования, железнодорожной техники и электроизмерительной аппаратуры", — сказал премьер.

Он напомнил, что в 2015 году был создан Российский экспортный центр, в группу которого также вошли ЭКСАР и Росэксимбанк. "Вместе они выполняют функцию "единого окна", оказывают финансовую поддержку, да, наверное, не в тех объемах, как это пока еще требуется, но мы обязательно эту работу продолжим", — сказал Медведев.

"Это очень важное направление, нужно обязательно им заниматься. Потому что за последнее время фармацевтическая промышленность у нас демонстрирует невиданные темпы роста, где-то 125%", — заявил Медведев.

"Здесь рост огромный, причем это не просто расфасовка таблеток в какие-то российские упаковки, а это именно создание своих суспензий, подготовка новых лекарственных форм. Это очень важно в связи с курсом на замещение иностранных дорогих препаратов на аналогичные российские препараты", — сказал российский премьер, обратив внимание губернатора Санкт-Петербурга на необходимость дальнейшего развития фармотрасли.

В свою очередь Полтавченко подчеркнул, что в настоящее время 18% отечественной фармацевтики выпускается в Санкт-Петербурге.

Как он рассказал, в ходе прошедшего Петербургского международного экономическом форума Санкт-Петербург в общей сложности подписал инвестиционных договоров на 118 миллиардов рублей, в том числе, на строительство четырех новых фармацевтических предприятий и развитие НИОКРов по линии фармацевтики.

— С вашей точки зрения, российскому рынку нанотехнологий и инноваций уделяется достаточно внимания со стороны государства? Нужна ли вам дополнительная поддержка?

— За последние 10 лет государство впервые вошло в эту сферу и создало очень серьезные инструменты поддержки в целом инновационной экономики в стране. По сути, они родились у нас в 2006-2007 годах, когда принимались первые решения на этот счет.

Это было абсолютно правильно и своевременно. Но что не удалось? Государству не удалось по-настоящему развернуть частный бизнес в сторону инновационной экономики.

Государственные институты развития свое дело делают, но этого недостаточно. Чтобы экономику масштаба России по-настоящему сделать инновационной, нужно, чтобы этим по-настоящему заинтересовался частный бизнес, не имеющий отношения ни к "Роснано", ни к Сколково, ни к РВК. Этого пока не произошло.

— Что необходимо сделать государству, чтобы заинтересовать частный бизнес?

— Чтобы частный бизнес по-настоящему этим заинтересовался, нужны не столько специальные меры, секторальные, сколько фундаментальные. Речь идет об основах рыночной экономики, которые мы не достроили. Это защита прав частной собственности, независимая судебная система и способность отстоять свои интересы в законном процессе в суде, устойчивая макроэкономическая ситуация, по которой, кстати, есть очень важные положительные сдвиги в настоящее время.

— По вашему мнению, какие шаги необходимо предпринять правительству для того, чтобы экономика страны перешла к росту?

— Эльвира Набиуллина (председатель Банка России — ред.) озвучила цифру, которая способна изменить бизнес-среду в России, — это целевая задача по инфляции на 2017 год в 4%.

За всю новейшую историю России у нас никогда не было 4%. И если Центральный банк в будущем году снизит инфляцию даже не до 4%, а до 5%, то уже за это точно можно поставить памятник Эльвире Сахипзадовне, без всякой иронии, я говорю серьезно.

Инфляция в 4-5% — это другой бизнес-горизонт, это способность увидеть свой бизнес не на год, а минимум на 3-5 лет, это радикальное снижение процентных ставок и увеличение доступности кредитов, и это, конечно, реальная предпосылка для экономического роста.

Но этого недостаточно. Нужны структурные реформы. И они нужны не столько в налоговой или антимонопольной сфере, где базовые институты уже построены, а прежде всего в правоприменительной сфере, где бизнес должен быть уверен в том, что его собственность будет защищена независимо от того, какова его вхожесть в коридоры региональной или федеральной власти. Это основа основ, это то, над чем собирается работать ЦСР под руководством Алексея Кудрина.

— Вы намерены что-то посоветовать господину Кудрину?

— Я не вхожу в органы ЦСР, не являюсь штатным экспертом, но если будут вопросы, с удовольствием готов помочь, но там собраны сильные эксперты, адекватные для поставленных задач.

— Чиновники и эксперты заявляли о необходимости реформирования институтов развития, говорили о недостаточной их эффективности и даже о необходимости закрытия части из них. По вашему мнению, такие институты, как "Роснано", Сколково, ВЭБ, работают эффективно?

— Так сложилось, что институты развития были созданы в разные периоды времени и под задачи в общем взаимосвязанные, но недостаточно скоординированные. Это правда. РВК создавалась для развития венчурного бизнеса, мы — для наноиндустрии, Сколково — для своих задач. И в этом смысле я согласен с теми, кто говорит о том, что координацию между институтами развития не вредно бы усилить. И это правильная мысль.

Но неправильной мыслью, с моей точки зрения, является стремление выкопать картошку на следующий день после того, как ее посадили. Дело в том, что инновационная экономика, особенно в реальном секторе, — это штука с циклом минимум 7-8 лет, невозможно в России пройти путь от стартапа до построенного завода, который является самоокупаемым, за меньший срок. В этом смысле тут не выплеснуть бы ребенка с водой, раскачивая эти уже созданные государством институты, лишив их работоспособности.

Судя по последним трендам, какая-то здравая линия тут возобладала. Я не знаю, какие решения будут приняты правительством (в отношении институтов развития — ред.). Кажется, решения будут уточняющего, а не зубодробительного свойства. Это было бы правильно.

— Что вы имеете в виду под усилением координации между институтами развития? Создание некоего органа "над" ними?

— Мне кажется, не очень работоспособным будет создание органа "над", а вот усиление работы правительства в той или иной форме по нашей координации было бы правильным. Причем в двух разрезах. Есть какие-то сферы внутри инновационной экономики, которыми каждый из нас занимается. РВК, например, обеспечивает содействие созданию стартапа через венчурную индустрию, Мы — в наноиндустрии, Сколково тоже занимается. Здесь правильно бы это делать более централизованно.

Помимо этого, институты развития видят внутри инновационной экономики целые вертикальные сектора и институты, которые требуют усиления. Например, важнейший институт, в котором страна нуждается, это private equity индустрия, который в мире занимает до 60% финансового сектора, это институт предоставления капитала, который у нас совсем почти отсутствует.

Банковская система предоставляет кредит, а кто предоставляет капитал? В мире это делает родившаяся за последние 25-30 лет private equity индустрия, частью которой является венчурная индустрия. В России этот институт почти отсутствует, и мы все это видим. Такого рода проблемы требуют решения правительства.

— В рамках ПМЭФ президент РФ заявил о том, что ВЭБу необходимо будет также сосредоточиться на долгосрочных инновационных проектах. Насколько ВЭБ в его непростом состоянии способен справиться с такой задачей?

— ВЭБу придется пройти антикризисный период, болезненный, но неизбежный. Но ничего неразрешимого я не вижу. Однако бессмысленно проходить антикризисный период, не видя цели, куда ты в итоге стремишься. У ВЭБа в инновационной сфере вполне могли бы появиться задачи, которые не может решить ни Сколково, ни "Роснано", ни РВК.

Например, я говорил про private equity индустрию, для возникновения которой нужно несколько видов инвесторов. Один из необходимых инвесторов это "фонды фондов", fund of funds (инвестиционный фонд, который вкладывает средства в другие инвестиционные фонды — ред.).

Я здесь, в Китае, встречался с президентом одного из таких фондов, которых в Китае более 20. В России нет ни одного. Рассчитывать, что внутри частных структур возникнет fund of funds — малореально. А вот ВЭБу взять на себя задачу создания современного fund of funds, который бы обеспечил поставку капитала в private equity индустрию, которая в свою очередь будет поставлять его в саму экономику, вот эта задача для ВЭБа казалось бы вполне адекватной и правильной.

