Восток дело грозное.

Вы эту ромашку из слов "стратегичность-нестратегичность" бросайте. Либо по существу говорите, либо никак.

В далёкие дни октября 1941 года, когда закончилась героическая оборона Одессы, а город был оставлен советскими частями, немецко-румынские войска начали массовые карательные операции против мирных жителей. Уже днём 17 октября 1941 года, на следующий день после захвата города, на артиллерийские склады по дороге на Люстдорф, оккупанты пригнали четыре партии одесситов по 2500—3000 каждая. Мирных жителей загнали в помещения, двери закрыли снаружи на замки, разобрали крышу, облили бензином и подожгли. Так было сожжено 11 тысяч женщин, стариков и детей.
Не проходило и дня, чтобы в Одессе не совершались массовые казни. Прямо на улицах убивали, расстреливали и вешали людей. Но уже скоро сердца фашистов наполнились страхом: в Одессе появился неизвестный стрелок, который хладнокровно и безжалостно начал уничтожать оккупантов. Он всегда появлялся неожиданно, производил по три-четыре выстрела и бесследно исчезал.
Попытки преследовать его всегда оканчивались неудачно. Собаки не могли взять след, поскольку неизвестный стрелок посыпал свои следы каким-то неизвестным веществом. Иногда он оставлял на пути отступления хитроумные ловушки в виде гранат или противопехотных мин, на которых подрывались преследователи.
Ни один выстрел не проходил мимо цели. За каждый свой выход стрелок уничтожал несколько оккупантов. Иногда он стрелял из развалин, в одесском порту он скрывался в корпусах полузатонувших кораблей, на пригородных дорогах его безжалостные пули разили карателей в машинах и мотоциклах.
Офицер румынской сигуранцы Петр Пыслару вспоминал:
- Мне была поставлена задача уничтожить или задержать этого снайпера. В моё распоряжение дали роту солдат и несколько десятков местных полицейских. Несколько раз я видел стрелка лично, с расстояния где-то в 300−350 метров. Он был одет в чёрный матросский бушлат. На голове бескозырка. В руках снайперская винтовка СВТ-40, обмотанная тряпками. Я смотрел в бинокль и запомнил его лицо… Серые немигающие глаза, большой шрам над левой бровью, узкие, крепко сжатые, губы, которые, кажется, никогда не улыбались. Он двигался мягко как кошка. Появлялся на мгновение и тут же исчезал.
Один раз наша засада окружила его. Он точно находился рядом, в развалинах. Когда наши солдаты вошли внутрь, он зарезал троих и ушёл. На некоторых пулях, что извлекали из тел наших солдат, была выцарапана буква «М», которую нельзя было расшифровать иначе как слово «МЕСТЬ».
В другой раз два наших снайпера выследили его и попытались уничтожить. Однако русский успел начать стрелять первым и убил обоих, причём его пули попали убитым точно в переносицу. Думаю, что у него было какое-то звериное чутьё и потрясающая меткость…
При этом неизвестный снайпер не убивал подряд всех оккупантов: простых солдат он преимущественно навсегда выводил из строя, преднамеренно попадая им, например, в колено, кости бедра или руки. Водители автомобилей или мотоциклов получали пули прямо в запястья во время движения по улицам и дорогам.
Но он никогда не щадил офицеров вермахта и румынской армии, эсэсовцев, гестаповцев и особенно полицаев, его выстрел всегда оказывался для них смертельным. Несколько раз снайпер-моряк предотвратил казни одесситов, расстреливая на месте будущей карательной акции оккупантов даже днём.
В одесском порту от его пуль погибло больше трех десятков немецких и румынских моряков. А весной 1942 года он появился на немецком аэродроме возле села Макарово в Одесской области, где уничтожил четырёх лётчиков, причём троих из них прямо в кабинах самолетов… Ещё один пилот погиб после боевого вылета, когда он, радостно улыбаясь, вылазил из кабины пикирующего бомбардировщика «Юнкерс-87»: в тот день эта авиагруппа потопила советский транспорт с женщинами, детьми и ранеными, который шёл из осаждённого Севастополя в Новороссийск.
Поднятые по тревоге солдаты батальоны охраны, как всегда, не смогли настичь стрелка, а при преследовании потеряли ещё двоих.
Через сутки неподалеку от Макарова прямо в машине от рук этого же снайпера погиб немецкий генерал и два сопровождавших его офицера. Выживший водитель, у которого была раздроблена кисть правой руки, трясясь от страха, потом рассказал, что снайпер сначала хладнокровно попал ему в руку, затем поразил обер-лейтенанта, который попытался сменить его у руля, а затем двумя точными выстрелами уничтожил генерала и второго офицера в салоне автомобиля.
В душах оккупантов воцарился ужас, боясь возмездия, они избегали появляться на открытых местах, а одесситы рассказывали легенды о меткости и неуязвимости неизвестного матроса. Говорили, что в первый день оккупации гитлеровцы убили всю его семью. Рассказывали, что снайпер-моряк подчиняется непосредственно Сталину, и был оставлен в Одессе по его прямому указанию. Утверждали, что мститель будет убивать оккупантов до тех пор, пока на одесской земле их не останется совсем.
Люди, идущие на казнь, с надеждой обшаривали глазами развалины, надеясь в последний момент на спасение, которое принесут пули стрелка в бушлате.
Он навсегда исчез из Одессы в июне 1942 года. Как и его действия в Одессе, уход также оказался покрыт мраком тайны. По всей видимости, фашистам всё-таки удалось его уничтожить…
Ранним утром 22 июня 1942 года среди оккупантов Одессы царила паника, они полностью оцепили квартал на улице Шолом-Алейхема, и там больше двух часов шёл самый настоящий бой. После этого гитлеровцы и румыны вывезли оттуда около двух десятков трупов. Оккупанты объявили, что они уничтожили снайпера.
Но некоторые одесситы верили, что моряку-герою удалось покинуть Одессу, и он потом оказался в Севастополе. А пережившие оккупацию жители после войны говорили, что видели его в рядах освободителей в день освобождения Одессы…