За убийцу вступился весь город

«Я убил их»

Новый, но еще не до конца отделанный дом недалеко от центральной улицы Пионера в райцентре Миасское. Первый этаж —каменный, второй — деревянный. В глубине двора виднеется андреевский флаг: тридцатилетний хозяин дома Александр Григорьев некогда проходил срочную подводником на Черноморском флоте.

Сейчас в доме никого. Пустует и дом по соседству, где живут родители братьев Григорьевых. Сам Александр и его брат Георгий, отмечавшие Новый год в новостройке, до сих пор в больнице. Их родные — то в Челябинске, то в Москве: новогодняя трагедия в Миасском привлекла внимание центральных телеканалов. Теперь Григорьевых приглашают в программы о криминале и популярные ток-шоу.

Двенадцатитысячное Миасское, где, стоя на главной площади, одновременно можно видеть памятник Ленину, церковь и мечеть, по общероссийским меркам можно считать вполне благополучным. Район дает четверть всей областной картошки и пятую часть прочих овощей. Кроме земледелия, у местных есть возможность работы в Челябинске — около полусотни километров туда и обратно не мешает жителям Миасского ежедневно ездить в областной центр. Есть даже свой вуз — Институт агроэкологии, с возможностью трудоустроиться в районные агрофирмы. Те, кто хочет заработать побольше, отправляются вахтовиками на Север. Так поступали многие жители района, включая братьев Александра Григорьева — Георгия и Дмитрия. Впрочем, кризис внес свои коррективы, и выгодных предложений все меньше. Если бы не это, Георгий едва ли оказался бы в доме брата на Новый год.

Трагедии предшествовал телефонный разговор, в ходе которого одна гостья Григорьева повздорила со своим знакомым из соседнего поселка Курейное. События того вечера во всех подробностях сейчас устанавливают следователи. Известно лишь, что четверо мужчин в обществе дамы взяли такси и направились в райцентр — «разбираться». Не стоит забывать, что описываемые события происходили вечером 1 января, когда закуска уже кончилась, а желание «праздновать» осталось.

Все началось с драки. Не тратя время на разговоры, «гости» прямо во дворе набросились на Александра, его жену Татьяну и брата Георгия. Причем все это происходило на глазах девятилетней дочери Григорьевых. После нескольких ударов Александр потерял сознание. Придя в себя, он пробрался в дом, достал из сейфа зарегистрированное охотничье ружье «Мосберг» и зарядил его пятью патронами с дробью. Одного из нападавших Александр застрелил прямо в доме — тот, по свидетельству очевидцев, пошел на хозяина с ножом. Выйдя во двор, он увидел, что остальные продолжают избивать ногами Георгия, и одного за другим застрелил еще троих, в том числе супругов Андрея Андреева и Екатерину Мишарину. Последняя, к слову, ранее отбывала срок за убийство. Пятый участник нападения получил ранение в руку и ретировался.
Дом Александра Григорьева в Миасском
Дом Александра Григорьева в Миасском

«Они убили Жорку. Я убил их», — сказал Григорьев матери перед тем, как самостоятельно вызвал полицию. Отпираться Александр не стал, к мере пресечения — заключению в СИЗО — отнесся с пониманием. Родные и близкие Александра приготовились к худшему. Обвинение по статье 105 («Убийство») не сулит ничего хорошего. Случаев, когда необходимая оборона действительно признавалась таковой, в российской судебной практике немного. Тем более если речь идет об убийстве. А тут сразу четыре трупа.
«Настоящий русский мужик»

Но в этот раз машина правосудия почему-то сошла с накатанной колеи. Интерес к «миасскому стрелку» проявил глава СКР Александр Бастрыкин. «Председатель Следственного комитета России поручил рассмотреть вопрос о смягчении меры пресечения подозреваемому в Челябинской области», — сообщил сайт СКР. Благо смягчающие обстоятельства имелись. «Наличие двух малолетних детей, явка с повинной, — перечисляют в управлении Следственного комитета по Челябинской области. — И положительные характеристики, конечно». Результат — освобождение из-под стражи под подписку о невыезде и лечение не в тюремной, а в районной больнице.

«Зарекомендовал себя дисциплинированным, исполнительным, добросовестным военнослужащим, — говорится в служебной характеристике на старшину I статьи запаса Григорьева за подписью командира подводной лодки "Алроса" Станислава Ржицкого. — Скромен, прост и доступен в общении. ...Требования российских законов и общевойсковых уставов знал и выполнял. ...Подтянут, имел образцовый внешний вид. Военную и государственную тайну хранить умеет». Документ датирован 13 января 2016 года, но текст его, очевидно, взят из архива. Все же службу на флоте Григорьев завершил десять лет назад.

А вот впечатления заместителя главного врача Красноармейской районной больницы Эдуарда Смычника более свежие. С 2010-го по 2014 год Александр занимался здесь комплексным обслуживанием и ремонтом зданий, но ушел достраивать тот самый дом. Хотя на селе зарплата 15-17 тысяч, которые Григорьев получал в больнице, считается вполне приличной — строительство дома на эти деньги не поднять. Александр устроился сварщиком в бригаду газификации.

«Работник достался мне ценный, — говорит Смычник. — Весел, внимателен, не хам. Пил ли? Намного меньше, чем тут принято. Даже на корпоративах был полностью адекватен. Мы остались в добрых отношениях. Честный, настоящий русский мужик, всегда за справедливость».