— У "Роснано" тоже есть своя специфика, не все проекты быстро дают отдачу, какие-то проекты уже начали приносить финансовую выгоду?

— Конечно, как раз цикл 7-8 лет у нас завершается, еще два-три года он займет, но как раз его завершение дает ту самую отдачу. Нас долго ругали за убыточность. Мы действительно были планово-убыточны до 2017 года включительно, но по факту получили первую прибыль в 2014 году, а в 2015 году получили 17 миллиардов рублей прибыли по МСФО, для нас это прорыв, похоже, мы вошли в топ-30 компаний по прибыли, где есть "Газпром" и нефтяники.

Одновременно мы запускаем новый инвестиционный цикл, который займет не менее 7-8 лет, но не через прямое инвестирование в проекты, а через создание фондов, куда привлекаем соинвесторов. Но это возможно, когда за плечами есть прибыль и удачи в проектах. Иначе бы мы не смогли привлечь внешних инвесторов, а мы привлекли их в размере 16 миллиардов рублей по итогам 2015 года, а по итогам 2016 года мы должны привлечь их на 50 миллиардов рублей.

— Каковы ваши планы по дивидендам? При каком уровне прибыли вы начнете их выплачивать?

— Мы в принципе готовы платить дивиденды, но для этого надо иметь не только прибыль по МСФО, но и по РСБУ, еще нужно соотношение между уставным капиталом и чистыми активами. Мы пока не все соотношения обеспечили. На последнем совете директоров нам было рекомендовано ежеквартально подводить итог, и если в какой- то из кварталов этого года мы все эти соотношения будем правильно обеспечивать, мы готовы выплачивать дивиденды. По первому кварталу мы пока не прошли по одному из этих соотношений.

— Поделитесь, пожалуйста, своим мнением по ситуации в отношении господина Дода, с которым вы знакомы и работали?

— Насколько я понимаю, исключительно по сообщениям СМИ, сформулирован предмет обвинения, я понимаю, что господин Дод (Евгений Дод, экс-глава "Русгидро" — ред) не признает себя виновным и считает, что все его действия по расчету прибыли были законными и проверенными аудиторами и ревизионной комиссией, причем по такой же методике проводились расчеты по другим годам. В этом смысле я понимаю, что сейчас есть две противоположные позиции. Я очень надеюсь, что разбирательство будет объективным.

— Какие новые проекты "Роснано" рассматривает с китайскими партнерами? Какой уже объем инвестиций вложен в совместные проекты?

— Мы очень интенсивно взаимодействуем с Китаем. На сегодня создано два венчурных фонда с общим объемом инвестиций 350 миллионов долларов. В ближайшие месяцы мы объявим о первых сделках из этих фондов.

— Какие это сделки?

— Наиболее востребованной сферой в наших фондах является экология. В Китае, да и в России тоже, это острейшая проблема. Во-вторых, это энергоэффективность, и в-третьих, это новые материалы. Хотя этими темами наша работа не исчерпывается. Мы работаем в hi-tech, в реальном секторе практически во всех отраслях без исключения.

Помимо этого, мы продолжаем двигаться вперед в сотрудничестве с китайскими партнерами и собираемся до конца года создать еще два фонда, и общий объем обязательств по нашим китайским проектам достигнет 1 миллиарда долларов. Причем миллиард долларов — это только так называемое первое закрытие. По этим фондам просматривается второе закрытие в диапазоне максимум два-три года. Объем commitment по этим фондам может достичь 2 миллиардов долларов.

Таким образом, на конец года это будет четыре фонда на миллиард долларов и через шаг эти же фонды могут нарастить объем до двух миллиардов долларов.

Такая динамика 350 миллионов — миллиард — два миллиарда — это видимая динамика, которая вполне реалистична для нас.

— Кто станет вашими партнерами по двум новым фондам?

— У нас есть уже партнер "Цинхуа холдинг" — это мощная структура, созданная университетом Цинхуа, с объемом годового дохода в 10 миллиардов долларов. Я сегодня встречался с президентом этой структуры, мы будем продолжать с ней сотрудничество по фондам.

Новые партнеры, которых мы объявим, как только достигнем договоренности, это крупные финансовые структуры федерального и регионального уровня.

— Планируете ли вы расширять присутствие в Азии?

— Мы заинтересованы в расширении сотрудничества. Китай — это базовая страна для нас в Азии. Но у нас есть хорошие заделы в других странах. В приоритете для себя, помимо Китая, мы видим Японию, и очень надеемся на новые политические процессы в российско-японских отношениях; безусловно, это Южная Корея и Сингапур. И этим не ограничиваемся.

У нас есть интересные переговоры с Малайзией, с которой мы также обсуждаем создание совместного фонда, и некоторыми другими странами Юго-Восточного региона.

По новой стратегии "Роснано", создание совместных фондов — это базовый инструмент нашей деятельности. Мы должны до 2020 года привлечь 150 миллиардов рублей инвестиций в наноиндустрию России.

— Рассматриваете ли возможность экспорта продукции, произведенной "Роснано", на азиатские и другие рынки?

— Есть срез по продукции, а есть срез по бизнесу. По продукции мы во многих случаях рассчитываем на российский рынок, но, скорее, для старта бизнеса, потому что очень часто размер российского рынка недостаточен для того, чтобы создавать серьезного масштаба структуры.

Поэтому российский рынок рассматриваем как вход, а второй шаг — это мировой рынок, в том числе Юго-Восточная Азия. А в ситуации с нынешним курсом рубля такая стратегия становится еще осмысленнее.

А в отношении самих бизнесов мы увидели новый вектор во взаимодействии с Китаем. Если раньше мы говорили о трансфере технологий из-за рубежа в Россию, то в отношениях с Китаем мы видим возможности в обе стороны — это трансфер технологий из Китая в Россию и из России в Китай.

— А что мы им можем предложить?

— У нас есть целый ряд предприятий и бизнесов, которые потенциально могли бы быть востребованы на китайском рынке. Мы сейчас это обсуждаем с партнерами.

Не хотел бы называть конкретные предприятия, но сферы назову — начиная с современных строительных и теплоизоляционных материалов, спрос на которые в Китае гигантский, и заканчивая, например, высоко технологичными материалами для фотоники.

Как рассказали «Известиям» во ВНИИ мясной промышленности имени Горбатова, в институте при финансовой поддержке Национального союза мясопереработчиков приступили к разработке межгосударственного стандарта для названий колбасных изделий, который будет актуален для всех участников Евразийского экономического союза (ЕАЭС). То есть впоследствии будет закреплен в одном из техрегламентов союза, который касается мяса и колбасных изделий. Стандарт запретит называть ГОСТовскими именами колбасы, изготовленные по техническим условиям (ТУ).

Специалисты двух организаций определят список колбас и сосисок, которые должны изготавливаться строго по соответствующему названию ГОСТу. Например, будет запрещено использовать названия «Докторская», «Любительская», «Краковская», «Московская» для колбас, которые не укладываются в рамки ГОСТа по их производству. На разработку стандарта может уйти около шести месяцев, считают в институте.

— На рынке огромное количество колбас с ГОСТовскими названиями, которые произведены не по ГОСТам, а по техническим условиям (ТУ), — рассказала замдиректора института по научной работе Оксана Кузнецова. — Анализ ассортимента показал, что иногда один производитель выпускает до 15 видов колбас с различными вариантами слова «докторская» — «Докторская Плюс», «Докторская по-московски» и т.д. Покупая подобную колбасу, потребители думают, что у нее привычный вкус, хотя это совсем не так.

