Трамп назвал условия отмены санкций

Первые санкции в отношении юридических и физических лиц, начиная с 2014 года, говорит Александр Пахомов, а позже уже и секторальные санкции действительно вводились исполнительными приказами (executive orders) президента Соединенных Штатов, на тот момент Барака Обамы.

И до лета 2017 года введение ограничений в отношении зарубежных компаний, граждан и даже целых государств было исключительной прерогативой президента, соответственно, только он мог их ввести и только он снять. В 2016 году президент сменился и под давлением оппозиции, активно муссировавшей тему русского следа в победе Трампа, начал разрабатываться законопроект, который в январе 2017 был внесен, а в июне принят и в соответствии с которым закреплялись на уровне закона и расширялись санкции в отношении нескольких стран (Иран, Северная Корея и Россия).

Этот закон, «О противодействии противникам Америки посредством санкций», сейчас известный всему миру как CAATSA, по факту лишил президента Соединенных Штатов права единолично отменять введенные и закрепленные в законе санкции, констатирует эксперт. Ему лишь оставлена возможность обратиться в Конгресс с соответствующей просьбой, при этом обосновав целесообразность смягчения экономического бремени. На деле сейчас роль президента в деле смягчения или ужесточения санкций сводится к подписанию документов.

Санкции носят исключительно экономический характер и направлены на устранение конкуренции в стратегически важных для США направлениях, замечает Александр Пахомов, будь то экспорт вооружения, технологий двойного назначения или топливная энергетика. Ослабление санкций в отношении России, если учесть их исключительную утилитарность, не в экономических интересах США и в частности нефтегазового лобби, чьи интересы сейчас и защищаются больше всего.

Вообще комментарии Дональда Трампа относительно смягчения или ужесточения санкций по отношению к России, равно как и к КНДР, не всегда несут под собой реальные будущие действия, отмечает руководитель аналитического отдела Grand Capital Сергей Козловский. По его мнению, очередное заявление президента США является не более чем просто напоминанием, что он готов вести диалог с Россией. Рынок давно привык к твиттам Трампа, поэтому реакции, тем более положительной, на российском рынке ждать не стоит. Никакой реакции ни на валютном, ни на фондовом рынке не будет, и, в частности, спрос на ОФЗ не изменится, уверен Козловский.

Можно добавить, что в любом случае наиболее серьезные санкции Трампу непосредственно не подвластны. Однако он может, в свою очередь, начать законодательный процесс, направленный на их изменение или отмену. Шансы на это усилятся или, напротив, исчезнут после выборов в американский конгресс 6 ноября, в зависимости от результата на этих выборах Республиканской партии. В целом в формат экономической войны по широкому фронту, по сути объявленной всему миру самим же Трампом, снятие санкций с России не вписывается.
Поэтому, данное дипломатическое маневрирование скорее следует рассматривать как попытку обозначить некую переговорную позицию по вопросам, которые и обозначены в его заявлении — Украина и Сирия. Мы не так уж много знаем о том, на каких именно уровнях и по каким каналам (несомненно, многочисленным и частью весьма закрытым) происходит общение и взаимодействие между российскими и американскими политическими и деловыми кругами. Но в условиях, когда на рынок в очень сильной степени влияют именно словесные интервенции, слова Трампа объективно являются сигналом, который направлен на поддержку российского рынка и его важнейших инструментов, таких, как рубль и наши гособлигации. Зачем бы он это ни сказал.