Был, правда, инцидент, в результате которого Григорьев по молодости попал под суд, добавляет Смычник. «Один тип докопался до его жены, получил в лицо, написал заявление. Амнистия помогла, да и судимость давно снята — иначе кто бы Саше дал разрешение на ружье?»

В Красноармейской ЦРБ Григорьевых и лечат. С побоями медики более-менее разобрались. Хуже с бронхитом. «Встречать нападавших Саша выбежал в трениках и майке, и неизвестно, сколько он в таком виде на снегу пролежал, — объясняют врачи. — Еще хорошо, что воспаление легких не заработал. А так он жилистый, синяки долго не держатся».

Во время очередного посещения телевизионщиков Александр сильно разволновался, и ему стало плохо, поэтому теперь к нему пускают только следователей, родных и еще активистов-общественников из односельчан.

После того как делом Григорьева заинтересовались в Москве, местные развили бурную деятельность. Под петицией «Просим признать действия Александра Григорьева вынужденной самообороной» подписались более десяти тысяч человек, и процесс продолжается. Миасское, соседние села, Челябинск, а по интернету — вся страна.

«Я занялась этим потому что у меня самой ребенок, — объясняет активистка Варвара Абдуллина, живущая в Миасском. — Сама бы за него горло перегрызла в такой ситуации, так что Александра понимаю». «На его месте так поступил бы любой», — вторит ей Игорь Ваньков. «Хороший парень Саша, семья хорошая у него», — уверяет Татьяна Кныш, учившаяся с Григорьевым в параллельных классах миасской школы.

«Кто-то скажет, что можно было по ногам стрелять, чтобы просто обезвредить, — говорит Дмитрий Шустов из поселка Лесной. — Но как он мог по ногам стрелять, если они этими ногами добивают его брата, который на земле лежит?» «Знаю одного из тех, кто нападал. Отрицательный человек, — делится впечатлениями Руслан Дудников. — Крепко выпивал, у него постоянно бывали какие-то конфликты».

«Район никак не участвует ни в чем, что связано с этим убийством. Не участвует и не комментирует», — объяснил категорический отказ от общения первый зам руководителя Красноармейского района Сергей Яценко.

На уровне муниципалитета к активности защитников Александра Григорьева относятся иначе. «Любая инициатива жителей в области местного самоуправления имеет место быть в соответствии с Конституцией, — тщательно подбирает слова Сергей Бердников, глава Миасского сельского поселения. — Если инициатива поддерживается жителями — значит, так тому и быть. Мы не идем вопреки воле населения».

В сельской администрации, по словам Бердникова, всякую полезную инициативу стараются поддержать. «Мы как специалисты более ознакомлены с нормами закона, — говорит глава Миасского. — Соответственно, можем помочь жителям в плане правильного оформления петиций и других документов».
«День и ночь плачем»

«Я закрываю глаза и вижу все это. Груз все равно остался. Они все равно люди, какие бы они ни были», — описывает свое состояние бывшим коллегам по ЦРБ Александр. В последней фразе — ключ к аргументации местных активистов, подчеркивающих антисоциальное поведение жертв. Андрееву, Свинолупову и Бакиеву было немного за тридцать. В округе можно услышать много рассказов о том, как вместе или по отдельности они «подъезжали» к людям на рыбалке и вымогали деньги. Хамили всем, ногами двери открывали. По словам местных, это подтвердят повсюду. Кроме, пожалуй, поселка Курейное, где жили убитые и живут их родные.

Кладбище на полтора десятка могил, около половины — немного за тридцать. Андреев и Мишарина похоронены ближе к дороге, вокруг могилы — множество венков. В самом поселке — несколько десятков домов, отнюдь не зажиточного вида, закрытый магазин и работающая до пяти вечера лавка. В ассортименте тушенка, газировка, крупы и камуфляжные футболки армейского образца по 180 рублей. Вся власть в Курейном и еще нескольких населенных пунктах принадлежит Кощыревскому сельскому поселению, и официального мнения по поводу трагедии там не имеют. Неофициально же говорят о том, что Андрей Андреев служил в Чечне, и его характеристика не хуже григорьевской. Говорят, что дети есть не только у Григорьева, но и у тех, кого он убил. У Екатерины Мишариной, например, осталась девочка, и с этим тоже надо как-то считаться (сейчас ребенок живет у родителей Андреева). А еще говорят, что какими бы ни были цели нападавших, они пришли в дом Григорьевых без огнестрельного оружия — и, соответственно, их убийца должен понести наказание по всей строгости.

«Балдеет, книгу читает сидит, а мы тут день и ночь плачем, а он книгу читает сидит», — пожаловалась региональным репортерам мать одного из убитых — Влада Бакиева. В местных новостях она увидела репортаж, снятый в больнице после освобождения Григорьева. Впрочем, родные убитых с журналистами предпочитают не контактировать. Оно и понятно, учитывая, что общественное мнение в Миасском и окрестностях можно считать вполне сложившимся и однозначным.

В Миасском и в Красноармейском районе пока не понимают, почему дело Григорьева вышло на федеральный уровень. Предположения разнятся от «наверное, хотят ввести новый закон о самообороне» до «потому что иначе несправедливо». Однако все понимают, что общественный резонанс в любом случае не повредит. Все надеются, что 105-я статья «Убийство» (вплоть до пожизненного) будет переквалифицирована на 108-ю «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны» (возможен условный срок). Все прояснится в ближайшие месяцы, после экспертиз и следственных экспериментов. Однако уже сейчас ясно, что следствию, а затем и суду придется пройти по тонкой грани между справедливостью — в том виде, в каком ее понимают подписанты петиции, и неоднозначностью прецедента.