В связи с этим институт настоял на включении в требования технического регламента ЕАЭС о безопасности мяса запрета называть продукцию, выпускаемую по ТУ, названиями которые есть в ГОСТах.

Сегодня в ст. 107 техрегламента о безопасности мяса есть условие, согласно которому «не допускается маркировка мясной продукции с использованием придуманных названий, которые тождественны или сходны до степени смешения с придуманными названиями мясной продукции, установленными межгосударственными (региональными) стандартам». При этом, уточняют во ВНИИ мясной промышленности имени Горбатова, не было дано определения степени смешения, что сделало это меру неконкретной.

Само присутствие слова «докторская» в названии уже само по себе будет означать, что изделие произведено по ГОСТу.

По данным института за 2015 год, в России было произведено 2,4 млн т колбасных изделий. На протяжении нескольких лет эта цифра практически не меняется, спрос на колбасы и сосиски стабилен. Все производные названия от ГОСТовских относятся, как правило, к низкому ценовому сегменту.

Замруководителя исполкома Национальной мясной ассоциации Максим Синельников надеется, что такое решение поможет сохранить российские и советские бренды от размывания.

— Если вы покупаете докторскую, востребованную, широко известную марку, то она должна соответствовать по сырью и рецепту ГОСТу, — сказал он. — Потребитель, не разбирающийся в тонкостях производства, только рад покупать колбасу в два раза дешевле ее реальной стоимости, но он покупает уже другой продукт. Может быть, такая мера защиты позволит сохранить эти имена для колбасных изделий.

Гендиректор «Седьмого континента» Александр Агеенков отметил, что «потребителю важно понимать, действительно ли он покупает, например, докторскую или нет.

— Ценность советских брендов огромна, но возникает вопрос, кто будет держателем прав на товарный знак, — заметил он.

Юрист «Юрасов, Ларин и партнеры» Леонид Рудаков напоминает, что речь идет не о наименовании колбасы, а о ее сорте, который связан с рецептурой. Поэтому регистрации товарного знака не требуется.

Минэкономики направило вице-премьеру Александру Хлопонину предварительную оценку финансово-экономических и социальных последствий ратификации Парижского соглашения (ПС), подтвердил "Ъ" источник в ведомстве. Поручение об этом ведомство получило в конце мая на совещании у вице-премьера, где обсуждали план мер по подготовке к ратификации ПС. В начале июня господин Хлопонин (подписавший Парижское соглашение от лица РФ в Нью-Йорке в конце апреля) заявил, что "к сентябрю план будет подготовлен и вынесен на обсуждение в правительство". Как полагают опрошенные "Ъ" эксперты, оценка последствий ратификации, скорее всего, пока носит крайне общий характер, а ключевой ее смысл в другом — прояснить суть обязательств РФ в рамках нового климатического договора (они являются добровольными), а также развеять ряд опасений бизнеса — в последние месяцы их активно высказывает РСПП.

Так, в конце прошлой недели глава союза Александр Шохин направил письма (есть у "Ъ") Владимиру Путину и Алексею Улюкаеву. В них утверждается, что ПС "создает значимые риски для топливно-энергетического комплекса РФ, имеющего системообразующее значение для экономики", а меры по регулированию выбросов в РФ "не должны носить более жесткий и ограничивающий развитие и конкурентоспособность секторов экономики РФ характер", чем в других странах. При ставке углеродного сбора $15 за тонну эквивалента СО2 он "будет стоить экономике РФ до $100 млрд в год, или 6,5 трлн руб., в то время как ущерб от явлений, связанных с изменением климата, составляет около 60 млрд руб. в год — финансовое бремя углеродного регулирования только усугубит падение промпроизводства",— полагают в РСПП, предлагая "выполнить и перевыполнить" обязательства по ПС за счет уже осуществляемых действий в области энергоэффективности, развития электроэнергетики (в том числе атомной и ВИЭ) и совершенствования управления лесами.

"Это попытка затормозить прогресс и сохранить статус-кво",— сетует генеральный директор центра экологических инвестиций и глава рабочей группы по вопросам изменения климата комитета по экологии РСПП Михаил Юлкин. "ПС не содержит никаких требований, указаний или рекомендаций по поводу углеродного регулирования, налога на углерод или квотирования выбросов — если это и может быть когда-нибудь введено в РФ, то только по решению правительства, а не в результате ратификации ПС",— отмечает эксперт.

Ряд экспертов также полагают, что РСПП не выражает позиции всего бизнеса. По мнению представителя "Деловой России" Олега Плужникова, в условиях интенсивного развития мирового углеродного рынка российскому бизнесу уже через два-три года надо готовиться к решению проблем, связанных с массовыми случаями дискриминации его углеродоемкой продукции на рынках стран, создавших систему углеродного регулирования и являющихся ближайшими экономическими партнерами России — ЕС, Китая и Казахстана. "Добровольная изоляция РФ от стран--участниц "Парижского клуба" будет только способствовать консервации технологической отсталости",— считает эксперт.

Впрочем, по словам главы рабочей группы по климатической политике Ассоциации европейского бизнеса Антона Галеновича, ряд компаний (в их числе "Русал", "Евраз", АЦБК) уже реализуют проекты по сокращению выбросов — "Аэрофлот" запустил программу добровольной компенсации углеродного следа, Мосводоканал поставил мини-ГЭС на биогазе, полигон ТБО Тимохово установил систему сбора и обезвреживания газа — существует много разрозненных инициатив. "Хорошо бы, чтобы правительство признало их, а также внесло ясность в свои намерения в области климатической политики",— говорит он.

Стране пришлось пережить немало проблем в связи с обвалом цен на нефть, и западные эксперты массово предсказывали затяжную рецессию, а некоторые из них говорили о дефолте. Однако в Кремле не допустили такого развития событий, выбрав весьма разумную тактику и отказавшись от поддержки курса рубля, отмечает автор статьи.

Благодаря низкой стоимости отечественной валюты российское правительство смогло сверстать бюджет, так как в рублевом эквиваленте поступления от продажи нефти остались на том же уровне. Разработка бюджета предусмотрительно проводилась с учетом цены на нефть в районе 50 долларов за баррель, что примерно соответствует нынешней ситуации. В конечном итоге Россия оказалась в гораздо лучшем положении, чем другие ведущие производители нефти, подчеркивает издание.

Несмотря на экономические трудности, Россия выплатила в 2014 и 2015 годах более 200 миллиардов внешнего долга. Уровень безработицы почти не изменился, и, кроме того, Москва смогла добиться существенного сокращения годовой инфляции и снижения объемов оттока капиталов за рубеж, говорится в статье.

За последние годы Россия весьма успешно поддерживает экономическую стабильность. А при условии ослабления антироссийских санкций и проведения экономических реформ, Москва смогла бы без труда встать на путь роста, отмечает автор.

"На данный же момент Путин заслуживает высокой оценки за хорошую игру в обороне", — заключает издание.

Она добавила, что количество бюджетных мест в вузах гарантировано федеральным законом "Об образовании в Российской Федерации" и не может подвергаться сокращению.

Усачева также опровергла данные о том, что планируется сократить число ученых.

"С 2016 года были удвоены выплаты академикам и членам-корреспондентам государственных академий наук и в 2017 году указанный уровень выплат будет сохранен", - сказала она.

Ранее издание "Газета.ру" сообщила о том, что в связи с сокращением финансирования госпрограмм "Развитие образования" и "Развитие науки и технологий" Минобрнауки может провести массовые сокращения в вузах и исследовательских институтах. Кроме того, кабмин якобы планирует урезать 40% бюджетных мест в вузах в 2017 году.

Несмотря на то что РФ остается глобальным экологическим донором, экослед ее жителей превышает среднемировые показатели. В стране недостаточно эффективно используются ресурсы, в частности, в производстве электроэнергии, ЖКХ и транспортной отрасли, говорят исследователи.

В 2016 году День экологического долга приходится на 8 августа, еще в 2000 году он приходился на конец сентября. "Мы выбрасываем больше углекислого газа, чем могут поглотить наши леса и океаны, и вылавливаем рыбу и вырубаем леса быстрее, чем те способны восстановиться",— говорит Матиас Вакернагель, директор и один из основателей "Глобальной сети экологического следа" (Global Footprint Network, GFN). Самой быстрорастущей составляющей экологического долга человечества являются выбросы СО2 — на них приходится до 60% экологического следа.

Самое понятие экологического долга появилось в начале 1970-х годов в связи с резким демографическим и экономическим ростом. Как отмечают исследователи из GFN, за последние пять лет скорость сдвига в среднем снизилась до менее чем одного дня в год, в то время как в начале 1970-х она составляла в среднем три дня в год. Тем не менее, по подсчетам экспертов, каждый год человечество расходует объем ресурсов, который смогли бы обеспечить только 1,6 планеты, и к 2030 году человечеству понадобятся уже две Земли, а День экологического долга сдвинется на конец июня. Накоплению экологического долга способствуют потребление ресурсов, низкая эффективность их использования, рост населения планеты и снижение способности экосистем к восстановлению. Для решения проблемы эксперты GFN советуют повышать эффективность использования ресурсов, стимулировать возобновляемую энергетику, развивать чистый транспорт в крупных городах и восстанавливать экосистемы.

Страны мира разнятся по биоемкости экосистем и скорости использования ресурсов. Так, среди крупнейших экологических "кредиторов" — Конго, Бразилия, Финляндия, Канада, Австралия, Перу, Норвегия, Швеция и Россия. Среди крупнейших "дебиторов" — Сингапур, Израиль, Южная Корея, Япония, Бельгия, Швейцария, Нидерланды, Италия, Великобритания, Египет, Китай, ЮАР, Индия, Германия и США. В РФ биоемкость экосистем на 19% превышает объем экологического следа, а основная его составляющая (68%) — углеродный компонент (для сравнения: в Китае — 69%, в Великобритании — 63%, в Швеции — 54%).

По словам координатора программы "Зеленая экономика" WWF России Павла Боева, хотя РФ — глобальный экологический донор, экослед россиян заметно превышает среднемировой. Так, на одного человека должно приходиться не более 1,72 га биоемкости, а на россиянина в среднем приходится 4 га, и показатель растет. В отраслевом разрезе 26% экоследа в РФ обеспечивает ЖКХ (электричество, отопление, газ и водоснабжение), 20% — продовольствие (производство еды и импорт продуктов, наносящих ущерб экосистемам, таких как пальмовое масло из Юго-Восточной Азии и говядина из Латинской Америки, для производства которых уничтожаются тропические леса), еще 12,5% — транспорт (автомобильный и авиационный).

В этой связи имеет большое значение Парижское климатическое соглашение, которое Россия подписала в декабре 2015 года и которое она намерена ратифицировать в скором будущем.

Главная цель документа — сделать так, чтобы до 2100 года средние значения температуры воздуха выросли бы не более чем на 2 градуса по Цельсию. Основным способом обеспечить целевые климатические показатели считается сокращение «грязных» производств со значительными выбросами углекислого газа в атмосферу. При этом в отличие от Киотского протокола в рамках соглашения страны не должны брать на себя никаких конкретных обязательств, имея возможность самостоятельно определять ориентиры по объемам атмосферных выбросов.

Понятно, что в этой ситуации Россия должна максимально использовать возможности Парижского соглашения и сформировать четкую стратегию по его реализации.

Причем разработка этой стратегии должна вестись взвешенно и поэтапно. Поспешность недопустима, хотя и затягивание этого вопроса может иметь свои негативные последствия. Если откладывать решение в долгий ящик, через некоторое время мы рискуем столкнуться с «экологическими» требованиями к нашим экспортным продуктам и потерять рынки сбыта.

При этом наша стратегия должна учитывать несколько важных моментов.

Во-первых, необходимо избегать неэффективных решений вроде введения углеродного налога. Нововведения такого рода могут привести к падению сальдированной прибыли российских компаний на 10–20%. Это, в свою очередь, ограничит возможности для инвестиций, которые делаются из прибыли.

Чтобы поддержать рентабельность бизнеса, компании будут вынуждены перекладывать налог на потребителей — со всеми вытекающими последствиями для инфляции. Разумеется, это негативно отразится в конечном итоге на темпах роста ВВП, причем в разы сильнее по сравнению со странами, в которых экономика является менее энергоемкой.

Во-вторых, чтобы наилучшим образом учесть экономические интересы нашей страны, важно использовать возможности, открывающиеся для стимулирования конкуренции на внутреннем рынке. Такой конкуренции, которая заставляла бы экономические субъекты переходить на более экологичные и эффективные технологии. Введение нормативов, спецификаций и требований на государственном уровне тоже важно, но без рыночных механизмов результат будет гораздо слабее.

В-третьих, у России существуют большие возможности для снижения выброса парниковых газов за счет снижения энергоемкости ВВП. А его энергоемкость, по разным оценкам, более чем в два раза выше среднемирового уровня. В этой сфере важна совокупность последовательных действий. Развитие «зеленых» технологий должно быть четко вписано в Энергетическую стратегию России до 2035 года, которая тоже еще окончательно не утверждена. Но уже действует, например, специальная государственная программа. Она охватывает весь спектр энергосберегающих технологий — от улучшения теплоизоляции зданий до внедрения новых способов энергогенерации.

К сожалению, на данный момент вопросы энергоэффективности пока не являются для нас абсолютным приоритетом.

Необходимо взвешенно подходить и к такому вопросу, как определение ориентиров по сокращению выбросов парниковых газов. Реализация целей Парижского соглашения должна также учитывать и наличие в России значительных лесных массивов, способных поглощать СО2. Однако это не должно стать элементом самоуспокоения или препятствовать росту энергоэффективности экономики.

И дело здесь не только в реальной достижимости целей, но и в оценке действий стран, также подписавших этот документ. Речь идет прежде всего о Китае и США, на которых приходится более 40% выбросов СО2. Говоря о политике этих государств, я имею в виду в первую очередь углеродный протекционизм, когда экологические требования используются для вытеснения конкурентов с рынка, и их возможный выход из соглашения. Об этом, в частности, заявил кандидат в президенты США Трамп — и это в ситуации, когда Америка объявила о планах по масштабному сокращению атмосферных выбросов.

Очевидно, что Парижское соглашение по климату имеет огромную ценность для всех стран и для России в частности. Снижение уровня загрязнения воздуха и рост продолжительности жизни — лишь часть позитивного эффекта от его выполнения. Однако ценность всегда нужно соотносить с ценой, которую мы должны заплатить. Поэтому прежде чем ратифицировать соглашение, все возможные последствия должны быть несколько раз просчитаны. В текущей экономической ситуации переплачивать — непозволительная роскошь для России.

Экономист Максим Шеин.
Автор — главный инвестиционный стратег группы БКС

Аварийный жилищный фонд, признанный таковым по состоянию на 1 января 2012 года, расселен в полном объеме в Ингушетии, Калининградской и Московской областях, Москве и Санкт-Петербурге, а также в Ненецком АО.

Укладываются в план расселения аварийного жилья Ханты-Мансийский АО, Тамбовская, Ростовская и Тюменская области. Подавляющее большинство регионов из плана давно выбились, а в четырех субъектах отмечено выполнение программ переселения граждан из аварийных домов только на 25 процентов.

"По поводу "дорого" — это один из мифов, над развенчанием которого мы работаем. Высшая школа экономики совместно с зарубежными аналитиками в 2014-2015 годах проводила исследование ценообразования в дорожном строительстве. По полученным данным, средняя стоимость километра однополосной дороги в России – 59 миллионов рублей. Это в полтора-два раза меньше, чем в США, Германии и Канаде", — сказал он.

Так, отметил Старовойт, участок аналогичной дороги в США обходится в 127 миллионов рублей, в Канаде – 163 миллиона рублей, а в Германии – 81 миллион рублей. Вместе с тем в Китае и Польше цена километровой "однополоски" составляет 25,8 и 29 миллионов рублей соответственно.

Руководитель Росавтодора также обратил внимание на тот факт, что в разных странах присутствует собственный подход к составлению дорожной сметы. Например, в России до 30% от общей стоимости работ по сооружению дороги могут занимать затраты на выкуп земель, снос строений и компенсации их собственникам. В то же время в США деньги на дороги из федерального бюджета выделяются только при условии, что штат за счет собственных средств уже провел все подготовительные работы.

Кроме того, Старовойт сообщил о том, что Министерство транспорта уже подготовило новую методику, которая позволит раздельно учитывать затраты и более объективно оценивать стоимость километра дороги. "После утверждения мы будем внедрять единый подход", — пообещал он.

Он подчеркнул, что российского лидера нельзя поймать на таких вещах, поскольку у Путина "нет машин или денег".

"Вы думаете, что когда он выйдет на пенсию, вы увидите его в Монако на яхте длиной 200 метров? Ему предопределено провести остаток жизни довольно скромно, поскольку его знает весь мир", — добавил Костин.

По его мнению, все, кто пытаются найти счета Путина, могли бы безуспешно заниматься этим всю оставшуюся жизнь.

Весной ряд СМИ распространили документы панамской юридической фирмы Mossack Fonseca. Утверждалось, что материалы указывают на участие ряда мировых лидеров и их доверенных лиц в офшорных схемах. Однако слова о подлинности документов так и не были подкреплены фактами.
Ранее Путин говорил, что хранит сбережения в Сбербанке и ВТБ. Однако после введения американских санкций против банка "Россия" президент поручил своему управлению делами переводить его зарплату в этот банк.

МОСКВА, 31 Августа 2016, 09:19 — REGNUM Президент России Владимир Путин считает обоснованным предложение об установлении приоритета выплаты заработной платы перед другими обязательными платежами, включая налоги. Об этом он заявил на встрече с председателем Федерации независимых профсоюзов России Михаилом Шмаковым, сообщает 31 августа пресс-служба Кремля.

Как отметил Шмаков, в связи с ратификацией конвенции Международной организации труда по защите заработной платы, в Гражданский кодекс РФ можно внести положение о приоритете выплаты зарплат. В таком случае зарплата будет иметь приоритет перед другими обязательными платежами: взносами в социальные фонды и налогами.

«Сама по себе идея мне кажется обоснованной, особенно сегодня, когда у нас еще не преодолены все экономические трудности», — сказал Путин.

По словам президента, над предложением нужно подумать и найти такой компромисс, который бы устроил как граждан, так и правительство, например, Министерство финансов.

Интересно, что в предыдущем рейтинге работу главы российского ЦБ авторы исследования отмечали категорией "B". Таким образом, наивысшего балла Эльвире Набиуллиной удалось добиться всего за год.

"Руководители центробанков сегодня вынуждены справляться с беспрецедентными сложностями, вызванными политическими волнениями и низкими ценами на энергоносители, - отметил шеф-редактора журнала Джозеф Джаррапуто, слова которого приводятся в пресс-релизе издания. - Некоторые из них к тому же ограничены обстоятельствами. Но несмотря на это отдельные главы центробанков показывают выдающуюся гибкость в проведении политики".

Работу глав центробанков Global finance magazine оценивает с 1994 года. При составлении рейтинга учитываются такие аспекты работы монетарных регуляторов, как контроль над инфляцией, стабильность курса национальных валют, политика управления процентными ставками. (с)

Смена власти в Узбекистане вряд ли облегчит для российских компаний ведение бизнеса в этой стране. Клановость, высокий уровень коррупции, несоблюдение договоренностей, отъем активов – со всем этим отечественный бизнес не раз сталкивался в республике и нес ощутимые потери. А в будущем компании из РФ могут столкнуться с дополнительными трудностями, если местные элиты решат нарушить сложившуюся при Исламе Каримове практику балансирования между разными геополитическими силами и станут в большей степени ориентироваться на Запад или Китай.

«Вести там серьезный бизнес невозможно»

Объем торговли России с Узбекистаном сравнительно невелик. В прошлом году, по данным ФТС, он составил всего полпроцента от общей стоимости внешнеторгового оборота РФ или 2,837 млрд долларов. Этого оказалось достаточно, чтобы занять четвертое место в списке главных торговых партнеров России в СНГ после Белоруссии, Казахстана и Украины, но отрыв от этих трех стран весьма значителен – в прошлом году на долю Узбекистана приходилось всего 4,3% торговли РФ в рамках СНГ. Товарооборот с соседним Казахстаном, к примеру, был вчетверо больше.
При этом баланс торговли с Узбекистаном складывается в пользу РФ: объем российского экспорта в Узбекистан в 2015 году составил 2,235 млрд долларов, что почти вчетверо больше, чем стоимость узбекского импорта в Россию (601,8 млн долларов). Номенклатура нашего экспорта включает древесину, продукцию машиностроения, металлы, минеральные удобрения, продовольственные товары. В свою очередь, Россия закупает у узбеков текстиль и готовые изделия легкой промышленности (на них приходится примерно половина импорта), а также газ для дальнейшей реализации за рубежом и автомобили, собранные на предприятии концерна Daewoo.

«В Узбекистане нет настолько значительных природных ресурсов, как в Казахстане и Туркменистане. Кроме того, в узбекской экономике действует жесткое административное регулирование – там нет рыночной экономики как таковой. Экономики Казахстана и России могут считаться рыночными, а в Узбекистане экономика командного типа, и без наличия политической «крыши» вести там серьезный бизнес невозможно. Иностранному бизнесу в Узбекистане вообще довольно сложно, опять-таки, это не Казахстан. При этом в Узбекистане, по международным оценкам, очень высокая коррупция, и без серьезного политического прикрытия российскому бизнесу туда лучше не выходить», – описывает общую картину делового климата в стране директор Аналитического центра Института международных исследований МГИМО Андрей Казанцев.

Эту специфическую атмосферу отечественные компании испытывали на себе неоднократно. Первый громкий скандал с беспардонным отъемом российского бизнеса произошел в 2010 году, когда решением Ташкентского городского суда состоялась передача в доход узбекского государства активов компании «ВБД Ташкент» – «дочки» крупнейшего российского производителя соков и молочной продукции «Вимм-Билль-Данн». Вхождение этого холдинга на узбекский рынок состоялось еще в 2003 году, когда было подписано соглашение о модернизации крупнейшего в стране молокозавода «Ташкентсут» и создании на его базе совместного предприятия «Вимм-Билль-Данн Центральная Азия-Ташкент». Инвестиции в узбекское предприятие «Вимм-Билль-Данн» планировал в размере 7–10 млн долларов, при этом российская компания была на семь лет освобождена от уплаты налога на прибыль и таможенных пошлин на ввоз технологического оборудования. Но в итоге узбекские власти обвинили ее в умышленном неисполнении инвестиционных обязательств, а заодно и в других прегрешениях, после чего прибрали к рукам активы, признанные «орудием преступления». Один из основных тогдашних акционеров «Вимм-Билль-Данна» Давид Якобашвили назвал принудительную национализацию предприятия политическим решением, но широкого резонанса в России этот сюжет не имел, в деловых кругах тогда гораздо большее внимание привлекала сделка по продаже «Вимм-Билль-Данна» компании PepsiCo.
Дочь и «дочка»

Всего через несколько месяцев в Узбекистане начался новый этап «отжима» российской собственности. На сей раз в поле зрения властей попала сотовая компания «Уздунробита» – «дочка» российского оператора МТС. В июне 2012-го ее руководству было предъявлено обвинение в ряде хозяйственных преступлений, а вскоре после этого санкции распространились с топ-менеджмента на всю компанию. Лицензия «Уздунробиты» на предоставление услуг сотовой связи была отозвана, компании пришлось подать в суд на банкротство, после чего ее имущество было выставлено на торги. Для МТС эта история означала не только громадные убытки (в 2008–2012 годах капитальные затраты компании в Узбекистане составили порядка миллиарда долларов), но и потерю весьма перспективного рынка. Именно в Узбекистане МТС в 2010 году запустила первую в СНГ сеть LTE, а год спустя на эту страну приходилось 2,2% от выручки группы МТС, причем маржинальность бизнеса здесь была лучше, чем в других регионах присутствия. Сворачивание деятельности в Узбекистане существенно повлияло на финансовые показатели компании в 2012 году – только на обеспечение расходов по судебным искам пришлось создавать резерв в размере 500 млн долларов.

Конфликт вокруг «Уздунробиты» наблюдатели напрямую связали с бизнес-интересами дочери президента Узбекистана Гульнары Каримовой в сфере телекома. В начале прошлого года международная Организация по исследованию криминала и коррупции (OCCRP), базирующаяся в Сараево, представила доклад, из которого следовало, что в общей сложности Каримова через различные аффилированные структуры получила от действовавших на территории Узбекистана телеком-операторов более миллиарда долларов в качестве оплаты за проведение сделок и другие услуги.
История с МТС, по версии OCCRP, выглядела следующим образом. Еще в начале прошлого десятилетия Каримова смогла установить контроль над «Уздунробитой» – 20% акций компании ей безвозмездно передала американская International Communication Group, а еще 31% она получила от государства. Затем «Уздунробита» была полностью продана МТС за 376 млн долларов, причем в одной из сделок участвовала офшорная структура Swisdom, принадлежавшая гражданскому мужу Каримовой Рустаму Мадумарову. В качестве «смотрящего» за оператором гендиректора был поставлен входивший в окружение дочери узбекского президента бизнесмен Бехзод Ахмедов, а непосредственным поводом для нашумевшего сюжета с МТС в Узбекистане стал его конфликт с Каримовой. Не дожидаясь ареста, Ахмедов бежал из Узбекистана, после чего «Уздунробита» стала легкой добычей узбекских правоохранителей.

Однако «отжим» активов МТС был последним «триумфом» Гульнары Каримовой, на тот момент считавшейся без пяти минут официальной преемницей своего отца. Неуемные аппетиты дочери президента явно раздражали значительную часть политической элиты страны, и уже осенью 2013 года после появления в интернете публикаций с компроматом на ее окружение она оказалась в опале. Конечным заказчиком этих публикаций называли шефа узбекской Службы безопасности Рустама Иноятова, который считается также покровителем премьер-министра страны Шавката Мирзияева – одного из главных претендентов на пост нового руководителя Узбекистана.

Немилость отца обернулась для Гульнары Каримовой домашним арестом, а для группы МТС – возможностью вернуться на узбекский рынок. Уже в сентябре 2014 года МТС получила 50,01% в российско-узбекском совместном предприятии Universal Mobile Systems LLC (UMS) и вскоре возобновила свою работу в стране. По данным последнего годового отчета МТС, всего за год UMS удалось увеличить количество абонентов с 200 тысяч до миллиона, и в 2015 году на Узбекистан пришелся 1% выручки компании.

Однако исход этого конфликта не стоит считать победой российского бизнеса, полагает Андрей Казанцев, так как МТС удалось возобновить деятельность, но компания понесла огромные убытки. При этом, отмечает эксперт, неправомерно говорить о каких-либо проводниках российских интересов в элите Узбекистана и рассчитывать на то, что у российского бизнеса там обнаружатся союзники. «Узбекская политическая элита очень изолирована по отношению к внешним игрокам, она имеет закрытый клановый характер и лояльна прежде всего своему руководству. Так было и в советское время: еще андроповские чистки (знаменитое «хлопковое дело») показали, что узбекская элита подчинялась Москве лишь номинально», – говорит Казанцев.

История газового успеха

К счастью, отношения отечественного крупного бизнеса с Узбекистаном не исчерпываются скандалами с «Вимм-Билль-Данном» и МТС – в сфере ТЭК российско-узбекское взаимодействие складывается вполне позитивно. Главные агенты российского влияния в данной отрасли – ЛУКОЙЛ и Газпром, давно реализующие в Узбекистане крупные проекты по добыче газа (страна занимает по его запасам 11-е место в мире).

Реализация первого инвестпроекта ЛУКОЙЛа в Узбекистане на группе месторождений Кандым-Хаузак-Шады-Кунград началась в 2004 году, когда было подписано соглашение о разделе продукции (СРП) сроком на 35 лет (в 2014 году оно было продлено на 7 лет – до 2046 года). До 2020 года холдинг планирует выйти на уровень добычи более 16 млрд кубометров газа в год, а доходы узбекского государства за весь срок реализации проектов ЛУКОЙЛа должны превысить 40 млрд долларов.

Узбекистан в принципе является для ЛУКОЙЛа одним из важнейших направлений международной экспансии в газовом сегменте. В отчете холдинга за прошлый год говорится, что именно здесь сосредоточены его наиболее эффективные газовые проекты. Всего на зарубежные проекты холдинга сейчас приходится 34,6% товарной добычи газа, более половины которого добывается как раз в Узбекистане. В прошлом году добыча была увеличена на 28,6%, а инвестиции ЛУКОЙЛа в развитие узбекских проектов составили 55 млрд рублей – это второй по масштабу вложений регион после Каспия.
Для Газпрома Узбекистан – одно из считанных иностранных государств, где крупнейший российский холдинг осуществляет добычу. В конце 2002 года Газпром и «Узбекнефтегаз» подписали соглашение о стратегическом сотрудничестве в газовой отрасли, в рамках которого ведется разработка крупного месторождения Шахпахты. Общий объем добычи Газпрома в Узбекистане в прошлом году составил 357,4 млн кубометров газа, годом ранее – 334 млн. При этом отношения «национального достояния» с узбекской элитой складываются вполне конструктивно. Последним свидетельством этого стал газовый конфликт с соседним Туркменистаном, случившийся в начале этого года. После продолжительной тяжбы с «Турменгазом» по поводу цены на закупки туркменского голубого топлива Газпром принял решение вообще отказаться от этого. Одновременно глава концерна Алексей Миллер заявил о намерениях увеличить закупки у Узбекистана. «Мы высоко оцениваем результаты переговоров, достигнутые с нашими узбекскими друзьями. Узбекистан – наш надежный партнер в газовой сфере, и мы и дальше продолжим развивать наше взаимовыгодное сотрудничество», – сказал тогда он.

За последние три года объем закупок Газпрома в Узбекистане существенно снизился – если в 2013 году они составляли 5,7 млрд кубометров для дальнего зарубежья и 3,7 млрд кубометров для стран СНГ, то спустя два года – лишь 3,5 и 2,9 млрд кубометров соответственно. Поэтому решение закупки увеличить стало для Ташкента весьма приятной новостью – хотя и небесплатной: как следует из отчетности российского холдинга, в прошлом году была достигнута договоренность о снижении цены закупки газа из Казахстана и Узбекистана. Одновременно Газпром смог выйти на узбекский рынок нефти, начав ее поставки в республику.

«Узбекская элита достаточно националистична»

Деловое взаимодействие России с Узбекистаном, разумеется, не является «игрой в одни ворота» – узбекская элита тоже имеет немало интересов в России. Важнейшим посредником в обоюдных бизнес-контактах считается уроженец Ташкента Алишер Усманов, занимающий сейчас в российском рейтинге «Форбс» третью строчку с состоянием 12,5 млрд долларов. Главная фигура в узбекской верхушке, с которой связан Усманов, – премьер Шавкат Мирзияев. В 2009 году племянница его жены вышла замуж за племянника Усманова, но этот брак кончился трагически – в мае 2013 года наследник состояния миллиардера разбился в Ташкенте на «Форде Мустанг».
Алишер Усманов известен у себя на родине не только как бизнесмен, но и как благотворитель, например, на его средства в Ташкенте был построен крупный медицинский комплекс. Но у российских экспертов есть сомнения, что столь значимая для отечественного бизнеса фигура сможет оказывать сколь-либо существенное влияние на сложившийся в Узбекистане деловой климат даже в том случае, если новым президентом страны станет Шавкат Мирзияев. Усманов выступает скорее в роли посредника, а не «серого кардинала», считает Андрей Казанцев, подчеркивая, что в дальнейшем развитии деловых контактов с Узбекистаном необходима более активная позиция российской стороны: «Российское государство может озаботиться тем, чтобы предоставлять бизнесу, желающему работать в Узбекистане, какие-то гарантии политического типа. Мы заинтересованы в сохранении стабильности в этой стране, особенно в переходный период».

«Оба возможных преемника Ислама Каримова – премьер-министр Шавкат Мирзияев и его заместитель Рустам Азимов – это люди клановые. Первый представляет так называемый самаркандский клан, а второй – ташкентский, – говорит Казанцев о дальнейших перспективах страны. – Поэтому если один из них возглавит Узбекистан, то проводить они будут в первую очередь интересы своих кланов, за одним лишь различием: если Мирзияев – это чисто узбекский человек, родом из села, считающийся хорошим исполнителем, то Азимов имеет оксфордское образование и, предположительно, будет более открыт для Запада. Возможно, этот нюанс важен для последующего развития событий, хотя вряд ли произойдет серьезное отклонение от общей линии, а она заключается в том, что узбекская элита очень замкнута на себе самой».

Из этого же качества узбекской элиты вытекает и дальнейшее развитие событий в таком важном для России сюжете, как возможное присоединение Узбекистана к ЕАЭС. Разговоры об этом идут довольно давно, и Россия даже сделала в сторону южного соседа ряд щедрых жестов. Например, в декабре 2014 года Владимир Путин и Ислам Каримов договорились о списании основной части узбекского долга перед РФ в размере 865 из 890 млн долларов. Предполагалось, что это должно послужить «расширению экономических связей» между странами. Однако вступать в ЕАЭС в том или ином виде Узбекистан не торопится – даже после того, как вслед за Казахстаном полноправным членом этой ассоциации в августе прошлого года стала еще одна страна Средней Азии – Киргизия. И вряд ли эта ситуация изменится при преемнике Ислама Каримова – кто бы им ни стал.
«Узбекская элита не только замкнута – она еще и достаточно националистична: Узбекистан считает себя главной страной Центральной Азии и не очень хочет, чтобы в этот регион проникали какие-то внешние силы, – говорит Андрей Казанцев. – Есть примеры, когда Узбекистан на короткое время входил в различные блоки, например, в ЕврАзЭС и ОДКБ, но реальное сотрудничество Узбекистана в рамках этих организаций было слабым, скорее, он препятствовал глубокой интеграции, и все заканчивалось тем, что членство приостанавливалось. Поэтому, даже если какая-то форма присоединения Узбекистана к ЕАЭС произойдет, то можно вполне предсказать, что за этим последует».

Однако это не означает, что вопрос интеграции Узбекистана в ЕАЭС должен быть снят с повестки дня, полагает доцент НИУ ВШЭ, член Зиновьевского клуба Павел Родькин. По его мнению, Ташкент сегодня не в состоянии сохранить прежний статус-кво многовекторной политики Ислама Каримова и находится перед выбором, к которому его с удвоенной силой будут подталкивать силы на Западе и в Азии (прежде всего, в Китае). В этой ситуации Евразийский союз является одной из экономических альтернатив для Узбекистана, который экономически и социально зависим от России в гораздо большей степени, чем наоборот. В противном случае, подчеркивает Родькин, Россия в Узбекистане вполне может оказаться статистом, наблюдающим за схваткой западных транснациональных компаний и бизнеса из Китая и Юго-Восточной Азии. Так что дальнейшие успехи российского бизнеса в Узбекистане будут зависеть от того, как и насколько быстро местные элиты смогут определиться в выборе основного геополитического партнера. (с)

"Мы чувствуем, что постоянно рефреном задаются вопросы и идут дискуссии: какой же итог года литературы? Ответом на этот вопрос станет то количество книг и каким тиражом они выходили в нашей стране. Любопытная тенденция зафиксирована по итогам первого полугодия 2016 года. В России вышло около 60 тысяч книжных наименований, а это рост 12%. Тираж книг составил 206 миллионов экземпляров, и это рост на 6%. Такого роста не видели с 2008 года", — подчеркнул Сеславинский.

Московская международная книжная выставка-ярмарка проходит в Москве с 7 по 11 сентября. Стенды 500 издательств-участников из 40 стран разместились в 75-м павильоне ВДНХ, где состоится более 800 мероприятий. Гостей ожидают встречи и презентации с современными авторами, профессиональные дискуссии по актуальным темам книжной сферы, а также награждения лауреатов литературных премий.

Книжная ярмарка организована Генеральной дирекцией международных книжных выставок и ярмарок при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям и правительством Москвы.

Москва. 16 сентября. INTERFAX.RU - Численность населения РФ с доходами ниже прожиточного минимума в первом полугодии 2016 года снизилась на 300 тысяч человек по сравнению с первым полугодием 2015 года и составила 21,4 млн человек, сообщил в пятницу Росстат.

В первом полугодии 2014 года численность бедного населения была значительно ниже и равнялась 18,9 млн человек. Существенный рост уровня бедности в 2015 году по сравнению с показателем 2014 года наблюдался из-за значительного увеличения размера прожиточного минимума в результате высокой инфляции.

Уровень бедности в РФ в I полугодии 2016 года составил 14,6% против 15,1% в первом полугодии 2015 года и 13,1% в первом полугодии 2014 года. Росстат уточняет, что информация за первое полугодие 2015 года дается без учета данных по республике Крым и Севастополю.

Показатель уровня бедности имеет ярко выраженный сезонный характер - максимальный в первом квартале и минимальный в четвертом квартале (из-за выплат премий в конце года). Во втором квартале 2016 года уровень бедности равнялся 13,5% (19,8 млн человек имели доходы ниже величины прожиточного минимума), в первом квартале - 16,0% (23,4 млн человек).

Прожиточный минимум в РФ, согласно данным Росстата, во втором квартале 2016 года увеличился до 9 тыс. 956 рублей на человека в месяц с 9 тыс. 776 рублей в первом квартале 2016 года. В целом по России среднедушевые денежные доходы населения во втором квартале 2016 года составили 30 тыс. рублей в месяц, в первом квартале 2016 года - 26,4 тыс. рублей.

Перевод можно совершить с карт Mastercard, Maestro и Visa российских банков, получить — на выпущенные в России карты Mastercard, Maestro и Visa, а также на карты Mastercard и Maestro, выпущенные в Азербайджане, Армении, Белоруссии, Германии, Грузии, Израиле, Италии, Казахстане, Латвии, Литве, Молдавии, Румынии, Узбекистане, Франции, Чехии и Эстонии.

Переводы осуществляются в российских рублях. Сумма перевода — от 100 до 75 тысяч рублей. Комиссия за отправку средств с карт Visa — 1% от суммы перевода, но минимум 40 рублей, за переводы с карт Mastercard и Maestro — не взимается в рамках акции до конца года. Если карта отправителя или получателя привязана к счету в другой валюте, то сумма перевода в рублях конвертируется в валюту счета по курсу банка, выпустившего карту.

Получатель может принять перевод в течение пяти суток с момента отправки. По истечении этого срока деньги возвращаются на карту отправителя. Отправитель может отменить перевод, пока он не принят получателем.

Сервис уже доступен в диалогах на сайте и в официальных мобильных приложениях для Android и Windows Phone. Владельцам iPhone отправка переводов станет доступна вместе с ближайшим обновлением приложения, а получение переводов доступно уже сейчас, говорится в сообщении. Техническую сторону сервиса обеспечивают банк "ВТБ 24", компания "МультиКарта" и процессинг Mail.Ru Group.

Граждане признают наличие экономического кризиса, показывают данные опросов "Левада-центра". Осенью 2014 года 61% респондентов соглашались с тем, что в России есть кризис (из них 16% были "определенно согласны" с этим). В мае 2016 года, накануне предвыборной кампании, уже 82% признавали, что экономика находится в упадке (из них 47% были "определенно согласны" с тем, что кризис есть). К августу доля таких респондентов сократилась на 2%.

Быстрого завершения кризиса россияне не ждут. 25% респондентов заявили, что он будет "очень продолжительным" (в конце 2014 года так считали 16% опрошенных). 21% говорит, что кризис продлится "не менее двух лет", 17% — что "год или полтора". 4% дает меньшие сроки, 32% не дают конкретных ответов.

Несмотря на это, россияне по-прежнему оптимистично настроены в отношении заработных плат. Настроения эти существенно не меняются в последние годы. 49% респондентов уверены, что в ближайшее время не случится задержек заработных плат ни у них, ни у членов их семей (58% осенью 2014 года). При этом 16% говорят, что они могут произойти "в течение ближайших месяцев, если ничего не изменится", 8% — в течение нескольких недель, 17% говорят, что задержки зарплат уже происходят. "Эти данные больше относятся к психоэмоциональному состоянию людей, чем к реальной обстановке на предприятиях",— заявил "Ъ" секретарь ФНПР Александр Шершуков.

Сохраняется оптимизм у граждан и по поводу сохранения рабочих мест за собой или своими близкими: 44% точно не ждут сокращения кадров (52% в 2014 году), 20% допускают увольнение в ближайшие месяцы, 8% — в ближайшие недели, а 14% говорят, что они уже идут. Люди к кризису относятся "очень легко и не считают его глубоким", говорит старший научный сотрудник института социологии РАН Леонтий Бызов. "Россияне считают, что кризис спровоцировали "враги народа" из-за "рубежа". Люди не верят, что зарплаты будут сокращаться, так как они полностью доверяют власти, верят, что они такого не допустят",— считает социолог.

При этом с начала проведения опросов на эту тему респонденты говорят о росте цен на товары и услуги. К примеру, по мнению 35% опрошенных, цены по сравнению с ценами прошлого года выросли на 15-30%, а 33% респондентов инфляцию воспринимают на уровне 30-50%.

Замдиректора "Левада-центра" Алексей Гражданкин считает, что для людей нынешний кризис по сравнению с кризисом 1998 года "не воспринимается как критичный". "На мнение может повлиять резкое падение уровня жизни, а к небольшим колебаниям люди адаптируются",— сказал он "Ъ".

На временном отрезке I квартал 2014 года — I квартал 2016 года, как свидетельствует статистика Международного банка расчетов (МБР), совокупный внешний долг российских эмитентов снизился со $163 млрд до $113 млрд. Как отмечается в обзоре НРА, такие достижения стали возможны благодаря активности отечественных кредитных организаций.

«В 2014–2015 годах российские банки активно гасили свой внешний долг, сначала по графику, а потом и досрочно. Затем они начали скупать весь внешний долг, не погашенный эмитентами, который они могли найти на рынке. Причем выкупались не только еврооблигации, но и кредиты», — говорится в обзоре НРА.

В итоге за два года общий внешний долг российских эмитентов снизился на $50 млрд, указывает агентство. Свой вывод относительно влияния банков на процесс аналитики НРА делают на основании статистики платежного баланса. «Мы видим, что банки погашают свои долги в объеме, превышающем срочные обязательства, а нефинансовые компании, наоборот, недоплачивают против графика», — подчеркивается в обзоре агентства.

По словам директора методического департамента НРА Максима Васина, процесс стал возможен благодаря наличию в банках достаточного количества валютной ликвидности.

Причин ее формирования несколько. Во-первых, прежде всего это валютная ликвидность, абсорбированная у населения в период кризиса зимы 2014–2015 годов. Причем речь идет не только об уже накопленных средствах, но и о тех, что люди скупали в панике в период девальвации. Во-вторых, после резкого и внезапного повышения ключевой ставки Центробанком до 17% в декабре 2014 года обещанная доходность по депозитам во многих кредитных организациях подскочила до 18–20%. Соответственно это привлекло рублевую ликвидность, которую банки использовали в том числе для покупки валюты. И тоже имели для этого основание, поскольку снижение кредитования населения и реального сектора в период кризиса привело к революционной ситуации — старые займы возвращались, а новые не выдавались. Куда направлять средства? На выкуп собственных облигаций по цене ниже номинала, что было оправданно и целесообразно, полагают аналитики.

— Основная цель — для чего банки скупали долги — экономическая, — пояснил Максим Васин. — Выкуп до погашения позволяет дать существенную экономию в обслуживании долга. Погашение долга, номинированного в валюте, производилось опережающими темпами, поскольку банки опасались его дальнейшего удорожания в связи с риском девальвации.

При этом, как полагает эксперт, публичный долг российских эмитентов мог приобретаться кредитными организациями, поскольку была возможность выгодно размещать валютные средства с низким риском в условиях резкого замедления кредитования.

— В результате произошло значительное сокращение внешнего долга банков и корпораций, номинированного в иностранной валюте, а часть внешнего долга заместилась внутренним. Кроме того, произошло и частичное перекредитование многих компаний в России, — отметил представитель НРА.

В значительной степени речь идет о металлургических и государственных компаниях.

— Российские компании получили возможность уйти от валютного риска и кредитоваться в российских банках, — заявил Максим Васин.

Аналитик ГК ТeleTrade Михаил Поддубский объясняет стремление досрочно погасить свои внешние долги и скупить чужие еще и режимом санкций.

— Причиной постепенного снижения объемов внешнего долга является именно невозможность для отдельных компаний, на которые наложены санкции, рефинансировать свой долг — старые долги погашаются, а новые выдаются в меньших объемах, — прокомментировал аналитик.

По его мнению, подобная динамика, вероятно, будет наблюдаться и дальше — до момента снятия санкций. Однако в этом году этот тренд пока не подтверждается. По итогам первого полугодия 2016 года совокупный внешний долг России, включая обязательства расширенного правительства, ЦБ, банков и нефинансовых компаний, прекратил снижаться и даже немного вырос — на $3 млрд, до $521,5 млрд. Правда, при этом он всё равно остается на безопасном уровне ниже 40% ВВП, отмечается в обзоре НРА.

Риски резкого ослабления национальной валюты снизились, что делает скупку собственного долга уже не такой интересной, объясняет смену тренда аналитик группы компаний «Финам» Богдан Зварич.

— Скорее всего, сейчас будет идти речь о планомерном погашении долга, номинированного в иностранной валюте, и постепенном замещении его рублевым. Этому также будет способствовать снижение ставок со стороны ЦБ, что будет вести к снижению стоимости обязательств, — заявил он.